***
Тьма сгущается. Невозможное чувство боли, сковывающее сознание. Хотелось дышать, хотелось кричать… Просто существовать, ведь жизни больше нет. Нет цели, нет желания, всё превратилось в пустоту. Бескрайняя пропасть, в которую так легко угодила душа Эмилии. Ей бы выиграть еще несколько часов, но увы, казалось, что жизнь уже уходит из тела. Последний вдох, прежде чем она распахивает глаза. Где боль? Где рана? Где кровь? Где же то самое чувство, когда не можешь определить, что чувствуешь? Ей необходимо просто понять — живая она или нет. Попыталась пошевелить рукой, вроде удается. Кончиками пальцев ощущает тепло, исходящее от чьего-то тела. Она смотрит Ему, прямо в глаза, всё глубже и глубже погружаясь в самую пустоту, из которой выбраться сейчас просто невозможно. Нет, ей не страшно. Совершенно не страшно. Просто не может понять, почему выстрел прозвучал, но по-прежнему остается живой? Серова не могла понять его реакции. Руслан до сих пор в её комнате, но на этот раз он не стоит, безразлично смотря на неё. Он с невероятной силой прижимает девушку к своему телу. Обнимает, ласково проводит ладонями вдоль поясницы. Нет, рука не пробиралась под тонкую материю майки. Простые и крепкие объятия. Почему он резко перестал целиться? Почему он направил оружие в другую сторону. Почему выстрелил в стену? Ненароком поднимает глаза, увидев то самое отверстие, которое должно было быть в ней. Страх в его душе проникает через эти объятия в тело самой Эмилии. Она начинает бояться. Не потому, что обнимает Его, не потому, что была только что на волосок от смерти, а потому что вовсе ничего не понимает. Это казалось некой игрой. Игрой между жизнью и смертью. И лучше бы смерть выбрать, ведь то, что происходило сейчас, казалось, еще хуже. Засосало где-то посередине и не даёт насладиться сладостным моментом того или иного ужаса. Жизнь — дерьмо. В ней нет ничего хорошего, но и смерть не прельщает. Поэтому находясь в этой самой середине, Эмилия чувствует себя более чем комфортно. Спокойствие, по всей видимости, — это единственное, что сейчас ощущает Руслан, обнимая Эмилию. Он никогда не был так спокоен, никогда не был так уравновешен. Впервые он чувствовал то, что принял правильное решение. Она разрушила его семью, его жизнь, втоптала в грязь. Уничтожила, разорвала, полностью забрала всё желание продолжать радоваться этой жизни. Этому наивному существованию. Руслан жил ради того, чтобы отомстить. Месть — вот, что поддерживало в нём силы идти дальше. И вот, когда объект всех его страданий должен был принять смерть, он просто не смог этого сделать. Все эти дни, все эти беспокойные ночи он проводил, глядя на её дверь. Зная, что девушка страдает по своему брату. Он не смог простить и принять, что это простое увлечение. Это было не простое желание, это была ярая страсть, которую заглушить просто не в силах. Перед ним уже не одиннадцатилетняя девчонка, она уже совсем не та. Изменилась, она другая. Глупая девка. Как же это аморально. Знает же, что она любит своего родного брата, что спала с ним. Но Руслану не было мерзко обнимать её. И вовсе не для того, чтобы успокоить её, а чтобы успокоиться самому. Он убьет её. Непременно сделает это, но для начала ему хотелось отсрочить этот момент и побыть рядом. Успокоиться, просто знать, что в этот самый отрезок времени он не одинок. Они так легко разрушили его жизнь. Они просто забрали её. Так почему и ему не поступить таким же образом? Нет, он лучше, чем они. Намного лучше и с этим никак не поспоришь. Вдыхает этот сладкий аромат её волос. Аромат молочного шоколада ничуть не потерял свою насыщенность. Волосы будто пропитаны им, и избавиться от столь сладкого и приятного запаха было невозможно. Руслан чувствовал тягу, он ощущал, как что-то нарастает внутри его существа. И лучше бы это была неоперабельная