Мята и Имбирь

Разве это нормально, когда яро желаешь чьи-то губы на своем лице? Разве это нормально, когда ты тянешься к человеку, который никогда не будет принадлежать тебе? Словно уличная кошка, уходит и приходит только тогда, когда самой этого хочется. Дает себя приласкать, но не мурлычет в ответ. Она лишь позволяет, хотя в любой момент может попросту спрыгнуть с постели и уйти восвояси. Даже сейчас, Юлия целует его легонько в щеку и встает на ноги, подняв свои вещи. Она надевает их, легко справляется с застежкой на джинсах. — Вновь сбегаешь?! — раздражённо, тянет руку к пачке с сигаретами и позволяет своему телу напрячься. Денис цокает языком, не дождавшись ответа от Юлии. Продолжает смотреть на нее осуждающим взглядом, внезапно понимает, как не хочет отпускать её. — Юля? Она снова молчит. Подходит к зеркалу, рассматривает свое лицо. Явная усталость сказывается на коже, она стала жирной, блестит словно маслом намазаная. Юлия спешит быстрее покинуть эту комнату и направиться туда, где сможет легко привести себя в порядок. К сожалению, девушка не успевает уйти, Серов обхватывает её за талию своими руками и тянет к себе в постель. Парень слегка привстал, совершенно не стесняясь своей наготы. В отражении зеркала Юлия замечает то, как его орган напрягается, начинает слегка оживать после такой бурной ночи. Ловит себя на мысли, что еще остался порох в пороховнице и Денис невероятно быстро крепнет после больницы. Не зря он ладонью пробирается между ног Юлии, проводит подушечками пальцев по внутренней стороне бедра, задевая ткань джинс. Настолько настойчиво он прикоснулся заветного, что Юлия едва ли не разорвалась пополам от возмущения. — Хватит! — У меня же стояк на тебя! — как-то с обидой, не готов отпускать от себя девушку, поэтому прижимает её еще плотнее. — Не хочешь же ты, чтобы я вышел из комнаты и, встретив первую попавшуюся, затащил её сюда в постель. — Если честно, кроме алкоголичек, решивших пойти проблеваться, ты никого не найдешь. — Не уходи… — Боюсь, что в мое отсутствие в клубе творилось неизвестно-что. Мне необходимо быть там, необходимо знать, что он еще на месте, в целости и сохранности, а не догорает последний столик из-за неряшливого курящего бармена. — Не хочу тебя отпускать, — вдыхает аромат её волос. Что это? Цитрус? Верно? Денис не может понять, как именно пахнет его девушка. Ему лишь приятно быть с ней, здесь и сейчас, обнимать её тело, гладить её бедра и прижимать к себе настолько плотно, насколько она позволяет ему. Лишь спустя несколько минут, Серов все-таки отпускает Юлию, позволяя той встать на ноги и поправить свою блузку. — Придётся все же найти, — бубнит себе под нос и, разлёгшись по всей кровати, смотрит в потолок, подложив ладони себе под голову, продемонстрировав накаченные мышцы. — Удачи в поисках. Не подхвати сифилис! — воздушный поцелуй и быстро покидает эту комнату. Юлия спешит, на ходу закалывает волосы цвета жасмин на своем затылке, попутно всматриваясь в зеркало возле входной двери. Едва она обувает свои туфли, так небрежно лежавшие по разным углам из-за вчерашней страсти Серова, как тут же собирается выйти. Девушка покидает некогда шумную квартиру, даже не вспомнив о самом важном, даже не подумав о той, которая до сих пор вынуждена сидеть на кухне и ждать… ждать, когда же Юлия или же Денис соизволят закончить свои дела. Аккуратно отодвигает ногу в сторону, стараясь не задеть пьяное тело светловолосого парня с татуировками на руках. Эмилия поражается, что тот так долго спит и даже временами ей кажется, будто парень и вовсе мертв. Только его храп и нервное дерганье рукой дает ей понять, что ошибается и скоро он может прийти в себя и мало ли, что может произойти, если увидит её. Заплаканную девушку, чувствующую себя не в своей тарелке. Это не её мир, не её дом, не её знакомые. Она здесь лишняя и четко это ощущает. Даже сейчас, спустя пять часов после того, как последний раз видела Юлию и общалась с ней. Сама не помнит, в какой момент появился Денис и начал целовать Смирнову. Она не сразу поняла, что брат намеренно увел девушку подальше от Эмилии, для того, чтобы та осталась одна. Одна, почти целую ночь, сидела здесь на стуле и боялась пошевелиться. За несколько часов сюда практически никто не входил, никто, кроме этого парня, спавшего на полу рядом с ногами Серовой. Он просто вошел, увидел её и, улыбнувшись, рухнул на пол. Эмилия даже понять ничего не успела, как тот со свистом захрапел и принялся спать, пока девушка переваривала в своем подсознании столь неприятную ситуацию. Конечно, ей было не по себе, конечно, она не могла понять, что ей делать дальше, именно поэтому просто продолжила сидеть и допивать остатки грейпфрутового сока из пачки. Маленькие нечастые глотки, пока смотрела куда-то в пустоту, ожидая Юлию, но та так и не пришла. Но теперь, когда парень начал приходить в себя, Серова четко поняла, что здесь ей оставаться уже нельзя. Она знала, в какую комнату повел Юлию её брат, поэтому осторожно встала на ноги и вышла из кухни, стараясь не разбудить никого