Мята и Имбирь

Никак не может себя заставить что-либо сделать. Обленился совсем. И да, он ничуть не отвергает этот очевидный факт, не пытается даже поспорить с ним. А ведь могло получиться. Стиснув зубы, Денис в очередной раз отвечает на смс Юлии, оповещая её о том, что встретится с ней сегодня сто процентов. Даже двести. Ведь эта встреча была так необходима, как запрещенный глоток воздуха. Впрочем, ему всегда необходимо то, что запрещено. Все. Денис переворачивается на другой бок, старается вновь не уронить свой телефон из-за разбитых в кровь костяшек пальцев. Да уж, сильно он приложился к той стене. Поднимает глаза, смотрит на нее, заметив потертость обоев в этом самом месте, куда недавно несколько раз ударил. Что же это? Восхищение, вот что. Он гордится собой, ведь с каждый днем становится все сильнее и сильнее. Походы в качалку дают о себе знать. Едва телефон завибрировал, Денис уже улыбается. Знал, что так долго она не сможет не писать ему, так и захочется услышать сладкий голос, которым говорить он может только с ней. Серов слегка прокашлялся, пытаясь убрать ненужную хрипоту. Некий осадок после опьяняющего запаха. Её запаха. — И что же ты наденешь? — продолжает тему, которую активно развивали в переписке. — Думаю, коралловое платье как раз подойдет. — Юлия специально шумит, лишь бы дать Денису понять, что она сейчас как раз одевается. Точнее, что на ней ничего не надето… — Это весьма очаровательно звучит. — На деле будет гораздо лучше… — И что, тебе совсем не жалко его? — Уж поверь, это платье будет трудно разорвать. Даже когда ты будешь в порыве огненной страсти. Не сможешь, не получится. — …потому что сама его снимешь, — сладким голосом. О, черт, как же он кружит ей голову данным произношением. — Ну же, неужели трусики еще сухие? — Открою тебе тайну, Серов, их на мне нет. Оо-о, да-а, вот именно это он и хотел услышать. Ощутив, как внизу живота что-то яро наполняется теплым мотивом, Денис слегка поправляет член в штанах. Стало тесно, но он должен сдержать себя сейчас, чтобы потом оторваться по полной. Знает, что ночь будет длинной, насыщенной поцелуями. Уже знает, насколько будет раскалён воздух, которым они будут дышать вместе. Чувствует, как влажные от вожделения тела будут соприкасаться в бешенном темпе. Как его пульсирующий член будет вторгаться в её теплое лоно, постепенно достигая матки. Жестко, грубо, но с невероятной страстью, заменяя боль на наслаждение. Словно тягучий мед, он будет изливаться в нее до последней капли, ну, а после подарит такой поцелуй, который заглушит всю усталость, прогнав её прочь, и они повторят все по новой. О, черт, как же он будет её… — Твоя сестра уже готова? Внезапно, всё предвкушение встречи тут же было испорчено. Серов вмиг приподнялся с кровати, все еще переваривая данный вопрос. Почему-то смотрит в ту стену, которая разделяла их комнаты и прислушивается… «Что ты жаждешь услышать, Денис? То, как она возится со своими хомяками, или то, как одевается…» Образ серебряного платья, так шикарно обтягивающего великолепную фигуру. — Куда? — единственное слово. Как же чертовски удивленно звучит его голос. — А разве она не должна встретиться с Цепиным в моем клубе? Он недавно мне написал, попросил, чтобы я оставила для них лучший столик. — Он так и сказал, что приедет с этой дрянью? — Перестань обзывать сестру! — Юля и не пытается скрыть, что относится к Эмилии с уважением и не собирается терпеть вечные издевки Дениса. — А ты знаешь еще одну девушку с подобным именем, за которой может ухлестывать Цепин? Ухлестывать. Блять, да разорвать попросту готов. Вырвать этот «хлыст» и запихнуть Цепину в задницу. Знает, как ловко может испортить сам себе настроение подобными мыслями, Денис попросту отключается. Разговор закончен. По крайней мере, до их личной встречи. Серов, схватившись за голову ладонями, медленно поднял взгляд и уставился в стену. Черт побери! Она издевается?! Целый день эта мелкая сука не выходит у него из головы, а теперь еще и целый вечер будет маячить перед глазами! Вполне логичнее было бы встретиться с Юлией где-нибудь в другом месте, не обязательно проводить время в её клубе. И так поступил бы любой нормальный человек, уважающий свои нервы. Но не он. Ему плевать. На себя. На нее. Плевать на все, ведь точно знает, что если из них двоих кто-то один должен будет посетить заведение, то это будет точно Он. Одним мощным рывком оказывается у своей двери. Быстро проходит несколько шагов и, заметив приоткрытую дверь её комнаты, толкает ладонью по древесине. Глубоко наплевать на то, что вообще может произойти. Когда он вошел в её комнату, девушка уже знала, что может сказать этот разозленный человек. Эмилия прекрасно понимала, что брат больше не упустит шанса вывести её из себя, дабы навредить еще больше, сделать еще