Жизнь на вилле продолжалась своим чередом, как и во всем городке будто и не произошло никакого нападения. Слуги господина Бафиро, разумеется, молчали, а жителям Арк-Бренёра сообщили, что ночное нападение оказалось ничем иным, как разбойничий налёт. Мол, некой шайке лиходеев стало известно, что на вилле богатого торговца Бафиро Тарнана остановились его племянницы, покинувшие Алларон и нашедшие убежище в гостях у своего родственника. Вот разбойники и решили поживиться лёгкой добычей. Все знали, что четырех девушек охраняют седеющей солдат и молодой дворянин, возможно рыцарь, да только с одной рукой. Налетчики не учли одно — отряд наёмников, квартировавших на постоялом дворе все того же господина Бафиро. Эти наемники по воле случая и пресекли разбойное нападение.
Горожане даже не знали, что приключилось на вилле и наверно очень бы удивились, узнав, что племянницы господина Бафиро справились с напавшими своими силами. Конечно же, ни о каких иноземных убийцах и тем более о колдовстве не было и речи. Историю очень быстро замяли.
Тем временем в Арк-Бренёр стали появляться первые вести из столицы, неясные и зачастую противоречивые. Их приносили приезжие в город, в основном те, кто бежал от разгорающейся войны. От них и стало известно, что Алларон захвачен. Вот только подробности того что же именно случилось в столице, разнились. Кто-то утверждал, что город оказал отчаянное сопротивление и его улицы были красны от крови отважных защитников. Говорили будто город подвергся штурму с моря. Рассказывали о крупном сражении под стенами города, о пожаре, охватившем все предместья. Были даже те, кто утверждал, будто Алларон сдался без боя, в городе вспыхнули беспорядки и начались погромы. При этом все как один задавались вопросом: где королевское войско, почему король не пришел на помощь столице Элемара?
Никто в Арк-Бренёре и не догадывался, что по приказу Тайрена Альбиборо на дорогах установили кордоны и заставы, останавливающих гонцов и посыльных с донесениями. Но очень скоро станет известно — королевское войско, спешившее на помощь Алларону, не смогло пересечь Старый Рив.
С каждым днем беспокойство всё сильнее охватывало Милиану. Девушка переживала за свою принцессу, не находя себе места. Даже мучавшие её ночные кошмары на время отступили, уступив место страху за жизнь принцессы. Будучи фрейлиной и близкой подругой она хорошо знала принцессу Илиону и нисколько не сомневалась, что упрямая королевская дочка не покинет столицу.
В принцессе Илионе время от времени просыпалось редкостное упрямство, в то же время в ней ощущалась некая несгибаемая воля, какую Млиана не ощущала ни в принцах, ни даже в короле. Ещё принцесса обладала смелостью идти наперекор традициям. Смелость — именно эта черта в принцессе была симпатична Милиане и девушка с готовностью исполнила приказ её дома и вступила в орден Алой Розы.
Стать рыцарем оказалось нелегко. Ей пришлось преодолеть немало трудностей и тяжелые испытания, оставившие после себя шрамы. Она ни разу не пожалела о своём выборе, и ни за что не променяла бы время проведенное в ордене Алой Розы на мирную, но в тоже время обыденно скучную жизнь придворной фрейлины. То, что поначалу казалось причудой принцессы, весёлой игрой в рыцарей неожиданно позволило Милиане почувствовать себя живой и значимой. Она почувствовала свободу.
И не только она.
«Все изменились, оказавшись в ордене Алой Розы», — размышляла Млиана, спускаясь на первый этаж виллы. Из коридора, ведущего на кухню, доносился весёлый и звонкий голос, принадлежавший Лауре. Никогда не унывающая девушка о чем-то громко вещала своим слушателям. Её слов Милиана не смогла разобрать, тем более они мгновенно потонули в громком хохоте слушателей.
Последнее время Лаура вела себя не так, как подобает вести себя леди из благородного дома Ромори, или рыцарю Алой Розы.
Не дойдя до входа на кухню виллы, Милиана остановилась в коридоре и прислушалась, что же такого вещает её подруга.
— …А он ей и отвечает: а не пойти ли нам в… — о ком шла речь и куда именно пойти Милиана не узнала потому, как слова Лауры потонули в очередном приступе громкого хохота.
Милиана не стала и дальше подслушивать и зашла на кухню. Там она застала Лауру в компании солдат из людей лорда Дариона — дополнительная охрана на случай еще одного покушения, а так же местных работниц виллы, кухарок и служанок.
Пятерка солдат в компании служанок сидел за длинным столом, на котором были выставлены корзинки с фруктами, приличного размера окорок и кувшинами в которых была точно не вода. Судя по шуму, и тому насколько убавился окорок, праздник продолжался уже давно. Возглавляла шумную компашку Лаура. Она заняла место во главе стола, нацепив на голову невесть где добытый малиновый берет, украшенный длинным пером, а в руке держала деревянную кружку. Завидев Милиану, она прервала свою историю.
— Мила! Наконец-то ты проснулась, — обрадовалась девушка-рыцарь. — Я уверенна, ты голодна и не откажешься попробовать запеченную утку с яблоками, она как раз в скором времени будет готова. Верно?
Свой вопрос Лаура адресовала кухарке, сопроводив его бесстыдным подмигиванием. Молоденькая девушка в белом переднике и аккуратном чепчике, из-под которого выбилась прядка темно-русых волос, смущенно потупилась.
— Я не голодна, — покривив душой, ответила Милиана. Все же на кухне расползался аромат печеной утки и свежих фруктов. — Где остальные?