опухоль, чем нечто другое… Ведь от опухоли можно сдохнуть, а вот от чувств… Даже мучения онкологии не так болезненны, как любить ту, которую в скором времени должен будешь убить. Телефон. Опять этот гребаный мобильный телефон, звонок на который приходит как обычно не вовремя. Хотел бы одной только мыслью сбросить звонок, но прекрасно понимал, что это может быть срочно. Заказчик хочет знать, мертва ли жертва. И как бы Руслану ни хотелось еще немного постоять вот так, он должен был прервать эти объятия. Она облегченно выдыхает, прежде чем кладет ладонь на свою грудь и чувствует стук сердца, пробивающий насквозь. Хотела успокоить себя, хотела просто взять и забыть обо всем этом кошмаре, но не могла. Кислорода словно стало недостаточно. Эмилия тщетно пыталась нормализовать давление в черепной коробке. — Что? — голос Руслана был встревожен. Он услышал всего несколько фраз, а уже потерял контроль. Быстро подходит к двери, бросает взгляд на Эмилию, затем резко скрывается. Радоваться ли этому? Ликовать? Благодарить Бога за второй шанс? Или же Дьявола? Ведь именно ему выгодно, чтобы сестра так любила своего брата и из-за этого потом попала к нему в котел? Две души связаны таким дурным чувством. Мерзким, неправильным, но в реальности, той, о которой они не знают, таким светлым и чистым. Готова была умереть с его именем на устах. Такое тошнотворное некогда для Дениса «с» протянуть подольше, чтобы застыло на сладких губах, которые вспоминали бы перед тем, как кануть в небытие, привкус имбиря. Эмилия так хотела просто на мгновение остаться душой на земле и хотя бы со стороны увидеть своего любимого, даже не имея возможности дотронуться до его теплой кожи в последний раз. Ей просто хотелось… Все уже предугадала наперед и даже молитву прочитала, и представила, как Бог отвергает её за любовь к брату, как посылает к Дьяволу на расправу. То, как её тело в скором времени будет разлагаться где-нибудь в овраге, то, как дикие оборотни будут поедать её плоть. Она с легкостью все представила, а тут бац — и ничего. Просто ничего, выстрел в никуда. А как бы ей хотелось оказаться немного правее, дать пуле попасть точно в сердце, чтобы больше не мучаться. Всё ведь снова вспомнила. Денис и её мать… спали. И не просто спали, они трахались. Занимались животным сексом. А отец? Как же обидно за отца. Как мама так могла с ним поступить? Как мог Денис так предать его? Его собственный сын, её брат. Любимый брат. Это похоже на фильм ужасов. Только тут нет монстров. Ведь ужас в этой дикой любви. Больной любви, всю историю которой она снова и снова прокручивала в своей голове, как чертов фильм с субтитрами. Старый, черно-белый, снятый на плохую пленку. И это не потому что начала что-то забывать, или её чувства начинают постепенно покидать сердечко. Это всё от боли, от обиды на Дениса. Лучше бы испытала град ударов, лучше бы она просто позволила ему задушить себя. Это еще бы простила. Но не предательство собственного отца. Так не должно было быть. Этого не может быть! — Какой кошмар! — обхватив лицо ладонями, позволяет этим гребаным слезам скатиться по щекам. Ощущает, как всю трусит, чувствует, что вот-вот может сойти с ума. — Почему не выстрелил? Почему ты не выстрелил?! И Руслан четко слышит её вопрос. Бьет по стене снова и снова, пока не превращает костяшки пальцев в сплошное месиво из крови и разодранной нежной кожи. А ведь кто-то так уже делал, кажется...***