больнее… Ему нужен лишь один повод выпустить своих злых демонов наружу, позволить им делать все, что пожелают с его младшей сестрой. Каждый раз, когда Денис без предупреждения входит в её комнату, девушка, словно оголенная, бежит прятаться под одеяло. Но в этот раз всё по-другому. В этот раз она, получив смс от Цепина, с радостью спешит надеть новое платье нежно-розового цвета… В этот раз она, не ожидая, что войдет брат после такого жесткого разговора с отцом, стоит в одном лишь полотенце. Не успела ничего сделать, лишь прижала ладони к хилому узелку выше своей груди. Глаза расширились, скулы почему-то напряглись, хотя рот расслабленно приоткрыт. Девушка вонзается взглядом в Дениса, боясь даже пошевелиться. А что тут такого, вчера он вообще в нижнем белье её видел, а тут полотенце… А может он снова, как в детстве, выхватит его у Эмилии и начнет дразнить девушку, не позволяя укрыться? Сколько ей тогда было? Лет семь, или восемь? Но тогда все было по-другому, тогда не было столь округлых форм и красивых ног. За одну секунду, какую-то чертову секунду, он забывает обо всем. Многое хотел ей сказать, по-разному обозвать и пригрозить, чтобы та не попадалась на глаза, как договаривались ранее. Даже собирался напугать её взмахом своей руки, но, внезапно, вот именно сейчас, про все забыл. Он стоит, слегка в недоумении от самого себя, и смотрит на нее. Волосы влажные, неаккуратно торчат в разные стороны. Короткая челка и вовсе сильно прилизана ко лбу, и капельки воды до сих пор скапливаются на концах волосинок. Чистая кожа, не испорчена никакой химией, но губы… Готов поклясться, что её губы были будто накрашены блеском, и только приглядевшись понимает, что оказался неправ. В очередной раз. Взгляд привлекают её ступни. Девушка приподнялась на носочки и переступает с ноги на ногу, едва не потеряв равновесие. Интересно, ей так же неловко, как и ему Похер? Два разных состояния брата и сестры, но одновременно похожих. Каждый, поддавшись похуизму и смущению, продолжает стоять с приоткрытыми губками, ощущая, как накаляется воздух в комнате. И он продолжает смотреть. Без интереса, скорее чисто из любопытства. Никогда даже не думал, что сестра реально может так быстро повзрослеть и превратиться в молодую девушку. Привлекательную, черт возьми, девушку. Ненавидит… Черт, как же он ненавидит её за это. За то, что никак не научится закрывать дверь в свою комнату. За столь неряшливый и растерянный вид. Он ненавидит её за то, что она вообще живет и дышит с ним одним воздухом. Все накаляется, ощущает, как ловко сжаты пальцы в кулаки. В голове лишь вибрация, странный гул в ушах. Никак не может сосредоточиться на том, что собирался ей сказать. Все не просто забыто, все потеряно. Так же, как и потерян он сам. — Какого хуя? — резко выпаливает, пока старается сдержать свой пыл. Все тело колотит, ему так неприятно смотреть на нее, так хочется взять и вмазать по этому глупому выражению лица, приказав тут же одеться. — Извини. — Ты, блять, когда перестанешь извиняться? Живо надень свои гребаные лосины. Ищет их своим взглядом. Исследует каждый уголок комнаты, как внезапно замечает приятного, розового оттенка платье, спокойно лежащего на постели. Это божественно милое одеяние так и просит, чтобы хозяйка натянула его на свое оголенное тело. Легкие тоненькие бретельки, красивый вырез на груди, имеющий разноцветную брошку, заранее прикрепленную швеей. За секунду он смог представить кого угодно в этом дивном наряде. Кого угодно. Но только не её. Не свою сестру. От осознания того, что эта грязная сучка собирается в нем пойти на свидание с Цепиным, начинает жадно хватать воздух ртом. Руки тряслись, когда Денис направился к постели. Она. В этом самом платье. А рядом с ней, гребаный Цепин! Так не должно быть, так не может быть. И где же, спрашивается, её чертовы любимые джинсы? Где те огромные свитера, в которых любит расхаживать по дому? Она что, совсем не боится, что он увидит на её теле отметины от рук брата? От его собственных рук. Вот сейчас, едва подумав об этом, Денис оборачивается к растерянной Эмилии. Даже искать не пришлось, и воспоминания не помогли… Все четко видно. Эти уродливые сине-зеленые отметины от его пальцев. Эту тоненькую полоску на шее, которую девушка намеревалась спрятать под белоснежным широким колье. Реальность жестока, и вот она, отображает всю сущность Серова на хрупком теле Эмилии. Он, словно околдован этим неприятным зрелищем, спешит придумать себе оправдания. Да что же это с ним? Откуда появилась странная жалость? Тьфу, аж плеваться охота. Ведь это же всего лишь Эмилия. Грязная сука, дочка проклятой шлюхи, разрушившей всю его жизнь. Почему он собирается пожалеть её? Почему вообще его заботит тот факт, что кто-то увидит столь неприятные отметины на её хрустальном