— Эйнверн вызвался помочь Ортону. Племянник лорда, к сожалению совсем не умеет пить и сейчас страдает головной болью, а что касается Иви, то она помогает Клеми.
Милиана кивнула, поняв, что под помощью Клементине подразумеваются сборы. Девушки втихаря собирают вещи, в то время как Лаура устраивает кутеж для отвлечения внимания. Вот только как бы не пришлось после тащить её на закорках. Лаура и мера понятия несовместимые. Но Милиана здесь не затем чтобы поучать подругу.
— Не знаешь где найти Алву? В комнатах наверху её нет.
— Знаю-знаю, она спасается от жары в винном погребе, ну или не совсем спасается. Я её уже сегодня встречала и могу сказать, что настроение у неё не слишком общительное.
— Мне она сделает исключение.
— Ну, попробуй, — фыркнула Лаура. — Похоже, она делит людей на две категории: первая это Клеми, вторая все прочие. Вот всех прочих она не жалует.
С этим утверждением Милиана могла бы поспорить. Помимо Клементины единственным человеком, с которым Алва наладила общение, оказался капитан Адольбрум. По крайней мере, к нему она проявляла некоторое уважение.
Связь этой странной женщины с Клементиной её настораживала. Сейчас Милиана приняла решение разобраться, в чём собственно дело.
Где вход в винный погреб Милиана знала и уже собралась наведаться туда, как одна из служанок остановила её.
— Постойте, госпожа, — сказала та. Прислуга знала, что все гости виллы высокого происхождения. — Простите великодушно, но я прошу вас не ходить туда.
— Почему, — удивилась Милиана, — что там такого?
Служанка не ответила, и вместо неё ответила другая.
— Нечто дурное, госпожа.
Лаура не удержавшись, добавила:
— Нечто рыжее и в плохом настроении.
— Там нечто дурное, — повторила служанка. — Прошлым вечером я, как положено, оставила на алтаре Туласа подношения: цветы, гроздь зеленого винограда и чашу с молодым вином. За ночь всё испортилось, цветы завяли, виноград почернел, а вино прокисло. Такого никогда не случалось, чтобы вино за ночь испортилось.
— Я лампадку Делоне зажечь не могу, всё время гаснет, — добавила вторая служанка.
Милиана только отмахнулась от их слов. В дурные знаки она не верила, слишком часто они оказывались результатом людского невежества.
Из виллы в винный погреб вела узкая каменная лестница. Девушке-рыцарю пришлось взять с собой масляный фонарь, чтобы осветить себе путь в темноте. Оказавшись в темном проходе на краткий миг Милиане показалось, что Лаура могла пошутить над ней. Вполне в её духе. Может на улице и жарко, но кому придет в голову прятаться от жары в темном погребе?
Винный погреб на вилле господина Бафиро поражал своими размерами. Сводчатый потолок, множество больших бочек установленных вдоль стен и стеллажи с бутылками из темно-зеленого стекла. Пол под ногами оказался выложен из красного кирпича, а ещё в погребе царила прохлада. Такая желанная в столь жаркие дни.
В конце ступеней, по которым Милиана спускалась в погреб, находился алтарь Туласа. Бога виноделия и урожая. Тусклый огонёк фонаря выхватил из темноты засохшие цветы и почерневшую гроздь винограда, лежащие в чаше для подношений. Служанка на кухне оказалась права. Подношения испортились, но вот разбросанные перед маленьким алтарем цветы еще не завяли. Она заметила, что стебельки цветов были аккуратно сплетены. Кто-то сплетал из них украшения, но, так и не закончив, бросил на пол.
Кому это потребовалась девушка-рыцарь не знала. Насколько она помнила, полевые цветы никогда не были подношениями богу виноградарства и виноделия. Кому понадобилось раскидывать перед маленьким алтарём цветы? Вряд ли это были служанки. Насколько она знала, винный погреб исследовала только Лаура.
В голову Млиане снова закрались подозрения: не шутила ли Лаура. А слова служанок и испорченные подношения вызывали тревогу. Её ещё никогда не было так жутко, как сейчас. Желание все бросить и выбежать из погреба на солнечный свет переполняло девушку.
Царящая в подземелье тьма казалась слишком плотной, неестественной. Фонарь в руках Милианы давал слишком мало света, и она всматривалась в черноту, в то же время опасалась повернуть голову, будто страшась увидеть в чернильном мраке нечто пугающее.
— Ты пришла за мной? — прозвучал из темноты тихий хриплый голос. Милиана от неожиданности вздрогнула и едва не выронила фонарь из руки. По спине пробежали мурашки, в горле образовался ком, и она с трудом проглотила его.
— Покажись, хватит игр! — потребовала она. Голос ее чуть дрогнул.
В ответ раздался тихий смех и из темноты донеслось зловещее:
— Увидеть меня, значит познать… страх.
Девушка-рыцарь была готова поклясться, что последнее слово прозвучало прямо у нее за спиной. Ей почудилось движение за спиной, она вздрогнула, но заставила себя смотреть прямо и не оборачиваться. Глупыми шутками её не испугать, но рука предательски потянулась к висевшему на поясе мечу.
— Я не в настроении шутить!
Из темноты до её слуха донесся печальный вздох. Наигранный.
— Жаль, а мне так хотелось добавить хоть капельку веселья.
— Напугав меня?
— Нет, пожалуй, нет. Но ты так хмуро выглядела, когда пришла сюда. Если бы ты с визгом выскочила из погреба, меня бы позабавило.… Только не говори Клеми, прошу.
Милиане очень не нравилось, что она до сих пор не может увидеть Алву, хотя если судить по голосу та должна была стоять прямо перед ней. Или же темнота и эхо в погребе играют с ней злую шутку.
