Мята и Имбирь

В сотый раз просматривает это видео, ощущая, как тверд его орган. Штаны катастрофически малы, а ведь они на резинке, должны растягиваться так, как только пожелает владелец. Но член Дениса Серова едва не разрывает ткань, чтобы освободиться наружу. Дьявол, головка влажная и пылающая… Парень вмиг запускает руку в трусы, сильно сжимая свой орган в ладони. Проводит по нему, пылая от желания. Никогда прежде Денис не хотел так кого-то трахнуть, кого угодно, лишь бы убрать из своего тела такие горячие нотки вожделения. Все еще смотрит на экран мобильного, ничуть не жалея о том, что записал на видео их жесткий секс с той брюнеткой, имя которой так и не узнал за ночь. Пальцы все интенсивнее двигаются взад-вперед, не давая Денису шанса восстановить сбитое дыхание. Он и не замечает, как внезапно по телу проносится дрожь, а образ Эмилии снова мелькнул перед ним. «Дрянная сука, снова ты!» Вновь эти большие изумрудные глаза смотрят на него, слишком быстро хлопая ресницами. Вновь тоненькие пальцы, хрупкие по своему строению, обхватывают его член… Несомненно, ему это все привиделось, но в эту секунду Денис не спешит прогнать прочь эти видения. Парень с ужасом для себя понимает, что начинает кончать, мощно, бурно… и этот кайф заполонил каждую клеточку его тела. Душа блаженно где-то парит, в невесомости, в абсолютном покое, пока по телу пробегает дрожь. Мята… Снова привкус этой мяты на мягких губах, поддавшихся действиям его мокрого языка, скользящего по ним. Он будто слышит этот шёпот, требующий овладеть нежным ротиком в эту самую секунду. Он кончает! Громко, ничуть не стыдясь своего восторженного всхлипа. Он кончает и замирает… В ужасе. Какого черта, только что произошло? Распахнув глаза, парень хватается за полотенце и принимается вытирать остатки спермы со своего тела и простыни, совершенно потеряв рассудок. Не может поверить, что в этот раз не стал выгонять ебанутые образы из своей головы, а сам лично призвал их. Ему стоило только вспомнить имя своей гребаной сестры, как тут же разум вырисовал её образ, будто наяву. Будто это не его рука жадно надрачивала член, а ее нежный ротик так старался для него, поглощая орган до конца в свою глотку. Словно все это дурной сон, худший из кошмаров, заставляющий попросту верещать от мерзкого восприятия данных образов. Денис в спешке убирает полотенце, кидает его в сторону, снова натянув штаны. Двадцать пять лет, ебаный в рот, ему двадцать пять, а он дрочит в своей комнате, словно подросток, да еще и пугается каждого скрипа! — Денис? — она стучит кончиками пальцев, пока в голосе неимоверная дрожь. Парень отмечает, что голос Эмилии становится чуть звонче, чем вчера вечером. Хрипоты больше нет, хотя некие мотивы боли все еще присутствуют в каждом из её слов. Дьявол, а ведь она опять произнесла его имя… Так тщательно выговорила последнюю шипящую букву, словно гремучая змея, готовая наброситься в любую секунду и укусить. — Хули тебе надо? — Родители вернулись, — прошептав, Эмилия быстро удаляется подальше от комнаты брата. Разумеется, она всё слышала! Блять, она опять слышала эти стоны из его комнаты и в очередной раз поймала себя на мысли, что они её до безумия бесят. Ну и зачем ему в очередной раз вести какую-то девку прямо в дом? Ведь можно снять номер в отеле, или хотя бы в машине устроить перепихон? И когда он вообще успел её в дом привести?! Уж не глубокой ли ночью? Ведь заснула Эмилия аж в четвертом часу, едва только заметила, как небо становится все светлее и спокойнее. Спустившись по ступеням, выше поднимает воротник, едва не натянув его до подбородка. Девушка опасается, что мать или отец что-то заподозрят и попросят её снять свитер, показав каждый из болезненных синяков. Ведь даже на спине есть внушительных размеров синяк и брюнетка никак не может вспомнить, откуда он. Блядская жизнь, и почему она родилась именно в этой семье? Возможно, ей бы повезло, если бы у нее был настоящий брат, любящий и заботящийся о ней… А не этот эгоистичный мудак, желающий убить её побыстрее. А ведь ему почти удалось. Но этот страх, как признался он сам, заставил Дениса вмиг спасти Эмилию. До сих пор помнит то, как он вдохнул в её рот кислород, наполнив им легкие. Помнит, как тонкая ниточка слюны связывала их губы после того, как брат отстранился. Но что самое главное, ей никак не удается забыть теплый острый кончик языка, скользящий по нижней губе. Это так отвратительно… это так… Неправильно думать об этом! Даже не пытается как-то развернуть сжатые в комок воспоминания. Брюнетка спускается вниз и ласково улыбается, как только замечает отца. Седой старик сидел на диване и пил свежевыжатый сок из грейпфрута и яблока, который специально для него сделала Анна Петровна. — Папочка! — кинулась к нему со всех ног, едва только спустилась со ступенек. — Как ты? — Нечего беспокоиться, — улыбнулся старик и попытался подняться, снова направившись к своему кабинету, — все хорошо, как и всегда… — Тебе не стоит вставать, пап. Посиди, отдохни… — Ему просто не терпится закончить дела перед самолетом…— объясняет Людмила Эмилия опешила. — Перед каким еще самолетом? — Доктор настоятельно