на своем пути. Главное не наступить на эти пустые бутылки из-под алкоголя, главное не наступить кому-то на руку и не споткнуться о чье-то пьяное тело. Поправляет свои темные волосы цвета горького шоколада, стараясь завязать их в тот самый хвост, но ничего не получается. Эмилия добирается до двери комнаты и собирается уже постучать, как внезапно та открывается. Он, решив для себя, что переспит с первой же попавшейся девушкой, был совершенно не готов увидеть сестру. Готов был поклясться, что был буквально уверен в том, что Эмилии здесь уже нет. Он даже представлял, как девушка вызывает себе такси и уезжает восвояси отсюда, или же звонит своему защитнику Цепину и просит его помочь. Как она потом отблагодарила его в автомобиле, как её губы обхватывали его член и всё сосали и сосали, пытаясь довести парня до блаженства… То, как эти изумрудные глазки смотрели на Вадима снизу-вверх, то, как она хлопала ресничками, едва тот испустил в её горячий ротик… Он не может сдерживать себя. Не может заставить собственный орган отступить от намеченного желания. Серов начинает представлять перед собой кого угодно, лишь бы прогнать из своей головы такое ярое желание. Обычно, в такие моменты, он представлял именно Эмилию, испытывал отвращение и член тут же становился вялым, но в этот раз… Она здесь, и он боится подумать о ней в другом плане, боится признаться самому себе, что встал у него не из-за желания секса, а именно из-за нее. Из-за её испуганных изумрудных глазок, оттого, как она приоткрывает свои губки и пытается что-то произнести. Оттого, как она сглатывает, быстро моргает, попытавшись собраться с силами и духом. Это кружит голову! Рвет подсознание на части и заставляет почему-то протянуть к ней руки. Он хватает девушку за локоть и резко дергает на себя. Она не может устоять на ногах, спотыкается о пустую стеклянную бутылку и едва ли не падает в объятия брата. Тот, за секунду до падения, хватает её еще и второй рукой, заставляет едва ли не повиснуть в воздухе, ловко переводит свои ладони на её талию и слегка приподнимает. Бутылка откатывается в сторону, а девушка, словно зачарованная, смотрит на нее и только сейчас шокировано переводит взгляд на лицо брата. Он все еще смотрит, пытается понять, почему спас её от падения, почему не позволил грохнуться лицом в пол и разбить этот носик. Прелестный носик. Денис учащенно задышал и только, когда девушка произнесла слабое «спасибо», он наконец пришел в себя, но отпустить её не пришло ему в голову. — Ты всё это время была здесь? — Я… Я… — Что «я…я»? — снова кривит лицо и передразнивает её, наконец поставив на пол. Ладони обхватывают эту тонкую осиную талию, не позволяя девушке отступить назад и покинуть эту квартиру, резко закончив таким образом разговор. — Небось нашла себе кого-нибудь на ночь? Неужели зачесалось? — Что зачесалось? — не понимает сначала, что именно имел в виду Денис, и только после его кривой улыбки Эмилия взрывается. До нее доходит, начинает представлять себе это зрелище и испытывает такую ненависть и злость, что сдержать себя не в силах. Она упирается кулаками в его грудь и старается оттолкнуть от себя, но парень непреклонен. — Отпусти! — Что ты делала возле комнаты? — Я за Юлей пришла, ясно? Она обещала мне… — Она давно ушла, — для него две минуты, это уже давность, поэтому Серов не считает себя лгуном. Он продолжает смотреть в глаза сестры, заметив, как те наполняются слезами. Ооо, да! Вот этого он ждал. Вот этого хотел. Чтобы та, наконец, заревела и почувствовала себя ничтожеством, той самой, которая ни на что не способна. Даже сейчас, она сильно давит в его грудную клетку своими кулачками, но не может никак заставить парня отступиться от своего решительного шага. Он еще сильнее сжимает свои руки, мгновенно затаскивает девушку в комнату и хлопает дверью. Денис бесцеремонно кидает Эмилию на постель и только сейчас может опустить глаза ниже и заметить бугорок в своих джинсах. О черт, стояк до сих пор тревожит его тело. Мурашки накатывают волнами, пока внизу живота завязывается такой сильный и крепкий узел желания, неподвластный шатену. Он делает один шаг, не дает Эмилии даже оглядеться и вообще понять, что сейчас происходит. Резко наклонился над ней, навис над девушкой, заставляя ту вжаться в матрас и распахнуть свои заплаканные глазки. Вот теперь он полностью теряет контроль и его рука начинает сильнее сдавливать шею Эмилии, но та не спешит кончиками ногтей вцепиться в кожу брату, она вообще не понимает, что происходит. Сильнейший шок, неизведанное будущее. Только распахивает свои губки и начинает учащенно дышать, не чувствуя сильного давления на горло. — Я не удивлюсь, если уже сегодня вечером отец будет знать о том, какова его дочь на самом деле. Шлюха, — членораздельно, без всяких эмоций. Она все еще молчит, смотрит в его разгневанное лицо, заметив как выступили желваки. — Скольким отсосала? Скольким позволила вогнать в себя член? — Я… Я ведь… — Не поверю ни за что, что ты все эти несколько часов смогла где-то скрываться в этой квартире от