Все дороги ведут домой

      Май - начало июня 1990 года (продолжение).              Карл бегом взлетел на второй этаж и хлопнул чёрной дверью. Первым его импульсом было собрать рюкзак — и уйти отсюда. Щёки горели, в голове словно свинец плавилась смесь гнева, смущения и ещё каких-то неясных чувств, которые, будь Карл несколько более спокойным, он, пожалуй, определил бы как «искушение». Но куда идти? Карл замер. Позвонить! Может быть, Лэнс… всё так же занято. Руки тряслись. Джерри? Женский голос сухо ответил, что Джерри в больнице, а кто это говорит? Карл представился. «Друзья, — весомо сказал голос, — не должны оставлять своих друзей в беде!» И принялся читать воспитательную лекцию. Чёрт, напоролся на мать, понял Карл. Видимо, приехала навестить… Он как можно вежливее извинился, положил трубку и сел на краешек кровати, обхватив рукам голову, как будто это могло помочь ему думать. Рольф! В конце концов… Может быть… Карл мысленно пообещал не донимать Рольфа разговорами, зная свою привычку болтать при друге обо всём, что придёт в голову, и набрал номер, но трубку не брали; прозвучал сигнал автоответчика, и Карл уже было собрался оставить сообщение, как вдруг понял, что слышит незнакомый голос: «Здравствуйте, это Лесли Брайт, компания DPD, ваш менеджер по перевозкам! Если я не отвечаю, значит, что у меня много дел…» Карл судорожно отбросил трубку, словно она была ядовитой змеёй. Значит, Рольф уже успел выехать. Если только Карл не перепутал номер телефона. Он попробовал ещё раз — тот же результат.       Идти было некуда. «Как это странно, — Карл поднял глаза, остановившись на постере Madhoney, — уже три месяца я здесь, а так… пусто…» На ум пришёл Саймон, но эту мысль Карл сразу же отогнал: хватило разговора в кафе.       — Не уходи, — раздался тихий голос. Карл вскочил с кровати. Стэн стоял в дверях, умоляюще глядя на него своими удивительными, покрасневшими от слёз глазами. Затем осторожно подошёл поближе. — Не уходи, пожалуйста, — повторил он, опускаясь перед Карлом на колени. — Я… всё пошло не так… я знаю… прости. — Стэн смотрел снизу вверх. Карлу, который ещё минуту назад готов был на него наорать, внезапно стало ужасно жаль этого парня. — Давай попробуем ещё раз? А, Карл? Пожалуйста… ты такой классный… ты не бросишь меня? — Стэн робко взял его за руку.       — Да, я… да… — Карл не мог найти подходящих слов. Существовали ли они? — У меня колени подкашиваются, — признался он.       — Тогда сядь… или лучше ляг… — Стэн обнял Карла другой рукой за талию, прижался лицом к его паху. Карл выдохнул:       — Стэн… ты что… ты действительно…       — Действительно. — Голос Стэна прозвучал невнятно. Прикосновение его щеки ощущалось теплом даже через ткань шортов. — Ложись, Карл…       В голове царил сумбур. Но, по крайней мере, сейчас за ними не наблюдали с презрительной улыбкой. И ещё…       …со времён Клэр у Карла никого не было, а Клэр умерла в конце декабря. Прямо накануне дня рождения Карла. Уже пять месяцев — никого. Первое время Карл просто не мог смотреть на других девушек, потому что в каждой из них видел Клэр. Потом — боялся сделать что-нибудь не так, боялся повторения истории (глупость какая!). Пять месяцев, и всё, что у него было — это сублимация в творчество и мастурбация под душем. А ведь он здоровый двадцатипятилетний парень…       Стэн тихонько тёрся щекой о Карла. Карл закрыл глаза. Опустился на кровать. И откинулся назад. Потом снова сел (последняя попытка):       — Стэн, я не могу. Я не могу… с парнями…       — А какая разница?       — Не знаю…        — Погоди… — Стэн поднялся и вышел из комнаты, а затем вернулся с бутылкой в каждой руке. — Тебе просто надо расслабиться, — немного неуверенно улыбнулся он.       — Ох, как же это верно! Чёрт… моё любимое…       — Вот видишь…              …Карл тяжело дышал. Донна была права: Стэн знал своё дело. Откровенно говоря, это был лучший минет в жизни Карла, особенно если учесть, что Клэр вообще отказывалась его делать… Первые минуты неловкости и смущения остались позади, и сейчас Карл, запустив пальцы в пушистые щекотливые волосы Стэна, прижимал его всё крепче к себе. Кажется, теперь ему было плевать на всё. Карл запрокинул голову, уставившись на плакат Windgarden под самым потолком. Рольф Роллинз, голый по пояс, стоял, как обычно, на первом плане, остальные участники группы распределились — кто немного сзади, кто сбоку. Всё смешалось в голове; картинки и ощущения, наложившись одно на другое, выдали образ Рольфа, позволяющего трахать себя в самое горло; губы, обхватившие член Карла, были его губами, а длинные волосы, скользящие по бёдрам — его волосами. «Рольф», — не осознавая этого, прошептал Карл, и мир мгновенно стал сияюще-белым. Карл громко застонал, по телу пробежала судорога, пальцы, в последний момент рванувшие за волосы, расслабились. А потом реальность вернулась. Стэн, вытирая губы, пристроился рядом на кровати.       — Спасибо, — прошептал он.       Карл, не понимая, куда делся Рольф, пару секунд тупо смотрел на парня рядом. «Стэн, — подсказало, наконец, сознание. — Это был Стэн…»       — Можно я тебя поцелую? — Стэн осторожно дотронулся носом до виска Карла, ласково потёрся.       — Можно… в щёчку, — сказал Карл. Стэн тихонько и счастливо рассмеялся. И пока он целовал Карла — сперва в скулу, затем в щёку, Карл сосредоточенно пытался понять, можно ли теперь назвать его геем. Ведь ему понравилось. И ещё — ему понравилось думать о Рольфе. Он вспомнил слово «бисексуал» и немного успокоился. Да один раз и не в счёт…       — Не думай, — словно бы угадав его мысли, прошептал Стэн между поцелуями. — Господи, какой ты сладкий… ты лучший, Карл. Ты самый лучший…       — Ох… охуеть, — отозвался Карл. — И… эмммм…. спасибо, Стэн. Ты… ты был крут… Да.       — Не уйдёшь теперь? — игриво поинтересовался Стэн, поглаживая Карла по животу.       И Карл понял, что — уйдёт. Непременно уйдёт. Как только появится возможность. Сразу же. Он только улыбнулся в ответ и ничего не сказал.       — Мой щеночек… — Ярко-алые от прилившей крови губы Стэна нежно прикоснулись к его губам.       «Вино открыто — надо выпить».              Уйти сразу не получилось, и Карл пока что был вынужден оставаться в этом чужом ему доме — с разбросанными окурками, вечной горой немытой посуды, по которой ползали тараканы, ванной, где на полу валялись использованные шприцы и презервативы. Он обнаружил в стене, соединяющей спальни Донны и Стэна, смотровой глазок, но ему уже было всё равно. С работой не везло, никто не перезванивал. С Rubber Jam было совсем глухо, да ещё возник этот Эдди… Карл чувствовал, будто бы день за днём глотает горькие пилюли.       Однажды Донна заявила, что пора делать уборку, но всё закончилось тем, что весь мусор, собранный Карлом в мешки (туда же — грязные тарелки, чашки и стаканы), так и остался на крыльце. Донна разругалась с Неон и снова помирилась со Стэном, каждый вечер по этому поводу была какая-нибудь вечеринка. Карл не принимал в них участия. Он всё больше чувствовал себя ненужным, лишним — каких бы Стэн не говорил ему ласковых слов. У Стэна, в конце концов, была своя группа. Своя музыка. Своя девушка. Свой дом… В воскресенье из кондитерской привезли здоровенный торт, и Донна хватилась посуды. Карлу пришлось развязывать мусорные мешки и извлекать тарелки оттуда. Мыть их тоже пришлось ему — Донна хотела устроить всем большой сюрприз и украшала дом. Вечеринка закончилась ожидаемо. Большая часть укуренных в дым гостей смеялась на полу в гостиной, Донна уединилась с какой-то новой девчонкой у себя в спальне, Стэн предложил Карлу «повторить», Карл, в мрачном настроении и уже выпивший к тому времени вина, согласился с лёгкостью, которая его самого позже удивила. И на этот раз думал о Рольфе с самого начала. Это ведь только мысли, утешал себя Карл. Никто их не узнает… Когда они вновь спустились вниз, то обнаружили Роя Шиммера в полнейшем отрубе и Киллджоя, бьющегося головой о стену. Донна, появившаяся в разгаре этого «веселья», устроила скандал. Карл вышел на крыльцо покурить, смотрел в затянутое тучами небо и пытался понять, что же он здесь до сих пор делает. Когда он вернулся, успевшая успокоиться Донна предложила ему героин. Карл отказался. Стэн уже перетягивал руку повыше локтя медицинским жгутом.       