Всё по-дружески, мы натуралы

— Какого хрена, Лёш?! — утро задалось не очень добрым. Как только Рома проснулся, сразу же закатилась истерика, разбудившая второго. Он недоумевал и вполне серьёзно был взволнован произошедшим. Был вариант о том, что ничего и не было, они просто заснули, но он сразу отвергался. Роман очень сильно возмущался, его милое личико было раскрасневшимся от стыда и осознания вперемешку с догадками о том, что могло вчера происходить. Алексей лишь наблюдал за маленькой истерящей патлатой принцесской, лёжа на помятой постели. Он и вправду пытался вспомнить происходящее сегодняшней ночью и утром, но не мог из-за ещё не ушедшего похмелья. Хес просто наслаждался моментом и лыбился, смотря на эмоции своего друга. — Ты вообще можешь представить, что было вчера? Чего ты так улыбаешься, придурок?! Тебе будто это всё нравится, дурак! — Ромашка надул щёки и отвернулся от Хеса, скрестив руки на груди. — Ну, что такое? Может быть вообще ничего и не было. Мы же не пидоры. Да и бля, один раз — не пидорас. — Хесус поднялся с постели и подошёл к майнкрафтеру. Он пытался хоть как-то развеселить и успокоить друга, но тот лишь сильнее покраснел от его слов и смутился. Дед положил ладонь на плечо приятеля и продолжил успокаивать его, пока сам угарал у себя в мыслях. Но он вправду не хотел разрушить дружбу каким-то инцидентом, которого даже и не было. По крайней мере он так думал. — Ну чего ты, Ром? Всё ведь нормально. Давай я тебе вот чаю заварю, хочешь? Не злись только, никто ведь об этом не знает. И не узнает. Роман продолжал думать и думать, дуясь на друга. Как только его приятель пытался что-то предпринять, Рома сразу же отворачивался от него. Ему было стыдно не только от моментов в его голове, но и от того, что ему стыдно. Кто знал, может эти моменты он выдумал, а может и нет. Попытки что-то вспомнить почти свели его с ума. Он уже начал подозревать себя и Хеса в полноценном гействе, над чем оба глумились, хотя и не были против. Послышался звук резко открывающейся двери и женского ора. То ли это был визг возмущения, то ли радости, не ясно. По голосу парочка сразу поняла, что это была главная женщина-шутник в их компании. Понятно, кто это пожаловал. Парни покосились на дверь со взглядом, а-ля: «пора съёбывать под землю, жопка в опасности», и их выражения лиц сменились на те, будто ничего и не было. Весь конфликт сразу забылся. Хотя это они так думали, пытаясь скрыть своё смущение. Да даже не смущение обоих, стыдно было лишь Роме, вечно он накрутит себя, параноик. Дед чувствовал себя прекрасно. Он тыкнул Рому в ребро локтем. Тот сразу понял, что Лёша имеет в виду. Хес не хотел, чтобы об этой ситуации кто-то узнал, хотя ему самому понравилось, поэтому уведомил об этом собутыльника. Оляша подкралась незаметно. Да ладно, кого я обманываю. Звук захлопнувшейся двери буквально заставил парней лишиться ушей. Как только Оля увидела эту пару вдвоём, зайдя в квартиру друга, то пустилась во все тяжкие. На её лице сразу растянулась широкая, саркастическая улыбка.

