Теория равновесия

      Дети кушали быстро. Это было даже удивительно: на этом краю стола были все сплошь маленькие и хлипкие. А наворачивали так… Хотя, что с них возьмешь: дети.       И я, кстати, тоже. К этой мысли очень трудно привыкнуть… Все-таки, я привыкла ощущать себя взрослой… Детям многое простительно, конечно, но я так что-то не могу.        Стол изобиловал разными вкусностями. Хотя, я бы даже сказала, что уж слишком сильно обильными. Но, наверное, это нам с лихвой компенсируют потом…       Несмотря на прекрасно накрытый стол, я осталась голодной. Почти. И данный аспект меня очень задел. Успела поесть лишь немного пюрешки, — ее есть оказалась легче всего, — и котлеток.       Заодно, у меня появилось пару вопросов, которые я обязательно бы задала директору и Попечительскому совету, или кто здесь отвечает за кормежку. Во-первых, еда была странной на вкус. Возможно, кто-нибудь сказал бы, что я капризничаю или что-то вроде того, но что есть, то есть. Как бы это поточнее выразить… Еда была ни то, что невкусной, она была другой. Например, вот эта картошка, из которой сделано это пюре, была на вкус как свёкла. Натуральная свёкла, которая по консистенции и цвету являлась картошкой. И эта котлета тоже: будто совсем не из мяса, а из авокадо. Бе…       Это было очень странно, но похоже к такому вкусообразию здесь привыкли, ибо ели все с аппетитом. А меня выворачивало. Никогда не любила свёклу, а привкус ее чудился мне везде. Да и не ела бы я это, если бы не голод, который, кажется, заставил бы меня и камень съесть.       Было у меня предположение, что дело совсем не в еде, а во… мне. И, сказать честно, этого я не хотела совсем. Но я обязательно расспрошу других, чтобы убедиться точно. Позже…       На самом деле, я чувствовала себя не в своей тарелке. Мне все время чудилось, что все сплошь и рядом неприветливо сторонится, начиная от еды до завораживающего неба Большого зала. Они мне будто говорили: «Ты здесь чужая, тебе здесь не рады». И мне было обидно. Я просто сидела, напоминая себе, что я, хоть и в теле маленькой девочки — взрослая женщина. И тем более… Я просто не знала, что мне делать. В голову упорно ничего не хотело лезть, хотя сама я понимала, что продумать надобно многое — мои дальнейшие действия, планы, задачи… Но я оставила это на потом и решила пока просто плыть по течению.       — Всем построиться, — прозвучал тоненький женский голосок недалеко от меня. А, это, похоже, вторая наша староста. Дети, как ни странно, сразу же построились. Вот и Полумна сразу же обхватила мою руку, уверенно протиснувшись меж нестройными рядами детишек…        А у других творилось столпотворение. Ну, наверное, не считая Слизерина: там декан собственной персоной проследил за построением подопечных.       Ну, а других, похоже, это не особо волновало… Почему, к примеру, эта Макгонагалл преспокойно себе стоит в сторонке, будто не замечая свой откровенно непослушный факультет? Нет, одно дело, если бы старосты львят прекрасно справлялись, как, например, было у нас, и декан мог бы лишь гордо стоять рядом, доказывая всем свою педагогическую компетентность… Но таким у ало-золотых не пахло, что полностью дискредитировало профессоршу в моих глазах.       А где же наш? Ах, нашла… Профессор Флитвик все так же сидел за своим столом, подозрительно активно разговаривая с профессором Синистрой. Интересно…       Ну да ладно. Я мысленно махнула на это все рукой: не в моих интересах становиться очередным Дон Кихотом и бороться с уже устоявшимися ветряными мельницами английского менталитета.       — Идите за нами. Здесь легко потеряться, — тем временем сообщили нам старосты и мы ровной струйкой двинулись вперед.       Старосты были по-настоящему образцовыми. И даже, если честно, какими-то слишком по-недетски серьезными. Они внимательно следили за нами, один ведя, а другая сразу пристроившись сзади нашей колонны.       На самом деле, я и забыла каково это: когда кто-то присматривает за тобой, печется, чтобы ты поел и не потерялся…       Путь до нашей башни был недолгим. Сначала мы шли прямо по коридорам, а потом, свернув в неприметный узкий коридор, вышли на площадку, откуда на широкой винтовой лестнице направились вверх. Вообще, от попадания в узкий коридор до лестницы легко найти путь, а до… Я успела рассмотреть коридоры… и тихо ужаснуться. Боже, да тут все проходы-переходы одинаковые. Нет, вы представляете? Да тут потеряться — раз плюнуть! Кто же занимался планировкой и дизайном? Прибить бы…       Я упустила момент, когда мы остановились. Просто была очень занята продумыванием плана, как не заблудиться в этих стенах, знаете ли. И, вообще, я его почти додумала!       