***
На следующий день Шерил снова закатывает скандал, когда Тони умудряется принести в больницу красную кожаную куртку со змеёй на спине, говоря, что Джагхед Джонс надел её на Блоссом, сделав одной из змеев. Все эти россказни, по мнению Шерил, конечно, звучат настолько нелепо, что Блоссом хочется заткнуть уши, чтобы не слышать этого бреда. И её можно понять, ведь она считает, что за какие-то пару месяцев нельзя изменить своё отношение к тем, кого презирала всю жизнь. Тони вновь оказывается за дверью, а Шерил тихо плачет над фотографией брата, начиная вспоминать о тех слезах, что были пролиты на его похоронах. Она не понимает, как могла допустить его смерть, не знает наверняка, что на самом деле произошло. Но почему-то Шерил верит в то, что Джейсон мёртв. Возможно, из-за того, что вчера во сне она увидела его посиневшее лицо и пустой взгляд, после которого и последовал ужасный крик рыжеволосой, а, может быть, Блоссом просто считает, что это более чем похоже на правду.***
Солнце садится; Шерил смотрит в окно, когда последние лучики пробегаются по её лицу, пробуждая огонь в глазах, сравнимый с тем, что появился, когда горел Торнхилл. Короткие вспышки больно отдают по вискам, заставляя рыжеволосую издать тихий болезненный вздох. Шерил знает, что она многого не помнит, но, кто бы мог подумать, что вспоминать всё будет так тяжело... Встаёт босыми ногами на холодную плитку, чувствуя приятное охлаждение, и смотрит на принесённый медсестрой ужин, к которому Блоссом так и не притронулась, ссылаясь на то, что у неё нет аппетита. Берёт в руки тарелку и идёт к выходу — бродяга явно голодная, а ещё рыжеволосая не желает вести бессмысленные беседы с доктором о важности питания в подростковом возрасте. — Хей, Топаз, не хочешь лазанью? — натянуто улыбаясь, интересуется Блоссом, смотря на удивлённое лицо южанки. — Шерил, тебе же нельзя вставать, — нахмурив брови, говорит Тони, вставая со скамейки, — сейчас же вернись в постель. Рыжеволосая лишь хмыкает, ставя тарелку с ужином на пол, и уходит в палату, напоследок ядовито пожелав Топаз приятного аппетита.***
— Она уже начала доверять тебе? — спрашивает врач, поймав змейку у выхода из больницы. — Да. То есть... я работаю над этим, — неловко улыбаясь, отвечает девушка. — Доверие — очень важная часть в восстановлении, поэтому, чем раньше Шерил начнёт доверять тебе, тем быстрее она вспомнит, потому что только ты можешь помочь ей с этим справиться. Тони, поджимая губы, кивает, смотря каким-то задумчивым взглядом, как будто бы сквозь доктора, не зная, как сказать пoмягче, чтобы мужчина перестал говорить столь очевидные вещи. Конечно, Топаз могла бы без труда нахамить врачу, но тем самым сделает хуже только себе, потому что за такие выходки ей перестанут разрешать отсиживаться здесь, когда время посещений истечёт, что может больно ударить даже по Шерил. Крепко сжав кулаки, южанка покидает стены больницы, зная, что завтра после школы опять её розовые пряди будут развeваться на ветру, когда она на высоких скоростях будет гнать по дорогам Ривердэйла, только чтобы увидеть лицо рыжеволосой красавицы.***
Открывая дверь палаты Шерил Блоссом, Тони надеется найти рыжеволосую, но видит лишь заправленную кровать и пустой стул около окна, на котором ещё вчера были фотографии Джейсона и пара ненужных вещей, что рыжеволосая сочла необходимыми для временного пребывания в больнице. Растерянно выбегает из палаты, останавливая какую-то молодую медсестру, что мило улыбается уголками губ. — Вы не знаете, где сейчас Шерил Блоссом? — спрашивает Топаз, прищурив глаза. — Её сегодня утром забрали родители, — спокойно отвечает девушка, — они очень настаивали на скорой выписке Шерил. Южанка благодарит медсестру и бежит к выходу, проклиная грёбаную семейку Блоссомов за то, что те даже сейчас умудряются испортить ей жизнь. Заводит мотор своего байка и едет на этот раз в особняк, надеясь наконец увидеть Шерил Блоссом.***
Тони трижды неуверенно стучит по двери из красного дуба, слыша какие-то разговоры по ту сторону двери. Только спустя минуты две становится слышен щелчок открывания замка и звон металлических цепей. Дверь открывается, и появившийся силуэт Пенелопы Блоссом преграждает вход внутрь. — Милочка, я надеялась, что ты забудешь сюда дорогу, — даже не пытаясь быть вежливой, говорит мать Шерил. — Почему Вы забрали её из больницы, Шерил ведь только вышла из комы? — не церемонясь, спрашивает Топаз. — Ей нужен покой, а не семейные драмы. — Мне лучше знать, что нужно моей дочери, — придерживая дверь рукой, на которую надета кожаная перчатка, произносит Пенелопа, намереваясь закрыть дверь. — Посмотрим, что Вы сделаете, когда она вспомнит, как вы отправили её на лечение в психушку, — говорит Тони, а мать Шерил хлопает дверью прямо перед её носом. Змейка уходит, понимая, что она облажалась. Она бы давно уже опустила руки, но змеиный характер не позволяет оставить всё, как есть. Может быть, в особняк Блоссомов ей и не попасть, но от школы рыжая старушка не освободит дочь, поэтому остаётся только надеяться, что Шерил захочет идти на контакт, а там недалеко и до полного восстановления памяти.