***
Дорогой Сехун! Сегодня у нас выпуск! Вот и прошли четыре года. Срок почти не ощущается. Это когда мы поступали, казалось уууу, аж четыре. А сейчас я стою с отчетливым чувством «уже пора? неужели, так быстро». Сейчас мы пойдем на мероприятие. Мне и Айрин дадут красный диплом, тебя обвешают грамотами за активность. Будет много цветов и улыбок. Много чего будет. Например, ты в строгом костюме… Надеюсь, ты не испачкаешь его в грязи, как прошлый раз. Надеюсь… все случится, как четыре года назад. Мы останемся только вдвоем с планами на будущее. Какая же я гнида. Ненавижу себя. Беги от меня, Сехун. Прямо после выпускного. Забирай Айрин, и убегайте. Я отравлю вам жизнь, уничтожу вас, принесу одни лишь страдания. Рано или поздно вы узнаете, какая гниль заполняет мой разум, и тогда будет поздно. Разрушится все, что нам троим дорого. Пора идти. Ты зовешь, не хочешь опаздывать. Ты так взволнован. Будто этот выпускной для тебя немного важнее, чем для нескольких сотен других выпускников. Что происходит, хах? Почему ты так нервничаешь? Твой настрой даже мне передается. Пойдем уже. Твой нарядный Бэкхен.***
Сехун. Что ты наделал? ЧТО. ТЫ. НАДЕЛАЛ. Почему ты мне не рассказал? Ты же готовился, продумывал это. Выбирал кольцо, в конце концов! Почему без меня? Почему я все узнал наравне со всеми? Или ты боялся, что я тебя остановлю? Скажу что-нибудь такое, что заставит тебя передумать. Брось, ты же О Сехун, твоя воля непоколебима, равно как и твои решения. Почему ты не попросил моей помощи? Это же такой важный шаг… Я брожу из угла в угол. Жду чего-то. Может, ты придешь и объяснишь? Может, ты почувствуешь, как болит мое сердце и придешь ко мне, чтобы избавить от этого чувства? От чувства ненужности. А, может, ты все это время знал, что я чувствую? Знал и молчал? Поэтому и скрыл свое намерение сделать Айрин предложение? Если это так, Сехун, то ты — самый большой в мире лжец. Если близким не врут, значит, я уже не близкий тебе человек? Я никогда не забуду этот день. Твой сюрприз удался. Когда ты перед всеми собравшимися на вручение дипломов опустился на колено… Это было так откровенно, Сехун… Откуда в тебе столько храбрости и уверенности? Я видел, как сверкает колечко на свету. Видел, как залилась краской Айрин. Она долго смотрела на тебя, ладошками прикрывая рот, то ли пряча свое удивление, то ли скрывала улыбку, то ли смущаясь толпы людей, неотрывно следящими за вами. А потом ее взгляд взметнулся поверх твоей головы, туда, где стоял я. Зря она так. Смотреть надо было только на тебя, на твои напряженные в ожидании плечи, на подрагивающие ладони, и — со своего места я не видел, но, наверняка, так и было — на безграничную любовь и трепетную преданность, которые излучало твое лицо - красивое и влюбленное. Когда-то ты смотрел на меня так же, и от этого взгляда захватывало дух. Я помню. А теперь я видел лишь ее глаза, полные сожалений. Вероятно, я выглядел слишком жалко и уязвимо для стороннего зрителя, потому что в конечном итоге она узнала мою тайну. Ненамеренно, не пытаясь навредить. Совершенно случайно, просто потому, что наш общий друг сделал выбор в пользу одного из нас. Мне пришлось закрыть свои глаза, чтобы прервать этот немыслимый контакт. Она не заслужила того, чтобы знать, как сильно твой поступок разбил меня. Сехун, родной… Такой близкий, но такой далекий. Совсем не мой… Мне даже не верится, что я могу осмысленно подбирать слова, ведь в голове у меня вата, в ушах стоит противный шум, а руки до сих пор дрожат. Тогда, слыша твое уверенное «выходи за меня» и ее робкое «да», мне приходилось отскребать себя от поверхности под вашими ногами. А радость окружающих людей, всех тех, кто стал свидетелями вашей помолвки, придавливала меня к земле еще сильней. Это противостояние моих эмоций и всеобщего торжества било под дых, взрывалось панихидными салютами в моей голове, и теперь я никак не могу прийти в чувства. Я потерялся. Застыл в конце дороги, путь которой так внезапно оборвался. Как же мне уехать от тебя? Где взять столько решительности? Я злюсь, прямо сейчас я злюсь, но единственное, о чем я могу думать — это ты. Понимаешь, если бы я меньше любил тебя, то должен был уехать раньше. Но бороться с тобой просто нет смысла. А теперь, когда ты сам меня отпускаешь, я думаю, настало время. Прости, Сехун, у меня не получилось нацепить даже жалкую улыбку. Прости, что не могу радоваться за тебя. Прости, что убежал. Надеюсь, никто не обратил на это внимание. Позабытый тобой Бэкхен.***