Если смотреть внимательно, то можно заметить, что интерьер все-таки различный. Вот, пока мы шли, я уже подметила про себя пару картин и один светильник, подозрительно выделяющийся своими немаленькими размерами среди остальных. Возможно, его сделали таким именно из-за таких как я — первокурсников. Все-таки стратегически важный путь от спален в Большой зал! Только и это было с маленькой хитростью — если вплотную не смотреть, то заметить ее довольно-таки сложно. Чую, и здесь волшебством потрудились.        Мы стояли перед дверью. И назвать ее дверью я могу только из-за того, что точно знаю, что этот прямоугольник с кругляшком неправильной формы посередине — дверь. Подойдя поближе, поняла, что это совсем не круглишок, а бронзовый молоток в форме орла. Хм. Странная дверь, у которой нет ни ручки, ни замочной скважины: сплошное полотно из старинного дерева… Да-да, что-то такое я припоминаю!       — …и постучав дверным молотком, вы услышите вопрос, — услышала я речь знакомого парня.  — Я уверен, что вы все легко справитесь с ним, но сегодня я отвечу на него сам.        Он показательно ухватился за молоток и аккуратно постучался. Вопрос прозвучал сразу же:       — До каких пор можно зайти в лес? — гласил он. Я даже испугалась: звучал этот низкий бархатный голос будто отовсюду.       Странный вопрос… И я, если честно, затрудняюсь ответить. Ну, до каких пор можно зайти в лес, а? Пока не выйдешь, что ли?.. Я нахмурилась и уставилась на нашего старосту.       Похоже, он мой взгляд почувствовал. Его внимание на мгновенье перешло на меня. Но то лишь на мгновенье…       Наш староста был парнем красивым. Темно-карие глаза, обрамленные густыми бровями, широкие скулы и густые, кудрявые волосы, уложенные в объемную прическу… М-м-м, жаль мне еще только одиннадцать.       Он окинул всех стоящих учеников взглядом и коварненько так улыбнулся, будто собирается сейчас открыть нам великую тайну. Ну-ну, я тебя слушаю…       — До середины, — говорит он, ухмыльнувшись, — потом уже будешь выходить.       Стоит ли говорить, что ответ его мне показался глупым? Думаю, нет. Но это не помешало двери открыться. Медленно и с противным скрипом, но открыться.       Парень взглянул на дверь и вмиг загрустил. Сказать честно, почему это произошло, я не поняла. Этот момент остался для меня загадкой.       Краем глаза я уловила, как парочка девочек-подростков, что стояли в одном ряду со мной, захихикали. А другие, что помладше, возможно даже первокурсницы, удивленно ахнули. Их глаза с обожанием глядели на старосту… Чую, они еще послужат ему проблемой.       Вторая наша староста неодобрительно покачала головой, глядя на девочек, а затем махнула рукой, приоткрывая дверь пошире. Но зашла она самой последней. С каждой минутой она нравится мне все больше и больше… Ответственная девчонка.       Гостиная была выше всяких похвал. Она, оформленная в синих, бронзовых и серебристых цветах, выглядела, оправдывая характер факультета, обителью знаний. Сразу при входе напротив двери стоял постамент с красивым бронзовым орлом. Я сначала не поняла — а почему орел-то. Моя память услужливо подсовывала мне воспоминания, где моя подруга, Лена, которая не на шутку любила этот фильм, каждый раз называла их то «воронами», то «воронятами». Может, здесь все просто иначе?        А чуть подальше, уже около открытой библиотеки, располагалась статуя женщины. Я сразу поняла, что это основательница факультета — кого попало в таких местах не изображают.       Знаете, так сложно во все это поверить… С одной стороны я понимаю, что мое воображение такой детальной обстановки воссоздать бы не смогло и если бы это был бред, то и ощущения были бы другими, но… Это очень сложно — пытаться сохранить спокойствие, когда все вокруг — абсолютно незнакомое. И вот, с другой стороны, я все же надеялась, что этот вечер быстро перейдет в ночь, а затем в утро, в которое я проснусь уже в своей знакомой постели… Рядом с любимым человеком и Димкой, моим сыночком…       Сердцу стало больно. Где же они, интересно. Как они там без меня?       Я смахнула невидимые слезы и вздохнула. Не стоит расклеиваться. Буду стараться вести себя достойно — так и действать и размышлять будет легче.       