порекомендовал поменять климат. Через три часа вылетаем на Кипр, надеюсь, там кровообращение нормализуется сполна, — Людмила целует дочь в макушку и спешит в спальню, чтобы собрать вещи. Женщина заворачивает за угол, сразу за кабинетом, оставляя ошарашенную Эмилию наедине с отцом и Екатериной. Законная супруга Серова даже не хочет говорить на эту тему. Она что-то бурчит себе под нос, затем допивает остатки алкогольного напитка из фляги, украшенной красивыми драгоценными камнями. Это подарок на их двадцать пятую годовщину свадьбы, сделанный по заказу Владимира Серова. — Мама, — обращается к Екатерине, — вы тоже летите? — И оставить вас одних с Денисом? Нет. Мой рейс через неделю, как раз закончится ремонт в квартире сына и он вернется в свое жилище. Правда, мой мальчик? Эмилия оборачивается назад, встретившись взглядом с братом. И она что-то еще ждет от того, как именно он на нее посмотрит. Словно надеется на то, что брат не придаст серьезного значения тому факту, что видел её едва ли не голой. Боится косых взглядов, означающих, что он помнит все до малейших деталей, что вновь будет издеваться над ней своими провокационными взглядами и усмешкой на лице. Однако, он тут же отводит глаза в сторону, спешит пожать руку отцу и спросить, как он себя чувствует. Словно не замечая присутствие Эмилии, Денис обходит её стороной, слегка задевая пальцами руки. От этого неловкого и случайного прикосновения, Эмилия воспламеняется, хочет кричать, сдирая с себя кожу в том месте, где он коснулся её. — Разумеется, мама, — вспомнив её вопрос, шатен вмиг отвечает, убрав свои волосы со лба. — Я был бы рад, если бы и вы присоединились к нам… — Ты же слышал доктора! Тебе нужен покой, а не постоянный стресс из-за их разборок, — отрезала Екатерина и проследовала в свою комнату на второй этаж, даже не заметив острого взгляда своего мужа. — О каких разборках идет речь? — уточняет теперь у своих детей, грозно взглянув сперва на Дениса, а потом уже на Эмилию, смягчив взгляд. «Даже тут он выделил её! Тупая грязная шлюха, нужно было дать тебе сдохнуть!» — резко выпаливает в своем разуме, снова вспомнив то, как она задыхалась. «Нет, Денис, ты бы не позволил ей умереть, как бы сильно себе это не внушал…» Парень отворачивает лицо и присаживается напротив своего отца, внезапно вспомнив, что Эмилия до сих пор здесь. — Разве мы с тобой скандалим? А ведь у нее есть шанс все рассказать. Девушка долго молчит, словно набирается смелости, чем внезапно заводит Дениса. Он уже злится, готов кинуться на нее, если хоть слово произнесет по поводу случившегося. — Конечно, у нас с тобой есть небольшие стычки, как и у всех типичных братьев и сестер, — она поворачивается к нему лицом и дарит улыбку. «Фальшивая дрянь! Да я же насквозь вижу, как ты издеваешься надо мной!» Но улыбка Эмилии не совсем фальшивая. Девушка искренне надеется, что брат не будет так испепелять её взглядом и согласится с ней, также улыбнувшись. Они несколько секунд смотрят друг другу в глаза, ожидая чего угодно, но только не этих взаимных улыбок. Каждый с ужасом понимает, что улыбаются друг другу строго потому, что отец здесь и он хочет видеть их такими… родными. — Тогда мне не о чем беспокоиться… — протягивает обе руки к каждому из своих детей. Первой, естественно, прильнула к объятиям отца именно Эмилия… Денис, слегка задержался. — Мальчик мой, иди ко мне… Его волнует только тот факт, что девушка не постыдилась упасть на колени перед сидящим на диване отцом, одной рукой обхватив его ладони, а другой приобняв за спину. Парень бесшумно фыркнул от такого зрелища, все еще пылая от ненависти к этой двуличной твари. Боже, дай же ему сил сейчас не откинуть её поганое тело от отца… Также присел, только на одно колено, позволяя отцу обнять себя… От такого сильного и крепкого объятия, Денис теряет равновесие. Не ожидал такого от немощного старика, поэтому так шокировано моргает глазами, пока его лицо оказывается рядом с волосами Эмилии. Какого. Блять. Хуя… Парень задерживает дыхание, боясь вдохнуть аромат её гребаных волос. А отец все еще не отпускает, что-то шепчет им двоим, стараясь как можно дольше прижаться к своим детям. Сам понимает, что осталось ему совсем немного, но желание побыть рядом с детьми гораздо выше, чем тень нависающей над ним смерти. Не может больше держать все в себе… Денису предстоит сделать этот вдох и готов уже снова ощутить тот аромат мяты, как внезапно сталкивается совсем с другим запахом. Неохотно вдохнув аромат её волос, парень обомлел, учуяв нереальный запах молочного шоколада. Он тут же представил его на вкус, почувствовав обильное слюноотделение и тягучее желание… Но черт, ведь это не молочный шоколад. Это её, сука, волосы сейчас касаются его лица. Он неохотно, снова оказавшись сильно прижатым к телу своего отца, зарывается носом в её густые пряди… Девушка чувствует это и с ужасом распахивает глаза. Она вжимается лицом в плечо отца, боясь пошевелиться, ведь каждое движение может привести их еще ближе друг к другу. Ощущает то, как он касается носом её затылка. Денис продолжает дышать, на этот раз дыхание становится все горячее и интенсивнее. Либо