— Покажись уже! — снова потребовала Милиана.
— Сейчас.
Из темноты погреба донесся тихий шорох шагов, и спустя пару мгновений на свет фонаря вышла Алва. В одной руке она держала кувшин в другой пару серебряных фужеров. В кувшине плескалось вино.
Хищение вина из погреба Бафиро Тарнана продолжалось.
В полумраке Алва казалась призраком, явившимся из мрака. На краткий миг её глаза блеснули, отразив дрожащее пламя, танцующее на кончике фитиля. Ярко, неестественно ярко при таком слабом свете. В прочем Милиане это могло показаться. И все же девушка-рыцарь невольно отступила назад, борясь с внезапно нахлынувшим на неё беспокойством.
— У этого напитка бесподобный аромат цветущей вишни, — как ни в чем небывало сказала Алва. Её слова разрушили охватившую девушку-рыцаря тревогу.
Милиана недовольно поджала губы, ругая себя за краткий миг слабости, когда она поддалась испугу, от чего её мысли спутались.
— Так зачем ты меня искала? — слабая улыбка тронула губы Алвы. — О чём хочешь поговорить?
— Я предпочту говорить с тобой в другом, более подходящем для этого месте.
Сводчатый потолок винного погреба начал давить на плечи Милиане, а прохладный воздух казался удушающим. Не найди она здесь Алву, то ни на минуту бы не задержалась в этом жутком месте.
— Мне хорошо и здесь. Тут нет полуденного зноя.
— А мне нет, предпочту другое, более светлое место, где можно спокойно присесть и поговорить в нормальной обстановке.
— Здесь хорошая обстановка.
— Это погреб!
Алва пожала плечами.
— Тут прохладно, нет докучающего знойного солнца и жары. А присесть можно на пустые бочки.
— Хватит глупых игр! — девушка-рыцарь начинала злиться. Поведение её собеседницы начинало раздражать, как и её неприятный хриплый голос.
— Хорошо, но только при одном условии, — отозвалась Алва. По её глазам и выражению лица Милиана поняла — эта странная женщина внимательно изучает её реакцию. Гипнотизирует своим взглядом, как удав гипнотизирует кролика.
— С каким ещё условием? — Милиана с трудом сдерживала своё раздражение.
В ответ на её вопрос Алва подняла перед собой кувшин с вином и улыбнулась. Эта её улыбка уже не казалась фальшивой и натянутой, напротив, она была искренней и слегка печальной.
— Леди Милиана, я прошу вас попробовать это вино.
Выдвинутое условие оказалось очень необычным. Девушка-рыцарь заколебалась, неуверенная, в чём же тут подвох. Она не могла не признать, что просьба кажется подозрительной, ведь от этой Алвы можно ожидать всего.
В этот момент её взгляд невольно упал на алтарь Туласа, бога виноделия. Вокруг алтаря сгущалась тьма. На великолепно выполненной бронзовой гравюре изображались люди за производством вина. Они собирали виноград, другие давили, наполняли бочки, закладывали их на хранение, танцевали и пили вино. Дрожащее пламя масляного фонаря отбрасывало на гравюру неровный свет. Изображённые на ней люди сделались уродливыми их искаженные лица стали масками страха и ужаса. Они воздевали к небу руки с виноградными гроздями, но не восхваляли Тулака, а словно отчаянно молили о спасении, но всё было напрасно.
Девушка-рыцарь едва не бросилась прочь от этого жуткого наваждения. Дольше находиться в винном погребе она не могла.
— Хорошо, я согласна с твоим условием. Попробую я твоё вино, — бросила она и, не желая и дальше задерживаться в этом проклятом месте, поспешила к выходу. Несколько поспешно, чем ей бы хотелось, но поделать ничего не могла. Непроглядная чернота и неровное пламя фонаря сыграло с ней злую шутку.
«Это всё из-за недосыпа и недавнего покушения», — здраво рассуждала она, — «все от тревоги и неровного света. Всего лишь игра теней». Такое объяснение показалось ей верным, в то время как испорченные подношения было не более чем невнимательность служанок и глупые суеверия.
Выйдя из подвала и потушив фонарь, Милиане пришлось прищуриться, её глаза уже успели привыкнуть к темноте. Солнечный луч, пробившись через окно, упал ей на лицо. Девушка зажмурилась от яркого света, тут же вздрогнула и быстро обернулась.
Алва стояла за её спиной, всё также держа в руках кувшин с вином и два серебряных бокала, и с интересом наблюдала за девушкой-рыцарем.
«Она же была совсем одна, в кромешной тьме!» — в погребе Милиана так и не поняла столь простую истину. «Кто в здравом уме пойдет на такое? Залезть в тёмный погреб без единого источника света только для того чтобы спастись от жары — это ненормально!».
— Сюда, — позвала Милиана.
Они пришли в просторную светлую комнату. Пол устилал толстый ковёр. Вдоль стен стояли шкафы с книгами и свитками. Несколько глубоких кресел, в каких приятно сидеть пить вино и предаваться размышлениям. Из окон, выходящих на юг, открывался вид на фруктовый сад и виноградник. Вероятно, владелец виллы использовал эту комнату как место для отдыха и чтения.
Милиана неспроста выбрала эту комнату. Она знала: слуги редко появляются здесь, и их разговору никто не помешает.
— Сначала уговор, — не стала тянуть время Алва и наполнила бокалы золотистым вином.
Один она протянула Милиане. Та осторожно взяла его, всё ещё ожидая какого-нибудь подвоха. Всё происходящее казалось ей очень подозрительным. Её начинал раздражать пристальный взгляд небесно-синих глаз. «Не подсыпала ли она чего в вино?» — закралась предательская мысль.
