__________________
— Расскажи мне… — Карл с помощью Рольфа дотащился наверх и плюхнулся на матрас; голова ещё немного кружилась, но, в целом, чувствовал он себя неплохо. Больше сказывался шок, чем физическое недомогание. — Рольф, расскажи мне всё. Просто расскажи. Я поверю. — Так а что рассказывать? — Рольф растянулся рядом. — Всё, что хочешь. Как ты вообще оказался здесь. Как обнаружил, что… что… — Что всё это происходит? — Ага. Не молчи, Рольфи. Я не просто так спрашиваю. Я действительно хочу знать. «Потому что когда ты уходишь внутрь себя, и даже глаза твои словно поворачиваются вглубь, и из тебя не вытащить ни одного слова — я знаю, от этого хуже в первую очередь тебе. Я знаю это…» Рольф не спешил с ответом. Может быть, собирался с мыслями, а, может быть, прокручивал в голове варианты диалога, который вряд ли когда-нибудь состоится… Карл вглядывался в задумчивый профиль рядом — чуть оттопыренная нижняя губа, сведенные к переносице брови. Наконец, Рольф заговорил. С трудом, слегка заикаясь, как человек, не привыкший к откровенностям. Даже наедине с другом («Если только я ему друг»). — Впервые… я тут оказался… Меня позвал Джимми как-то. Даже не на новоселье. Это было странно… Он вообще-то был очень общительный, но… у него в тот период были проблемы со здоровьем, так не скажешь, но я знал. Пытался завязать с героином… Они уже сводили альбом в это время, Stardog Champ, в смысле… Чёрт, я не знаю, что рассказывать-то… Карл перевалился на бок и лёг, подперев щёку рукой. Дождь дробью стучал в стекло, и стало вдруг так хорошо, так спокойно: жиденький дневной свет, чуть колышущийся радужный Ганеша. Словно не было недавнего… чего? Припадка? «Прихода»? — Ладно. Я не хочу давить. А что Алисса сказала про дом? Хотя это, наверное, не моё дело… Что там с Windgarden? Репетируете что-нибудь? Рольф несколько раз открыл и закрыл рот, нахмурился и повернулся к Карлу. — Честно говоря, я не знаю. — В смысле? — Эрни пару… тройку недель назад уехал, его попросили заменить этого Мэддока из Red Devil… — Redhorn Carven. — Ага. Этих. Что-то там стряслось, я не толком не понял… Попросил Алиссу сказать, что у меня отпуск месяца на два… как минимум… Вырубил все телефоны, отнёс в гараж. Достало всё. К тому же, с Майлзом опять фигня вышла. Нам нужен нормальный басист, который бы не бегал сдавать экзамены во время записи… — То есть, мы сейчас оба… аутсайдеры от рока? — Наверное. А ты мне тут вчера говорил, что я звезда… — Позавчера, Рольфи. Но ты и правда звезда. — Да ну. Джимми — вот он был настоящей звездой. Жаль, ты его не застал. Он просто сиял. Особенно в последние месяцы… — Рольф словно бы приободрился, даже глаза загорелись. — Когда мы тут с ним были… Это было волшебство. Карл едва заметно хмыкнул. — Такое же «волшебство», как со мной сегодня случилось? — Нет. Но мы с ним сидели, играли… чёрт возьми, я никогда не видел, чтобы человек вот так, с ходу, придумывал настоящие хиты! — Он что-нибудь записал из этих хитов? — тихо поинтересовался Карл. — Нет же, говорю, они к тому времени уже альбом сводили… но материала хватило бы ещё на два… Ужасно жаль, что всё так произошло…Но мне… Знаешь, Карл... — Рольф тоже перевернулся на бок, отразив позу Карла. — Мне казалось, что если я тоже поживу здесь, то, может быть, и меня посетит вдохновение. К тому же, здесь так тихо. А я не люблю шум. После тех поминок мне никого не хотелось видеть… Только тебя, может быть, но я отчего-то думал, что ты обязательно догадаешься об этом… — Потому что я телепат? — улыбнулся Карл. — Потому что ты мой друг, — просто сказал Рольф. — Раньше у меня был Джимми… ну, то есть, мы дружили. И ещё был Сержант Пеппер. Потому что, сам понимаешь, Алисса — это другое. Карл кивнул. Девушка — это всегда совсем другое. Тем более, если она по совместительству менеджер группы. — Эрни, в общем, тоже мой друг. И Лэнс, и Джерри… и Майлз… — И