ему душно, либо же не может надышаться этим великолепным сладким ароматом. Опасаясь каждой клеткой своего тела такой близости, Эмилия прерывает объятия, ловко вспорхнув на ноги. — Я пойду посмотрю, какие вещи берет с собой мама… Начинает отходить назад, ближе к кабинету отца, все еще устремив взгляд на Серова старшего… Денис так же отпрянул от седовласого старика и внезапно для себя захотел взглянуть на сестру… И чего это у нее так голос задрожал? Уж не испугалась ли эта дрянная девчонка его вновь? Хмыкнул, восторженно поняв для себя, что действительно испугал её. Снова. В очередной раз он оказывается прав, начинает ликовать, постепенно упуская Эмилию из виду. — Она хорошая девочка, — ласково отзывается о ней Владимир, — ты должен беречь её. «Эх, отец, знал бы ты, что я уже второй раз в жизни едва не придушил её, так бы не говорил… Её уже нет рядом, а ты все глаголишь, какая она добрая и замечательная! Черта с два! Эта падшая дрянь вчера чуть не запятнала твоё честное имя тем, что готова уже была расставить рогатку для члена Цепина!» Все в мыслях… Сжимает кулаки, снова ощутив приток ненависти к своей сестре. Дрянная девка, гадкая и такая… сладкая. Что? Неужели это проскользнуло в его мыслях? Денис совсем переволновался по поводу вчерашнего, теперь в голову лезут такие ебнутые слова и вещи, от которых хочется на стену лезть. Он виляет головой, не соглашается с собой, хотя отрицать тот факт, что запах молочного шоколада действительно ему понравился, было бессмысленно. Да что тут такого? Это ведь не её запах, а всего лишь шампуня или геля для душа… Плевать, но только не её… Мята. Привкус мяты снова на сомкнутых губах Серова-младшего и в этот раз он, чертыхнувшись, привлекает внимание своего отца. — Что-то не так, сын? — Тебе не кажется, что ей пора переехать отсюда? — С чего бы это? — Здоровая кобыла живет на твоей шее, нихрена не делает, не может даже стакан, с которого только что попила, сполоснуть! Она даже постель за собой не заправляет… — Увлекательное наблюдение, — фыркает Серов, — а что тогда говорить о тебе, сынок? — А что я? — в действительности недоумевает Денис. — Я пашу на работе, как конь! — А тот факт, что квартира, автомобиль, байк и, собственно, твоя работа оплачиваются моими деньгами, ничего странного? Задевает. Слишком сильно. Теперь нервы у парня на пределе. Шарик напряжения лопнул и Серов-младший просто не в силах успокоить свой гнев и возмущение. — Что ты хочешь этим сказать, отец? — Я хочу лишь сказать, что она бережет все, что ей покупается и дарится… А ты не знаешь цену деньгам и прочим вещам. Даже квартиру спалил, я уже молчу о десятках машин, которые ты угробил. Усмехается. В самом деле? Вот так просто, выставил его снова никчёмным, а свою любимую доченьку в очередной раз возвысил? — Речь шла о ней, а теперь ты все стрелки на меня перевел! Опять! Ей все простится, даже если вырежет всю семью с малолетними детьми, ты все равно сделаешь так, чтобы ей все простили. А я? Я всегда буду белой вороной в этой ебанутой семье! — он вскакивает на ноги, вторя себе, что совсем не заслужил подобных острых слов от отца. — Немедленно прекрати! — Эмилия, прибежавшая на крик, с ужасом обнаружила шокированное лицо папы. — Убирайся отсюда! Кидается на Дениса, вновь и вновь пытается нанести удар, пылая от ненависти к нему. Боже, как же ей хочется разорваться на части, а все ради отца. Она не позволит ему так обращаться с папой. Ей плевать на то, как Денис оскорбляет её. Могла бы даже простить тот вчерашний случай, но отца… Нет уж, пускай даже не надеется! Денис совсем выжил из ума. Он подхватывает девушку за талию и резко роняет на диван. Она, боясь упасть именно на пол, хватается за ткань его рубашки, не заметив, как ногтями царапает открытый участок кожи в районе предплечья. Денис, по инерции попытавшись утихомирить боль, падает вслед за ней. Бум… И они оба лежат на диване, только вот не рядом друг с другом, а именно друг на друге. Денис, оказавшись сверху хрупкой Эмилии, опешил. Он пытается подняться, но девушка, получив такой удачный шанс, тут же воспользовалась им и бьет кулаком по лицу своего брата. Шок, вмиг каждый из них замирает. Ловит её взгляд на себе, а сам наблюдает, как капли крови из носа начинают капать на бледное лицо Эмилии. Она даже не дернулась, едва горячая густая капля оказывается на её нижней губе… Капля начинает стекать к полосе разделяющей губы и вмиг проникает в ротовую полость. Солоноватая, но с каким-то диким привкусом имбиря… Разве кровь должна быть с привкусом имбиря? Ошарашено выпучив глаза, она быстро моргает ресницами, ощутив еще одну каплю на своей щеке. Их грудные клетки соприкоснулись уже бессчётное количество раз, а все из-за учащенных дыханий. На мгновение показалось, будто они делятся воздухом… Денис снова вдыхает, а Эмилия выдыхает и так по кругу, пока парень не ощущает на своих плечах ладони отца. Сам знает, что нужно немедленно встать с тела этой твари, но почему-то даже пошевелиться не может. Он до сих пор ощущает её ногти под своей кожей, чувствует, как она продолжает трястись под ним… Её ласковые губы приоткрываются, пустив очередную