Милиана сделала один маленький осторожный глоток. Вино оказалось освежающим с тонким цветочным ароматом лёгким и совсем не терпким. Ничего неприятного не произошло, если не считать слишком уж пристального взгляда Алвы, от которого девушке-рыцарю стало неловко.
— И как? — живо поинтересовалась Алва. — Оно понравится Клеми?
— Значит для этого ты полезла в погреб без света? Искала вино для Клеми, чтобы… чтобы…
Милиана не могла подобрать слов. Она ни на миг не забыла, как застала Клементину в объятьях этой странной и подчас пугающей женщины, и объятья те были куда больше чем дружеские. Этого она ни принять, ни понять не могла.
— В основном, — согласилась с ней Алва. — Пожалуйста, распробуй получше. У вина чудесный аромат, но вот вкус…
— А что не так с его вкусом?
— Не совсем в моём понимании…
— Не совсем? Как же так? Я вижу, ты даже не притронулась к своему напитку. Почему бы не попробовать и самой составить мнение? — стены винного погреба больше не давили на девушку, а яркий солнечный свет прибавил ей уверенности, так что Милиана решила, что настало время задавать вопросы.
К её удивлению Алва неожиданно поникла. Стала отстранённой, погрузилась в свои мысли.
— Думаю, справедливо будет признаться, то помимо голоса, — она коснулась рукой своего горла, — я также лишилась возможности различать тонкие вкусовые нотки. Я не отличу хорошее вино от плохого на вкус, разве что по запаху. Потому я и прошу тебя попробовать.
— Вот значит что. Тогда могу сказать, что это хорошее вино, даже очень хорошее, — Милиана сказала правду, вино и вправду оказалось чудесным.
— Ей понравится? — с надеждой спросила Алва.
— Да. Клементина родом из Южного Удела, а там любят пить лёгкие светлые вина, особенно в жаркие дни. Уверена, ей понравится.
Услышав её одобрение Алва засияла. Вся её отстранённость и подавленность бесследно исчезли. На губах заиграла улыбка, но в глаза всё ещё остались полны странной печали.
«Что связывает её с Клементиной?» — задалась вопросом девушка-рыцарь. Именно этот вопрос она хотела задать, но Алва её опередила:
— Ты тоже пришла полюбопытствовать, как вести себя в постели с другой женщиной?
От такой прямолинейной наглости Милиана едва не выронила бокал и на всякий случай поставила его на полированный стол. Кончики её ушей стыдливо покраснели.
— Что значит тоже?
— Меня уже спрашивала ваша Лоло, леди Лаура. Настойчивая девушка и настойчиво спрашивала. Так тебе тоже любопытно, поэтому меня сюда привела, чтобы никто не видел, как ты краснеешь?
— Да как ты смеешь! — вспыхнула Милиана, ещё сильнее смутившись.
Алва насмешливо фыркнула, отставила в сторону бокал, выпрямилась.
— Я знаю ты здесь по другой причине. Ты так сильно беспокоишься за Клеми, что места себе не находишь. Волнуешься из-за меня сильнее, чем из-за недавнего покушения. Заверяю тебя: я ни за что не дам её в обиду. Скорее умру, чем позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось.
— Или убьёшь…
— Не без этого.
Впервые на памяти Милианы Алва широко улыбнулась, показав свои белоснежные зубы. Слишком уж острыми они выглядели. Слишком сильно улыбка походила на оскал. Хищный и жестокий, как у свирепого зверя.
— Вот именно не без этого! Ты добила проникших на виллу убийц?
— Да.
— Ты была на стене замка лорда Гордре! Я знаю, не пытайся отрицать очевидное. Кольцо, которое хранит Клементина, оно твоё, ты потеряла его на стене, а она подобрала.
Алва пожала плечами:
— Что с того?
— Я видела, что у тебя под одеждой!
— Вот оно что! Интересное у вас увлечение подглядывать, леди Милиана, — рассмеялась Алва, но пронзительно синие глаза оставались холодными.
— Я говорю о твоих шрамах! Не пытайся юлить и менять тему. Я видела следы оставленные стрелами и копьями!
Алва безразлично пожала плечами:
— Что с того? У всех остаются шрамы. Кого-то они уродуют, а кому-то добавляют очарования и угрожающую красоту, леди Милиана. Кто-то ломается, а кто-то напротив закаляется и становится прочнее.
— Я знаю что видела! — не отступала девушка-рыцарь. — И не представляю, как ты выжила. Ты закрыла Клеми от стрел, тебя пронзили копьями и сбросили со стены! Всё это странно, а после встречи с серебряной тенью стало ещё подозрительнее. Вот только Клеми этого не замечает.
Алва долго молчала, пронзая Милиану своим холодным взглядом, наконец, ответила:
— Она всё видит и всё знает, Милиана. Мне приятно, как ты беспокоишься за неё.
— Значит ты не отрицаешь, того что произошло в Эфлерде?
— Прошлое неизменно. Оно высечено на плитах времени и даже если память о прошлом навсегда исчезнет само прошлое останется неизменно. Глупо отрицать то, что случилось, как и глупо убеждать тебя в том, что ты ошиблась. Но разве это так важно?
Милиана сжала кулаки, изо всех сил сохраняя спокойствие. Когда ей представится ещё возможность откровенно поговорить с этой женщиной?
— Важно! В отсутствии принцесс я возглавляю её рыцарей и всё, что касается рыцарей Алой розы для меня важно! Я хочу знать — кто ты такая?
