*Тензо*
После короткой фразы Тензо повалил девушку на покрывало. Кровь бурным потоком забурлила в ушах. Иногда он не мог контролировать периодически издаваемые им звуки полурыка-полумурлыканья или даже сдавленного мычания, быстрых вздохов между делом. От неё бомбически пахло ею. Если его попросят объяснить этот запах, то он представит поляну цветов, сверху политую сладким сиропом. Она его, в его руках и полностью открыта. Он имеет полное право заламывать конечности, причём не на тренировочном татами, а ради кайфа. Конечно, в первый раз лучше быть мягким. Только вот слабо получалось сдерживаться, поэтому так или иначе на бёдрах останутся блёклые синяки, под коленками и, возможно, где-нибудь на предплечье. — Не убежишь, — прошептал он, выцеловывая линию скулы. — Лишь дай мне повод. — Я воспользуюсь грубой силой хоть раз в корыстных целях. Аюри притихла и больно укусила плечо, что его раззадорило, а потом облизала место укуса, словно лисица, зализывающая раны. Он взирал на кончик носа, ровный лоб, гладкую кожу, хоть и со шрамами, и в душе успокаивалась буря невзгод. Шрамы на теле не портили впечатление — они лишь доказывали, насколько тяжёл был её путь, как и его. Их связывало нечто большее, чем годы знакомства, их связывало общее невысказанное страдание. Шиноби нельзя жаловаться, нельзя. Поэтому он вполне мог поверить, что худшее из жизни Аюри навсегда останется секретом. Также и у него есть истории, которыми он никогда не поделится. Она страстно зализывала укус, дальше перешла на руки. Он склонился над ней на локтях. Аюри подняла на него взгляд, полный доверия, и лизнула запястье. Тензо отчего-то улыбнулся, как улыбаются солнышку после зимы. Смущение отразилось на юном личике. — Что? Я что-то не так делаю? Уголки рта разошлись шире. — Да что не так, Тензо? — повторила Аюри уже с более явным беспокойством. — Ничего, — непринуждённо заявил он. — Зачем тогда улыбаешься? Разве ты не должен "сгорать от страсти" там или "стонать моё имя", или… ну в общем… Теперь Тензо захихикал, прислонившись ко лбу под ним. — Дурочка, я просто люблю тебя, вот и всё. Он сказал это на автомате. Слова вырвались так легко и естественно, словно его спросили: любишь ли ты, когда чешут за ушком? — и он ответил: конечно, люблю. До них в момент дошёл смысл сказанного и они замерли, вглядываясь друг в друга широкими глазами. — Ты меня любишь? — Да. — Мне никто этого не говорил, — её светлые ресницы слегка опустились. — Я должен был вернуть тебе эти слова. Когда-то давно Аюри огорошила признанием в любви, а он не знал ничего гениальнее, чем поцеловать. Давно пора было сказать ей то же самое. Судя по изменившемуся оттенку кожи на поросячий розовый, она прекрасно помнила тот вечер. — Я люблю тебя. — Это... правда? — Мне еще никто не говорил таких слов. «А мы повторяемся…» — Я люблю тебя, — повторил вновь и тюкнул влажными губами по носу. Повторял и вновь целовал, пока Аюри не запротестовала и не стала закрывать лицо, смеясь. — Ну хватит, я тоже люблю тебя, мы это выяснили уже. За подобными играми их пыл поубавился, однако ничего не было испорчено. Аюри в шутку отпихивала его и смеялась, а для него её смех — музыка для ушей. Тензо перехватил запястья по обе стороны от светлой головы, его оскал стал шире, даже самодовольнее, чем у дворового пёсика, который приветливо замахает хвостом при виде своего человека, подражая ему и обнажая зубцы. — Не честно. — Я всегда знал, что для чего-то родился мужчиной. Аюри скептически глянула ему в глаза. — И для чего же? — Ну, во-первых, мне не надо рожать. — Серьёзно? Ты хочешь сейчас об этом поговорить? — несмотря на возмущённый тон, в зрачках заплясали смешинки. — Подожди. Во-вторых, я