каплю крови в рот. Белоснежные зубы теперь розовеют, едва только кровь смешивается с влагой во рту. Девушка ощущает себя беспомощной, хотя минуту назад настойчиво разбила нос собственному брату. Мята. Имбирь… Все смешивается. Почему-то становится дико страшно от того, что они не продолжают драться, а ведь хочется… Дать им двоим в руки по ножу, немедленно бы перерезали друг другу горла. Но сейчас все по-другому… Отец разнимает их, а после подскакивает и Людмила, услышав громкий шум. Женщина вскрикивает, требуя, чтобы Денис убрался нахер от её дочери. Все тут же кидаются обнимать и как-то успокаивать Эмилию. Абсолютно спокойную, мать вашу, Эмилию. Это совсем выводит из себя Дениса. Он, не понимает, почему девушка продолжает пялиться на него, прижимает ладонь к носу и сразу же стряхивает кровь с пальцев руки. «За это ты ответишь, маленькая тварь!!!» Все сидят в тишине. Никто даже не пытается что-либо сказать, каждый раздумывает над собственной речью, ведь высказаться все равно придется. Этот семейный совет кажется полным бредом… Эмилия, еще не отмыв лицо от крови брата, Денис, прижимающий к своему носу пакет со льдом… Он неустанно сверлит взглядом свою сестру, ожидая того момента, когда они окажутся вдвоем. Парень уже четко для себя решил, что попросту уничтожит её. Ему достаточно только сделать задуманное, и эта шлюха уж точно не отмоется от позора… Теперь безмерно счастлив, что предыдущая его девка так похожа с Эмилией. Пара секунд откровенного видео, где девушка лежит с растопыренными в разные стороны ногами, демонстрируя мокрую вагину, и все, Эмилия по горло в грязи. Черты лица почти не разобрать, видны лишь большие глаза, но и этого явно будет достаточно, чтобы убедить кого угодно, что это Серова. Только вот одно останавливает… честь семьи… Переводит взгляд с шокированной этим своим ударом Эмилии, на свою мать. Екатерина снова делает несколько глотков из открытой бутылки вина, после чего внезапно начинает кричать. — Вы же брат и сестра! Родная кровь! — женщина скорее доказывает это сама себе, чем им. — Нельзя же так делать! — Денис, тебе уже двадцать пять! Двадцать пять! — еще раз повторяет возраст Людмила. — А она еще невинный ребенок. — Невинному ребенку через месяц девятнадцать стукнет. В суде тоже будете об этом петь? — чертыхнулся Денис, проверив, бежит ли еще кровь. Парень убирает пакет льда от своего носа, проводит пальцами по губам, затем чуть выше, не обнаружив новой крови. У него-то крови нет, а вот Эмилия. Девушка до сих пор сидит неумытая, едва заметные застывшие капельки крови брата до сих пор на её губах и щеке. Блять, да он готов поклясться, что она только что облизнула губы, вкусив застывшую кровь. Парень ошарашено выпучил глаза на нее. Всегда знал, что эта сука с изъяном, но чтоб, блять, настолько. Это впервые. — Речь не о том, что будет с ней, или с тобой! Речь о том, что будет с вами! С вами… «Только не обобщай, мама!» — закатив глаза, Денис откидывает на середину стола пакет со льдом, даже не удосужившись его протянуть Анне Петровне. Женщина не на шутку встревожена тем, что только что лицезрела. Впервые за свою долгую жизнь, она увидела столько разгневанных людей в одном месте. Уж не всерьез ли задуматься о том, чтобы уйти на пенсию? — Дети, — тут же вмешивается Владимир, — я уже стар, и может мне осталось несколько недель… Они молчат, каждый напрягается от такой констатации факта. Всем даже думать об этом неприятно. — Я только хочу улететь со спокойной душой, зная, что такого больше не повторится. Прошу вас, ради меня, ради нашей семьи… «Ебанутой семьи» — мысленно добавляет Денис. — Давайте вы проведете эту неделю дружно… Хотя бы просто избегайте друг друга, чтобы не было лишних конфликтов. Я вас умоляю… — на глазах старика появляются слезы, и каждый буквально готов бросить все, лишь бы успокоить Владимира. — Я согласна с папой, — минуту назад она смотрела на отца и хватала его за руку, а сейчас направила твердый взгляд в сторону своего брата, — нам не нужно находить общий язык и как-то общаться… просто, давай игнорировать друг друга, не замечать, будто нас вовсе нет. «Я жил так последние восемнадцать лет… игнорировав тебя! Но все равно, сука, попадаешься мне на глаза в самый неподходящий момент!». — И ты считаешь, что будешь держать себя в руках и не пытаться расхуярить мне в очередной раз нос? — грубо, не пытается даже показать, что готов как-то пойти на компромисс. Дрянь, тупая дрянь надеется, что у нее получится как-то игнорировать его. — Ради отца, — резко выпаливает Эмилия и Денису все же приходится посмотреть на растерянное лицо старика. Что это? Неужели сердечко эгоиста вздрогнуло? Денис буквально за секунду меняет собственное решение и кивает, внезапно поняв, что готов на все ради папы. Даже проигнорировать неделю эту дрянь, считая, что её вовсе нет в этом мире. — Поклянитесь! — требует Владимир, и Эмилия тут же произносит клятву. Он же знает, что клятвы для него пустое место… Денис даже не пытается язвить, вполне обдуманно клянется, хотя самому глубоко плевать на своё обещание. Он это слово дает, значит он имеет право забрать его обратно! Что же тут