На этот раз на лице Алвы не отразилось никаких эмоций — бледная безжизненная маска, холодная как камень без намека на возраст. Милиана могла дать Алве немногим больше двадцати лет, но в то же время ей можно было дать и тридцать. Эта неопределённость также настораживала Милиану.
— Я всего лишь Алва из Ромдо.
Хриплый надломленный голос в этот раз прозвучал для Милианы особенно раздражающе. Терпение девушки-рыцаря лопнуло. Сначала нелепые шутки в погребе, а теперь эти игры. Её подобное отношение нисколько не устраивало. Она дочь Великого дома Виларан, леди, рыцарь Алой Розы и просто так мириться с таким отношением не намерена! Девушка-рыцарь стиснула рукоять меча.
— Тебе придется рассказать кто ты такая и что тебе надо от Клементины.
— Нет, — последовал твердый отказ.
— Нет? Считаешь, я не смогу заставить тебя признаться? О, я прекрасно знаю, что ты превосходно владеешь оружием и эта кривая сабля у тебя на поясе отнюдь не для красоты. Но и я умею обращаться с оружием! Если придётся то я…
— Не придется, — перебила девушку Алва. — Я не стану биться с тобой. Можешь попробовать зарубить меня или заколоть, но потом сама будешь оправдываться перед Клементиной.
В гневе Милиана выхватила меч из ножен и направила его остриё в грудь Алве, но та и бровью не повела, сохраняя каменное спокойствие и хладнокровие.
— Я заставлю тебя говорить, — с жаром выпалила девушка-рыцарь.
Алва неожиданно сделала шаг вперёд и уперлась в остриё меча. Милиане потребовалась вся её выдержка, чтобы не отступить. В стоявшей перед ней женщине было нечто пугающее. Возможно её бесстрашие, граничившее с безумием.
— Я не скажу тебе ничего. Ради Клеми. Но если ты так хочешь заколоть меня, то прошу, я не стану сопротивляться. Я знаю, ты была и остаешься самой близкой подругой для Клементины. Ты всегда поддерживала её и была на её стороне. Даже сейчас ты направила на меня меч, потому что беспокоишься за неё. Уверена, ради тебя она поступила бы так же. Я не стану тебе вредить, не стану сопротивляться. Хочешь — коли! Коли до тех пор, пока не устанет твоя рука. Обещаю я не стану кричать и звать на помощь. Ну что же ты стоишь? Чего ты ждешь? Может мне самой сделать шаг к тебе? Ну же, я жду. Хочешь знать правду, так пронзи меня этим мечом.
Милиана стояла не шелохнувшись. Алва подняла руку и осторожно сдвинула острие меча немного левее.
— Вот сюда, прямо в сердце, где скрываются ответы на твой вопрос. Ну? Чего ты ждешь? Коли, коли, коли, коли, коли!
Милиане почудилось, как в глазах Алвы вновь полыхнули алые огоньки. Всполохи безумия. Милиана растерянно отступила назад, не ожидав такого поворота событий. Она испугалась. Испугалась того что промелькнула в глазах Алвы, испугалась своего поступка и того, что может причинить вред той, кто спас её и остальных, той кто помог и той кто завладела мыслями ее подруги. Клементина бы её не простила. В этом Милиана не сомневалась.
Она опустила меч.
— Ты ненормальная! — выкрикнула прямо в лицо Алве, та невесело усмехнулась:
— А ты напротив самая нормальная, а так же храбрая и заботливая. Скажу больше, ты мне нравишься леди Милиана. После встречи с Клементиной я вновь начала симпатизировать людям. Даже доверять.
— Считаешь, я смогу тебе доверять, не зная, кто ты и что тебе надо. Ты посмела соблазнить её своей… своим… Что ты сделала с Клементиной, чем ты затуманила её разум? — Милиана вновь не смогла подобрать слов.
— Я не туманила её разум.
— Даже если так, то на что ты рассчитываешь? Она благородная леди, приближенная принцессы, рыцарь Алой Розы. А кто ты такая? Даже если закрыть глаза на эту вашу… связь — ты ей не ровня! — поморщилась Милиана, не скрывая своей неприязни.
— Тебе даже невдомёк насколько ты близка к истине, — внезапно зло прошипела Алва. Милиану словно обдало холодом, по спине пробежали ледяные мурашки. — Может, закончим на сегодня этот бессмысленный разговор и приступим к сборам? Если есть хоть призрачной шанс, что убийцы могут вернуться, чтобы доделать работу, я хочу чтобы Клеми, а так же все её подруги, в том числе и ты, оказались подальше от этого места в безопасности.
— Я буду за тобой следить, синеглазая! — с вызовом в голосе бросила Милиана.
В тот же миг Алва оказалась перед ней и схватила за плечи с неистовой силой. Её лицо превратилось в безжизненную полную одной только ненавистью маску, а глаза лихорадочно блестели. Казалось, Алву охватил приступ безумия, и она вот-вот причинит вред Милиане. Та не могла понять, что вызвало такую реакцию, но по-настоящему испугалась.
Страх сковал её, как кролика перед удавом.
Приступ гнева завершился так же внезапно, как и начался. Железная хватка на плечах ослабла.
— Прости меня, — услышала Милиана. — Я виновата перед тобой. Я вижу, что ты меня еле терпишь и можешь называть, как хочешь, но прошу, не зови меня синеглазой.
Девушка-рыцарь нервно сглотнула образовавшийся в горле ком. Она неподвижно стояла и не отводила взгляда от пронзительно синих глаз. Её затягивали в них. Милиана никогда прежде не видела ничего подобного. Перед ней были два кусочка холодного синего неба.
— Почему? — едва слышно спросила она, чувствуя, как проваливается в наваждение.