Хочет обнять, но глядя на её хрупкое искалеченное тело, Денис не в силах воплотить свое желание. Слеза снова скользнула по щеке, прежде чем Серов-младший не глянул на обеспокоенного Леонида. — Как ты нашел её? — Хотел поговорить… Вошел, а она… Скорая очень быстро приехала, и я… — Я говорил с ней за несколько минут до случившегося. Не могла же эта хуйня произойти за каких-то там тридцать секунд? — злится. «Правильно, надо злиться на себя, гребаный придурок!» Уничтоживший столько судеб. Растоптавший столько сердец. Причинивший столько боли. — Я не могу это объяснить. — Что случилось? — видит смятение друга, понимает, что он что-то скрывает. А парень занервничал. Конкретно, потому что понимает, что на этот раз попал по-крупному. Леонид старался как-то успокоиться, пытался думать о другом, только не о том, что случилось утром. Парень тщетно блокировал чувство вины, напрасно пытался уничтожить эти воспоминания. Её жалобный крик и кровь, вытекающая тонкой струйкой из раны на виске. — Я… — Полиция уже наверняка просмотрела записи с камер наблюдения, наверняка едет уже сюда, чтобы… — Я не толкал её. Это не я. Обессилен. Не понимает, что будет дальше. Леонид знает, что он не виноват… он не толкал. Он не делал это. Все снова плывет перед глазами. Его разум затуманен, впрочем как и было час назад. Парень пытался совладать с эмоциями, он хотел верить в то, что действительно не виноват. Любовь к этой хрупкой девушке, которая теперь лежит неподвижно, была настолько велика, что готов был последовать за ней куда угодно, даже в самую пучину тьмы. Может хоть она смогла бы соединить их. — Мы с ней спали. И не один раз. Думал, что Дениса этот факт застанет врасплох. Думал, что Серов разозлится, начнет что-то высказывать, претендовать на Юлию, но нет, тот был абсолютно спокоен. Будто проглотил всю эту информацию, словно и вовсе ничего не услышал. — Я боюсь выйти отсюда и больше не увидеть её живой, — снова смотрит на время и понимает, что доктор скоро войдет, чтобы выгнать их из реанимации, в которую вообще впускать не имел права, — только взгляни на нее. Ангел, который всегда хотел всем помочь. — Я люблю её, Денис, — тихо шепчет лучший друг Серова, но тот игнорирует его слова в очередной раз. — Она что-то знала, что-то хотела мне рассказать. Хотела встретиться с Людмилой и… — Она узнала о том, что я убил Карину. Медленно оборачивается к своему другу лицом. Не в силах понять. Не в силах все это переварить. Денис просто боится сказать то, что у него сейчас в голове. Единственное, что витало где-то в воздухе на протяжении этого часа, а потом с силой ударило прямо в голову. Сердце в тиски, грудная клетка напряжена из-за большого объема кислорода в легких. Шатен наконец встал на ноги, отпустив хрупкую руку Юлии. — Молодые люди, — юная медсестра с опаской заглядывает в палату, услышав их разговор, — вам уже пора. — Мы уже выходим, — Денис смотрит на своего товарища, прежде чем окончательно покинуть палату, еще раз бросив взгляд на Юлию. Страшно. Безумно страшно просто так взять и уйти, пока в голове присутствуют пугающие мысли. А вдруг он видит её в последний раз? А вдруг в следующий раз, когда он увидит ее, девушка будет уже лежать в гробу. Это невыносимо — знать, что близкий тебе человек может просто умереть. Исчезнуть из твоей жизни. Ты с ним больше никогда не поговоришь, не обнимешь, не почувствуешь тепло его тела. Не поделишься больше никогда со своими бедами и переживаниями, не услышишь дельного совета и ободряющего: «Ты справишься». Человека просто не будет. И последний его путь будет к кладбищу. Последний раз ты увидишь его уже окоченелым трупом. Срочно надо на улицу, успокоить нервы, покурить такую нужную сигарету. Леонид подходит ближе, игнорируя очередную просьбу медсестры. Не в силах прикоснуться, даже смотреть не может в лицо Юлии. Глаза девушки плотно закрыты, она ни на что не реагирует, кажется, что больше не придет в себя. Это пугает его, обескураживает ужасным словом — кома. Не может поверить, что всё происходит не в кошмарном сне, а в реальной жизни. Это всё правда. Тяжелая, реальная правда жизни, переварить которую не в силах очень многие. Это ломает, уничтожает, стирает в пух и прах. — Прости