***
Снейп выжидающе глянул на притихшего Поттера. Гарри, вероятно, искал какие-то эмоции на лице своего бывшего учителя, долго смотрел, потом вздохнул и заговорил совсем другим, менторским тоном: – Когда головка мака набирает полную силу, специальные люди – желательно ровно в полдень, когда млечный сок содержит больше всего наркотических веществ – надрезают их лезвиями и оставляют на воздухе. Сок подсыхает – а это уже опиум-сырец, который и есть номер один – его собирают, заворачивая в маковые листья. Не хотелось бы вас утомлять, профессор, лишними подробностями… – Ну что вы, продолжайте, занимательная алхимия. – Опиум-сырец переносят в импровизированные лаборатории и вот там, профессор, и начинается, как вы говорите, алхимия. Опиум измельчают, кладут в тазы и заливают горячей водой. Мусор всплывает на поверхность, и его удаляют. После этого добавляют воду с известью, чтобы опиум растворился, и оставляют на ночь. На следующий день нерастворимые масла и смолы плавают на поверхности этой адской смеси. – Пока это напоминает мне не алхимию, а нечто совершенно примитивное. Теперь меня не удивляет, что даже Долгопупс был удачлив в таких «опытах». – Да, это простейшее действо: могу вас уверить – в таких, практически полевых, лабораториях нет стерильности, а колдуют над бочками и тазами полуграмотные, а, может, и совсем безграмотные люди. Раствор опиума перекачивают в отдельные ёмкости, чтобы не допустить смешения с уже отделёнными смолами. И делают это через обычные тканевые фильтры. Всё, как я уже говорил, просто. В это время раствор напоминает по цвету тот чай, что вы сейчас пьёте… Снейп с трудом сглотнул напиток и внимательно посмотрел себе в чашку. Поттер проказливо усмехнулся. – Следующий этап – это получение неочищенного морфина из этого насыщенного раствора. Опять же – ничего сложного: в раствор добавляют хлорид аммония. Главный фокус на этом этапе – непрерывное помешивание… – Жаль, мистер Поттер, что к Перечному зелью вы не питали такой страсти… – А мне не жаль, не хотелось бы всё время дымиться, как тлеющее сырое сено, – парировал Поттер. – Дальше бочки закрывают и оставляют на ночь. Опять процеживают через смоченное тёплой водой полотно. К этому времени в бочках образуется серо-коричневый осадок – это и есть осаждённый морфин, который носит номер два. Его сушат на воздухе и солнце, а потом взвешивают перед главным этапом... – И его уже можно употреблять? – Если вы о колоть, то теоретически можно. Но стоит ли? Этот неочищенный морфин, в нём около половины ненужных соединений. Из этого основания морфина и получают неочищенный героин номер три. Его тоже предпочитают курить, хотя, как вы уже поняли из моих намёков, колоть наркоманы могут всё. – Вы так деликатно опустили процесс получения героина, что заставляете невольно усомниться в хорошем знании вами предмета. – Простите, профессор, но это не те знания, которыми я хотел бы гордиться. Но если вы настаиваете… – Поздно стыдиться, Поттер, а кому-то это может спасти жизнь… – Меня интересуют только мои друзья. Только ради них я сейчас и распинаюсь, сэр, – парировал Гарри, исподлобья бросив красноречивый взгляд – тема была ему неприятна. Да, Снейпу она тоже не нравилась: о теориях и новшествах в лекарственных зельях он бы подискутировал гораздо охотнее, но безобидного на первый взгляд Невилла можно было вывести на «чистую воду», лишь понимая тонкости химических процессов. Что он, директор и непосредственный начальник, будет делать с учителем, у которого оказались сомнительные моральные качества, он ещё не решил. Правда, та тёмная часть снейповской натуры, приведшая его в своё время в ряды Пожирателей Смерти, требовала не просто увольнения Долгопупса и огласки его достижений, а смерти. Вряд ли такое радикальное решение приняло бы общество, но ветхозаветная заповедь «кровь за кровь» казалась Снейпу самой справедливой в данной ситуации. – Хорошо, если вам это нужно, – вдруг покладисто согласился Поттер, грея руки на нарисованной чашке с чаем. – Неочищенное основание морфина, о котором я рассказывал раньше, засыпают в алюминиевую кастрюлю и добавляют главный ингредиент, без которого невозможно получить героин, – уксусный ангидрит. Всё это перемешивают, пока порошок морфина не растворится полностью и оставляют на три четверти часа реагировать, а потом ещё две четверти прогревают на водяной бане. Дальше проще: смесь выливают в миску с тёплой водой и снова фильтруют. Последнее, что делают, чтобы получить неочищенный героин, это добавляют раствор пищевой соды. Достаточно зрелищный этап – при выделении углекислого газа состав аж бурлит. – Вам было мало бурлящих котлов на уроках зельеварения? – Это не то. Там были вы и опасность пропустить нужную стадию, если сильно уж засмотреться. А тут и зрелищно, и безопасно. Снейпу показалось, что нарисованный мальчишка едва сдерживается, чтобы не показать ему язык, как делал он сам и малолетние хулиганы в его далёком детстве. – Надеюсь, это всё? – сварливо заметил Снейп. – Дальше только очистка героина и всё. Однако я не понимаю, зачем вам всё это? – А вы как думаете? – Мне бы не хотелось думать, что Хогвартсу настолько не хватает средств, чтобы отстроиться после Последней Битвы. – Поттер, вы в своём уме?! – негодовал директор, снова нацелившись облить картину с нарисованным учеником чаем. Картине, которая переживала не один катаклизм за всю историю своего существования, было безразлично, чем в неё плещут, а вот Снейп чувствовал, как перегорает его злость, и он снова способен слушать собеседника без ехидства и приступов неконтролируемой ярости. – Впрочем, чему я удивляюсь? Я и раньше не замечал логики ни в ваших рассуждениях, ни в ваших поступках. – Если бы я за каждый ваш возглас о моём безумии получал исполнение желания, мне бы уже не осталось чего желать, – парировал Гарри. Снейп смотрел на него и внезапно заметил, что при всей своей почти детской внешности Поттер всё же повзрослел: по крайней мере, держать удар он научился.Глава 3
9 мая 2018 г. в 21:51
– Вы полностью правы, отзываясь о магглах нелицеприятно: они находят причины своих бед, но редко могут предложить какую-то стоящую альтернативу. У них есть целая теория, вполне себе стройная и убедительная о маленьких подлецах, которые способны испортить всю жизнь – эндорфинах. Маленькие лицемерные гады, которые заставляют радоваться или грустить не по поводу, а оттого – есть они или нет.