теле? Чертыхнулся, попытался снова вспомнить, зачем пришел сюда. — Я не собираюсь! — только спустя пару минут, Эмилия смогла дать отпор грубому приказу брата. — Я уезжаю. — К Цепину? Она даже не удивилась, что он уже знает. А к кому она еще могла поехать? Разумеется, к Цепину, ведь обещания нужно держать, да и сама девушка жаждала встречи с ним. — А это уже не твоего ума дело! — Что же это? — усмехается, по-настоящему поразился грубости в её голосе. — Ты начала огрызаться мне? — Я просто констатирую данный факт. Ты мне не можешь приказывать. И вообще, забыл, сам же говорил, чтобы я игнорировала тебя, а через несколько часов врываешься в мою комнату. Без стука! — серьезно ответила девушка. — А хули я должен стучать? Подтяни свою ленивую тощую жопу к двери, и сама закрой её на ключ. — Вспомни свое воспитание и намотай на ус, что необходимо соблюдать нормы приличия. — Не тебе говорить о нормах приличия. Собираешься нарядиться, как раздолбанная шалава. Только посмотри на себя! — Не тебе судить о том, кто шалава, а кто нет. Лучше бы присмотрел за своими девушками! Лучше вернись в комнату, мало ли, вдруг она уже истосковалась по тебе. — О ком ты говоришь? — совершенно не понимает сестру, поэтому вскидывает бровью, сделав неуверенный шаг в сторону от постели. — О той, с которой ты сегодня утром активно развлекался. Анна Петровна не видела, чтобы она уходила. — Я? Сегодня утром? «Боже, Дэн, да она же слышала, как ты дрочил!» Изумрудные глаза. Привкус мяты на губах… — А моя маленькая упёртая сестра сразу же предположила, что я не один? — А с кем же еще? — совершенно не понимает его усмешки, и, только задав вопрос, девушка представляет эту картину… Жуткую, противную картину. — Ты… — Испытал оргазм от дрочки, да, — ловко соглашается Денис, изобразив это правой рукой, чем полностью выводит Эмилию из себя, заставляя ту скривить губы, — но ты, гребаная фригидная сучка, никогда не узнаешь, что это такое. — А я прям мечтаю получить оргазм от собственных рук! Мгновение, и тут же поняла, что только что сказала. О, господь, ведь сейчас уже никак не укрыться от его злости. Мгновенной злости, требующей мести. Денис делает эти два чертовых шага, он вновь рядом с сестрой и заставляет её в спешке пятиться назад, столкнувшись с высокой тумбой. Вся аккуратно расставленная косметика начинает ютиться по сторонам. От его взгляда стало тяжело дышать. Это безумие брата в лёгкую смогло накрыть с головой Эмилию, заставить её вмиг пожалеть о сказанных словах. Девушка, сильнее сжав узелок полотенца возле своей груди, зажмурила глаза. Она уже знает, что пощады не будет, ей не избежать очередного унижения. — Если тронешь меня, — единственный её выход, это угроза, — я все расскажу Екатерине. Он принимает эту угрозу в свои объятия, как старинного друга. Усмешка, смешанная со злостью. С ярой злостью, которую сам же и породил, позволив ей делать все, что только пожелает. — Слушай сюда, тварь… Она взрывается. Обида, слезы, боль. Да все к черту! Хватит! Надоело! — На что ты еще способен кроме этих чертовых оскорблений? Снова попытаешься меня задушить? — Например, — подушечками пальцев правой руки, Денис едва касается её запястья, которое напряженно, ведь пальцы до сих пор сжимают узелок полотенца, — расскажу о том, как ты проживешь всю свою оставшуюся гнилую жизнь. Так и будешь работать этими самыми грязными руками… Сильнее надавливает подушечками пальцев на её кожу вокруг запястья. — О том, как будешь раздвигать ноги по малейшему приказу Цепина, принимать в себя его уродский мелкий член, и постоянно… слышишь, постоянно сосать его. Готов поспорить, что уже жадно сосала… Тогда. В Новогоднюю ночь. — Ты мерзкий человек, Денис. Специально? А? Она специально опять произнесла его имя, будто и добивалась каких-либо действий. — Подавись своим блядским языком! — он едва ли не кричит эти слова прямо в её рот, настолько близко и быстро приблизившись, что и сам не понял ничего. Когда он успел сделать последний шаг и оказаться настолько близко к сестре? Когда вновь успел взглянуть в её изумрудные глазки, наполненные слезами. — Кто вообще позарится на твое тело? Кто вообще позарится на тебя, ебаная дура? Всем интересен только твой статус, твое родство с нашей семьей. — Это и моя семья тоже! — выпалила ему, вновь прямо в губы. — Едва я встану во главе семьи, ты тут же сдохнешь, а я на это с удовольствием полюбуюсь. — Я сейчас же отправлюсь к маме Кате и… — Это только моя мать! — кулаком по стене, впечатав его буквально в сантиметре от Эмилии. — Не смей произносить даже имя её, поняла? — А ты не смей трогать меня, больной ублюдок! — Это я больной ублюдок? Ты сама решила надеть это гребаное платье и показать всем свои синяки. Решила добиться от Цепина сочувствия? Хочешь, чтобы он гладил тебя по головке и успокаивал, сочувствовал