могу защищать женщин. — Всех? — Ты обидишься тогда, так что выборочно — только старых и детей. — Я что, по-твоему, изверг? — Ещё какой. Коленка точно ударила ему по бедру. — В-третьих, я могу делать так. Когда их губы соприкоснулись, он отпустил хрупкие руки — они сразу обхватили его лицо. Он поглаживал её нежную кожу живота, подготавливая к следующему шагу и заранее испытывая чувство вины, спускался ниже. Когда ладонь добралась до ягодиц, Тензо замер и дождался, пока Аюри откроет глаза. Она внимательно на него смотрела. — Будет неприятно. Готова? Девушка нервно заглотила сухой воздух с характерным звуком и кивнула. Поставив левый локоть где-то возле виска, пальцы правой руки он переместил ко входу во влагалище. Было совсем не очевидно, кто тревожится больше — он или она. Его руки подрагивали. — Не волнуйся, я тебе доверяю. Её слова словно над ним издевались, хотя ничего плохого в них нет, так почему же он так нервничает. Палец медленно и почти беспрепятственно вошёл внутрь, Аюри глубоко вдохнула. Стараясь отрезвить то ли себя, то ли её, Тензо легко касался губ своими, пока рука плавно, но твёрдо, выполняла механическую работу. Там было очень туго и вульгарно влажно, её сок тёк по пальцам, что до одури заставляло колотиться сердце, это пускало болезненную пульсацию в пах. Всё время маленькая ладошка рьяно сжимала его предплечье, однако совсем скоро расслабилась. Когда Тензо услышал первый скромный стон, который вибрацией пустился по горлу, то вздрогнул. Ему невыносимо хотелось потереться об неё членом, чтобы она знала, что с ним творит. Выученная выдержка останавливала его. Аюри резко и, как показалось ему, недовольно выдохнула, когда он вытащил палец. Ненадолго. Так как кончиком погладил вульву, по краям складочек, из-за чего её ладошка сильно сжала вновь. Несмотря на нервный узел в голове, стопоривший продуктивную работу нейронных связей, ему удалось доставить своей даме удовольствие. Она стонала под ним, то бездумно вскинув голову вверх, тем самым показывая красивую линию челюсти, то безжалостно впившись в него ногтями, как дикая кошка. Последнее прибавило мужчине уверенности, поэтому тот вошёл в неё уже двумя пальцами, растянув стеночки. Девушка очень часто задышала, золотистые волосы разметались по покрывалу. — Мне кажется, я сейчас… — она оглянула его затуманенным взглядом, в котором читалось, что она была на грани. Он вытащил пальцы, тёплый воздух им показался прохладный. Теперь его сердце не просто билось об грудную клетку, оно сошло с ума. Его член никогда ещё не претерпевал столько до полового акта, нет, это пытка — не меньше. Они были готовы для следующего шага. Выверенным движением он вошёл на четверть. Кажется, его губы произносили какие-то слова успокоения вроде: всё хорошо, боли почти не будет, — хотя откуда ему вообще знать? Аюри натянулась вся, как струна, поэтому там его взяли в тиски. Тензо нервно и надрывно выпустил воздух ртом. Накопившееся напряжение готовилось выплеснуться через секунду-две. «Вспомни самое скучное, что ты видел в жизни, — для отвлечения подумалось ему. — Стоять в очереди, точно. Абсолютно не весело и скучно». Ощутив затянувшуюся паузу, Аюри двинулась вперёд бёдрами сама. Тензо впервые издал некий отчаянный рык, чем напугал её. — Что-то не так? — поинтересовалась девушка тоненьким голоском. — Всё так, я… — «Давно никого не тр», — я в норме. Ты? Кивок послужил ему ответом. На секунду стало смешно, потому что их диалог сегодня напоминал разговор сапёров над бомбой: — А точно не бахнет? — Да не, не должно. — Ты уверен? — Да зуб даю. Аюри потянулась и трепетно его поцеловала. Он продвигался медленно и мучительно, лично для себя, она же расслабилась и больше