Стэн? — А? Ну, Стэн тоже, да. Можно так сказать. Хотя Стэн, наверное, это такой общий друг, который не друг никому, кроме, не знаю… Есть ли кто-то, кто его держит… Он словно перекати-поле, без корней… В любом случае, я вот так могу только с тобой разговаривать. И жить вообще, наверное. — Да уж, жить. Всего два дня, из них половина времени куда-то… — Карл помахал рукой. — … улетела. — Может, улетела, а может, и нет. Я не думаю, что время вот так просто может взять и пропасть. Карл приподнял бровь. Философствующий Рольф — явление драгоценное за своей скрытостью от посторонних глаз. Большинство людей, приходящих на концерты Windgarden не подозревали, что обнажённый по пояс мачо Рольф Роллинз, дико озирающийся по сторонам и вопящий в микрофон подобно какой-нибудь фантастической птице, способен вести мирные беседы, уютно расположившись на матрасе рядом с другом. Тайная жизнь восходящих рок-звёзд. — Понимаешь, Карл, здесь случаются вещи. Джимми мог здесь жить и творить… И я думаю, что именно потому, что он жил здесь, он вообще протянул эти последние месяцы… — Но он умер, Рольф, — мягко напомнил Карл. — Да, умер! — Рольф даже хлопнул кулаком по матрасу. — И, кстати, умер он тоже… здесь! Именно здесь! — Что?! — В этой комнате! На этом матрасе! Чёрт возьми… — Рольф резко сел. Сел и Карл. Не то, чтобы он был суеверным, но как-то всё же странно это было. Карл непроизвольно поёжился. Рольф хмыкнул: — Не бойся. Он же не кровью здесь истёк… — А отчего… я слышал, что… — Передозировка. Он три месяца был «чистым», держался… «И не выходил из этого дома. — По спине пробежал холодок, словно чьи-то холодные пальцы прикоснулись к позвоночнику. — Потому что если бы вышел, то упал бы замертво с крыльца… куда уж тут моему похмелью…» — Ты… Рольф, ты поэтому спросил тогда, верю ли я в призраков и… — Да нет же. В комнате вовсе не стало холоднее. Это просто самовнушение. — Может быть… — Рольф отвернулся. А затем одним быстрым движением схватил Карла за плечи и повалился вместе с ним на матрас. — В любом случае, — оказавшись гораздо ближе, чем раньше, Рольф, защекотав своими длинными прядями, прошептал прямо в ухо, — в любом случае, Джимми был не против того, чтобы ты пожил здесь, Карлито… — Губы скользили в миллиметре от кожи, от уха к скуле. — …он мне сам сказал это… прошлой ночью… Карл закусил губу, чтобы не застонать (от досады? возбуждения?), едва осознавая, что тело уже действует само по себе, пытаясь подстроиться под Рольфа, стать более удобным, хочет большей площади контакта. «Что ты творишь?!» — непонятно, к кому обращаясь, кричало в голове красным, как прилившая к вискам кровь. — Сам… сказал? — выдавил Карл. Рольф так же неожиданно отстранился. — Сам. Ну вот, теперь ты точно знаешь, что я псих, — торжествующе улыбнулся он. — Ты… точно… псих, — подтвердил Карл, пытаясь отдышаться. — И это говорит мой личный психоаналитик… доктор Карл Густав Моррисон… — Иди к чёрту, — беззлобно огрызнулся Карл. — Что ещё тебе сказал Джимми? — Ты ему нравишься. — Я его никогда не видел. — Но я-то видел и его, и тебя. — Проводник между миром мёртвых и живых… — Ага, великий медиум Рольф Роллинз к вашим услугам, мистер Моррисон… а вообще забавно. Я знал Джимми, а теперь знаю Моррисона… — Тьфу, ты шутишь, как Стэн… — Карл исхитрился сесть. — Но я всё равно не понимаю, куда ты пропадал… — Я не пропадал. — Голос Рольфа снова стал напряжённым. Он резко поднялся и выпрямился в полный рост. — И никуда не выходил даже… — Кот Шрёдингера, — пробормотал Карл. — Что? Чей? — Долго объяснять, но в ходе мысленного эксперимента, задуманного Шрёдингером, кот одновременно может являться живым и мёртвым. — Но я-то жив! Чёрт возьми, я-то жив… — Рольф, снова «зависнув», остановившимся взглядом смотрел в стену. Затем оглянулся. И лицо его выражало такой ужас, что Карл тоже вскочил на ноги. — Я жив, Карл? Или я уже умер? — Ты жив, идиот. — Карл подошёл и обнял Рольфа за плечи, внимательно посмотрел снизу вверх, успокаивающе улыбнулся. — Может, поиграем всё-таки? Хоть немного? — Он мотнул головой в сторону отложенных гитар. Рольф выдохнул, притянул Карла за поясницу и некоторое время просто стоял, опустив голову на плечо другу. — Поиграем, — наконец сказал он. Бледные солнечные лучи, пробившись сквозь радужное покрывало, осветили комнату мягким приятным светом.***