моим отметинам на твоем теле, а ты в это время будешь стоять перед ним на коленях и жадно сосать его член… Бах. Еще раз. И еще, пока девушка не поняла, что совсем потеряла рассудок. Она бьет его по лицу, снова и снова, настолько сильно, что, кажется, ломает себе все пальцы. Еще один удар был на этот раз перехвачен. Денис, не особо церемонясь, заводит её руку за спину и сильно прижимает к тумбе. Знает, что девушка не отпустит узел, не освободит вторую руку, чтобы еще раз врезать по его лицу… Но, кажется, в таком опьяненном от злости состоянии, Эмилия совсем позабыла, что держит этот узел именно она, а не кто-то другой… Отпускает ткань полотенца, хочет замахнуться, но внезапно ощущает холодок на своей коже. Оголенной коже всего тела. Блять. Как же так! Не может быть! Нет! Нет! Нет!!! В быстром темпе попыталась схватить падающее к ногам полотенце, но реакция Дениса была куда быстрее. Он хватает и эту руку в области кисти и заводит её за спину сестры. Парень не сразу понимает, что ударить его вовсе не хотела, она хотела… спрятаться. О, черт. Хотела спрятать свое тело. Оголенное тело. И в эту секунду, хорошо друг друга поняв, они просто замерли на месте. Не дышать. Не говорить лишних слов. Вообще не двигаться. Стоять вот так глупо и смотреть друг другу в лицо, заглядывать в океан безумно диких глаз. Они поддаются эмоциям, которые заткнули даже разум. Непонятные, необузданные своей бешеной энергией. И единственное, чем сейчас смог помочь сестре Денис, так это прижаться своим телом к её, дабы дальше уже поразмыслить над самым важным. Ей необходимо скрыть свою наготу. И не потому, что парень так благородно переживает за честь сестры, неохотно заставляя её затеряться в неловкости ситуации. А потому что сам не хочет видеть даже отблеска её груди и всего остального. От одного только представления Дениса мутит. Так и тянет засунуть два пальца в рот, чтобы высвободить свой желудок и испорченный кислород из легких, будто начавших гнить изнутри. А все из-за нее. Из-за дрожащего тела смущенной Эмилии. Он в легкую может отпустить руки, закрыть свои глаза и отступить, дав девушке поднять полотенце. Но нет… это будет слишком легко. Она не имеет права так быстро скрыть свое тело и успокоить душу, терзавшую каждую частичку кожи. Поганая девка снова подняла на него руку, снова нанесла бессчётное количество ударов едва сжатым кулаком. Разве её не стоит немного проучить? Разве не стоит растянуть этот момент, когда девушка сгорает от позора? Стоит! Это того стоит! Того, что она едва не теряет сознание, начиная молча плакать. Слезы градом вытекают из глаз, оставляя на щеках мокрые следы. Больше всего заботит не тот факт, что стоит оголенная перед братом, а то, как он прижат к ней. Они дышат едва ли не одновременно… Вдох, а потом и выдох. Создается впечатление, будто и легкие у них одни на двоих. Ощущает пульсацию, исходящую из её груди. Это все сердце. Оно колотится так, что за мгновение может проломить грудную клетку Эмилии и поранить Дениса. От столь близкого контакта у обоих сносит крышу. У Дениса из-за тошнотворных ощущений, а у нее… Необычное послевкусие крови родного брата… что же это? Имбирь? Имбирь. Явно он. Только об этом девушка сейчас может думать, наивно полагая, что это все дурной сон. Сейчас сможет закрыть глаза, а когда откроет их, Дениса рядом не окажется. Так она и делает, но увы и ах, это реальность! Жестокая, да, но все же реальность, где она стоит рядом с братом и не понимает, почему не пытается вырваться. Это не страх. Это не гордость. Это… Имбирь. — Ты. Дура! — коротко и ясно, членораздельно, едва смог произнести. Кислорода никак не хватает, Денис внезапно понимает, что не сможет переварить этот момент в своей голове. — Отойди, — только и смогла прошептать, лишь это слово, хотя сама знает, что будет, если брат послушается. Впервые послушается, — закрой глаза. — И что же я там не видел? — у него хватает смелости и эгоизма на издевку. — Стесняешься показать свои заросли… — Перестань! — глаза крепче сжаты. Её всю трусит от слез, она умоляет его, где-то глубоко в подсознании, замолчать. Просто замолчать! — Я же чувствую, — снова усмешка, вынуждает её выгнуть спину назад, — щекочут мне живот даже через футболку. — Заткнись, прошу тебя… Заткнись… Голос дрожит. О, черт, неужели у него получилось? Тело Эмилии невероятно расслабленно, всякая сила покинула его. Стоять даже трудно, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять. До сих пор не может открыть глаз и посмотреть в улыбающееся лицо брата, ведь знает, что он снова поиздевается над ней... Жестоко, наплевав на все свои клятвы, которые давал несколько часов назад. — Идиот. Проклятый идиот. Знай, я тебя ненавижу! Не боюсь, ясно? Не боюсь! — громко и четко вторит ему. Каждое её слово совершенно