похотливых взглядов возбужденных дикарей. — Клянусь, Денис… Ему плевать на эту мольбу. Лишь повышает голос, сам не понимает, почему так жутко зол. Неужели тот факт, что сестра была с кем-то, пробудил в нем такие нотки гнева, учитывая тот факт, что ненавидел Эмилию за её существование почти всегда… Но сейчас, все явно по-другому. — А я был уверен, что у тебя не хватит смелости уйти отсюда. Был уверен, что ты не уйдешь, пока тебя кто-нибудь не загнет в темном углу, поэтому забрал от тебя Юльку. Но не думал, что ты, ненасытная нимфоманка, останешься для продолжения банкета. Что, не достаточно парней соблазнила? — сам не замечает, как большим пальцем закрывает её губы, продолжая держать за шею. Денис совершенно случайно проводит подушечкой большого пальца по этим сухим губам, сначала в одну сторону, потом в другую… В висках пульсирует, кровь невероятно горячая, начинает кипеть в жилах Серова. Он давит на губы, а затем слегка вводит палец и заставляет нижнюю губу слегка открыться. Всматривается в эти глазки, не может понять, почему так медлит. Он же хотел сделать больно, а сейчас?.. Сейчас словно с ума сошел. Сошел. Явно не в себе. Не спеша наклоняется к ней, едва ощутив как подушечка пальца стала влажной. Руки задрожали, так же как и все тело. Внезапно он касается пальцем её зубок и те почему-то разжались, пропустив в горячий ротик. Голова кружится. Он на мгновение представляет, что вместо пальца совсем другое оказывается в этом горячем океане желаний. Дыхание сбито ко всем чертям, приближается к ней уже вплотную и едва ли не шепчет в губы. — Ты ведь дочь своей матери, наверняка унаследовала ген шлюхи. — Я девственница, — хриплым голосом произносит Эмилия, задев язычком подушечку пальца Дениса несколько раз, отчего тот едва сознание не потерял. Девственница! Господи Боже! Она… Что??? «Не может быть. Она лжет. Не может… Я же видел, как она с Цепиным… Я же был уверен…» В душу словно вонзились тысячи и тысячи острых предметов, заставляющие Серова противостоять этой адской боли. Он готов кричать, непонятно отчего! Может это всего лишь злость и возмущение на сестру после такого простого заявления? А может он злится на то, что был так глуп и так слеп, что не заметил этого сам… А может… Может он сейчас рад? Впервые, как-то по-настоящему рад тому, что сказала его сестра. Всё внезапно стало таким неважным. Его ненависть, его желание прибить эту мелкую дрянь, его стремление сделать ей больно. Всё отходит на второй план, даже еще дальше, но только в этот определенный момент. Момент безумия, безрассудства и полнейшего кайфа. Его губы на её губах и в эту секунду Денис уже не ощущает своего тела. Он будто парит в невесомости. Не целует, не двигает ими, а просто прижимает, так и не убрав своего пальца. По сути он едва касается её верхней губы, ведь на нижней до сих пор его палец, не дающий парню совсем сорваться и сделать то, что и в больнице. Это была она, ведь так? Она… Привкус мяты. О черт, он ощущает его даже через это неполноценное прикосновение. Потерял рассудок, не смог найти оправданий своему поступку. Он просто смотрит в её шокированные распахнутые глазки и внезапно видит, что она их закрывает. Что за хуйня? Почему она это сделала? Ведь обычно так делают, когда хотят сполна ощутить столь блаженный поцелуй. Так делают, когда уже решили отдаться без остатка. Когда принимают власть другого человека над собой, когда хотят это принять и чувствуют попросту необходимость в этом. И сейчас этот факт его выбесил. Она ведь не должна так просто сдаться! Она же Серова, твою мать, дочь его отца! У них в генах прописано быть сильными и волевыми, не позволять никому превращать себя в куклу. Дочь Владимира Серова. Его сестра, черт возьми! Резко отклонился назад, убрал свою руку и едва ли не со всей силы толкнул Серову в плечо, заставляя девушку упасть с постели. Она хватается за левое бедро, сильно ударившись об пол. Не сразу даже смогла подняться и посмотреть в сторону брата. Она лишь продолжила лежать, дождавшись, когда тот, схватив свою рубашку и мобильный телефон, покинет комнату. Только сейчас девушка шокировано коснулась своих губ и начала внезапно плакать. Вслух, не способна даже успокоиться. Что с ним? А что с ней? Она уже второй раз позволяет брату касаться её губ, позволяет ему быть так близко к ней! Где те унижения, где те обидные слова? Она готова была сутки напролет выслушивать от него нецензурную лексику, но пережить еще одну такую близость не сможет! А придётся, Эмилия, ведь не знаешь, что тебя ждет в будущем. Очередной стакан воды. Кажется ей никогда не удастся избавиться от привкуса грейпфрута, который так и раздирает все рецепторы. Едва вспомнив этот вкус, Эмилия ловко подавляет рвотные позывы, вылив воду из стакана обратно в раковину. Проходит дальше, не спешит, знает, что времени у нее предостаточно. Знает, что пока в гостиной Екатерина, Денис не посмеет ничего сказать. Взяв свои конспекты в руки, проводит пальцами по мягкой обложке тетради, увлеченно задумавшись насчет того, что скоро снова на учебу. Она