криминального? И каждый миг, когда он смотрел на нее, парень ощущал как сильно ненавидит… Ненавидит её волосы, эти глупые изумрудные глаза. Он ненавидит сейчас даже тот факт, что стоит посреди её любимой террасы и нервно пытается взять сигарету меж своих губ. Для него было неважно, что подумают родные в этот момент. Денис закуривает сигарету. Знает, что это единственное место, где можно спокойно курить и чувствовать себя на свободе. Стеклянные стены дают полный обзор на красивый заснеженный сад с высокими хвойными деревьями. Зимняя сказка, даже несмотря на суровую метель. Едва втянув в себя едкий дым, Серов расслабляется. Это безусловно помогает ему не думать об этом инциденте. Опять. Но мысли все же пробиваются сквозь стальную стену, оставляя огромных размеров дыру, через которую воспоминания активно завладевают разумом. Черт, а ведь серьезно! Он ведь мог прибить эту сучку. Взять и задушить. Закончить задуманное. Она не имела никакого права бить его по лицу, не могла даже подумать об этом. Но все же сделала… Просто так, взяла и отвесила хорошенькую оплеуху. Стоп, а разве это был не её хрупкий мелкий кулачок? Это бесит его еще сильнее. Раздражает, едва парень позволяет себе вспомнить. Вспомни. Почувствуй то, как она ловко смогла тебя уделать и даже глазом не моргнула. Впервые она не только набросилась на тебя, но еще и смогла дать достойный отпор. Разве это не еще один явный признак их кровного родства? Разве Денис не такой же вспыльчивый, и в легкую может поддаться своим эмоциям, как это сделала Эмилия? Поганая дрянь, как же он ненавидит её. Едва стоит подумать, представить её образ, как тут же сжимаются кулаки. Он не может даже на дух ее переносить, а потому ненавидит свой разум за подобные картинки… Изумрудные глаза… Проклятье! Какого черта?! Не хочет, и даже не пытается снова поразмыслить над тем, что случилось. Он начинает думать о чем угодно, о ком угодно. Думает о Юлии, о её стройных длинных ножках, об округлых бедрах… Думает о теплом ротике, которому дает свободу действий… Думает о её волосах, о том, как сегодня вечером будет беспощадно трахать девушку, держась за них. А ей ведь этого всегда хочется, верно? Хочется именно Дениса. Ухмыляется уголком губ, сделав новую тягу, Серов вдруг чувствует чей-то пронзительный взгляд сзади… Этот «кто-то» даже не пытается в рамках приличия отозваться. Просто стоит и ждет, когда же парень докурит, дает ему время успокоиться, затеряться в густом дыме. А такую солидарность может проявить только Она. Эмилия, сжавшись и обхватив свои предплечья руками, будто ощутив прохладный воздух через открытое окно, продолжает ждать. Она терпеливо смотрит в едва заметное отражение своего брата, стоящего к ней спиной, так яро прижавшегося лбом к стеклянной стене. Похоже, что он продолжает сдерживать себя, вновь выстраивает разрушенную стену между благоразумием и пропитанной гнилью ненавистью. «Какого черта ты, сука, приперлась?» Как она вообще посмела зайти сюда, прекрасно зная, что он в одиночестве старается привести нервы в порядок. Самоубийца. Девчонка совсем тронулась башкой, раз считает, что им сейчас удастся спокойно поговорить. Еще одно качество её уебищной мамаши-шлюхи, никогда не понимает, что она лишняя, всегда идет напролом. — Какого, сука, черта? Он обзывает именно её, а не так, для красного словца… Денис оборачивается, быстро ловит её взгляд на себе. Изумрудные глазки. Совершенно не понимает намерений сестры, но даже и не пытается понять. Его лицо пылает от злости, горит каждый участок кожи. В огне горит, в адском пламени, парализующем каждое движение. Дьявол, как же он ненавидит вот так просто стоять и ждать, когда эта мелкая сможет набраться храбрости и заговорить. Она, как щенок, которого пинаешь, но все равно знаешь, что вернется. Даже сейчас, в этот самый момент, Денис готов поспорить с Дьяволом о том, что Эмилия прибежала просить прощение. За разбитый нос? Или за её глупое существование? Ненормальная девчонка, так и хочется отвесить ей хорошенькую оплеуху за то, что не думает головой и вновь явилась к нему. О, Преисподняя, как же она бесит… Раздражает, даже с этим приоткрытым ротиком, так жадно хватающим воздух. Решается. Вот, сейчас, едва взгляд брата перестал выпускать языки адского пламени, её рот начинает двигаться. Пусть заплетается язык, пусть дрожит голос, но она все же выскажет. — Знаю, ты ненавидишь меня… — Оу, это так очевидно? — на самом деле, он действительно попытался изобразить искреннее удивление. — Я не собираюсь ссориться с тобой… Ты мой брат, как ни крути. В наших жилах одна кровь… — Моя кровь чиста, в отличии от тебя. Гнилая, пропитанная ядом, точно такая же, как и у твоей мамаши, — каждое слово и новый шаг, приближающий Серова к сестре, — даже сейчас, ты приперлась сюда не потому, что испытываешь родственное сожаление из-за своих действий... Ты приперлась из-за них. Оборачивается назад, пытается понять, почему Денис кивнул в сторону гостиной… В самом деле, все оставили свои дела на потом и тайком бросают взгляды в сторону террасы. Каждый наверняка ждет и надеется, когда же брат и сестра обнимутся и попросят прощение за