— Все просто, — ответила ей Алва. Она осторожно коснулась щеки девушке и легко провела пальцем по шраму на правой скуле до самого уха. Прикосновение показалось Милиане обжигающе холодным. — Не все шрамы находятся на виду. Некоторые таятся глубоко в внутри и до конца так и не заживают. Достаточно просто вспомнить, что они есть, как сразу возвращается боль.
Отпустив Милиану, Алва отступила на шаг назад. С девушки тут же спало оцепенение, она непонимающе захлопала глазами.
— Ты, что ты только что сделала?
Боль от сжимавших плечи пальцев постепенно проходила. Всё произошедшее показалось Милиане дурным наваждением.
— Я повела себя глупо, — отозвалась Алва, чем сильно удивила Милиану.
«Не похоже на неё», — мелькнула в голове мысль.
— Только не говори Клеми, прошу…
«Нет, очень даже похоже». Со странным облегчением вздохнула Милиана. Она привыкла видеть Алву озлобленной и колючей, или короткой в присутствии Клементины. Сегодня она увидела другие её стороны, и они ей совсем не понравились. «Она опасна и непредсказуема! Я найду способ открыть Клементине глаза и положу конец творящемуся безобразию!»
***
— Тише, девочка, тише. — Клементина старалась успокоить встревоженную лошадку. Гнедая кобылка только что была совершенно спокойна, как внезапно заволновалась, всхрапнула и забила копытом.
Девушка рыцарь пришла в конюшню, дабы убедиться, что лошади на месте и скорому побегу с виллы ничего не помешает. Гнедую лошадку Клементина приглядела для себя из-за её спокойного нрава.
Лошадка снова тревожно всхрапнула. Клементина ласково погладила её по шее.
— Что же тебя так растревожило?
— Это из-за меня, — раздался за спиной шелестящий голос.
Девушка-рыцарь Клементина вздрогнула от неожиданности и обернулась.
Алва смущенно отвела взгляд. Ей сделалось стыдно за своё поведение: сначала глупая выходка с Милианой, а теперь она подкралась к Клементине. Алва ни за что не хотела пугать свою возлюбленную. Однажды Она уже совершила такую глупость, от чего порядком настрадалась. Но от своей сути сбежать не могла. Быть незаметными и перемещаться почти беззвучно в её природе. Это случайность то, как Клементина вздрогнула от неожиданности не заметив её, вновь напомнила Алве что она монстр — вампир. Она могла дать о себе знать, но вместо этого молча стояла, любуясь красотой девушки-рыцаря.
— Некоторые животные чуют, кто я такая и начинают волноваться. Чаще всего дикие звери и кошки. Последние меня совсем не любят, — печально сказала Алва. — У меня когда-то был котенок. Очень, очень давно.
Клементина нахмурила изящные черные брови. Алва знала, девушка хмурилась и мрачнела, когда Алва упоминала о своей природе. От части, потому что Алва старательно избегала разговоров о своем прошлом и обо всём, что связано с её вампирской сутью. Она страшилась напугать Клементину правдой о себе и потерять её.
— Разве ты не хотела отдохнуть в тени, Искорка? — поинтересовалась у неё Клементина.
— Хотела, да только… надоело быть одной, — ответила Алва, рассудив, что о своём разговоре с Милианой лучше помолчать. — Я принесла тебе хорошее вино.
Она продемонстрировала кувшин и сделала шаг навстречу Клементине, но лошадка заволновалась еще больше. Алва была вынуждена отступить назад вглубь конюшни. Остальные лошади также испытывали беспокойство.
— Перед отъездом придется запастись травами, — вздохнула она.
— Травами?
— Да, и чем пахучее, тем лучше. Сильный запах сбивает животное с толку, — улыбнулась Алва.
Она не смогла скрыть улыбку, видя, как удивилась Клементина. Необычное для неё чувство радости, рвущееся из груди только от того что она может просто видеть её и говорить с ней. Это чувство окрыляло её, придавало силы ходить под палящими лучами ненавистного солнца, подталкивало находить общий язык с другими людьми. Это чувство в её сердце позволяло ей на время забыть о своей сути.
«Всё-таки, как тяжело вновь вспоминать, о том, что значит быть живым человеком, выуживать из памяти, казалось бы, такие простые действия. Я даже не знаю, как что-то купить. Когда я последний раз хоть что-то покупала? Тяжело вспоминать прошлое, но всё ради неё, ради Клеми».
Ужасный вампир, зверь, каким Алва являлась уже три века, оказался очарован черноволосой красавицей Клементиной. Она знала, что любит её всей душой, пусть и неуверенная в том, что у неё всё ещё есть душа.
Они отошли подальше от лошадей к пустым стойлам, где хранилось свежее сено.
— Не смотри на меня так! — возмутилась Клементина, по-своему истолковав взгляд Алвы и ее молчание.
— Как так? — удивилась та, игриво приподняв бровь.
— А вот так!
Девушка постаралась передать выражение Алвы, но получилось не слишком достоверно или же она нарочно так поступила.
— Я, правда, так глупо выгляжу?
— Нет, — тут же хихикнула Клементина, — ты похожа на рыжего котенка, которого так хочется взять на руки.
— То есть я уже не рыжая бестия, которую следует, отлупит по одному месту? — Алва сама не знала, почему сказала такую глупость, но то, как вытянулось от удивления лицо девушки-рыцаря, а на щеках проступил румянец, её позабавило. — В чем дело?
— Я, гм… отложим этот разговор, а то мне становится жарко.
— Конец лета выдался очень жарким, я специально принесла прохладное вино из погреба.
— Спасибо тебе, но вино сейчас не нужно. Я говорю не об этой жаре… Возьми меня за руку, — попросила Клементина.