меня. Прости, — снова взрывается, повышает немного голос, ощутив на своих плечах пальцы медсестры, — иду, руки убери! Словно ужаленный выбегает из палаты, стремительно направляется прочь отсюда. Подальше от этой больницы. Подальше от этого города. Ему не будет здесь жизни. Ему уже нет покоя. Вся его жизнь в последние месяцы была только с ней. Та, которую так полюбил, сейчас лежит овощем. Одна, в пустой холодной палате. И пусть где-то во тьме она боролась, кричала, билась о стеклянную стену, слыша всё вокруг себя. Но так и не смогла выбраться, была просто не настолько сильна, как будучи в сознании. Ведь Юля действительно слаба, она действительно ранима. В глубине души, которая стала для нее теперь тюрьмой. Едва не сбивает с ног Дениса, нервно курящего на крыльце больницы. Леонид, словно ошпаренный, отходит от друга на два шага, молча смотрит, как будто сквозь него, и собирается уже уйти. В пустоту. Вопрос в спину. Обескураживает. Велит остановиться, медленно обернуться и понять, что так просто ему теперь не удастся уйти. — Ты это сделал? — Я всего лишь признался, — он не в силах, эмоции пронзили Леонида, да так, что слезы тут же хлынули из ледяного взгляда, — признался, а она… — Признался в чем? — не докуривает, кидает окурок в сторону, борясь с желанием взять Леонида за грудки и как следует встряхнуть. — Что это был я. Что это я убил Карину. — Ты с ума сошел? — движется к нему быстрее, нежели какая-то свинцовая пуля. Денис настигает друга уже на ступеньках, едва не толкает Леонида лицом в асфальт. — Что ты натворил? Что ты натворил, придурок? — Она всё поняла. Поняла, что история темна! Руслан, он уже не в тюрьме, он… — Я знаю. — Что? — Анна Петровна рассказала, — хватается за голову, все еще прижав ладонь к своему карману брюк, проверяя, показалось ему или нет, что телефон вибрировал, — это он причастен к исчезновению Эмилии. Полиция уже в курсе, повсюду объявлен план-перехват. — И ты только сейчас мне об этом говоришь? — Ты действительно идиот, или просто прикидываешься? Что ты сделал? Конкретно говори, о чем сказал Юле? — Она хотела поговорить с Людмилой, хотела всё узнать и я… Я просто пришел к ней. Она рассказала про Руслана… И я не выдержал, не смог больше скрывать. Я был не в силах. — Ты толкнул? — жестоко взяв друга за грудки, Денис заставляет того посмотреть ему прямо в глаза. Чувствует холодное дыхание самой смерти. Ощущает, как кости сводит от нетерпеливой боли, а все тело завибрировало. Правосудие, оно действительно существует? — Всего лишь хотел остановить её… Я взял ее за руку… а она пыталась высвободиться, и я отпустил... — Ты отпустил её руку? — Разжал пальцы, я думал она устоит. Думал, что у нее получится. Думал, что она сможет контролировать свою злость на правду. Она пообещала восстановить справедливость. Сказала, что невиновный должен быть оправдан, а я… а я должен… — Урод! Проклятый урод! — кричит в лицо, выплевывая всю свою ярость, резко отталкивает от себя Леонида в надежде, что тот упадет на хрен с этих ступеней. Но он устоял, едва покачнувшись, чем полностью выбесил Дениса. Серов наотмашь бьет своего товарища по лицу правым кулаком, заставляя Леонида опешить от этого, но ничего не сделать в ответ. Заслужил. Не только удар по челюсти, но и саму ненависть. — Я не хотел! Я люблю её! — Тогда молись, чтобы она очнулась, иначе я убью тебя! Молча следует к своему автомобилю, разблокировав двери нажатием на кнопку сигнализационного пульта. Денис уже собирается покинуть территорию больницы, наконец дождавшись вибрации в кармане брюк. Пальцы все словно скрутило от преддверия долгожданных слов о спасении любимой. Он так хотел побыстрее ответить на звонок, что даже не обратил внимания на номер звонившего. — Да?! — Я скину адрес по смс. Будь там через час. — томный голос, до боли знакомый. Голос прошлого. — Руслан? — с