не напоминала натянутую струну. Когда член упёрся до матки, они оба изрекли невнятные и приглушенные звуки. Поворачивать назад уже действительно поздно. Каждый толчок приводил его в долгожданный экстаз, однако контролируемый им весь процесс, не давал улететь куда-то и потерять связь с реальностью. Они отрывались от губ друг друга лишь чтобы поинтересоваться, всё ли хорошо. С медленного темпа шиноби перешёл на ускоренный, почувствовав, что девушка привыкла к его размерам. Тензо крепко прижался к женскому телу и стиснул зубы, разрядка прошлась по нему молотом, звеня в ушах. «Я счастливый идиот», — подумал он и перевернулся на спину. Рваное дыхание никак не приходило в норму. Повернув голову вбок, он обнаружил, что Аюри внимательно его разглядывала. На щеках алел румянец. — Как тебе? «Господи, какой тупой вопрос!» Светлые ресницы слегка опустились, но на миллисекунды. — Понравилось. Аюри странно отреагировала на то, что он решил ей помочь закончить. Она уперлась руками в его плечи. — Ты не хочешь? — А разве это не всё? Она посмотрела на него такими невинными глазами, что ему стало не по себе. «Она совсем ничего не знает?» С новым грузом ответственности он погладил внутреннюю сторону бедра. — Не всё. Пара ловких движений и девушка выгнулась в спине, бесстыдно простонав. От её голоса у него вновь заныло в паху. Изможденные, но радостные, они лежали рядом и тяжело дышали.*Сакура*
Их компания стремительно редела: сначала ушла Аюри, следом они потеряли Чоуджи, который направился поесть жареных рёбрышек, с ним вызвался пойти Акиро, даже Шикамару с Ино упорхнули, чтобы посмотреть на какую-то бижутерию. Сакура направилась с ними, только вот их пути разминулись, и теперь она стояла в полном одиночестве на оживлённой улице. Для кого она, спрашивается, наряжалась, красилась и наводила марафет? Даже выспалась по такому случаю. Девушка грустно потупилась в землю, сжимая краешек мятного платья в ладонях. «Кому я вообще нужна такая?» Сакура ненавидела минуты затишья, когда появлялось время "на себя". Время на себя в переводите на её язык обозначалось, как время для заёбов. Кто-то в тихие моменты размышляет о планах; строит в голове диалоги, которые мог бы проговорить, если бы не ступил; мечтает о спокойной или даже буйной жизни; фантазирует любовные похождения или вообще ни о чём не думает, слушая фоном музыку, создаваемую подсознанием. А она что? А она грузит и пилит себя. Почему Саске меня не любит? Ну любит ведь, по-другому не целовал бы. Целовать не значит любить, дура. И внезапно: Правильно ли я назначила лечение? Главное, не начать представлять пациента на смертном одре после тревожной мысли. Нет-нет-нет. Нельзя. Рой из разнообразной чепухи уничтожает праздничное настроение. И словно подтверждая её настрой, небо быстро почернело. Конечно же, не в миг, но в данное время суток было довольно темно. «Пойду-ка я домой», — Сакура сделала осторожный выдох и прикрыла веки, так и не подняв головы. — Эу, чё грустная? Сакура вздрогнула и оторвала взгляд от своих пальцев. Перед ней образовался Акиро в своей яркой жёлто-оранжевой одёже. Лицо у него было скучающим, нижняя губа оттопырена, брови сведены, словно их владелец прикидывал ущерб имущества. — Ничего я не грустная, — её брови повторили за ним и свелись к переносице. Парень цокнул. — Я же вижу — грустишь. Сакура чуть отвернулась, избегая прямого взора. — Я расстроилась, что.. Саске не пришёл. «Зачем я только что это сказала?!» Делиться с Акиро собственными переживаниями в планы не входило. — Хм! Нашла причину, есть и другие мужчины, знаешь, — он отчего-то тоже отвернул слегка голову и скрестил руки. — Мне другие не нужны. «Да, Акиро, влезь мне в