улыбается этому факту, рада, безумно, ведь наконец-таки удастся окунуться с головой в химические свойства и многочисленные примеры. Её больше не будет заботить тот факт, что произошло в больнице… Ну же, блокировать эти мысли нужно и попросту необходимо, иначе снова окунешься в омут боли и страданий. Напрасных надежд. — Тебе не кажется, сынок, что они затягивают с ремонтом? — Екатерина, так и не отвлекаясь от просмотра любимой передачи, начинает очередной разговор с Денисом. В какой-то момент Эмилия наконец вспомнила, что брат лежал на диване здесь всё это время. Тихо, не подавая ни звука, словно не хотел привлекать к себе внимание. Он спокойно убирает свой телефон, блокируя экран, подняв глаза в сторону матери. — Сегодня бы проверил, да машина в ремонте… — Я поняла твой намек, — Екатерина, словно уже знала, чем закончится этот разговор, спокойно протянула Денису чью-то визитку. — И что это? — не спешит взять из рук матери, продолжает спокойно лежать на спине, даже не дернувшись. — Там адрес. Доедешь на такси и скажи, что от меня, тебе дадут мой автомобиль. — Твой автомобиль? — вопрос Дениса заставил Эмилию вновь посмотреть на брата. Она так же не понимает, о чем говорит Екатерина, волнующе ждет каких-то разъяснений, но похоже женщина даже не думала их давать. — Ты ведь водить не умеешь. — И не собиралась учиться, — бурчит себе под нос, делает глоток из бокала. Взяв визитку из рук матери, Серов-младший несколько раз усмехнулся себе под нос, прежде чем стремительно начать подниматься по ступеням вверх, чтобы переодеться. — Эмилия, ты чего сидишь? — вопрос Екатерины заставляет не только девушку содрогнуться от внезапности, но и остановиться Дениса, резко посмотревшего в сторону сестры. Вот она, в привычных лосинах, этот глупый хвост на затылке… Сухие губы, несовершенная кожа с некоторыми проблемными участками на щеках. Но больше всего его бесил этот маникюр на пальцах сестры, точнее его отсутствие. Ногти небрежные, некоторые полностью обгрызены, кутикула совсем не обработана. Боже, да они с Цепиным стоят друг друга. Два урода. Моральных и Физических. — Я… скоро ведь обратно в университет… хотела повторить… — Хватить сидеть дома. Поезжай с братом, полюбуйся городом, заодно и его квартирой. Вспылил. Как всегда. Наплевав на то, что должен был как-то игнорировать сестру и всё, что с ней связанно, Денис уже начал кричать свои возмущения на весь дом. — Мне что, нянька нужна? Не нуждаюсь я в её компании, пусть сидит и зубрит свои предметы. — Денис, она поедет с тобой, и это не обсуждается, — грозно, возможно впервые за долгое время, Екатерина проговаривает каждое слово сквозь зубы, пытаясь убедить сына в том, что иначе никак не будет. Эмилия, отчего-то испугавшись законную супругу своего отца, вмиг прижала к себе тетради, направившись в сторону ступеней. — Нахуй она мне там нужна?! — хочет побыстрее убраться. Войти в свою комнату, одеться и мигом уйти прочь из этого дома, но у него ничего не выходит. Слова матери по поводу машины никак не оставляют парня в покое. Он ютится между своим желанием столкнуть Эмилию со ступеней и тем, что будет ездить на новой тачке. Корысть. Больше ничего. Всё размышляет над словами матери, о том, что Эмилия попросту ему необходима. Конечно, раньше он бы не упустил момент побыть с ней наедине и еще больше унизить, втоптать в грязь свою младшую сестренку… Но сейчас, все что произошло за последние дни между ними, не дает парню покоя. Вчерашняя ночь, сегодняшнее утро. Разве можно нормально мыслить после того, что он два раза едва ли не поцеловал её! Сам, намеренно, потеряв рассудок, пусть и на короткое мгновение. Девственница Это слово словно заело в его голове. Даже какая-то нотка гордости за то, что она не является той шлюхой, которую он сам себе придумал, проскочила в голове Серова. Он начал словно забывать о том, что натворил вчера ночью… А натворил немало дел, но об этом конечно же позже, ведь именно сейчас важно другое… Превозмогая отвращение, он все же повернулся лицом к сестре, которая стояла на две ступени ниже и взглянул в эти широко распахнутые изумрудные глазки. Денис несколько раз обдумал свой ответ, но так и не принял решение, как его лучше преподнести. — Одевайся. Нормально только. Вот и всё. Только три слова и Эмилия сама чуть не рухнула оттого, как быстро брат отступился от своей злости и собственных слов. Ей остается только наблюдать, как шатен легко поднялся по оставшимся ступеням вверх и завернул за угол в свою комнату. Эмилия, словно потерявшая счет времени, продолжала стоять. Она боялась того, что мог так быстро замыслить брат. Явно никакого добра не будет от такой совместной поездки, но заставить себя возразить Екатерине девушка не в силах. Продолжая сжимать тетради в своих руках, она молча улыбнулась матери своего брата, медленно поднявшись на второй этаж. Проходит мимо его комнаты, тихонечко, на носочках. Ожидает, что он сейчас выскочит в коридор и начнет её прессовать, заставляя отказаться от всего этого. Но нет, его дверь плотно закрыта и дает Эмилии надежду