замиранием сердца шепчет Денис, прежде чем услышал многочисленные гудки. Окаменел, не мог даже с первого раза проглотить набравшуюся слюну. Она тягучим ядом проникает в его гортань, раздражает желудок, заставляя парня согнуться пополам. Тошнит только воздухом, больше нет ничего в его теле. Словно вся жидкость испарилась, и теперь каждая его вена высушена, подобно травинке на палящем солнце. Он словно ходячий труп с омертвевшей кожей и сухожилиями, которые скручивает от боли, от страха перед опасностью, от страха за любимую. — Денис? — Леонид с опаской кладет ладонь на плечо своего друга. — Это был Руслан. Он назначил мне встречу. — Я с тобой. — Пошел нахуй, Лёня! — внезапно распрямился, повернувшись лицом к Леониду. Кровь из разбитой брови его друга по-прежнему стекает по лицу, к самому подбородку, капая на землю. — Это всё началось из-за меня, со мной и должно кончиться. — А если у него пистолет? А если… — Я с тобой. Звук смс, и оба посмотрели на карман брюк, из которого тут же был вынут мобильный. — Он дал мне час. Если я не хочу опоздать, то выезжать надо немедленно, — садится за руль, громко хлопнув дверью, — ты долго думать будешь? Без лишних слов Леонид понимает, о чем Денис. Парень вытирает кровь тыльной стороной ладони и еще раз бросает взгляд на больницу. Всем сердцем он рядом с ней, прямо в её палате, продолжая опасливо смотреть на лицо любимой. Но рука уже открывает пассажирскую дверь. Он принял для себя решение, что пора с этим кончать. Либо сейчас, либо никогда. — Я люблю Эмилию, — тихо шепчет Денис. — Я заметил… — Люблю, как девушку, а не как сестру, — уже смелее уточняет Денис, даже не опасаясь реакции своего друга. А тот что? Ошарашен. Не мог даже прокрутить эту мысль в голове. Слова Серова пошатнули его сознание, как гром среди ясного неба. В этот момент, словно по самому глупому сценарию, начал накрапывать дождь. Он начался с мелких, некрупных капель, а затем так же внезапно превратился в страшный ливень. Всё казалось уже не столь важным, всё казалось абсолютно ничем. Были только позывы блевануть от этой аморальной новости и этот конченый дождь. Леонид еще раз взглянул на серьезного Дениса как бы переспрашивая его, что только что он услышал. Не мог поверить, не мог принять этот факт, продолжая сдерживать себя. — Даже не скажешь, как это мерзко звучит? — Я даже не знаю, что сказать. — Вот и правильно, лучше захлопни и без того уже разбитое ебало. — Так и поступлю, — хмуро дополнил Леонид, почесав подбородок, — и давно это у вас? — В ночь её исчезновения я сделал ее своей. Это было чересчур. Леонид уже не мог бы сдерживать эту мерзкую дрожь по всему телу, если бы его не отвлекали бы мысли о состоянии Юлии. Она снова там, в том самом клубе. Пустом клубе, откуда только что вышла Людмила. — В чем дело? Где Юля? — Молись, чтобы она не очнулась, иначе тебе конец. Я рассказала ей, что именно ты убил Карину. Что это ты жестоко задушил её сестру во время секса. И именно из-за тебя всё это и началось! Все тело затряслось. Он все переспрашивал сам себя, что значит слово «очнется»? Леонид проводил бегущую к своему автомобилю Людмилу взглядом, полным того самого ужаса, и только после этого бегом вошел в клуб. Не шевелится. Это первое, что заметил парень. Она лежит, словно мертвец, рядом со ступенями, ведущими на второй этаж к её кабинету. Мертва? Она мертва??? Нет! НЕТ! — Юля? ... ЮЛЯЯЯ!!! — крик прошелся по пустому заведению, словно эхо в ущелье. Сначала громко, затем все тише и тише, заставляя парня неимоверно задрожать. Пальцы рук не слушались, когда он набирал скорую. Язык постоянно заплетался, а в голове только мысль о том, что будет с ним в тюрьме. Только это… Даже опасения за любимую ушли на второй план. Он не мог разумно мыслить. Но разве любовь в разуме? По-моему, она проявляется именно в такие моменты, когда мозг отказывает, а сердце неимоверно сильно сдавливают тиски.***