На следующий день всё-таки раздался один из ожидаемых звонков, и Карл получил место на автомойке в ночную смену. Теперь он мог спать днём, и это, в общем, было хорошо, так как днём здесь было гораздо тише, чем ночью. С рабочего телефона уже около полуночи ему удалось дозвониться до Джерри и узнать наконец последние новости: Лэнс и Триша расстались, сам Джерри сломал руку, крайне неудачно упав с велосипеда, Рик валялся с интоксикацией в наркологической клинике. Про Рольфа Роллинза никто ничего толком не знал, ходили слухи, что он в депрессии после смерти своего пса. «Но, — добавил Джерри, — Алисса пока что не в трауре, значит, жив…» Карл чувствовал, что внутри что-то обрывается. Ему хотелось как можно скорее уехать отсюда куда подальше — и вместе с тем что-то его удерживало. Незаконченное дело. Только какое?       — Джерри, — спросил он прямо. — Rubber Jam будут жить?       — Не знаю, Карл, — после долгой паузы ответил неунывающий обычно басист. — Не знаю…       Сам не зная, зачем, тоскуя с каждым днём всё больше, Карл продолжал возвращаться к Стэну.              — Щеночек…       Дело шло к вечеру, Карл, листая какой-то старый музыкальный журнал, валялся на кровати. До начала смены было ещё полно времени. Стэн подсел к нему, положил ладонь между лопаток, погладил.       — Щеночек…       — Ммм?..       — Я подумал… раз нам так хорошо вместе…       Карл скривился одной половинкой рта, но промолчал. В конце концов, Стэн делал отличный минет. Последний — несколько часов назад.       — …то как бы ты посмотрел на то, чтобы… — Стэн, стараясь поймать взгляд Карла, прилёг рядом на спину. — …Чтобы пойти немного дальше…       — Дальше — это куда? — Карл делал вид, будто бы чрезвычайно увлечён чтением статьи.       — Дальше, Карл, это… глубже…       «Ох, не я здесь щеночек…»       Стэн, стараясь привлечь внимание, откровенно ластился к Карлу. Изображать, будто читаешь, было совершенно невозможно. Карл отложил журнал.       — Ты имеешь в виду… ты хочешь…       — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, Карл. — Стэн улыбнулся так сладко и похотливо, что у Карла всё заныло внутри, как от зубной боли. Он ненавидел это сочетание — тона, улыбки и ужасающих, бездонных птичьих глаз. Мёд и горечь в одном.       — Нет, — ответил он, скорее, по привычке, потому что внезапно ощутил, что знает, чем всё закончится, знал с самого начала.       — Да, — сказал Стэн.       — Я не трахаю парней…       Стэн, продолжая улыбаться, только приподнял бровь.       — Стэн, я…       — Можно всё, Карл. Это жизнь. Как говорил Джимми, «дари любовь, пока способен»… и ещё… «надо любить…»       — Джимми..?       — Джимми Финн, жаль, ты его не застал. Он был классным щенком. Супер-щенком. Звёздным супер-щенком… Я мечтал, чтобы он меня трахнул. Все хотели, чтобы Джимми трахнул их… Рольф Роллинз…       — Стой, — Карл помотал головой. — Не надо… не надо про… Рольфа…       Стэн усмехнулся:       — Ладушки.       И снова завёл свою песню, до чего Карл замечательный, до чего Стэну с ним здорово (стараясь не коситься в сторону потайного «глазка» в стене, как отметил про себя Карл). Стэн казался настоящей патокой, он был мягким, как воск — для Карла. Взывал ко всем анти-гомофобным высказываниям, которые замечал у Карла раньше, прижимался к нему, гладил и ласкал. Карл, потерявший во всём этом наступлении всякий контроль (а был ли он?), обнаружил себя лежащим на Стэне сверху, причём оба уже были без футболок. Он провёл пальцем по торчащим стэновским рёбрам и задумался о технической части вопроса. Прямая кишка никогда не вызывала у него желания всунуть в неё свой член. Как не возникало желания взять чужой член себе в рот.       — Стэн… — начал он с сомнением.       — Пожалуйста, Карл, — прошептал Стэн. — Я буду очень, очень хорошим… я знаю, ты очень чистый… ты не захотел бы пачкаться об меня… я вымылся, — добавил он, понизив голос.       — Чёрт! — выругался Карл в голос и ударил кулаками по обе стороны от головы Стэна. — Блядь! — Он не имел в виду Стэна, это было по поводу всего, что вообще творилось в последнее время: чистая экспрессия.       — Блядь, — тихо повторил Стэн, глядя глаза в глаза и облизывая губы.        «Я не стану… так нельзя…» Карл на мгновение поднял голову и упёрся взглядом в выточенный торс Рольфа Роллинза с плаката. Помедлил. А потом, проклиная своё тело — почему, почему оно так реагирует… на Рольфа?.. (а если они когда-нибудь… с Рольфом?.. нет… нет, не может быть… но если…) — выдохнул:       — О’кей…       Он до сих пор не был уверен в том, что получится.              