свои слова и поступки… Хер вам! Денис скорее отдастся на съедение хищным зверям, чем прикоснется к ней. — Не думай, что я пришла сюда играть спектакль перед ними, — обидно, но все же набирается храбрости, чтобы произнести главное, — я пришла, потому что точно знаю, что ты задумал. — Да неужели? Даже мои внутренние демоны не всегда знают и понимают мои действия, а ты… откуда у тебя столько уверенности в том, что я что-то задумал? — Вижу по твоим глазам, Денис. Денис… — Черт! — резко выпаливает Серов, зажмурив глаза, всеми силами сдерживая свой гнев. — Из твоего поганого рта мое имя словно блевотина… Перестань, ясно? Еще раз услышу, и клянусь, мне станет абсолютно похуй на их взгляды… Я придушу тебя. «Закончит начатое… Сделает вновь мне больно. Снова заставит задуматься о том, стоит ли жить», — эти страшные мысли никак не покинут голову Эмилии. Больно. Сердце сжимается в тиски. И как она вообще могла предположить, что брат в этот раз откажется от своих попыток оскорбить её? Он ведь никогда не упускал шанса унизить, заставить чувствовать себя дерьмом. Настоящим ходячим клише этого мира. — Подумай только, — снова шаг, и расстояние между ними значительно сократилось, — как будет рыдать твоя гребаная мамаша над твоим телом. Стоит ли это того? Стоит ли сейчас стоять и откровенно выводить меня из себя? — Я только хотела… — Тсс, — он приложил указательный палец к своим губам, вскинув бровями. Ведь это очевидно! Легко просто промолчать и делать задуманное, а именно игнорировать друг друга. — Разве так сложно закрыть рот? — Прости меня. Не понял. Совершенно не понял. Во рту привкус чего-то непонятного, что-то едва ли не выворачивает Дениса наизнанку. Будто через распахнутый от недоумения рот, вошла колючая раскаленная проволока… Она врезается острием в каждый из органов, разрывая их на части, а затем плавно тянет наружу… В горле все остановилось. За что она извиняется? За свои глупые речи, или за тот факт что приперлась сюда вслед за ним? — Мне не стоило бить тебя. Я не имею никакого морального права это делать. — Считаешь, — втягивает раскаленный воздух через ноздри, — что мне есть дело до твоего извинения? Считаешь, что я так просто отступлюсь?.. — Значит, — Эмилия сглатывает, страх завладел её жалким видом и теперь слезы на глазах сестры полностью вывели Дениса из себя, — ты все же отомстишь мне за этот удар? — И не надейся, что будет иначе. А теперь, — снова взгляд на родителей, которые напряженно ждут их объятий, — играем дальше наш спектакль. Расширяет глаза, не может осознать того, что только что случилось. Некогда думавший, что хрена с два прикоснется к ней, Денис распахивает руки и зажимает девушку в своих объятиях… Омерзительно. Блять, как же его тело сейчас вибрирует, требуя немедленного душа. Он должен будет тщательно смыть со своего тела её едкий противный запах… Молочного шоколада… Едва вспомнил, а во рту уже начинает набираться обильная слюна… Сглатывает, но ком, стоящий в горле, не дает пройти дальше. В легких свербит этим запахом. Её запахом. В очередной раз Денис вынужден вспомнить всё омерзительное, что связано с его сестрой. Вспомнить тот факт, что она разрушила их счастливую семью… Хочет этими воспоминаниями убрать чертов запах из своих мыслей. Он ведь думает только о нем. Молочный шоколад. Блять, да этого попросту не может быть! Должно быть, это все отголоски головной боли после удара Эмилии… Хорошенький был удар, нечего с этим спорить. Но разве он не должен желать ей смерти, желать ей адской боли, вместо мыслей о чудном запахе. Молочный шоколад… Едва ли не чувствует, как маленький кусочек тает на его языке, смешиваясь с каким-то другим вкусом… Мята. О черт, совсем выжил из ума. Он думает. О ней. Сейчас, в эту секунду, когда сестра все же решается поднять свои руки и едва прикоснуться спины. Не крепко, боится все испортить, обнимает Дениса в ответ. Парень старается думать о радости на лицах родителей. Сколько уже времени прошло после их последних совместных улыбок? Не понимает, почему что-то так яро разбушевалось в нем. Что же это вообще могло быть? Очередная ли ненависть к этому хрупкому существу, чьи руки так плотно стараются прижать к себе брата. А может это злость на самого себя, ведь именно он первый начал весь этот бредовый спектакль. «Ради отца. Пускай летит со спокойной душой!» — самолично вторит разуму, а тот противно смеется в ответ, все еще напоминая привкус её губ. Мята. Запах волос. Молочный шоколад. Эти все бредни кружат голову, пока тошнота подходит все выше, пробирая дрожью насквозь. От волнения он вспотел. Эмилия чувствует это. Ощущает, как лоб брата, который едва касался её виска, становится влажным. Девушка, боясь пошевелиться до этого момента, зажмурила глаза. Стояла и не понимала, почему он так долго не шевелится. Они сжимали друг друга, словно делали это впервые… Делали впервые за столько лет сосуществования в одном доме. За столько лет их знакомства. Им двоим понадобилось колоссальное количество секунд, чтобы понять, как долго они стоят вот так. Просто. Вместе. Все еще обнимая друг друга. Он ведь никогда не подпускал её к себе, никогда не позволял