душу, потопчись, я же этого и жду!» — Чиво встали, ребят? Их громко прервал незнакомый мужик. Оказывается, они загораживали путь на главной дороге. Сакура извинилась, блондин счёл это выше своего достоинства, и они отошли к прилавку с мороженым, который удачно расположился от них. — Тебе другие не нужны, потому что тебе не с кем сравнить, — по-деловому заявил Акиро, разглядывая лотки с мороженым. У неё запершило в носу вместо усмешки. — А ты наглый, Акиро-кун. — Я правду люблю, Сакура… чан, — он повернулся прям как раз в тот момент, когда пискляво произносил уважительный суффикс, от его издевательской гримасы даже продавщица опешила. Ей настойчиво представлялось, что у неё заискрили зелёным пламенем глаза от раздражения. — Правдоруб? А любишь слушать про себя? — Естественно, — кивнул он и обратился уже к другой женщине. — Мне, пожалуйста, ванильный, ей, — указал большим пальцем на спутницу, — любой. — Мне тоже ванильный, — вклинилась Сакура, вежливо поклонившись продавщице. — По одному рожку. — Мне два. «Почему ему нужно активно жестикулировать, когда он говорит о цифрах?…» Акиро вальяжно облокотился на прилавок и окинул её выжидательным взглядом. — Что? — Я жду. — Ты невыносим… — И? — И почему ты пришёл ко мне? Парень громко фыркнул в нос, ухмыльнувшись. Милая женщина периодически на него поглядывала с опаской, как если бы прикидывала, что же он скажет гениального. — Я съел много мяса, не смог обогнать Чоуджи, поэтому пошёл заесть горе мороженым. Ты как бы сама ко мне подкатилась. — Щёки вырастут от мороженого, — на её тонких губах проявилась несмелая улыбка. — На моём прекрасном лице — щёки? — Именно на нём, — кивнула, прикрыв на мгновение веки. — Мои родаки наградили меня внешностью, щёки мне не светят. Жаль, что умерли, конечно, но с кем не бывает? — парень пожал плечами и взял у женщины два мороженых. Кажется, она желала как-то вежливо к нему обратиться, но передумала и просто промолчала. Сакура приняла из его рук угощение, он расплатился за них двоих. Она почувствовала себя отчего-то пятилеткой, за которой ухаживают взрослые. Хотя рядом с ним она ощущала себя маленькой из-за его роста, но эта проблема быстро решалась, стоило ему открыть рот. — Почему любовь всей твоей жизни не пришла? — он спросил это буднично и откусил мороженое. — Здоровье подвело, — ложь быстро пришла на ум. — Совесть замучила? — по неизвестной причине Акиро счёл свои догадки забавными и блеснул белыми зубами. — Ларингит. — Ну не гонорея, значит не повод. Сакура по-злому зыркнула в его сторону, в обычной ситуации она бы уже давно двинула обидчику, однако ей не хотелось касаться Яманако, будто касание — запретный и последний резон. — Ты неизлечим, больной словесным недержанием. — Всем придумала болезни? Девушка как-то не заметила, как они вместе стали прогуливаться по Конохе. Поэтому с удивлением обернулась на пробежавших мимо детей. Её взгляд остановился на тёмном закоулке. Кажется, там наблюдалось какое-то движение. Приглядевшись, Сакура замедлила ход. Незнакомые люди очень мило обнимались и шептались между собой. Молодой мужчина наклонился и нежно поцеловал девушку. Харуно не понимала, почему не находит сил отвернуть голову, не обращать внимания и просто пройти мимо. Однако она с неким садомазохистским наслаждением разглядывала парочку. Вместо них ей хотелось видеть себя и Саске. «Саске…» Закусив губу, она дёрнулась, волосы ударили по щекам. Она быстро нагнала Акиро. «Хорошо, что он не видел, что я пялюсь». Яманако уже успел доесть мороженое и облизывал сладкую жидкость с пальцев. Её лицо непроизвольно скривилось. — Не боишься глистов? — Неа, глисты заводятся только у некрасивых людей. — О Боже, — закатила глаза. — Зачем