— …вот, а здесь у меня какой-то ступор… надо спеть по-другому, прямо просится по-другому, а я не могу… — После примерно получаса довольно вялого перебирания струн «ни о чём» Рольф всё-таки разошёлся, раздухарился и сыграл Карлу несколько своих «намёток» для будущих песен — ни одна пока что не была доведена до конца, но у каждой был прекрасный потенциал. «И этот человек, — подумал Карл, внутренне улыбаясь, — считает себя куда менее талантливым, чем неизвестный мне погибший Джимми Финн… Кто же тогда был этот Джимми? Новый Моцарт, не меньше, судя по всему…» Мелодии Рольфа ему ужасно нравились. Они были одновременно и в достаточной степени сложными, и приятными для восприятия, и несли в себе мощный заряд внутренней силы. — … сидел тут, играл, пел, а сам думал, что вот-вот сдохну… — продолжал Рольф свои творческие откровения. — Как слепое пятно какое-то… Словно смотрю в упор — и не вижу… — Судя по тексту, тебе просто надо было поесть, — фыркнул Карл. — Да, я и назвал эту вещь «Голодный припадок»… потом вспомнил, что и правда ел довольно давно… потом вспомнил тебя… — Я настолько аппетитный? Ты меня привёл сюда, чтобы съесть? Но для начала решил откормить, и поэтому вот уже третий день у нас регулярное… эээ… двухразовое питание… — По-моему, последний раз не в счёт, учитывая… — …ага, учитывая, что я его выблевал где-то за твоим крыльцом. Прости… Рольф расхохотался: — Ты даже про такие вещи умудряешься смешно рассказать, я так не умею. Карл отмахнулся: — У каждого свои таланты. Я зато не умею готовить ничего сложнее яичницы… видел бы ты, как я две недели подряд варил себе эту пасту — у тебя бы точно припадок случился… не голодный, правда… Покажи-ка ещё раз, какой там аккорд? Рольф снова наиграл мелодию «Голодного припадка», Карл подхватил за ним, тихонько загудев запомнившиеся строчки припева под нос: — Ммм, мне всё голоднее… — Мне всё голоднее-э-э-эе! — ярко, словно накладывая слой светлой краски поверх тёмного фона, вступил Рольф. Друзья одновременно прекратили играть, посмотрели друг на друга и рассмеялись. — Слушай, давай на два голоса, с самого начала! — с энтузиазмом предложил Рольф. — По-моему, это то, что нужно… Петь дуэтом — именно эту вещь — оказалось прекрасной затеей; низкий, чуть хрипловатый, напоминающий мурчание небольшого льва голос Карла отлично сочетался с высоким и резким вокалом Рольфа, обе стороны словно бы создавали дополнительный объём мелодии, делая её более выпуклой, контрастной, глубокой. Затем они перешли к другим песням и довольно долго — вдоль и поперёк — играли битловскую «Есть чувство у меня», причём Карл всё время придумывал новые строчки текста, но, в общем, помимо «Голодного припадка» ничем другим более-менее серьёзно не занимались. — Ууфф... — Рольф поднялся, аккуратно пристроил свою гитару среди пустых бутылок у стены. — Время бухнуть? — Да ну, — поморщился Карл. — Что-то не хочется… после сегодняшнего… — Так а в чём проблема? Главное на улицу не выходить, а меня туда и не тянет… — Ну, может быть, меня тянет… — Тебе хочется на улицу? — искренне удивился Рольф. — Правда хочется? А зачем? — Пройтись, ноги размять. Не люблю сидеть целыми днями в четырёх стенах… — Можно и здесь погулять. Карл посмотрел на Рольфа так, как будто тот предложил ему устроить серфинг в миске с водой. — Гулять? Здесь? По лестнице вверх и вниз, так, что ли? Или по комнате круги наматывать? — Нет, конечно… хотя, в каком-то смысле, да. Но… я же обещал