не придает сил, а ведь злость и ненависть должны как-то пробуждать адреналин, чтобы тот разогнал кровь, разве нет? — Не боишься? — улыбается, внезапно отпустив её руки. «Давай же, Денис! Просто сделай шаг назад, но не смотри… Ты ведь не хочешь блевануть прямо сейчас, перед встречей с Юлией?» И он делает этот шаг, но прежде чем успеть что-то увидеть, чувствует её руки на своей шее. Девушка так внезапно кинулась к брату, опасаясь еще большего позора. Она прижалась к нему, сомкнула руки в замок позади его шеи и не собирается отпускать просто так… Это безумие. Ненормально! Блять, да она сама - ненормальная! Почему не кинулась вниз, чтобы поднять полотенца? Почему именно к нему, почему именно так… От такого быстрого действия её слегка подсохшие волосы ударились об его лицо. Несколько еще мокрых прядей прилипли к щекам. Чувствует тоненькие волосинки на своих губах. Влажных губах, пылающих необъяснимым желанием. Денис так же замер, как и девушка, висящая на нем. Она приподнялась на носочки, лишь бы посильнее завести руки ему за шею. И тянет к себе, тянет, а сама отступает назад к тумбе. Вся трясется. А он пытается оторваться от нее, только неудачно, ведь ладони оказываются на оголенной талии. Такая худенькая. Боже, когда она успела так сильно похудеть? За всеми этими нарядами не было заметно, насколько Эмилия стройная. Насколько горяча её кожа. А запах… Мята. Она учащенно дышит ему в лицо, смешивая аромат мяты с запахом волос. Вынужден вдыхать эти смешанные ароматы. Вынужден продолжать стоять так, ведь готов поклясться, что не смог бы оттолкнуть её. Не потому, что сильно вцепилась, а потому что даже не пытался. И давно он так стоит? Со своими ладонями на её талии? Давно ли Денис задумчиво смотрит куда-то в сторону, заметив высокое зеркало и отражение в нем. Краем глаза, он наблюдает за собой, за своим растерянным выражением лица, за ней, стоящей спиной к зеркалу, дающему обзор на аккуратную, выпуклую попку… Оголенную попку. Во рту что-то отчаянно заныло. Ниже живота закололо, и Денис бросил все силы разума, чтобы понять, заболел ли у него живот, скрутило ли желудок от увиденного, или же эта боль чуть ниже. Там. Ненормально, безумно и ненормально одновременно. Все затвердело. Полностью все. И самое главное… он испытал это ядовитое желание. Юлия? О ней он сейчас думает, ведь так? Взгляд снова ненароком наткнулся на зеркало. Он буквально скользит по её фигуре, видит, как вытянулись ноги, как слегка оттопырилась попка, как волосы спадают по её спине, едва достигая лопаток. Взгляд, загоревшийся от вожделения, блуждает по ее телу, против собственной воли владельца. Все его существо противится тому, что вторит разум — он ненавидит эту тварь! Омерзительная, противная девка… Как прекрасна. — Прошу… — шепчет ему на ухо, — Денис. И в этот ебнутый своим безумием раз, парень даже не пытается заткнуть ей рот, даже не пытается напомнить в очередной раз, как ненавидит это. Ненавидит то, как она произносит его имя. Что вообще произносит его. Не хочет. Все режет. Отзываясь безумием. Едва Денис приходит в себя, как намеренно заставляет девушку слегка отклониться головой от своего лица. Она делает это, посчитав, что он хочет показать ей закрытые глаза. Но нет, он продолжает смотреть. На этот раз в её изумруды. Не стесняясь, не думая о том, что готов блевануть ей в лицо… Ладони, почему-то, сильнее сжали её талию. Сначала парень хотел приподнять её и отставить от себя, заставив тем самым отцепиться… Но нет, все забывается. Даже собственные мысли путаются, не говоря уже о том, что он читает в глазах сестры. Мольба. Черт, да эта девчонка полностью разбита. У тебя получилось Денис! Аплодисменты в студию, давайте награду, открывайте шампанское! Но, заметив это, почему-то не радуется. Совсем. Раз… В окно что-то сильно стукнуло. Ветка хвойного дерева, поддавшись сильнейшему ветру. Она буквально вписалась в трудно-пробиваемое стекло, чем полностью привела парня в чувства. Скривив губы в отвращении, он отшвыривает от себя девчонку и сильно зажмуривает глаза. Глазные яблоки едва не лопаются от такого напряжения, пока рука тянется, чтобы собрать морщинку на нахмуренном лбу. Отступает куда-то, но остается в её комнате. — Оденься, гребаная бесстыдница! Она не находит слов, чтобы описать собственное состояние. Лишь резко хватает полотенце и бежит в ванную комнату. Запирает дверь на ключ и падает на кафельный пол. Слезы. Эти блядские слезы. Они душат, издеваются над её и без того пошатнувшимся состоянием. Девушка не стесняется рыдать в голос, пока за дверью улыбается Денис. «Надо же, как же быстро она научилась закрывать двери на ключ», — он отмечает этот факт так же легко, как и все, что только что произошло. Но, черт, что же это? В штанах до невообразимости тесно. Парень проводит рукой по выпирающему