на то, что все может обойтись без ссор… Непривычно молча. Даже не смотрели друг на друга. Он лишь кивнул ей, чтобы села на заднее сидение такси и всё, больше никакого взгляда в сторону младшей сестры. Денис, увлеченно гадает, что же за автомобиль находится по указанному адресу и чем ближе такси приближается до места назначения, тем радостней становится парень. Серов закуривает очередную сигарету, игнорирует просьбу таксиста не открывать так сильно окно. Разбушевавшаяся метель на улице буквально пробирает Эмилию своим холодом до костей. Девушка поправляет свой шарф, убирает волосинки со своих накрашенных блеском губ, чувствуя, как сильно замерзли щеки. Ей трудно попросить брата закрыть окно и выбросить сигарету. Водитель такси прекрасно видит в зеркале заднего вида то, как сильно дрожит девушка. Но даже он не в праве сказать что-то Серову. Дожидается того момента, когда прибывают по указанному адресу, и принимает крупную купюру, принимаясь отсчитывать сдачу. — Оставь себе, — коротко бросив на прощание, Серов покидает автомобиль, быстро направившись в сторону платной стоянки. Заметив, как ловко отдаляется от нее брат, Эмилия хватает свою сумочку и, попрощавшись с таксистом, быстро выходит из машины. Она спешит, поскальзывается несколько раз, прежде чем спешным шагом добраться до того гаража, на который указывает охранник Денису, едва увидев визитку в его руках. Он протягивает ключи, а так же конверт, явно с документами. Ему плевать, что сестра позади. Ему плевать даже на то, что может попросту забыть про её существование, сесть в автомобиль и уехать прочь к своей квартире, дабы проверить наличие работников и почти законченный ремонт. Где-то в животе снова закололо. Денису становится слегка больно. Эта острая боль поражает его быстрые действия, заставляя облокотиться рукой на стальную дверь гаража. Парню нужно отдышаться. Вчерашняя ночь дала о себе знать. Вот они — последствия. Их невозможно не заметить, их нельзя даже проигнорировать. Серов, сильно зажмурив глаза, настоятельно велит сам себе перестать так страдать, что он сильный и перенесет эту легкую, но острую боль. Не даст ей снова спровоцировать те галлюцинации. — Тебе плохо? — ей так хотелось дотронуться его плеча, но за мгновение до этого, Эмилия насильно останавливает собственную руку, сильно сжав её в кулак и спрятав обратно в карман. Девушка не дожидается, пока брат ответит, видит по его состоянию ту боль, которую так мнимо пытался скрыть. — Ты взял с собой лекарство? — Пошла ты нахуй со своей заботой. Всё со мной нормально! — бурчит, как и всегда. Ну и хули она к нему пристала со своей заботой? Неужели нельзя было и дальше игнорировать друг друга и делать вид, что не вместе? Разве так нужно было провоцировать очередной скандал, который ни к чему хорошему не приведет? — Как скажешь, — проглотив очевидную обиду, которая так яро появилась на её лице, Эмилия отвернулась в другую сторону. — Разве тебе не похуй на это? — Нет, Денис, мне не… Схватив её за руки, он плюет на то, как сильно больно самому. Прижимает её спиной к стальной двери гаража, заставляет снова посмотреть в глаза, искривляя свое выражение лица. — До каких пор ты будешь это делать? Понимает. Ловко и мгновенно. Эмилия сжимает свои губы, дрожащие от холода и какого-то ярого страха. — Извини… Я уже не знаю как к тебе обращаться. — Вообще не обращайся ко мне! — отталкивает её слегка в сторону и вставляет ключ, который был отдан охранником. Денис ловко открывает дверь, заходит внутрь, тянется к щеколде, держащей эти стальные ворота… Мгновение, и теперь может рассмотреть хорошенький автомобиль. — Ну мама… — Это отец ей дарил, — снова не выдержав, Эмилия принимается говорить. Он не смотрит на нее, но все же повел слегка взглядом в ту сторону, где стояла сестра. Денис хотел бы вновь закрыть ей рот, но эта информация не выходит у него из головы. Какого черта она об этом знает, а он, родной сын, нет? — Когда? — Где-то месяцев пять назад. Она мне так сказала, перед тем, как мы вышли из дома. Фыркает. — И за какие заслуги? — Просто подарок… Не только же тебе их делать. Ну всё… Не выдерживает. — И какого хрена ты сейчас это сказала? — Я просто… — Закрой свой рот, сестренка, иначе я тебе его навсегда заткну. Садись, — кивнув ей на заднюю дверь с правой стороны, Денис ловко усаживается за руль. Он осматривает кожаный салон, чувствует запах новенького Мерседеса, и испытывает такой кайф, от которого… Она, блять, издевается? — Ты что творишь? Я велел тебе сесть сзади. — Меня укачивает, — продемонстрировав пакет, который сжимала все это время в левой руке, Эмилия начинает пристегиваться. — Перепила вчера? — Я не пью, Денис… — О боги! Я тебя сейчас нахуй здесь задушу! — Это всё грейпфрутовый сок. — Смешивала его с водкой? Молчит. Проглотила очередную обиду, наблюдая за тем, как ловко брат заводит машину и двигается с места. Он кивает охраннику, который дружелюбно закрывает за ними ворота гаража, выезжает со стоянки. Открыв бардачок, закидывает туда конверт с документами, нечаянно коснувшись рукой