Они ехали молча. Только изредка посматривали на время, боясь опоздать. Определенно, это была самая важная встреча в жизни Дениса Серова. Вопрос жизни и смерти… Вопрос его безмерной любви. Мята. Она снова блуждала в его сердце, в его воспоминаниях, вызывала легкую улыбку на губах. Он сделает всё, чтобы спасти любимую, он пожертвует даже лучшим другом, но добьется того, чтобы Эмилия снова прижалась к его телу и поделилась своим теплом. И плевать, что в центре города жизнь той, которая полюбила его, остановилась вместе с нерожденным ангелом, чьи маленькие крылышки теперь будут порхать в раю. Анастасия, чья жизнь фактически была остановлена, стеклянным взглядом смотрела на свои руки. Она словно представляла на них маленького ребеночка, её собственного сыночка или дочку. Чувствовала аромат новорожденного младенца. Гладила его нежную кожу. Прижимала к себе, ощущая тепло. Девушка, чья жизнь была покончена только одним вердиктом… Не спасли. Больше не сможет никогда родить. Она была мертва, но не физически, а морально. И в этот момент в её сердце выросло только одно желание — убить. Так же убить, как и он её беззащитного ребенка, который был еще под сердцем. Ненавистью заплыли глаза. Сердце застучало где-то у нее в руках, прежде чем девушка сжала пальцы, с силой вонзаясь ногтями в кожу.***
Это казалось всё фальшивым миром. Тем миром, где Эмилия покорно шла за Русланом через лесополосу, пробираясь ближе к пруду. Тут безлюдно. Холодный ливень разогнал всех любителей природы. Где-то вдалеке она видела одинокого дедушку, читающего книгу, спрятавшись под зонтик. Капельки дождя попадали под воротник куртки, пробивая на дрожь и без того продрогшее тело. — Я помню, как ты вбежала в мою комнату с криком, что под твоей кроватью монстр, — Руслан почему-то прервал их молчаливое путешествие, по-прежнему держа Эмилию за руку, — ты схватила меня точно так же за руку и повела с ним на встречу. Теперь я делаю то же самое. — Ты ведешь меня к монстру? Не думаю, что в этом пруду водятся крокодилы. — Уж лучше быть съеденной крокодилами, чем снова встретить твоего любимого братца, который трахал и твою мамашу, и тебя. — Что? — она словно потерялась во времени. Шокировано распахнула глаза, взглянув на серьезного Руслана. Остановилась, заставив и парня замереть. Он сперва не понял, почему Эмилия окоченела. Словно от холода, или же страха? А может от преддверия этой встречи? Был уверен, что девчонка уже представляет, как кидается в объятия своему брату, как целует его, признается в любви. НЕТ. Перед глазами у нее восстал образ седовласого и немощного отца, которого так долго обманывала собственная мать, трахающаяся с его родным сыном. Это бред. Еще более аморально… Но разве это так? По крайней мере Денис ей никто. Был никем и таким же останется. А ей, Эмилии, он брат… По крайней мере все так считают, ведь так и не узнали правду. — Боишься, что я убью его? — А ты убьешь? — Мне гораздо интереснее будет посмотреть на его мучения, когда я убью тебя. Голос дрогнул на последнем слове. Руслан и так пересилил себя, чтобы произнести такую фразу, а тут еще эта чертова дрожь! Да что это с ним? Неужели сердечко, которое так быстро бьется и стремится выскочить наружу, глядя на Эмилию, все же дало слабину? Неужели он, глядя в эти изумрудные глаза, начинает понимать, что влюбился в нее? Что же это? Определенно, что-то есть. Руслан не просто так держит её за руку и мягко гладит большим пальцем по ладони. Он не просто так резко дернул девушку на себя, заставив её машинально прижаться к его телу и поднять голову вверх, чтобы понять его дальнейшие действия. Слегка, всего на секунду Руслан потянулся к ней, словно за поцелуем… Но это было не так. Он лишь хотел ощутить этот аромат