бугорку, шокировано распахнув глаза. У него встал. Не оборачиваясь, буквально вылетает из комнаты, быстро, сию секунду… Нужно просто покинуть этот гребаный дом и забыть обо всем, что произошло. В гостиной, на террасе, в её, блять, комнате. Нужно забыть! Помутнение. Какой-то Дьявол вселился в него. Неправильный Дьявол, заставляющий хотеть… хотеть именно её. — Правильно ли я понял, что твой нос сейчас опухший из-за кулака сестрицы? — Леонид переспрашивает в очередной раз и взрывается от смеха. Ощутив приплыв настроения, молодой человек просит очередную бутылку виски, снова возвращаясь к усмешкам. — Лучше бы тебе заткнуться, — рявкнул Серов, ощутив, как хочется свернуть шею лучшему товарищу, — я бы не за что не позволил. Но там был отец… — Ну уж теперь не пытайся оправдаться! — Леонид продолжает, явно чувствует, что Денис что-то не договаривает. Он оказывается прав, Серов не счёл нужным рассказать о том, что произошло в комнате Эмилии. «А что там вообще произошло»? — его внутренний голос начинает протестовать, пока разум не успокаивает воспоминанием о тех ударах… Надо же, он до сих пор помнит только её оголенное тело, прижимающееся к нему. Помнит то, как смотрел в зеркало и… Нужно выпить! Нажраться, как свинья, и забыть об этом раз и навсегда! Парень, нетерпеливо выхватив из рук друга алкоголь, начинает наполнять свой стакан. Юлия, все это время молчавшая, но так и не убравшая руку с паха Дениса, нервно цокнула языком. Она всем своим видом показывает парню, что не терпит пьяный секс. Хотя никогда и не была против него. Вообще против Серова. — Если ты считаешь, что ей все сойдет с рук, то глубоко ошибаешься. Я эту змею в землю заживо закопаю, если еще раз увижу сегодня. Отвлекшийся на что-то, Леонид начинает улыбаться. Он явно не ожидал увидеть такое, и уж точно не упустит последнего шанса поиздеваться над другом. — Где твоя лопата? — четкий вопрос, но полностью выбивший из Серова последний луч светлого настроения. Он сначала не мог понять, о чем речь, но все же перевел взгляд в ту же сторону. — Пора научиться сдерживать свои обещания. Словно последняя надежда на земле, она предстала в нежно-розовом одеянии. Красиво уложенные на затылке волосы, прикрепленные зеленым гребешком. Безупречные губки, подчеркивающие красивый цвет короткого платья, с шикарным вырезом. Её фигуре могла позавидовать любая модель. Четко прорисованные ключицы, даже это ажурное колье из белых драгоценных камней было идеально подобрано к образу. Высокие каблуки. Такие высокие, мать его, что ноги Эмилии казались чертовски привлекательными. Они и были такими на самом деле. И туфли совсем не причем. Она оглядывается. Среди большого количества людей, Эмилия на мгновение теряет из виду своего спутника, пока тот пошел штурмовать бармена, дабы выпросить самое лучшее шампанское из личных запасов Юлии. Предварительно обговорив это с хозяйкой заведения, Цепин все же получает желаемое. Он с гордым видом возвращается к растерянной Эмилии, предлагает ей свою руку и ведет мимо столика, где продолжает оставаться Серов, изумленно наблюдающий за сестрой. Шок. Это первое, что ему удалось почувствовать в своем опустошённом подсознании. Сначала, приоткрыв рот, собирался крикнуть ей, чтобы убиралась нахуй. Удивление. Это второе, и на этот раз, эмоции будто давили на Серова, требуя от него логических объяснений. Надо же, она все-таки пришла в себя после случившегося, (а что вообще случилось?), и пошла на свидание с этим… с этим. Блядским уродом! Изумление. Вот третья, но по-настоящему неожиданная эмоция. Он изумлен, черт его дери! Смотрит на нее, не отводит свои широко распахнутые глаза, надеясь, что сестра взглянет в его сторону. Но она прошла мимо, хоть уже и поняла, что Денис здесь. Посчитала, что он не достоин даже её взгляда, ведь это может значить, будто простила его. Но это не так. Мать его, совсем не так!!! Ненависть к собственному брату так и бурлила в её теле, вынуждая поглощать налитый в бокал алкоголь. Три бокала сразу, и ничем не отличается от Екатерины и ее обычного состояния. Наконец расслабившись, Эмилия смогла выдавить из себя улыбку. Безупречную улыбку. Она с радостью принимает дружелюбное поглаживание своей ладони Вадимом, затем соглашается с ним потанцевать. Как раз подходящая мелодия для того, чтобы не дрыгаться, словно сумасшедший. Плавная, спокойная, дающая необъяснимое расслабление. — Какого хуя она здесь делает? — он задает этот вопрос вслух, но адресовывает это именно себе. Серов наблюдает за ней, не устает сжимать пальцы в кулаки. Злость. Эта херова злость хочет завладеть им, хочет снова заставить действовать. И он бы встал, если бы не был прикован к креслу, словно цепями обмотан. О, Боги, да оно ведь просвечивающееся. Блять, платье полностью просвечивается и показывает всем