– Я проходил курс медицины, так что я знаю, что такое эндорфины, вот только не понимаю, зачем вы сваливаете вину на какие-то соединения там, где виноваты сами?
– Потому что будь уровень моих эндорфинов повыше, мне не понравилась бы терапия Невилла. И все его увещевания и попытки соблазнения остались бы всего лишь озвученными словами, но ничем больше. Так сложилась судьба или, может быть, дурная наследственность, а, вероятнее всего, то и другое, усугублённое ещё и стрессами прошедшей войны, но уровень моих эндорфинов был слишком низок, чтобы я мог выползти на Свет Божий из своих затяжных депрессий. И такой незатейливый допинг позволил мне почувствовать себя человеком, способным ощутить и насладиться собственным счастьем.
– А было ли это счастье? – фыркнул Снейп. – Ваше поколение часто путает счастье с удовольствием, а секс – с самоудовлетворением.
Поттер глухо рассмеялся:
– Не счастье, но эйфория определённо была. Поверьте, мне и её с головой хватило, чтобы понять, какой вкус люди ищут у жизни.
– Мне кажется, что вы ищете себе оправдания, – заметил Снейп, снова принимаясь за чай – головная боль немного отпустила. – Значит, несмотря на тошноту и неприятные видения, вам понравилось это средство? Как, вы говорите, оно называется?
– Я пока не называл его, – усмехнулся Гарри, – но я уже готов принять от вас следующий упрёк. То, что мне предложил Невилл, назывался героин номер три…
– Вы ополоумели? – снова закричал Снейп, на этот раз бросая в картину с Поттером чашку, полную чая. Поттер был спокоен даже тогда, когда напиток начал стекать с его нарисованного лица на пол – он просто смотрел на беснующегося директора и молчал, пережидая очередную вспышку его гнева. – Вы – идиот!!! Я не устану это повторять! Как можно принимать неизвестную дрянь из чужих рук! Вы никогда не слыхали маггловской поговорки? Чужая душа – потёмки! О чём вы только думали? О чём?! Болван! И вас не отпугнуло название, которое и в магическом мире имеет дурную славу?!
– Нет, не отпугнуло – его, настоящее, я узнал, когда влечение к нему стало непреодолимым, а до этого Невилл называл его безобидно – Большим Гарри. Он считал, что это забавно: лекарство и лечащийся – тёзки.
– Но вы же понимали, что лекарство не может иметь такого названия?!
– Почему? Хотя нет – конечно же, вы правы, лекарство не может называться так, панибратски. Но вы же не будете утверждать, что научное название лекарства может напоминать смешное слово? Почему бы Невиллу и не называть какой-нибудь бигаррил Большим Гарри?!
– Я смотрю, у вас на всё есть ответ. Однако, как бы вы не оправдывались, мне, например, ясно одно: вы как не умели думать, так и не научились.
– От вас я другого вердикта и не ожидал, – склонил голову Гарри в пародии на вежливый поклон.
– Но если есть номер три, то два предыдущих чем-то от него отличаются? – нахмурился Снейп, отбрасывая со лба волосы и вытирая с губ слюну. – С вами я скоро стану экспертом по маггловской отраве.
– Надеюсь, что нет: мне бы не хотелось, чтобы следующим в посмертии мне пришлось встречать вас.
Снейп не скрывал удивления:
– С чего бы это?
– С того, профессор, что вы, как истинный исследователь, просто обязаны протестировать все виды и разновидности дурмана на себе. А там – та же кривая дорожка, по которой уже прошёл я. И чем мой путь закончился, вам уже известно. А вы знаете, как производят героин?
– Не думаю, мистер Поттер, что меня это когда-либо интересовало. Наоборот, я всегда стремился держаться подальше от всего, что делают из опиумного мака – с тех самых пор, когда узнал о наркотиках.
– Семена опиумного мака – начинка для рулетов и пирожков. Рулетов и пирожков вы тоже чураетесь? – Поттер лукаво глянул, но тут же снова стал печальным. – Я бы тоже не хотел ничего об этом знать…
– Но тем не менее знаете?! И всё же меня интересует, чем отличается тот номер три от всего остального дурмана.
– Для этого мне придётся рассказать хотя бы в общих чертах технологию производства. Вы уверены, что это вам нужно?
– Не обещаю, что смогу потратить неделю на ваш рассказ, но раз уже мы с вами беседует на столь щекотливые темы, как смерть и её причины, то мне бы хотелось знать всё. А такие знания, как производство убившего вас вещества, не могут быть лишними.