Алва поставила на пол теперь уже не нужный кувшин с вином, и взяла за Клементину руку. Их пальцы тут же сплелись. Девушка-рыцарь потянула к себе и Алва поддалась ей, угодив в объятия.
Близость будоражила Алву. Она слышала биение сердца, ощущала тепло исходящее от тела, чувствовала шеей горячее дыхание. Клементина страстно прошептала.
— Так хорошо мне только с тобой. Я ещё раз хочу услышать те слова. Скажи мне.
— Я люблю тебя, Клеми.
Такие простые слова, но каждый раз произнося их Алва чувствовала, как весь её мир переворачивается, а сердце вампира сбивается со своего медленного тягучего ритма. Она забывала, что она вампира. Ей хотелось любить и быть любимой.
— Не отпускай меня, моя искорка, никогда не отпускай, — продолжала шептать Клементина. — Обещаешь?
— Да, Клеми.
— Правда?
— Даю слово.
— Я так счастлива.
Клементина прижалась ещё сильнее, её совсем не волновало, что за создание она обнимает. Алва закрыла глаза, по телу пробежала дрожь, когда горячие губы девушки коснулись её шеи.
— Клеми, — тихо позвала она, не открывая глаз.
— Да, моя Искорка?
— Если твои руки продолжат, то жарко станет не только тебе. Притом здесь и сейчас.
Клементина уже успела запустить руки ей под одежду.
— Здесь и сейчас, означает здесь и сейчас.
Она не позволила Алве ответить, закрыв той уста поцелуем и увлекла за собой на стог свежего сена.
***
— Клементина Элария Минара Тант! — такой злой Милиана за свою жизнь еще не была. — Только моя дружба с тобой не позволяет мне залепить этим сапогом прямо по твоей…
Воспитанная в строгих традициях великого дома Виларан Милиана просто не смогла заставить себя договорить. Лишь зло сверкнула глазами.
После неприятного разговора с Алвой девушка-рыцарь пребывала в скверном расположении духа. После завтрака и разговора с Иветтой о дальнейших их действиях настроение её немного улучшилось. Девушка заставила себя отвлечься от неприятных мыслей и сосредоточиться на деталях плана побега с виллы. Она решила отправиться в конюшню и разыскать Клементину, которой было поручено присмотреть лошадей.
Но войдя в конюшню, Милиана не успела пройти и нескольких шагов, как запнулась об брошенный на полу сапог и растянулась лицом в низ. Вскочив на ноги, она была вне себя от злости. Схватив сапог, она подумывала запустить его куда подальше, как вдруг заметила рядом ещё один брошенный сапог, и вскоре обнаружила их владелица — Клементину, да не одну, а в компании Алвой. Обе забрались в стог свежего сена. Часть одежд на них отсутствовала. В этот раз Милиана застала их в самом разгаре.
Вне себя от злости Милиана не смогла смолчать.
Лицо Клементины сделалось пунцовым, когда она увидела разгневанную подругу. Девушка вскрикнула, вскочила на ноги, спешно застёгивая рубаху.
— Вижу, что я опять не вовремя, — с трудом выговорила Милиана, потому как с каждым мгновением её злость и раздражение стремительно сменялись смущением и стыдом. И вот она сама сделалась пунцовой. Стыдливо отвела взгляд от полуобнаженной Алвы.
Отправляясь в конюшни, Милиана не ожидала такого поворота событий. Даже в мыслях не допускала. Ей стоило огромных усилий, чтобы свыкнуться с тем, что она увидела в спальне, но тогда Клементина и Алва просто спали вместе. Однако только что она увидела больше, чем могла принять. Одно дело лишь подозревать, совсем другое видеть своими глазами.
Милиану охватило негодование.
— Мила, позволь… я всё объясню… — дрожащим от волнения голосом сказала Клементина. Затем раздался тихий смешок со стороны Алвы. Судя по её хитро прищуренному взгляду обращенного на Милиану смешок адресовался ей. На миг к Милиане закралось подозрение: а не подстроила ли Алва всё это? Девушка-рыцарь всё больше убеждалась, что эта странная женщина способна на всё что угодно. Её будто ничто не сдерживает, не волнует ни законы, ни мораль. Всё что её волнует это Клементина.
— Хочу напомнить тебе, Клементина, что ты рыцарь Алой Розы и входишь в свиту принцессы. Тебе нельзя забывать о приличиях и морали! О чём ты только думаешь. Если бы тебя застал кто-то посторонний? Этот день стал бы днём несмываемого позора для нашего ордена и для самой принцессы! — напустилась на подругу Милиана. — Тебе следует сдерживать себя. В конце концов, ты леди из благородного и древнего рода. Тебе не подобает вести себя так… неправильно! Помни о приличии и пристойности.
— На то и стог сена, чтобы на время позабыть о приличии и прочем. — Широко улыбнулась Алва, демонстрируя белые зубы, крупные и подозрительно острые. Особенно выделялись клыки. Вот только улыбка показалась Милиане очень искренней и дружелюбной. Ничего общего с тем звериным оскалом, который она видела в винном погребе.
Тем временем Алва выбралась из стога сена, нисколько не стесняясь того, что из одежды на ней только штаны. Надела рубашку и сразу же приторочила к широкому поясу трофейную изалийскую саблю, с которой, по-видимому, никогда не расставалась.
Подойдя к Клементине, Алва как бы невзначай коснулась её руки. От внимательного взгляда Милианы не укрылось, что Клементина хотела взять Алву за руку, но в ту же секунду передумала, осторожно отстранилась, смущённо глядя куда-то в сторону.