притронуться, а тут. Сам! Стоит ли отметить, что Дениса едва не вырвет через секунду? Тело, все еще пылающее от тошнотворной агонии, вибрирует. Он отпускает её плечи, вновь случайно касается открытого участка кожи, почувствовав, насколько она затвердела… Девушка, покрытая волнительными мурашками, дернулась куда-то в сторону, но рук все еще не убрала. Всхлип сорвался с её губ. Она плачет! От радости данного момента. Впервые она плачет рядом с Денисом именно от радости. Очередное безумие, трудно объяснимый факт. Все это было в первый раз, и вероятнее всего, в последний. — И не мечтай… Распахнула глаза, заметив, что расстояние между ними довольно приличное. И когда он успел отойти, когда сама успела убрать руки с его спины? Эмилия приоткрыла дрожащие от волнения губки и произнесла на выдохе… Да так, что аромат её дыхания вмиг достиг лица Дениса. Мята. Эта чертова мята, он ощущает ее даже через обоняние. Насколько же бредовым кажется этот факт, что парень пытается тут же заблокировать мысли о вкусе и запахе своей сестры, чтобы снова не потерять контроль. О, Боги. Он закатывает глаза, не способный дальше продолжать гребаную игру. Спектакль окончен, аплодисменты в студию! — Не мечтать о чем? — переспрашивает тоненьким голоском, почувствовав дрожь, на этот раз в коленках. Девушке весьма трудно стоять на ногах, поэтому она тянет руку и облокачивается о большое кресло. — О том, что я хотел тебя обнять! Это вовсе не так, грязная девчонка. Теперь придется неделями отмывать твои вонючие прикосновения, — говорит сквозь зубы, видит его напряженные губы и этот волчий оскал. Все доказывает Эмилии, что объятия были частью его коварного плана. Родители должны видеть, должны поверить, что он не собирается мстить… И едва Екатерина расслабится и потеряет на секунду их из вида, Денис тут же нанесет удар… — Плевать! — легко говорит она, все еще сглатывая обиду, будто горький перец. Все бурлит в животе, едва ли не заставляет её сжаться от боли, согнуться пополам, дабы эти противные ощущения немного утихли. Смотрит сквозь нее, прожигая огромную дыру в теле. Сам не понимает, куда именно направлен его взгляд, пока не обнаружил её изумрудные глазки, слезы в которых уже наворачиваются полным ходом. Часто моргает длинными ресничками, пытается сбить эту пелену. Душа разбита, снова… А ведь минуту назад она радовалась, плакала даже по этому поводу. А сейчас, снова вынуждена чувствовать себя изгоем. Чувствовать себя такой ненужной. Она чувствует ярое желание стереть эту ухмылку с его лица, ведь Денис не устаёт продолжать выводить её из себя. Сначала он тихо усмехается её новым слезам, затем акцентирует внимание на дрожащих губах и частом дыхании. Теперь же этот Дьявол в отрытую издевается над ней, начиная говорить привычные для своего характера слова. — Ничтожество! Ты ничтожество, Эмилия. Так легко дала загнать себя в угол. Дай-ка спрошу, что, опять представляла, что мы с тобой подружимся? Неужели твои розовые облака еще не рассеялись под грозными тучами моего желания увидеть твою смерть? — Прошу, — голос вздрогнул, — хватит издеваться надо мной… — А я ведь только начал, — резко делает пару шагов навстречу и замирает над её лицом, — если это причиняет тебе боль, сестрица, тогда получай… Легкий поцелуй в щеку… Блять, да его пылающие от жара ненависти губы, соприкоснулись с покрасневшей щечкой Эмилии. Девушка чувствует на себе этот обжигающий поцелуй. Ощущает, как ладонь брата зарывается в её волосы и с силой заставляет сделать шаг навстречу. Он смотрит в её глаза, зловеще, заставляя почувствовать себя раздавленной букашкой. Смотрит и… вновь целует в щеку, медленно ведет губами по скулам и обратно… Добирается к ушной раковине, тихонечко прошептав. — Сгори же от этой боли разбитых надежд. И она сгорает. Но вот только вовсе не от боли. Что-то ярое пробивается в её сердце, заставив биться куда сильнее, чем несколько мгновений раньше. Легкие сжаты, так больно дышать. Даже в тот вечер, когда Денис едва не задушил её, Эмилия не чувствовала такого жжения в горле. Не чувствовала, что сейчас сможет сама вызвать внутреннее кровотечение в теле, а все потому, что напрягает каждую вену, каждую частицу. Безумие. Действительность. Происходящая с ней. Сейчас. Это безумие, стоять так близко, ощущать его прикосновения второй раз за несколько минут и чувствовать, как горячие приоткрытые губы брата блуждают по мочке уха. Зачем он это делает? Какого черта заставляет её едва ли не падать замертво прямо здесь и сейчас? Это совсем не похоже на дружеские поцелуи брата и сестра. Совсем не похоже на то, что парень хочет причинить этим боль. Ведь ей. Приятно. О черт, ведь реально же кайфует, едва только почувствовала мощную ладонь брата на своем затылке. Она не может отрицать эти чувства. Не может прекратить все это. Брюнетка просто стоит, позволяет брату отступить и кинуться прочь отсюда. Она все еще стоит и даже не имеет храбрости, не находит даже сил, чтобы обернуться ему вслед. Что?! Это?! Было?! Не поддается разумному объяснению даже тот факт, что Эмилия прекрасно понимает мотивы Дениса. Она знает, ведь он объяснил. А если бы молча сделал все