я с тобой увязалась. — Скажи спасибо, что не прошёл мимо. — Не за что. — Что? — Я говорю: не за что благодарить. — А как же мороженое? Его выражение лица показалось ей печальным. «Мне кажется». — За него можно. — Видишь, есть за что благодарить. Они прогуливались вдвоём и за разговорами не замечали происходящее вокруг. Хотя Сакура бы не призналась, что Акиро поднял ей настроение, только довольная моська говорила сама за себя. При виде новой парочки влюблённых ей вновь взгрустнулось. В мечтаниях она распланировала этот вечер совсем по-другому. Она должна была идти вместе с Саске, шутить с ним, а не с Акиро, и вообще поцеловаться в салют. По словам Цунаде, к сожалению, салюта не будет из-за проблем с поставками, а ей так хотелось. Было бы романтично обниматься, когда над ними в небе расцветали разными красками взрывы, которые послужат символом их любви. Они разорвутся, как и её сердце, и затихнут. Сакура тяжело вздохнула. — Думаешь об идиотской любви? — тон мужчины и не намекал на вопрос, скорее на разочарованность. — Думаю… Сама себе поражалась, насколько в праздничный вечер честна с парнем, которого знала с детства. Ну как знала — особо не общалась, но периодически видела, когда заходила за Ино. — Ожидания не оправдались? — Рано делать выводы. — Пф… Сакура предполагала услышать продолжение к иносказательному пф, но оно не последовало. — Ты обладаешь информацией о моей личной жизни, которой я с тобой не делилась? — Нет, — уверенно заявили ей. — Тогда что за пф? — Делаю предупреждение. По-дружески. Ты тратишь впустую время. Сакура подавилась воздухом и издала парочку нечленораздельных звуков, уставившись во все глаза. Блондин же и бровью не повёл. — С каких пор мы дружим? — искренне взбунтовалась она и отодвинула вбок рожок, за которым потянулся Акиро. — Эй! Он встал в позу недовольного преподавателя. — Мы ведь не друзья, вертай взад мороженое. От переполнявшей возмущённости куноичи всунула рожок в раскрытую ладонь, при этом пожирая его взглядом. — Молодец, — похвалил наглец и запихнул разом недоеденный деликатес в рот. — Но фефе фсё фе нуфно с ним раффтафься. — Э… — странно, но ей удалось понять смысл, из-за чего Сакура, смущаясь, посмотрела в пол. — Мы и не встречаемся. Раздался чёткий и противный звук проглатывания. — Тогда тем более. Кинь его. Сакура сжала кулаки и высказалась ему напоследок, прежде чем развернуться и уйти. — Не лезь в мою жизнь с советами. Не успела она и пройти нескольких шагов, как перед ней выпрыгнул злополучный шиноби и преградил путь. — Ладно-ладно, не принимай на свой счёт. Я куплю тебе новое мороженое в знак примирения. От протянутой руки она отказалась и обогнула его с чётким намерением уйти домой. Он вырос перед ней вновь. Куноичи поклялась, что если ей опять протянут руку, то эту самую руку она и сломает. — Я идиот, но и ты идиотка. Тратишься на последнего кретина, хотя с твоими параметрами и красотой можешь позволить себе красавца вроде меня. «Это конец». Кулак Сакуры взметнутся где-то над головой, парень увернулся, снова увернулся, ей пришлось за ним погнаться. Абсолютно всё равно, что подумают другие, потому что есть цель — задушить придурка — и больше ничего не существовало. Через некоторое время она перестала бежать, потому что слишком любила платье для этого. Не хотелось его отстирывать от земли и травы или вообще выбрасывать, если они упадут. Акиро тяжело дышал, обхватив колени. — Ну ты и спринтер… Ты точно медик? — Точно-точно. — То есть, в теории, сможешь пришить мне язык обратно, когда оторвёшь? — Я подумаю. Он её рассмешил, хотя и говорил гадости через каждые пять секунд, как из очереди сюрикенов. Ей обязательно следует обсудить этого парня с