колен сестры. Фыркает себе под нос, старается размять пальцы, которые словно онемели от такого прикосновения. Молча. Медленно. Он не разгоняется, так как боится очередной аварии. Всё колит в разных участках живота. Сначала ему кажется что боль где-то слева или чуть сверху пупка… затем справа, где-то внизу, потом и вовсе где-то посередине. Денис, переключив скорость, прижимает правую руку к животу, стараясь утихомирить эти неприятные чувства, пока пальцы левой руки так крепко сжимают руль. Не обращает внимания на её взгляд, на её беспокойство, на то, как, сестра сжимает этот никчёмный пакет в своей руке. Такой же никчёмный, как и она сама. Как её жизнь и жалкая натура, которая никогда не сможет возразить ему. Казалось, что они едут целую вечность, в этой тишине, которая блуждала в их одиноких сердцах, словно смерть с косой, желающая заполучить еще чью-то душу. Что-то терзает их двоих, но никто не смеет даже подумать о том, что произошло в эти последние дни… Она всё думает о том поцелуе. Всё думает о том, что было вчера в квартире того парня… Думает о том, что было утром… Вспоминает, как болит её бок, на который так сильно упала после того, как столкнул брат с кровати. А он… У него в мыслях только очевидный факт, как ненавидит сестру. Желание остановить автомобиль и высадить её посреди дороги, велико. Он всеми силами вторит себе, что должен дотерпеть… совсем немного осталось. Посмотрит свою квартиру и обратно домой, там высадит эту чертову сучку и поедет по своим делам, навсегда забыв этот день… Её губы, едва соприкоснувшись с его, тут же начинают неравный бой, который потом будет иметь колоссальные последствия. Словно высушены моря, обезображены города до неузнаваемости, безразличны родные люди. Все смешивается воедино, но остается самым главным то, что между ними происходит. И это неловкое, случайное прикосновение, дает о себе знать. Он резко дергает рулем, едва только ощутил её теплую руку на своей, той, которая отчаянно прижималась к животу и старалась определить болезненный участок. Рука сама потянулась. Она не смогла совладать со своими желаниями, со своим состраданием и невероятной добротой к брату. Не могла отвлечься от этих теплых ощущений и мыслей, что ему необходима эта поддержка. Эмилия, заметив, как лицо брата напряглось, а желваки уже выступили, не поспешила убрать свою руку. — У меня есть хорошее обезболивающее. Дожидается от него ответа. Ведь без этого согласия, попросту не имеет права что-то ему протягивать в своей руке. В любую секунду её пальцы могут быть сломаны, а она сама будет потом идти пешком до ближайшей остановки. — Какое? — казалось, что Серов даже не обратил внимание на то, где сейчас находится рука его сестры. Он наблюдает за дорогой, постепенно увеличивает скорость, стараясь даже не думать о теплоте её пальцев. — Сейчас… — пытается убрать свою руку, полезть в сумочку и найти пачку с таблетками, как вдруг её рука оказывается перехвачена. Пальцы правой руки брата сильно сжимают её запястье и возвращают обратно к животу… Она, словно его личный доктор. Самый лучший доктор на свете, который только одним движением руки, только одним прикосновением, убирает всю боль. Теперь он понимает фразу «боль, как рукой сняло»… именно сейчас так и происходит. Прикрыв глаза, всего на мгновение, Денис отдается этим приятным ощущениям от её прикосновения. Он даже не думает о злости и ненависти, которую регулярно испытывает к ней. Он не думает о том, что она его сестра… Плевать. На всё плевать. Отдавшись этому, без остатка. Позволяя всем этим приятным отголоскам кайфа отозваться в новом мотиве, Серов наконец приходит в себя. Но в этот раз он пришел в себя не потому, что внутри проснулся разум и заиграли нотки ненависти… Он пришел в себя оттого, что почувствовал на своих губах подушечки её пальцев, которые так настойчиво пытались пропихнуть в рот маленькую круглую таблетку. Девушка так же находчиво смотрит на небольшую бутылочку с водой, которая затерялась в её бескрайней сумочке. Открывает её, теряет пробку, которая быстро падает куда-то в ноги. Наклоняется, хочет её поднять, не заметив, как брат начал плавно входить в поворот. Открытая бутылочка минеральной воды тут же покачнулась вместе с нагнувшейся Эмилией. Содержимое проливается на панель, на коробку передач, куда только что положил свою ладонь Денис. От встречи с водой парень слегка испугался. Он не смог сразу посмотреть и понять, это его сестру только что вырвало? Первый светофор за много километров. Останавливается, быстро реагирует на то, что только что произошло. А девушка, словно и не заметила как несколько капель покинули небольшую бутыль с водой, находит все же пробку и неожиданно для себя встречается с рассерженным братом лицом к лицу. Приблизился. Мгновенно. За какие-то миллисекунды. Застал её врасплох, постепенно вгоняя в некий страх. — Ты безалаберная сука! — ругается. Как всегда. Сквозь зубы и без каких-либо эмоций, кроме злости и ненависти. Он готов уже высадить её. Готов выгнать нахер на улицу, в эту холодную метель, которая