«У них на только одно на уме!» возмутилась про себя Милиана, а вслух сказала:
— Я пришла узнать всё ли готово для нашего тайного предприятия?
— Осталось позаботиться о сущих мелочах, — отозвалась девушка-рыцарь. Алва подтверждая её слова кивнула.
— А ты, — обратила на неё внимание Милиана, — очевидно отправишься с нами?
Та снова продемонстрировала свои белые зубы. На этот раз улыбка оказалась хищной.
— Я поеду с Клеми.
На другой ответ Милиана не рассчитывала. Она не сомневалась, что от Алвы следует ждать различных неприятностей, но не могла отрицать, что эта странная женщина превосходный воин. Тем не менее, она не могла ей полностью доверять, в особенности из-за того что она делает с Клементиной. Но на всякий случай иметь при себе такого бойца стоило.
— Раз остались сущие мелочи, то о них следует позаботиться в первую очередь. Советую не отвлекаться на всякое. Слышишь меня, Клеми? — Милиана говорила строго, будто отчитывала нашкодившего ребёнка. — Не забывай, мы обязаны добраться до Алларона и разобраться с тем, что происходит. И что немаловажно, принцесса Илиона нуждается в нас. Так что прошу без глупостей и прочего.
Клементина уверенно закивала.
— Да-да никаких глупостей. Я присмотрела нам лошадок. Осталось только снаряжение и провиант, кое-что можно купить в дороге. Лоло где-то смогла раздобыть приличную сумму, а Алва достала нам дорожные плащи. Мы сможем легко замаскироваться, и нас не узнают.
Выслушав Клементину, Милиана заметила, что та всё же не удержалась и взяла Алву за руку. Их пальцы переплелись. «Они же так будут всю дорогу!». Посетила её мысль «Несомненно, в пути с этих двоих нельзя спускать глаз иначе они опять… примутся за своё».
— Мила, у меня к тебе одна просьба, — продолжила Клементина. — Не рассказывай ни кому что сегодня произошло. Особенно Лоло. Она подозрительно тихая в последнее время, как бы чего не задумала.
Взглянув в встревоженные глаза подруги Милиана пообещала сохранить всё в тайне, да и не в её привычке было распускать слухи. Однако дав своё слово добавила:
— Если продолжишь и дальше вести себя подобным непристойным образом, всё может обернуться против тебя. Что случиться с принцессой, если двор узнает о твоих наклонностях, ты подумала?
Клементина густо покраснела и потупила взгляд. Алва приобняла её за плечи и пристально посмотрела на Милиану. Той сделалось не по себе от пронзительно синих глаз. Слишком чуждыми они казались, потому пугали.
Развернувшись Милиана спешно пошла прочь. Ей очень хотелось высказать Клементине всё, что она думает, но сделать это в присутствии Алвы не решилась. В ней было что-то пугающее, что-то страшное таилось глубоко внутри. Милиана это чувствовала, но никак не могла понять, что её так пугает. Ей оставалось недоумевать, почему Клементина не замечает странностей за Алвой из Ромдо. Единственным объяснением было то, что Клементина каким-то образом обманута или, что значительно хуже — околдована!
До недавних пор Милиана не задумывалась над тем, что где-то существует колдовство, своими глазами увидев Серебряную тень начала задумываться: не связана ли с колдовством Алва. Девушка хорошо помнила, какой подавленной и опустошённой была Клементина, но стоило Алве вновь объявиться, как Клементина вновь стала жизнерадостной. Она кажется счастливой.
Не забыла и Милиана события произошедшие в Эфлерде. Она уже нисколько не сомневалась, что эта Алва пришла к ним на выручку в тот злополучный день, как и не сомневалась в том, раны её должны были быть смертельными, не говоря уже о падении со стены. Но она жива и здорова. Как она смогла выжить? Очередная тайна этой странной женщины.
«Ничего, доберёмся до Алларона, и когда проблем станет меньше, сделаю всё, чтобы вывести эту Синеглазую на чистую воду!».
Добравшись до спальни, Милиана упала на кровать. Сил у неё хватило только на то чтобы стащить с себя обувь. Бессонница из-за ночных кошмаров окончательно вымотала её. Ей оставалось молить богов, чтобы не стать обузой в дороге.
Сегодняшний день выдался для неё непростым и полным потрясений. Стоило девушке закрыть глаза, как она тут же провалилась в глубокий сон. В этот раз кошмары обошли её стороной, если не считать того в темноте к ней приближались два крошечных огонька будто тлеющие угольки. Они кружили по комнате то, загораясь то гаснув. Но лучше такой странный сон, чем каждую ночь видеть убийцу с ножом. В какой-то момент ей начало сниться, словно кто-то пытается войти в её комнату, девушка заметалась во сне, но вдруг чья-то сильная рука сжала её руку. Милиана поняла, что всё позади. Никто не посмеет ворваться в её комнату, пока рядом есть кто-то сильный. Она может спать спокойно.
***
Когда первые лучи солнца засияли над горизонтом Алва тихо покинула спящую Милиану. Всю ночь она провела рядом с ней, держа за руку, и тем самым отгоняя кошмары. Что бы Милиана там не наговорила, Алва не испытывала к ней неприязни. Более того Милиана ближайшая подруга Клементины, стоило лишь взглянуть повнимательнее и причина ночных кошмаров стала ясна. Всё же свою долгую жизнь Алва повидала многое и с лёгкостью распознала что не так с Милианой. Девушке стоило помочь хотя бы ради Клементины.
В дверях Алва обернулась, глядя на мирно спящую Милиану и усмехнулась. Ни один ночной кошмар не посмеет приблизиться, если спящего оберегает такое чудовище как она.