Аюри, та явно знает о нём больше. — Ты дохлячок, Акиро-кун, — сладенько пропела куноичи и с довольством рассмотрела его. — Я не привык уворачиваться от фурий, каюсь. Сакура обстоятельно отряхнула платье и поправила складки на ткани, а затем завела за спину руки и заключила в замок, выпятив грудь. Мышцы приятно потянулись. Последним хлопнула в ладоши перед собой. — Мне нужно два клубничных рожка и побыстрее. Акиро вытянулся в строгую линию и поклонился. — Есть! Кажется, теперь ей стало понятно, отчего Аюри преображалась на глазах, когда он к ней приходил. Идиот идиотом, но с ним было весело и абсолютно неожиданно, что же выкинет дальше. С Наруто тоже было весело, только он часто не допирал намёки и вёл себя несмышлёно. Они вернулись к ларьку и продавщица с круглыми глазами приняла заказ. Довольные ребята направились дальше — Сакура с мороженым, Акиро со сладкой ватой. Ей доводилось видеть подобное лакомство лишь в праздники, однако она даже не начинала считать калории и углеводы, поэтому не решилась взять убойную дозу сладости сегодня. Акиро с огромным аппетитом пожирал розовое облако, которое заставил сделать побольше. Девушка хихикнула от открывшейся картины. Не донеся до рта вату, парень с интересом глянул на неё. — Чего? Хихикание продолжилось. — Эй! Вот захочешь вату, а я не дам! — Больно она мне нужна, — дёрнула носом в сторону. — Сладкое поднимает настроение. — Сладкое прибавляет в боках. Яманако пригвоздился к земле и осмотрел её с ног до головы. Она засмущалась от внимания. — Тебе можно, — беспечно махнул рукой и зашагал дальше. Какое-то время они шли в тишине, каждый размышляя о своём. Сакура взирала на волшебную обстановку вокруг и понимала, что с каждой секундой лишь портит себе настроение, и романтичная музыка заиграла где-то совсем близко. Поэтому первой продолжила диалог. — Как в тебя влезает столько еды? — Я большой, ем много. — И не поправляешься? — Не слежу за весом. Музыка играла всё громче и отчётливее, возможно, они приближались к источнику. Ей хотелось нарушить неловкую тишину, но в этот раз это сделал спутник. — Салюты будут? — Нет, — грустно вздохнула. — Отстой… — У тебя тоже были определённые планы на вечер, но ты застрял со мной? — Честно? Нет. Я всегда пропускал салюты, когда мог их увидеть, и сейчас почему-то сожалею. Иногда перед смертью взбредают мысли в голову: И вот так ты сдохнешь? Не увидишь столько нового и интересного? А помнишь, как ты предпочёл поспать, а не пойти танцевать и веселиться? Помнишь? Вот и сдохни идиотом, который не попробовал столько всего из-за своей лени, — закончил самоуничижительную тираду. К сожалению, она понимает, о чём тот говорит. Потому что в минуты отчаяния она всегда вспоминала Саске и представляла, что бы было, если бы она осмелилась нарушить его личное пространство раньше и заставить любить себя. Только ей не импонировала формулировка — заставить. Но сейчас же он любит её, ведь так? Он не посетил праздник из-за стыда, Акиро прав, но ведь это не означает, что у него нет чувств к ней? — Тогда приложи все свои усилия сегодня, чтобы не умирать с негативными мыслями, — Сакура улыбнулась на него с хитринкой и подмигнула. Ей привиделось, что Акиро обмяк под её чарами, расплываясь в честной и доброй улыбке. Он был милым, когда не острил. Уверенной походкой девушка зашагала к магазинчику со всякой всячиной, накупила в ней охапку бенгальских огней и принялась раздавать прохожим с просьбами не расходиться. Акиро стоял в сторонке и, кажется, не моргая, следил за её действиями. Девушка одолжила зажигалку у курящего дядьки и под стать настоящей куноичи быстро зажгла бенгальские огни один за другим. Игравшие на инструментах люди вдохновились