бы превратила девушку моментально в сосульку. Не желает видеть её, не желает даже говорить. Все настолько ужасно, что ему становится враз противно. Тошнота, словно одинокий комок нервов и неприятностей, собранных воедино, подходит к горлу. Снова сжимает, не дает возможности нормально дышать. Словно вновь в больнице, где его приводят в чувства нашатырным спиртом, который он вдыхает, словно токсикоман. Так и сейчас. Едва удалось сделать первый вдох, то тут же почувствовал запах молочного шоколада. Тут же представил, как самый лакомый кусочек тает у него на языке, как приносит уйму наслаждения. Возвышает его. Окутывает своей нирваной, заставляя отдаться каждой частичке, открыв все пути к своей душе. Ему хорошо, ему как никогда хорошо. Чувствует этот аромат, вдыхает глубоко, надолго оставляя его внутри себя, позволяя распространиться по всем уголкам тела. Вовсе забывает, что перед ним напуганная сестричка, которая дрожащей рукой продолжает держать бутылочку с водой. Которая только недавно дала ему таблетку, так любезно прислонив к губам… Шикарным губам, которые слегка приоткрылись и едва ли не приближаются навстречу к ней. Он не в себе. Он вообще сейчас не в этом мире. Молочный шоколад окутал его, затащил туда, где нет места для злобы и ненависти. Здесь хорошо, здесь спокойно, здесь хочется показать себя настоящего, без всякой этой фальшивой эгоистичности. Сигнал машин всё же разбудил его подсознание. Разум, словно перезагрузился, и наконец, добился от парня действий. Он ловко возвращается на свое место, смотрит на зеленый свет светофора, включив первую передачу. — Сядь уже нормально. Хватит дрожать, иначе заставлю делать химчистку салона! — бурчит себе под нос, заставляя сестру тут же отвернуться вправо и смотреть в окно. Она не спешит убрать бутылочку. Все держит и держит, наконец дождавшись того момента, когда брат, не способный протолкнуть слюнями таблетку, застрявшую в горле, взялся за воду. Делает несколько глотков, не отвлекаясь от дороги, наконец возвращает ей обратно в руки. Мимолетное легкое прикосновение. Его горячие пальцы пронеслись по её оледеневшему запястью, словно мотоциклист в начале сезона. Чувствует, что сестру явно лихорадит. Её руки невероятно холодны, а сама она нервно пытается развязать шарф и слегка приоткрывает окошко. Хмурым взглядом оценивает её состояние, почувствовав какую-то острую необходимость поинтересоваться у нее. Но молчит. Сжимает из последних сил свои губы, делая вид, что его вовсе это не заботит. Не доезжая до того дома, где находится его квартира, Серов снова делает остановку на светофоре. На этот раз она будет немного дольше, чем в прошлый. Слышит, как застучали её зубы. Нервно достает пачку сигарет из своего кармана и закуривает. Набирая полные легкие дыма, он ожидает попутной боли в животе… но… её не оказывается. Серов проверяет, слегка елозит по сидению, снова ничего не почувствовав. Должно быть таблетка, которую ему дала сестра, всё же сделала своё дело. Он с улыбкой хочет оценить эту сообразительность, и даже краем глаза посмотрел вновь вправо, заметив уже начальную стадию настоящей лихорадки. Ей почему-то трудно дышать. Сначала думала, что сильно завязала шарф на своей шее, затем из-за того, что машина новая и в салоне еще остался специфический запах кожи. Теперь она грешит на сигаретный дым, но быстро забывает о нем, едва прикасается к своему пылающему жаром лбу. Девушка с ужасом осознает, что простыла. И когда же успела? Перебирает все варианты и останавливается только на самом важном. Та квартира, та кухня, в которой сидела несколько часов и открытое окно, дабы проветрить этот невыносимый перегар, исходящий от опьяненных людей. Но окончательно всё завершилось этой поездкой в такси, когда всю дорогу брат курил в открытое окно, пока снежинки бушующей метели пронзали кожу Эмилии. — Можно я не пойду с тобой, а посижу в машине? — А с чего ты вообще взяла, что я собирался тебя брать с собой? — он высокомерно смотрит на нее, делает вид, что ему реально плевать на её состояние. Так было всегда, он мог сделать что-то специально, чтобы ей было хуже… Да и сейчас особого беспокойства нет… Верно? — Прошу, давай без этого… — Если тебе так херово, какого черта вообще поперлась со мной? — Мама Катя… — Мама Катя! — перекривлял, снова переключает с нейтральной на первую, давит слегка на газ, постепенно убирает ногу со сцепления. Машина трогается и довольно быстро входит в поворот, прямо во двор нужного дома. — Когда ты научишься иметь свою точку зрения и отстаивать её? При отце только такая храбрая? Можешь и накинуться на меня, и нос разбить, да? — Я не хотела… — О, а я как хотел быть с разбитым носом! Всегда мечтал отхватить пиздюлей от тебя. — Я от тебя их получала всю жизнь… — Вот только не надо мне. — Вспомни тот день, тогда, в детстве. — Какой из? — глушит мотор, достает ключи из замка зажигания, повернувшись в сторону сестры. — На песчаном карьере. Ну дай же ощутить всё сполна. Дай же почувствовать тебя. Моя больная галлюцинация. — С чего это вдруг ты его