аккуратные светлые трусики на попке… Безупречной попке. А эти, слегка заметные, бугорки сосков? Ебать, да как же так? Разве такое может быть? Откуда в ней столько смелости, надеть столь откровенный наряд! Как она вообще посмела демонстрировать всем свое тело? Значит, как остаться голой без полотенца, не смогла, начала кидаться в его сторону и прижимать к себе, лишь бы он не увидел. А сейчас, что изменилось? Он следит за каждым движением. Взгляд прикован именно к груди, к едва заметным бугоркам. Исследует каждую частичку её кожи своим взглядом, осознает, что тот постепенно спускается вниз, к ровным ножкам, к красивым ступням. Нужно согласиться, она выглядит достойной. Безупречной. — Оу, Денис! — Юлия вскинула бровь и приблизилась к Серову. Тот сначала не может понять, какого черта она так обрадовалась и сильнее сжала его орган. Твердый, мать его, член. Почему он встал? Какого хрена? Ведь Юлия сидела последние пару минут абсолютно спокойно и больше не намеревалась поглаживать такой агрегат через штаны. Тогда почему у него стоит? Эмилия продолжает танцевать с Вадимом, позволяя тому обнять себя за талию. Отмечает, что парень довольно симпатичный, несмотря на большой горбатый нос. Его светлые волосы были взъерошены, а следы на щеках от угревой сыпи совсем не отталкивали. Они были словно изюминкой, придавая Цепину некую аристократичность. Вот только глаза… серые, без какого-либо светлого оттенка. Они были пустыми, в них вовсе не хотелось затеряться и позволить глубинам темноты овладеть каждой частицей. Прочитав множество романов о любви, Эмилии именно такого и хотелось. Затеряться, почувствовать себя настолько кому-то необходимой, кто бы мог позволить ей сделать это. Воплотить роман в жизнь. Стать его главной героиней. Быть любимой. За все свои восемнадцать лет она и целовалась всего несколько раз. Первым поцелуй был с одноклассником Костей, а затем с неким Борисом, с которым познакомилась на дне рождении подруги. Тот поцелуй был пьяным, противным и совсем не запоминающимся. Стоп, а кто же третий? Когда она успела поцеловаться остальные «несколько раз»? С ужасом девушка понимает, что целовалась всего дважды. Дважды! А этот ублюдок еще посмел ее в каких-то развратных действиях обвинять! — Убери руку, — твердо приказав, Денис не выдерживает и встает на ноги. — Дэн?! — Отъебись! — грубо, но он собирался сделать все, лишь бы Леонид сегодня больше и рта не открыл. Быстро движется в их сторону, до сих пор ни разу не потеряв Эмилию из виду. Он продолжает испепелять её тело своим разгневанным нутром. Представляет, как бьет эту мерзавку по лицу, а Цепину вырывает член и заталкивает в глотку. Ненавидит! Блять, как же он её ненавидит! Она его… не послушалась. А обязана ли была? Денис на секунду замер, едва этот вопрос проскользнул в голове. Ведь не обязана. Это её дело, её право быть здесь и творить все, что вздумается. Он просто должен думать в этот момент о себе, думать о своей чести и достоинстве. Дениса вообще волновать не должно, с кем и как трахается его сестра. Разум играет злую мелодию, пока посылает картинки в голову Серова. Раздвинутые ноги его сестры, демонстрирующие готовность… Её открытые губки и острый язычок, который прошелся по ним, увлажняя. Она такая открытая, такая доступная, готова на все. Но не с ним. Цепин! Ебать пыхтеть! Она ведь будет это делать с ним. Будет для него раздвигать ноги и жадно ждать, застенчиво приманивая длинным пальчиком. От этих мыслей он сильнее злится. Ну уж нет! Не допустит! Черта с два, Цепину не удастся трахнуть его сестру. Его сестру! — Пошли, — хватает её за руку, полностью обескуражив своим появлением. Эмилия, приоткрыв рот от шока, смотрит в глаза брату, совершенно не ожидав такого. Она посчитала, что он не посмеет подойти, не посмеет что-либо сделать здесь, перед всеми. Перед Вадимом, который потом все легко доложит своему отцу, а тот и Владимиру Серову. Но нет, кажется, она совсем не знала своего братца, раз была настолько шокированной. Переводит взгляд с его бешеных глаз на крепко сжимающие предплечье пальцы. Девушка дергает рукой, старается сделать так, чтобы брат понял по этому жесту, что нужно отвалить. Еще сильнее сжав пальцы, он не намерен отступать. Всем видом показывая это своей сестрице, Денис делает еще один шаг и вплотную приближается к её лицу. О, черт, как же кружит голову этот тяжелый аромат молочного шоколада. Что будет, если снова ощутит привкус мяты на своих губах? Ты сойдешь с ума, Серов. И в самом деле, уже сошел, раз думает об этом. Чертыхнувшись, сам на себя, шатен старается вновь привлечь сестру за собой, но в дело вступает неожиданный оппонент. — Оставь её, Денис. — Отъебись, Цепин, будь добр. — Отпусти мою руку, сейчас же! — резко, по слогам, девушка вновь пытается как-то дернуться, но оказывается