это, то наверняка, в её опьяненном, раскалённым воздухом подсознании, промелькнуло бы совсем другое предположение. Это не похоже на месть. Не было похоже на то, что Денис вечно делает с ней. В этих прикосновениях была боль, да, сильнейшая боль. Но она была приятной. Кружит голову. Каждая мысль о том, что только что случилось, не дает девушке нормально вдохнуть. Вновь смотрит на родителей, а те, в недоумевающем шоке, но все же с улыбками, мать его, продолжают собирать вещи. Вмиг их больше нет в гостиной, каждый побрел в свою комнату, оставляя Эмилию одну на первом этаже. Черт, как же трудно сейчас перезагрузить собственное сознание. Какого хуя? Удар по стене, один, второй. Он не понимает, почему сделал это. Искренне надеялся, что девушка снова понадеется на возможность их дружеских отношений от всех его действий… но она даже не шелохнулась. Стояла, как вкопанная, с приоткрытыми губками. От её ротика так и разносился по воздуху запах мяты. Все стало вдруг неважным. Всё! Холодный душ поможет ему, верно? Или легче спрыгнуть со второго этажа прямо в сугроб? Да, именно так и нужно сделать. Денис в спешке снимает с себя все вещи, оставляя на длинных накаченных ногах лишь боксеры. Парень, заметив, что тело едва ли не покраснело от сильнейшего пожара в его душе, тут же открывает створки окна. Холодный ветер дует в лицо, волосы начинают щекотать его лоб. Раз. Вдох. Два. И вот он, выдох, после которого Денис прыгает в сугроб под своим окном. Мгновенно мокрый, а холодный снег заставляет его прийти в чувства. Какого хуя? Ну почему он сделал это… хотя причем здесь он, ведь именно Эмилия не отреагировала так, как он рассчитывал. Да блять, она вообще непонятно как отреагировала. Стояла на месте, тяжело дыша. Слез не было в её глазах, даже тело не дрожало, как это всегда бывает. Девушка просто стояла и будто… наслаждалась. Он не хотел этого! Хотел лишь вновь разбить надежды, хотел втоптать в очередной раз в грязь. Денис делал все, чтобы эта мелкая дрянь почувствовала, каково это, когда твоим мечтам не суждено сбыться. А на деле, сам не понял, что сотворил. Какие теперь надежды блуждали в её глупой наивной голове? Почему она не оттолкнула его, ведь прекрасно понимала, что это очередная издевка парня. Почему стояла и позволяла ему все это делать? Что такого криминального, ведь так?.. Ничего же не сделано, как следует. Слез не было, боли не было. Тогда почему он чувствует себя настолько виноватым перед собой? Испуганно, Денис выбирается из сугроба, направляясь к входной двери. Все тело щиплет. Словно прыгнул вовсе не в сугроб ледяного снега, а выплеснул на себя ведро кипятка. Слегка трудно дышать, но это вовсе не из-за мыслей, их он прогнал прочь. Слишком многое случилось, чтобы отрицать очевидный факт. Но даже о нем Серов не собирается думать. Открыв дверь, застывает всего на секунду, вновь встретившись с Ней взглядами. Даже не успевает подумать, прежде чем настойчиво толкает её в плечо и проходит в дом, пока Эмилия шокировано остается стоять на месте. Девушка оборачивает лишь после того, как Людмила вскрикнула. Изумленно, не ожидав увидеть Дениса в таком виде, и уж тем более не ожидала что тот явится именно с улицы. Как он вообще туда попал, ведь только пять минут назад, как обезумевший, поднялся по ступенькам на второй этаж. Не понимая, смотрит вслед, продолжает все еще искать рациональную причину такого поступка. Люда, повернувшись лицом к дочери, замечает эту дикую растерянность. Эмилия, снова обхватив себя руками, почувствовала всем телом холод, исходящий от начинающейся метели, но не спешит закрыть дверь. Еще рано было выносить сумки, такси даже не подъехало к дому. Но девушку буквально тянуло выйти на улицу, ведь она четко видела из своей террасы, как что-то упало в сугроб из окна брата. Обернувшись к матери, встречается с ней взглядами. — Он совсем из ума выжил, — шепотом, боится что её кто-нибудь услышит, — а тебе хватит бегать за ним. Бегать за ним. Это звучит как-то… интимно. — Думаешь, я не поняла, что он обнял тебя специально? Что за внезапно проявившаяся братская забота? Херня все это, даже не мечтай. Даже не мечтай. — Мама… — Давай, — протягивает свой чемодан светло-синего цвета, — выноси на крыльцо. Автомобиль прибыл. Заметив высокую иномарку, Людмила поспешила вернуться в комнату за Владимиром. Даже не хочет думать о том, что может случиться в их отсутствие. Впервые за много лет, они побудут вдвоем. И совсем неважно, что через несколько дней Екатерина составит им компанию. Опять. Ее сейчас вообще не должно это волновать. День заканчивается. И пусть на часах всего одиннадцать утра, все же за окном уже заметно темнеет. Черные тучи окутали небо, не дают зимнему солнцу прорваться сквозь свои многослойные границы. Все члены этой непростой семьи чувствуют напряжение, повисшее в воздухе. Кислород тяжел, легкие не справляются с тем, как раскалён воздух, ведь сгорают моментально дотла. Движения становятся механичнее, а в сердце пустота. Вот только подсознание. Это странное подсознание начинает затмевать разум. А ведь все было так просто. Так просто понять, что неспроста чувствуешь имбирный вкус.