Дорогой Сехун. Мне невероятно тяжело писать эти строчки. Я не открывал этот ежедневник уже около года, поэтому чувства, от которых я бежал, сейчас грызут меня с новой силой, заставляя боль снова сочиться сквозь старые раны. Столько всего произошло. Ну… Во-первых, я попытался вычеркнуть тебя из своей жизни. Почему в прошедшем времени? Потому что я уже принял решение, которое сводит на «нет» все мои усилия. Снова. Во-вторых, убежал. В то время, как вы с Айрин поехали к родителям знакомиться и прочее, я собрал себя и свои вещи и умотал в Европу. Импульсивность когда-то была моим вторым именем, но сейчас я стараюсь быть более последовательным. В-третьих, в страну я так и не вернулся, хотя дважды за это время приезжал в аэропорт с уже купленными билетами — не хватило духа. Сейчас я в Лондоне. Здесь почти всегда пасмурно, и это так подходит мне. Ты же знаешь, я, как и всякий романтик с ноющим сердцем, люблю дождь. Лишь иногда, когда выглядывает солнце, я чувствую себя почти живым. Я даже устроился здесь на стажировку, и работа в посольстве позволяет мне иметь крышу над головой. И последнее. Вчера в город прилетала Айрин. Она нашла меня, что не составило особого труда, ведь мои родители в курсе, где я и что со мной. Единственное, они не знают, что за разлад случился между некогда близкими друзьями. Я не говорил им. Не знаю, может быть, ты что-то рассказал. Я вообще ничего о тебе не знаю. Как ты там, чем живешь… Да и знать не хотел, а когда меня одолевала тоска… я останавливался, бывало, на полпути к тебе. Где-нибудь на мосту по дороге в аэропорт, или в кэбе, пытаясь назвать адрес. Если бы меня в такие моменты окружали одни и те же люди, они бы решили, что я болен. Лишь Айрин, появившаяся внезапно, принесла… нет… скорее обрушила на меня вести о тебе. Оказывается, вы так и не поженились. Что вам помешало? Но вы все еще помолвлены. Что-то не так, Сехун? Не так, как ты задумывал? Странно. Ты же упрямец, каких поискать. Она сказала, что ты устроился на работу в какую-то крутую компанию, и вы почти скопили необходимую сумму, чтобы сыграть свою свадьбу. Это ли причина задержки? Айрин приезжала, чтобы вернуть меня обратно. И если не получится навсегда, то хотя бы для того, чтобы я побыл шафером. Она сказала, что тебе нужна помощь в организации, но я в этом сомневаюсь. Если б я был тебе нужен, ты бы приехал сам, приехал бы давно. Или не позволил бы мне уехать. Мне кажется, я знаю, как на самом деле обстоят дела. Своим отъездом я разрушил твои планы, и это выбило тебя из колеи. В случае, если ты понимал, почему я так поступил, если все, что произошло, было осознано и продумано тобой, то понятно, почему ты даже не звонил. Тогда остается не ясно, почему свадьба так долго откладывалась. Отмазка с финансами не прокатит. Если же ты не хотел такого исхода, и все произошло случайно, тогда, опять же, почему ты не звонил и не пытался узнать, в чем дело? Я думаю, я задел твою гордость. Лучший друг бросает тебя в самый ответственный момент жизни и укатывает в путешествие, даже не попрощавшись. Слишком много сомнений, но я не жалею о сделанном. Я больше не мог оставаться рядом с тобой, неужели ты этого не понимаешь? Айрин попросила быть шафером. Сехун, если б можно было отдать все сокровища мира за то, чтобы мы никогда не встречались, я бы отдал. Я так хочу, чтобы твоим лучшим другом был кто-нибудь другой. Чтобы именно он стоял с тобою рядом, у алтаря, и встречал Айрин, бредущую по проходу в прекрасном белом платье. Господи, кто-нибудь другой, неужели я так много прошу? Но я не желаю тебе зла, я самый последний человек на земле, который решится причинить тебе боль из мести или уязвленной гордости. Если я и делал тебе больно, то всей душой верил, что так будет лучше для тебя же. Заметь, ошибаться — тоже входит в список человеческих возможностей. Так что… если необходимо мое присутствие… если это сделает тебя счастливым, сделает счастливым Айрин… Я буду рядом. Несмотря ни на что. Твой старый знакомый Бён Бэкхен.***