внезапно прижата к его телу. К его груди. Как и несколько часов назад… Дыхание Дениса может свести с ума любую, даже собственную сестру, которая распахнула глаза еще шире, приоткрыв навстречу губы. Они замерли, не дают друг другу пошевелиться. Серов сначала не понимает, что задумала Эмилия, а потом опускает глаза вниз. Теперь понятно. Теперь чувствует… Ее тоненький каблучок сильно давит на пальцы правой ноги, едва ли не раздавливая мизинец. Она слегка прокручивает ступней, чтобы сделать Денису как можно больнее. Он усмехается от этого действия. Неразумно, сестричка, неразумно. — Если ты, тварь, сейчас же не уберешь свой каблук, то… — То, что? — огрызается ему прямо в губы, шепотом, чтобы Цепин ничего не услышал. — Что ж ты тогда не подлетел так ко мне. — Когда? — На новый год. Мы точно так же танцевали с Вадимом, никого не трогали и никому не мешали… Ах да, ты же боялся, что мама увидит это и расскажет папе. Так вот, милый братик, обернись к барной стойке. Он уже знает. Он уже понял. Поэтому оттолкнул от себя сестру, резко разжав свои пальцы. Оборачивается, а тело все запылало. Знает, кто там. Знает, кто мчится к нему, чтобы отвесить пощечину. Вмиг щека запылала огнем. В очередной раз. В пятый, блять, раз за день!!! — Значит, это все правда! — выпаливает Екатерина, так и не выпустив из рук бокал белого вина. — И то, что случилось в её комнате, тоже правда? — Доложила уже, тупая дрянь!? — хочет кинуться к ней. Хочет прямо сейчас разорвать на части, но на пути оказывается Цепин. И Денис бьет. Бьет наотмашь кулаком по его щеке с угревой сыпью. — А ну прекрати! — мать еще раз пытается ударить сына, но он перехватывает её руку и приближается к ней. — Отпусти меня, мерзавец! — Значит, родной сын для тебя мерзавец. А эта тварь, разрушившая твой брак и твою семью, беззащитная любимая дочурка? — Моя семья разрушилась, едва ты появился на свет! — выпаливает в гневе. Не ожидала от себя таких слов. Не ожидала, что вообще могла такое подумать. Екатерина в панике пытается схватиться за сына, роняя бокал с алкоголем вниз. Женщина хочет кинуться ему в ноги, встать на колени, лишь бы он не придал значение этим словам. Но он придал. Он впитал их, словно губка. Все рушится внутри. Абсолютно ничего не хочется, ни жить, ни вообще думать об этом. Шокировано открывает рот, едва сдерживая слезы обиды. Боже, он не плакал с тринадцати лет… А сейчас, слова матери совершенно разбивают изнутри. Заставляя себя чувствовать ничтожеством. Эмилия, хорошо слышавшая все это, также стоит в большом удивлении. Жалость. Эта неподдельная жалость просыпается к брату, как только видит его растерянный и болезненный вид. Цвет лица Дениса меняется, он бледнеет, а в глазах только боль. «Как я мечтала, чтобы тебе было также больно, как и мне… А на деле. Не хочу этого видеть. Прошу, не расстраивайся. Не думай об этом. Брат… Денис-с.» Она сама не понимает, почему тянет к нему руку. Желание прижаться к нему, успокоить, словно маленького обиженного мальчика. Это желание испепеляет девушку изнутри. Сострадание? Или же она испытывает такую же боль, как и он, ведь всеми фибрами души любит брата. Любит его. Никогда не могла держать на него зла слишком долго. И даже сама не понимает, зачем рассказала все Екатерине. Зачем вообще позволила той приехать с ней в клуб, чтобы проконтролировать действия и вспышку ярости своего сына. Это была секундная слабость, пожаловаться кому-то, поплакаться на плече. В ней говорили эмоции. Стыд, страх, обида… боль. Она никогда бы не рассказала о том, что между ними произошло, но в тот момент… Все еще тянется, но руку обхватывает Цепин, посчитав, что девушка предлагает ему помощь подняться на ноги. От холодного прикосновения Эмилия на секунду дернулась и отвлеклась, повернув голову к Вадиму. Она пытается вновь вернуться к своим мыслям и остановить Дениса, так медленно отступавшего назад от своей матери. Но его уже не оказывается здесь. Вокруг скопилось много народу и Юлия требует от охраны, чтобы те вывели всех без исключения. Она не намерена держать клуб открытым сегодня вечером, ведь знает, что, если нет настроения у нее, значит не будет настроения ни у кого. Таким эгоистичным наклонностям ее научил Денис. Тот, кто стремительно бежит к своему автомобилю. И плевать, что выпил чересчур много. Плевать, что тут такая метель, не дающая хороший обзор дороги. Он садится в машину, заводит мотор и срывается с места, так и не заметив, как отчаянно бежит за ним Эмилия. Девушка остается на дороге, восстанавливая сбитое от бега дыхание, и смотрит вслед. Машина скрывается под гущей, заснеженной метелью. А где-то вдалеке, всего через несколько метров, завизжали шины. Глухой удар, затем еще один, на этот раз отчетливо слышится, как разбились стекла. Паника. Страх… Это он. Это её брат. Это её Денис!