тебе кое-что показать, ты помнишь? И, так как Джимми тебя одобрил, я думаю, что… всё получится. Только перед этим нужно… — …бухнуть? — Карл почувствовал, как раздражение, коварно затаившееся где-то на дне его души, снова начинает подниматься. Он тоже отложил гитару и сидел теперь напряжённо, опершись о руки, в любую секунду готовый вскочить. — Ну, просто, ты же не любишь ничего… другого… хочешь, можно ангельской… — Рольф, ты прекрасно знаешь моё отношение к наркотикам. И я думаю, что тебе действительно не нужно ничего подобного сейчас… — Ты вообще слишком много думаешь, я погляжу! — Рольф! — Карл, словно распрямившаяся пружина, буквально взлетел на ноги и в два шага оказался вплотную к Рольфу — только совсем не так, как некоторое время назад, когда жидкое, словно травяной чай, солнце освещало комнату. Сейчас его руки сами собой сжались в кулаки, а глаза опасно сощурились. Да, он был на голову ниже своего друга, но драться тоже умел. А Рольф внезапно как-то обмяк, опустил глаза, удивительно напоминая этим Стэна Лэйни. — Ничего же страшного не произойдёт, — пробубнил он себе под нос, — если немного… — Ничего страшного, — резко ответил Карл, — не считая того, что ты ведёшь себя как алкоголик и… и наркоман. — Тебе-то какая разница, — совсем уже тихо произнёс Рольф. — Кому вообще какая разница… Карл смягчился. — Мне есть разница, долбоёб ты этакий. Всё, что тебе… что нам нужно — это глоток свежего воздуха. Пусть и под дождём. Тут же стухнуть можно, даже со всеми волшебными антипохмельными спецэффектами… Рольф мялся. — Идём, Рольфи! — Карл взял друга за руку и потянул к выходу из комнаты. Серая тень метнулась по коридору: успело стемнеть, должно быть, отблеск фар проехавшего мимо автомобиля. Рольф вздрогнул, но всё же позволил себя увлечь вон, затем вниз по лестнице. Он даже натянул ботинки и накинул косуху — механически, как будто не до конца осознавая, что делает. — Ну вот и лады. Сейчас проветримся… — Карл открыл дверь и первым вышел на крыльцо. Рольф опасливо шагнул следом. Оба приятеля замерли на некоторое время, не веря своим глазам, а затем, одновременно попятившись, отступили обратно. Дверь захлопнулась. Карл перевёл дыхание. — Ч-что это было? Рольф, ты видел? Рольф непослушными пальцами крутил замок. Потом пробормотал: — Не люблю фанатов. Добавил уже громче: — Я же говорю, дома лучше. И, наконец, подёргав для привлечения внимания руку Карла, сказал просительно: — Я приготовлю ризотто! Карл только посмотрел на него круглыми глазами. Затем, вздохнув, провёл ладонью по лбу, покрытому испариной. — Хорошо, — согласился он. Голос звучал хрипло: во рту пересохло. — Хорошо? — Ага. Хорошо. Пусть будет ризотто. И мы никуда не пойдём, хорошо. Сегодня. О’кей. Ты меня понял, я тебя понял. Дома лучше. Будем гулять по лестницам. «А завтра я всё-таки попробую выйти на улицу. И постараюсь вывести Рольфа… завтра. Не сегодня». Рольф отправился на кухню, а Карл, замешкавшись, осторожно подошёл к окну. Во дворе, подняв бледные лица вверх, куда-то к чердачным окнам, стояли, не двигаясь, фанаты-тинэйджеры — мальчишки и девчонки в футболках с логотипами Stardog Champ и Windgarden, в расхристанной джинсе, доках мартенсах и кедах, с нестрижеными волосами, осветлёнными или выкрашенными в полинявший малиновый, синий и зелёный — с цветами и погасшими свечами в руках — под проливным дождём, словно не замечая его, и всё пялились вверх провалами глаз и носов, и скалили зубы, не прикрытые больше губами. Одновременно живые и мёртвые. «Кот Шрёдингера», — пробормотал Карл. Из кухни уже доносились вкусные запахи готовящейся еды, а Карл всё не мог отойти от окна, наблюдая за подростками — ни один из них так и не пошевелился, ни малейшего движения — которые наблюдали за чем-то, скрытым наверху, а дом, в свою очередь, наблюдал за Карлом и тихонько внушал ему мысль о надёжных толстых стенах и крепкой двери.