***
Дорогой Сехун! Это я съел твою шоколадку. Прошло уже три недели, мы сожрали всё, даже те пирожки, которые перед отъездом нам всучила твоя мама. Стипендия будет только через полторы недели, ну, ты в курсе. Мне так хотелось чего-нибудь вкусненького, что я взял твой батончик и… Стоп. Я же должен писать здесь правду? Дело было не в том, что мне есть хотелось. Хватит с меня оправданий. Я просто разозлился, когда мне пришлось снова отказать тебе в совместном использовании душа. С одной стороны… мы уже не дома! Здесь живут чужие люди! Что они о нас подумают? Они же не в курсе, что мы, как долбанные сиблинги, даже посрать без друг друга не можем. Черт! Я, соблюдая приличия, придумываю новую отговорку, ты уходишь грустный… И мне так хочется побежать следом за тобой! Ты не представляешь. Будто я тебя на войну провожаю, а не на водные процедуры. И сегодня пришлось тупо сказать, что я не хочу, потому что я не конвейер по производству новых отмазок. А ты обиделся! Зачем ты так со мной? Хочешь обижаться на меня, придется распрощаться с шоколадом, ясно? Ух, как же меня это раздражает. Я стараюсь для нас. Уже запретил тебе приползать ко мне под утро. Я знаю, что ты мерзнешь, но также знаю, что тебе лень ставить будильник, и ты просыпаешься от моих телодвижений. Еще раз повторю: мне ХОЧЕТСЯ, чтобы ты спал со мной, но если кто-нибудь увидит это, нам не поздоровится. Теперь вот тема с душем… Я решил уже, что оставлю самые невинные наши выходки. А от остальных надо избавляться. Объятья в студенческой столовке, пока мы стоим в очереди, а ты весь изводишься от голода — это не невинные шалости, алло! Ты вообще замечаешь, как на нас люди смотрят? И почему я один чувствую груз ответственности перед людьми? Ты плюешь на это все и искренне удивляешься, когда я запрещаю тебе что-то делать. Поверь, у меня сердце кровью обливается от этих перемен. Но я должен. Твой Бэкхен.***
Дорогой Сехун! Хочу поздравить тебя с Новым годом и попросить не ходить на эту дурацкую вечеринку, но в итоге вслух только с Новым годом поздравлю. Я ничего не имею против праздников, ты же знаешь. Но отчаянно свирепею лишь от одной мысли, что мы с тобой встретим этот новый год раздельно. Ты хочешь побыть с друзьями, я тоже… Но моя совесть не позволяет мне остаться в городе на выходные. Родители наверняка тяжело переживают наш отъезд, хоть и молчат об этом. Было бы совершенно по-свински не навестить их. И в то же время я понимаю, что просто-напросто нахожу себе благую причину, чтобы оправдать свое отсутствие рядом с тобой. А тебя делаю виноватым во всех своих страданиях. Но не нарочно, Сехун. Прости. Возможно, это мое стремление к сепаратизму дает какой-то обратный эффект, потому что, чем больше я тебя отталкиваю, тем сильнее меня к тебе тянет. Я устал уже быть виноватым на каждом шагу, устал от твоей обиженной морды. Надеюсь, за эти выходные мы отдохнем друг от друга. И еще надеюсь, что ты успеешь соскучиться по мне. Да. Да! Вот такой вот я непостоянный! Вот такой вот я двуличный! Прости меня! Прошу. Я пытаюсь разобраться в себе и понимаю, что у этого всего, бурлящего внутри моей головы, может быть только два решения: я сдамся и расскажу тебе, или я справлюсь и… и ты никогда не узнаешь об этом. Я бы хотел написать что-то вроде «Счастливого Нового Года, О Сехун!», но не буду. Мой новый год будет самым ужасным за всю историю Бён Бэкхена. Не будет твоего тихого хихиканья над полупьяными родственниками, твоих завидущих глаз, смотрящих на подарочные лотки в торговых центрах… Я ведь знаю, какой ты любитель пылесборников. Вон, всё окно в этой херне керамической. Не будет твоего радостно громкого «Бён Бэкхен! Это самый лучший подарок на свете!» и внезапного объятья. И бабушкины свитера, как всегда, будут смотреться убого на всех счастливчиках, а тебя, фееричного даже в кофте с оленями, рядом не будет. Даже за сладости не с кем будет подраться. Видишь, какая унылая картина? А мне ведь еще набираться храбрости для воодушевленных поздравлений… Прямо в твою спину, увлеченно согнутую над ноутбуком. И все-таки, ты меня бесишь. Твой озлобленный Бэкон.***
Дорогой О Сехун! Я взял с собой твой ежедневник, чтобы записывать в нем свои мысли, когда от скуки я лишусь сна. Это случилось сразу же на второй день, и я вдруг подумал, что ненавижу длинные каникулы. Я так объелся, что буквально не могу встать с дивана, а мама все зовет и зовет меня за стол. Черт побери, твоя мама тоже зовет меня в гости, но я не понимаю, с каких пор ходить к твоей семье стало для меня так утомительно. Я, кстати, заглянул в твою комнату. Там ничего не поменялось. Твои мама и папа все такие же заботливые и пышут здоровьем, можешь не переживать. Спрашивают про то, нашли ли мы кого-нибудь. Я сразу и не понял, о чем они. А потом, очередной ночью, не смог уснуть, думая об этом. Ахаха, если ты найдешь себе девушку, то я пойду и найду себе психиатра. Сразу. Без ступени, на которой люди ходят к психологу за консультацией. Пусть хоть кто-то мне объяснит, что это за потребность такая, треклятая, как от нее избавиться и … … как не сойти с ума, когда ты звонишь и говоришь, что «ужасно соскучился». Стоило только вспомнить о тебе, как ты уже в ответку вспоминаешь о моем существовании. Я не спросил, но как поживает твоя голова после вечеринки? Надеюсь, ты нашел себя в своей кровати и не разнес наш блок к херам. Пьяный ты — жутко неуклюжее существо. Пьяный я — сплошное болтливое недоразумение … … боги, а перезванивать-то зачем? Если я не сказал тебе чего-то, значит, не хотел говорить! Т.е. не хотел говорить вслух, ведь я все равно — тоже — очень скучаю, и — тоже — желаю тебе доброй ночи. Хотя, знаешь, что? Спасибо. Теперь мне так спокойно на душе, будто колыбельную спели. Твой голос действует на меня умиротворяюще. Так как мне осталось провести здесь еще пять дней, я запишу, пожалуй, следующий звонок на телефон, чтобы можно было засыпать под твой приятный тембр. Это точно облегчит мне жизнь, но однозначно ухудшит мою ситуацию. Думаешь, мне правда нужно сходить к врачу? А из секретного… Завтра всей семьей пойдем в гости к твоим родителям. Я там набухаюсь. И усну. Прямо на твоей кровати. Это такой маразм, хорошо, что ты об этом не узнаешь. Твой Бэкхённи!