Но всё получилось. Стэн знал, что нужно делать, и руководил процессом, а Карл... Карл был способным учеником.       Даже восторженные визги Донны, которая уже не могла сдерживаться, его не задели, Карл едва обратил на них внимание. Конечно же, Донна видела их со Стэном. Конечно же, Стэн делал это ради Донны… «Я просто порно-актёр», — Карл, чувствуя себя до странности спокойным, стащил презерватив с члена и направился в ванную, где сам лично поставил для подобных вещей коробку из-под чайника — вместо мусорной корзины. Он не чувствовал себя грязным, Стэн был прав, но всё равно залез под душ и довольно долго стоял под прохладными струями — совершенно без мыслей, с одним только решением, что зрело уже давно и вот, наконец, решило пробить последнюю оболочку. Когда Карл вернулся в спальню Стэна, того, вполне ожидаемо, там не было, зато из-за розовой двери доносились вздохи и стоны. Карл, чувствуя себя холодным и бездушным, методично сложил свои вещи в рюкзак, спустился вниз, захватил оставшиеся спагетти, подкинутые Лэнсом, и вышел из дома. Ему было всё равно, куда идти. Тотально всё равно. Он не пошёл и на автомойку сегодня, зная, что его непременно уволят.       «Можно всё, Карл. Это жизнь…»       Вечер выдался дождливым, но Карлу было плевать.       И только поздней ночью, под каким-то мостом он, внезапно остановившись, заорал в голос, распугивая бродяг, строчку из первой песни, сочинённой им для Rubber Jam:       — Но я всё ещё жив, слышите! Жив!!       Через четыре ночи и пять дней, уже решившийся добираться до Калифорнии автостопом Карл повстречал Рольфа.              

***

             Настоящее. 18 июня 1990 года.              — Щеночек! Мой щеночек вернулся! — Стэн Лэйни поднялся со своего места, протягивая в сторону Карла руки.       Отступать было поздно.       — Привет, Стэн! Привет, Рой… Джош, Зак… Джои… Привет, девочки! — Карл помахал Донне и ещё нескольким девицам. Со Стэном он обнялся.       — Где же ты был? Садись сюда… Киллджой, иди на хер… — Стэн под общий хохот столкнул Киллджоя с диванчика.       — Погоди! Киллджой, у меня к тебе вопрос…       — Что? Не знаю… яблоки сегодня относил… — Киллджой, не заметивший, что сидит уже на полу, смотрел в угол и бормотал про себя.       — Вали отсюда, Киллджой! — рассмеялась Донна. — Карл, иди к нам!       «Нет, он точно не скажет…» Карл, ощутив горечь, сел рядом со Стэном. Всё рушилось. Киллджой продолжал нести околесицу про яблоки. Подошедший официант попросил вывести его из зала, Зак взялся выполнить это задание. Донна тут же перебралась к оставленной вышедшим барабанщиком подружке и начала что-то шептать ей на ушко. Джош обжимался с красивой мулаточкой, Рой сидел, обнимая сразу двух девиц подросткового возраста — наверняка групи, судя по ошалелым пьяным лицам. Стэн передал Карлу бутылку вина. Карл сделал большой глоток. «И почему я надеялся на Киллджоя?.. Что теперь сказать Алиссе?.. И, главное… Рольф…» Карл отхлебнул ещё. И ещё. И ещё…       …Стэн, стащив с головы Карла бейсболку, откинул его длинные рассыпавшиеся волосы назад и теперь целовал в шею, одновременно притягивая к себе за талию. Карл закрыл глаза. Вино не сделало легче. Ему было больно, больно и обидно. Словно он вдруг оказался далеко-далеко от Земли, а Киллджой был сломанной антенной, и теперь связь невозможно будет установить… никогда. Разговоры долетали как будто бы тоже откуда-то издалека. Но вдруг Карл навострил уши.       — Зак, ты чего так долго?       — Да, прикиньте, встретил Роллинза… поговорили…       — О, Рольфи жив!       — Рольфи жив, ребята!       — Как он?       — Карла искал, я сказал, что он тут, со Стэном…       Карл распахнул глаза. И — словно двадцать пятый кадр — скорее, поймал ощущение, чем увидел: Рольф Роллинз, только что пристально смотревший на него, вышел из дверей клуба.       — Эй, Карл!       — Ни фига себе скорость…       — Карл, бейсболку забыл!       — Вот рванул…       — Знает своего настоящего хозяина, ха-ха!       — Не твой он щенок, Стэн, не, не твой…       Этого Карл уже не слышал. Он вылетел пулей из кафе — в потемневший грозовой вечер, и теперь стоял, дико озираясь. Рольфа не было видно. Но ноги уже несли Карла сами, несли, как он надеялся, в нужном направлении…