вспомнила? — Потому что тебе удалось меня тогда чуть не убить… «Потому что ты вспоминал о нем тогда, в больнице… И через минуту поцеловал меня в губы» — мысленно добавляет, сжимает в своих руках пакет, вдыхая свежий воздух, который буквально силой ворвался в салон автомобиля. — Жаль, что не удалось! Сердце девушки разрывается от обиды и боли. Она сжимает свои глаза, которые всего за секунду наполнились слезами. Хочется кричать! Завопить, раздирая горло, царапая свою кожу на лице, чтобы как-то освободить израненную душу. Плохо? Нет, это ужасное состояние. Лихорадка ловко дополняет её внутреннюю обреченность моральным истощением. Больше нет поводов для радости. Нет причин даже как-то уточнить у брата, что он имел в виду. Все воспоминания, даже о том, что он как-то заботливо отнесся к её прикосновению, отходят на второй план. Только истерика, безумная, невероятно сильная и такая… родная за последние годы жизни. — Я скоро. Сиди здесь! И вытри свои гребаные слезы! — он снова ругается на нее, впрочем как и всегда. Не терпит, когда она плачет, хотя временами попросту тащится от этих слез. Но сейчас, когда выходит на улицу и хлопает дверью автомобиля, он ставит на сигнализацию, чтобы сестра не смогла покинуть машину, не оповестив Дениса о своем решении. Подходит к подъезду, открывает его своими ключами. Сильно сжимает их в руках так, что они впиваются ему в кожу, оставляя легкие царапины. Денис напряжен. Сам не понимает почему. Может из-за того, что сейчас придется устроить разнос за то, что ремонт так и не закончили? Этот сладкий запах, парализующий каждый нерв. О, а вкус! Какой чудесный вкус. Бодрящий, дающий столько сил и энергии, а так же желание не заканчивать это блаженство, которое буквально растаптывает грусть, словно той никогда и не было. А как насчет боли, ведь она так ловко заглушается, едва он чувствует эту сладкую, необходимую мяту, исходящую от её губ. Это всё её слезы. Её боль. Её состояние. Снова как дурак, эгоистичный придурок, которому на всё плевать. Он звонит в собственную дверь, слышит, как кто-то спешит открыть её… Но не может найти слова для того, чтобы оценить тот ужас, который видит. Всё снова идет не по его плану. Кажется с переездом придется все же повременить. Снова бесконечные слезы. А чего она ожидала? Что брат наконец вспомнит то, что целовал именно её в тот вечер?! Что он обрадуется этому или что? Что можно ожидать от собственного старшего брата, который ненавидит тебя всеми фибрами души? Что можно ожидать от того человека, который все детство пытался уничтожить тебя, гнобил, заставлял чувствовать ничтожеством. Который кайфует от твоих слез и каждый раз пытается довести до истерики? Да что угодно, только не заботу или же понимание. Постепенно успокаивается. Проходит несколько минут прежде чем Эмилия окончательно избавляется от собственных слез, наконец-таки дождавшись появления братца. Он, выключив сигнализацию, открывает дверь автомобиля и присаживается на сидение. Злой, невероятно злой. Такому лучше вообще ничего не говорить, а дождаться, когда он соизволит завести машину и поехать в направлении дома. Стучит ладонями по рулю пару раз, прежде чем вставляет ключ в замок зажигания. Только сейчас ощущает дикий холод, который не чувствовал даже на открытом участке улицы. Его внимание падает на окно пассажирской двери. Черт, ведь едва он заблокировал двери, так же заблокировалась и кнопка, чтобы поднять это стекло. Невозможно даже дышать, пар выходит словно с небольшими осколками льда, отходящими от замёрзших легких. И как она смогла сидеть в таком холоде столько минут? Как вообще смогла дышать, тем более с расстегнутой курткой и снятыми перчатками?! Он осматривает её, не может поверить в то, что сестра не дрожит от холода и не признает, что невероятно замерзла. Ей наоборот жарко, очень жарко. Настолько, что появились капельки пота на открытой шее и висках. В который раз девушка убирает прилипшие волосы, старается как-то охладиться, совершенно выжив из ума. Расширяет свои глаза. Не может понять, как она могла так быстро заболеть?! Разум твердит, что необходимо в больницу, но какое-то похуистическое настроение велит везти её домой, оставить там и смыться по своим делам. И разумеется, он делает второе. Спешит домой, наплевав на то, что с его сестрой такое творится. Ему плевать, точно так же, как и всегда. Но сердечко ёкает до последнего, отражаясь на его побледневших пальцах, потому что так сильно руль он еще никогда в жизни не сжимал. Так быстро он еще никогда не ехал. Побыстрее домой. И не потому что хочет избавиться от нее, а для того, чтобы ей помогли. Эмилия, наконец ухватив холодного воздуха, улыбается. Она хочет открыть окно еще больше, но брат резко нажимает на кнопку и поднимает стекло, заблокировав ей эту возможность. Его лицо сурово, напряженно и задумчиво как никогда. И плевать на то, что он может быть зол из-за факта отставания от графика ремонта его квартиры. Плевать на то, что снова переругался со своими рабочими. Ему плевать на всё, кроме её состояния. Кроме неё самой.