***

— Приветствую вас, голубки мои ненаглядные! Ром, ты чего такой красный? Ночь хорошо провели, и воспоминания об этом великолепном событии в голову залезли? — она улыбалась всегда, когда видела Фильченкова и Губанова вместе. А ещё сильнее и шире она улыбалась, когда шутила про них. Это был ОТП локального мема и любимая тема молодой стримерши, которая очень хорошо распространилась и распространяется до сих пор, чему Оля была рада, ведь, как знала она, эта тема и как пейринг очень хорошо зайдёт подписоте, так и как рофл. Только вот зрители восприняли её не совсем как рофл, но это не было большой проблемой. Даже фотографии из постели Романа, где они вместе с Алексеем лежат и улыбаются. Они так грели сердца маленьких яойщиц. От этого Оле было только смешнее. «Нам было холодно и мы грелись!», — оправдывался старший парень. Ну да, холодно… — Да так, мы тут юмор шутим, вот я и раскраснелся. Ну, то есть, от характера шуток и раскраснелся. — Ромка очень занервничал. — М-м, — Оля заулыбалась ещё сильнее — что за юмор? — Ну… своеобразный такой. — со смущением отвечал Роман, как его перебил друг и подхватил разговор. — Про геев шутки. Кстати, ночка была просто великолепна, безусловно. Жаль, что тебя не было, Оль. Тебе бы понравилось. — Хес улыбался и косился на кудрявого засранца. Оля захихикала. Роман вновь смутился. — Да… Да! Про нас, про геев. — Фильченков давил лыбу через силу. — Кстати. Зачем пожаловали, мадемуазель? — он попытался перевести тему. — А вы что, совсем не рады мне и моему приходу? Или я перебила вашу пидорско-голубую обстановку? Извиняйте, ребят. Как выяснилось позже из разговора трёх мега-шутников, Оля пришла не за чем. Проще говоря, просто так. Попить чаю, что Ромашка просто обожал, обсудить, какие шпротинки задели других шпротинок хвостиками, в очередной раз пошутить об отношениях Романа и Хеса и просто насладиться моментом в конце концов. Им часто выпадал момент потусить вместе, и каждому нравилась такая вот компания. «Жаль, нельзя проводить всё время такой компанией. Было бы здорово», — задумывался каждый из этого, можно сказать, общества. Атмосфера разрядилась, и патлатый парень уже не нервничал насчёт случившегося, даже ненароком забыл об этом. Он вполне спокойно поддерживал темы друзей и хорошо шутил. Таким образом время летело часами, что было очень незаметно. Троице нравилось проводить время вместе. Да и они как бы дополняли друг друга. Такая ламповая компашка юмористов. Кусочек шутки у одного, второй кусочек у другого, третий, соответственно, у следующего. Оля умилялась и любовалась каждым взаимодействием коллег. И вправду, они так мило общались, будто состояли в отношениях более полугода. Достаточно мило. — Ладненько, хорошие мои. У меня стрим запланирован, мне пора, поздно уже, вечерок. Не перепихивайтесь тут в попчанский без меня, я должна это видеть, ну, а пока что мне пора. Удачечки. — Оля мило улыбнулась и направилась к выходу. Хесус пошёл за ней. Он тоже должен был уходить и спешил по делам, в конце концов он немного засиделся у приятеля. Роману оставалось только проводить своих гостей и заняться важными для него делами. Он обнял Олю и похлопал Хеса по спине, в шутку отправив ему воздушный поцелуй, от чего Оля захихикала. — О-ох, буду я скучать за вами… Не поминайте лихом старика. — Ромка опёрся на стену, скрестил руки на груди и вновь в шутку всхлипнул, показывая, что эмоции нахлынули горой. — Да ладно тебе, у вас с Лёшкой ещё вся ночь впереди. — вся компашка заулыбалась. Роман проводил приятелей и направился в сторону спальни. Он рухнул в компьютерное кресло и тяжело вздохнул. Кудрявый завёл руки за голову и направил взгляд в потолок. Мысли всё лезли к нему в голову. Он долго размышлял на одну и ту же тему, которая достаточно долго его тревожит. Всё-таки он любит Хесуса. Не как друга, это было что-то большее. Он обязан сказать ему об этом. Но, что если Хес отвергнет его. Назовёт пидором и навсегда покинет Рому. Это — главный страх юноши. Фильченков решил. Нужно срочно отвлечься от дурных мыслей. Он взял свою любимую красную кружку и заварил любимый чай. Устроился поудобнее в компьютерном кресле с пледиком. За окном лишь сейчас начало темнеть. Приглушённый свет в комнате отгонял тьму. Это нагоняло большей ламповости в душу Романа. В ней и так поселился голубоглазый парень, так ещё и атмосфера ебашит по его психике. Юноша пытался отвлечься, но никак не получалось. Он облокотился на ладони рук лицом и потёр глаза. Как же всё ему надоело. Вроде бы всё было хорошо, даже очень, и ничего плохого не случилось. Но мысли о проклятом деде посещали его всё чаще и чаще. Он не мог понять, что с ним происходит. Это была далеко не привязанность и даже не влюблённость. Всё, что ему сейчас хотелось — прижаться к широкой груди Лёши посильнее, обнять до хруста костей и никогда не отпускать.

***

На часах вновь около трёх часов ночи. «Тебе нужно действовать!», — эхом раздавалось в голове у Романа. Ладони уже были не на лице, он агрессивно схватил телефон и зашёл в контакты. Три красных сердца. Оляша подписала Хесуса в телефоне Ромашки как три красных сердца. Рома всегда расплывался в улыбке, когда это видел. Он нажал на надпись «Звонок». Пошли гудки. Около четырнадцати секунд. — Да, Ром? — ласково раздалось из динамика. — Я должен сказать тебе кое-что…