Дорогой Сехун. Я сижу за столиком и наблюдаю, как вы с Айрин принимаете поздравления. Поднимаю бокал… Ох, хорошо… Празднество почти подошло к концу, гости уже вовсю лакомятся угощениями, кто-то даже поблагодарил меня за организацию… вроде, это была сестра Айрин. Милая девушка. Ты так часто бросаешь в мою сторону взгляды… проверяешь, не исчез ли я? Нет, я реальный, и я здесь. С тобой. Сейчас вот провожу вас домой, поймаю ту девушку и предложу ей напиться в усмерть. Девушки любят парней с разбитыми сердцами. Они искренне верят, что способны исцелить раненый орган. Эдакие самопровозглашенные феи. Но еще никого и никогда не спасала даже целая армия таких волшебниц. Потому что даже целая армия не заменит того одного, единственного человека, по кому ты так страдаешь. Впервые за долгое время я хочу сказать тебе спасибо. Спасибо, что не устраивал разборок, не толкал длинных речей. Спасибо, что не прогнал. Я все видел в твоих глазах. Какие бы обиды ты на меня не держал, мой приезд, видимо, растопил твое сердце. Ты удивился, подскочил, замялся. А затем порывисто обнял — просто, крепко, жадно. О таких объятьях я мечтал весь этот год. У меня даже появился собственный термин — «английские объятья». Это вещи и явления, от приторности которых тошнит. Но не потому что они ненастоящие, а потому что тебе этого не хватает. Настолько, что мозг вытесняет это из коробочки «необходимо» в коробочку «бесит». Это как целующиеся парочки в метро: блевать хочется, но лишь потому, что тебе самому не с кем провернуть подобное — никто не любит тебя настолько, чтобы желать доказать это всему миру. Тоже самое с этими объятьями. Сила, с которой ты прижал меня к себе, твое лицо, уткнувшееся мне в плечо, твоя ладонь на моем затылке… Ради этого стоило уезжать. Сехун. Я тоже по тебе скучал. Твой поддатый Бэкхен.***
Дорогой Сехун. И все-таки твоя жена — прекрасный человек. Она возродила нашу дружбу. Она вернула меня на Родину, а в меня вернула веру в лучшее будущее. Во мне не бушует столько эмоций, как раньше, все происходящее воспринимается чуть приглушеннее, не так остро. Возможно, это происходит потому, что я вырос, а, может, потому, что все животрепещущее во мне отмерло. Не берусь судить, как оно на самом деле. Айрин, ласковая и заботливая Айрин… Она правда отличная пара для тебя. Надеюсь, ты будешь ей хорошим мужем. Думаю, на этом надо заканчивать вести записи в этом дневнике. Дальше начинается история не про меня. И даже не про нас с тобой. Дальше будет только ваша история, в которой я — желанный гость и друг семьи. Ты будешь приходить ко мне раз в месяц пить чай, но пить эту ерунду мы не будем. Обложимся бутылками и уснем на полу. Прямо на том ковре, что подарила Айрин, как раз на тот случай, если мы, чертовски перебрав, не доползем до кроватей. Не переживай, я не пропаду. Теперь у меня не осталось сомнений, что ты испытывал те же чувства, что и я. Что ты так же был зависим от меня, что не мог функционировать без меня и -твоя мама спалила тебя — даже путал наши имена в школьных анкетах и тестах. Ну не дурак ли? Я каждый раз ужасаюсь, насколько мы были привязаны друг другу, и еще страшнее мне становится, когда я думаю, были ли? Надеюсь, тебе удалось выбраться из этого омута, расправить плечи и построить свою жизнь, в которой Бён Бэкхен — это близкий человек, а не второе «я». Ты молодец, Сехун. Из нас двоих ты — самый сильный. Я впервые так осознанно чувствую тепло просто от того, что ты существуешь! Это самая великая радость для меня. Этим вечером непременно выпьем за это! Нууу… еще и за вашу годовщину. Какая там свадьба? Бумажная? Вызову такси прямо сейчас. Ты предупредил, что Айрин задержится на работе, и присоединится к нам попозже, поэтому не буду тянуть и приеду пораньше, чтобы составить тебе компанию. Нужно посмотреть адрес этого ресторана… Сехун. Какое же у тебя красивое имя. Бэкхен