ею и заиграли мелодию из праздничного репертуара. — А теперь поднимем руки вверх, — крикнула она в сложённые ладони. В глазах запестрило от разнообразия красок: от красных, до зелёных и, заканчивая, желтыми. Из-за разницы в росте огни разбились на множество неровных участков. Сердце Сакуры было переполнено любовью и бескрайней радостью, она обернулась с лучезарной улыбкой на Яманако и задержала на нём взор. Несмотря на всё многообразие красок, он смотрел прямо на неё, и в радужках будто блестело столько эмоций, сколько он никогда не испытывал. Подбежав к нему, она встала по левую руку от него и с чувством собственного достоинства уставилась на устроенный ею праздник. — Не салют, но сойдёт, Акиро-кун. В ответ он цыкнул. В голове у Сакуры была поражающая пустота, существовал лишь этот момент, и она планировала его удержать наподольше. Периферическим зрением девушка увидела, что Акиро больше разглядывал её профиль, нежели устроенный ею "салют". «Для кого я стараюсь?!» — Повернись, пожалуйста, ко мне и закрой глаза, Сакура. Нежный, но в то же время повелительный, тон привёл её в замешательство. Без намерений сопротивляться девушка повернулась к нему, однако не сомкнула веки. Парень приподнял вопрошающе брови и показал ей на вату. «Он хочет меня накормить?» Сакура растерялась, потому что созерцать его в каком-то серьезном состоянии абсолютно не привыкла, а следом ощутила, как краснеют щёки. Стало страшно, что Акиро прочёл её мысли про поцелуй во время салюта, но ей сразу вспомнилось, что непосредственное чтение мыслей нельзя осуществить. Лишь оттенки. Почему-то лицо продолжало бесстыдно гореть под спокойным взглядом льдистых радужек. Подумав, что сегодняшний спутник обладает запретной красотой и сволочным характером, Харуно прикрыла веки и легко выдохнула, отдаваясь во власть ситуации. Несколько секунд ничего не происходило. Девушка облизнула пересохшие губы в предверии сладкой ваты. Вот что-то приблизилось к лицу, она чувствует волну тепла и… — Ой! — тихонько ойкнула она. На левую щёку приземлились тёплые и влажные губы. Сердце взорвалось на мелкие кусочки, как самые громкие салюты, озаряющие небосвод. Музыка заглохла или она просто её перестала слышать. Он не спешил отстраниться и убраться от лица, наоборот задержался, чтобы продлить эффект. По хрупким плечам прошла дрожь, его губы отлипли от неё, но она чувствовала радиацию совсем близко. Разрушить то, что сейчас происходит, казалось злостным нарушением прав человека на счастье, поэтому девушка прислушалась к себе. Стук сердца приходил в норму, музыка пробивалась сквозь дымку. Сакура приподняла подбородок и столкнулась кончиком носа с его. В этот разу уже не ойкала. Тело прошибло током, особенно когда парень еле осязаемо провёл длинным носом по крыльям её. «Я должна отойти, срочно и прямо сейчас», — говорил рассудок, а тело не реагировало. Не прислушиваясь к разумным предупреждениям, Сакура подставила лицо, как под ласковые лучи солнца. Быстрый поток воздуха обдал её губы, словно человек напротив неё не смог его удержать, а следом прикоснулся. Второй раз в жизни она прочувствовала будоражащее чувство полёта, которому не смогла придумать достойного названия. Разве что эйфория. Он поцеловал её легко и завис, как будто желал приклеить их губы намертво. Задорные звуки горящих бенгальских огней затихли, и Сакура услышала одобрительные возгласы, тут же распахнула глаза и воззрилась на Акиро, который и не собирался раскрывать веки, ни один его мускул не дрогнул. Она отпрянула от него, как от чумы, и от всего сердца ударила по щеке. Улюлюкания вмиг стихли. Последний квартал до её дома Харуно отчаянно стирала горячие слёзы тыльной стороной ладони.