волос, но те были слишком промокшие от дождя. Весь аромат молочного шоколада словно испарился, не дал ему насладиться, возможно, в последний раз столь дивным запахом. — Почему бы тебе не убить меня прямо сейчас? — Я бы мог это сделать еще там, на квартире, но нет, веселее будет сделать это на глазах у Дениса. — Я же… Он женился, зачем… — Свадьбы не было. — Как?! Почему? — Настя потеряла ребенка, — просто произнес Руслан, прежде чем приблизился к губам Эмилии, — Денис постарался. — Что? Нет, он не мог ей навредить, это ведь… — Думаешь, что он такой святой? Да он… — сдерживается, старается не кричать. Слишком рано привлекать к себе внимание. Руслан еще раз смотрит в изумрудные глаза, в которых уже блеснули слезы. — Он не такой ангел, пойми ты наконец. — Я знаю. — Тогда почему ты его любишь? — Он мой брат. — Почему ты любишь его, как мужчину? — еще раз повторяет парень, прежде чем прижать Эмилию к себе еще ближе, пробравшись под ткань куртки и майки. Девушка вздрогнула от прикосновения холодных пальцев, собравшись уже что-то пискнуть, как губы Руслана пугающе быстро начали приближаться к её. — Прошу, — жалкий скулеж, но даже он остановил парня, — не надо. — Возможно, это последнее, что я смогу для тебя сделать, помимо убийства. — Руслан, — тихонечко прошептала его имя прямо в губы, — убей меня, хоть медленно и мучительно, мне плевать. Но прошу, не трогай Дениса. Не трогай… — Тогда я тоже кое-что попрошу. — Ты о чем? — Всего лишь о поцелуе. И что-то разгоралось. Нетерпеливый огонь пронзил его грудную клетку, прежде чем парень накрыл её губы своими. Это было мимолетно. Без языка. Без похоти и желания продолжить. Не детский поцелуй, нет, скорее романтичный, невесомый, нежный. Ловко уловил сладкий привкус и отклонился от девушки, снова взяв её за руку. — Пусть это воспоминание будет в твоей жизни после моей смерти, — она говорила весьма задумчиво, чем полностью накаляла ситуацию. — Знала бы ты, как я хочу просто всё закончить. — И ты бы мог это сделать, просто отпустив меня. Ты же не выстрелишь, Руслан. Не сможешь выстрелить в меня, как и в первый раз. Задумался. Знает, что она права. Знает, что не сможет. Ведь сердце разрывалось от чувств к этой юной девчонке. Душа уходила в пятки, едва удавалось прикоснуться к ней. Ну, а сердце, когда-то разбитое и растоптанное сердце, было просто зависимо от её изумрудных глаз. — Я знаю, но должен. — А если я пообещаю, что найду убийцу Карины. Что Денис всё расскажет, ты отпустишь нас? Усмешка. Она так наивно полагает, что Денис тут не при делах, что Руслану действительно становится смешно. Парень снова ведет девушку через лесной массив, остановившись возле небольшой беседки. Время подходит к концу. Скоро здесь должен появиться Денис, и всё будет закончено. Всё… — Сказать тебе то, что заставит тебя ненавидеть его? — Про маму я уже знаю, — тихонечко проговаривает Эмилия. — Как-то раз, мальчик зашёл в детскую комнату, долго смотрел на мааааленькую девочку, которая плакала. На младенца. Взяв подушку, он прижал ее к крохотному личику и держал, пока плач не прекратился. — Это все бред, он был мал и ничего не понимал… — У твоей матери через два года после твоего рождения была еще дочь. Она прожила всего лишь неделю. Неделю. Все радовались этому событию. Все праздновали. Екатерина приглядывала за малышкой. Вышла всего на минуту… И Денис воспользовался этим временем. Он лишил жизни твою маленькую сестренку и не понес никакого наказания. Ничего… Всё внутри обрушилось. И даже его силуэт, показавшийся вдалеке, такой до боли родной, стал чужим. Эмилия не кинулась к своему любимому, она только сильнее сжала руку Руслана, кипящими от ужаса глазами смотря на то, как приближается ее родной брат, Денис Серов. Сегодня точно не его день. Ведь уже четвертый человек желает ему только одного. Смерти.