Гостиная была просторной и светлой. По всему ее периметру располагались разного рода сидения: диванчики, пуфики, табуреты, скамейки…       Наши старосты указали нам на них. Краем глаза я успела заметить, что некоторые старшекурсники сразу ушли в спальни, а некоторые остались с нами. Интересно-с. Такого в каноне я не помню… Или такое было? Помню, что Перси поприветствовал и сообщил, где чья спальня, но, возможно, это проблемы с памятью. А тем временем наш староста начал свою торжественную речь:       — Поздравляем вас с распределением! Я — ваш староста Грант Пейдж, и я рад приветствовать вас на факультете Когтевран, — сразу с ходу начал он, как только все детишки расселись. Я, кстати, уселась рядом с Полумной. Мне было интересно наблюдать любознательный блеск ее глаз, видевших все это великолепие впервые и гадать, выгляжу ли я также. И вправду, неподготовленному человеку сложно привыкнуть к окружению. Но все-таки, я — избалованный красивыми картинками человек из 21 века…       — Я с радостью отвечу на все ваши вопросы! — он поставив ладонь перед собой, успокаивая гомон излишне любопытных детишек. — Сначала дайте мне представить вам наш факультет, — он добродушно улыбнулся и дождавшись, пока все умолкнут, начал: — Наш герб — орёл, — он кивком указал на недавно просмотренный мной постамент, — который парит там, куда другие не могут подняться. Да-да, понимаю, что звучит довольно-таки пафосно, но поверьте мне, дети: ученики нашего Дома редко когда остаются гусеницами. Конечно, чтобы взлететь, словно бабочка, вам придется усердно учиться, — он подмигнул внимательно слушающим детям. — Но, думаю, проблем у вас с этим не возникнет. Не так ли?       — Да! — ответом послужил нестройный голос первокурсников.       — А это — ваша вторая староста — Элизия Корук, — он кивнул в сторону девушки, тщетно пытающейся изобразить серьезное лицо. Он, по-доброму усмехнувшись, стал рассказывать дальше. — Цвета нашего факультета — синий и бронзовый. Ну, думаю, вы это и сами заметили… Наша гостиная располагается на вершине башни Когтеврана. Она, кстати, у нас третья по высоте! — а потом он замолк, будто собираясь с мыслями, но ненадолго: — Без всякого хвастовства хочу сказать, что на нашем факультете живут умные волшебники и волшебницы. В отличие от других факультетов, которые имеют скрытые входы в гостиные, нам они не нужны. Каждый раз при входе вы должны будете отгадывать несложные загадки. Так как пароль, как другие старосты, я дать не могу, то только скажу, что вопросы все у нас на логику, — он шутливо указал пальцем на свою голову.       — И, смотря, как хорошо и точно вы ответите, дверь будет открываться по-разному, — вмешалась Элизия.  — Если плохо — то со скрипом, а если хорошо — то без, — она победно взглянула на Гранта. — Только, если вы ответите не правильно, то дверь не откроется совсем.       А я понятливо закивала. Так вот почему наш староста загрустил тогда! Плохо ответил, значит. Ну, что же, я ему не завидую. А как же — погеройствовал, и потом сам же оказался в дураках. Его спасало то, что первокурсники не особо разбирались во всем. Но теперь и этот облегчающий фактор можно считать исчерпанным. Но, стоит отдать должное, Грант, если и получил удар по самолюбию, то этого не показывал. Значит, отношения у наших старост напряженные… Что же, будем знать. И на всякий случай разузнаем причину.       — Другой интересной особенностью Когтеврана является то, что наши ученики — настоящие индивидуальности. Некоторых из них можно даже назвать чудаками, — вкрадчивым голосом рассказывала нам Элизия, похоже обрадованная своей маленькой победой. Мне было приятнее видеть ее такую: не слишком серьезную, а веселую и увлеченную. Не сказать, что наша староста была красавицей, но сейчас она выглядела намного милее, чем минуту назад, — Но зачастую гении не идут в одну ногу с обычными людьми, и в отличие от некоторых других факультетов мы могли бы сказать, что на наш взгляд у вас есть право носить то, что нравится, верить в то, что хотите и говорить то, что чувствуете, — она закивала, заверивая нас в правдивости своих суждений.       И ее слова мне понравились. Я справедливо предполагаю, что я, как бы я ни оценивала свои актерские качества, буду выделяться. Я, конечно, попытаюсь побыстрее слиться с окружением, но до тех пор, надеюсь, смогу вздохнуть с облегчением хотя бы в среде со-факультетников.       — Эх… — будто проснувшись ото сна, встрепенулся староста, — что касается наших отношений с другими факультетами: вы, наверно, слышали о Слизерине, — дети закивали: некоторые уверенно, а некоторые не очень. — Не все они плохие, но лучше быть начеку пока вы не узнаете ученика Слизерина достаточно хорошо. Согласно их давним традициям они делают всё возможное, чтобы победить. Поэтому будьте внимательны, особенно на матчах по квиддичу и экзаменах, — мы согласно закивали, — а гриффиндорцы… Мы стараемся держаться от их представителей подальше, но и среди них есть хорошие ребята. Старайтесь не ввязываться в их приключения: себе дороже. С Пуффендуйцами у нас отношения ровные. Заводите себе друзей внимательно! — он пригрозил нам пальцем.  — Ах, да, привидение нашего факультета — Серая Дама. Остальные ученики считают, что она никогда не разговаривает, но она не прочь поговорить с когтевранцами. Её помощь особенно полезна, когда вы что-то потеряли или потерялись сами. Хм, что же еще… — он призадумался, — Уверен, вы будете хорошо спать. Наши спальни находятся в башенках, отходящих от главной башни. В комнате стоят мягкие кровати, накрытые шелковыми, пуховыми одеялами небесно-голубого цвета, а свист ветра в окнах очень расслабляет, — он мечтательно потянулся.       И только по окончании его приветствия, я заметила сидящего в углу мужчину.       — Прошу вас не разбредаться! Спешу познакомить вас с одной очень интересной персоной — Филиус Флитвик, мастер чар, профессионал по дуэли, декан факультета Когтевран и просто умный… человек, — Грант дурашливо поклонился в сторону мужчины.       — Благодарю, — оскалился он. — Мистер Пейдж, все ли дети в своих спальнях?       — Все.       — Где остальные старосты?       — Элизия здесь, — он указал взглядом на девушку и продолжил перечислять, — Фиред и Роберта в своих спальнях, а Роберт и Пенелопа у профессор Макгонагалл — забирают расписание.       — Понятно. Благодарю за вашу помощь, — он благодарно кивнул и обратил все свое внимание на нас. А старосты тут же уселись рядышком с нами.       Выглядел наш декан… странно. Он, со своим ростом и писклявым голосом плохо собирался у меня в голове с мастерством в дуэлинге, но тем не менее, так оно и есть.       — Здравствуйте, воронята, — благодушно улыбнулся он.       Он назвал нас воронятами! Значит… значит… Да не понимаю я! Наш символ — орел, но мы — воронята. Ну, хотя… Вообще, оно и понятно: мы же на факультете «когтя ворона». Но все же не все вяжется: а почему тогда орел? Хотя, орел — умное животное. А из-за того, что фамилия основательницы связана с вороном, ничего ведь не меняется? Слизерин — хитрые змеи, Гриффиндор — храбрые львы, Пуффендуй — добродушные барсуки, а Когтевран — орлы: зоркие, умные и стойкие!       — Наша библиотека полностью в вашем расположении. В ней есть некоторые книги, которых нет в общей библиотеке, — он подмигнул нам, — Чувствуйте себя как дома, ребятки, и слушайтесь старост! — он исчез также незаметно, как и появился.       — Так, детишки, — обратил внимание на себя Грант, быстро поднявшись с сидения, — спальни девочек и мальчиков находятся напротив, — он указал руками на арочные входы, — слева от меня — для девочек, справа — для мальчиков. Мальчики, за мной, — он махнул рукой, направляясь в ту самую дверь справа, а мы, весьма логично, последовали за Элизией. По пути она рассказывала нам об обустройстве спален:       — …и так как вас в этом году всего восемь, а комнаты рассчитаны на трех, некоторые будут жить в них по двое.       И тут мне подумалось: отличный шанс! Я тут обдумала плюсы дружбы с Полумной, и они довольно-таки отличные! Ведь, как я помню по канону, она весьма бережно относилась к чужим секретам и уважала чужое пространство, смотря на странности сквозь пальцем, поскольку и сама была далеко не самой образцовой.       Только жаль, не всегда все происходит так, как ты хочешь. Я только возблагодарила небеса и всех известных богов, что я сейчас поселюсь в одной комнате с Полумной, но...       — Вас уже распределили и ваши вещи уже в ваших комнатах.       Третьей с нами поселили некую Адриану Фин, очень высокую и вытянутую девушку с черными волосами и нелюдимым видом. Ну что же, весьма неплохой вариант!        Комната наша, по сравнению с гостиной, была не такой помпезной. Все было очень лаконично и аккуратно. Три кровати с балдахинами, маленькие тумбочки у каждой, большой шкаф и стол. Очень комфортное помещение.       Девочки сразу бросились к своим вещам, поэтому мне не пришлось гадать, какой же из них мой.       Меня поджидал старинный, видавший времена, чемодан. Я быстро открыла его и хмыкнула: вещей было не так и много. Решила осмотреть их потом и взяла ночную рубашку, что лежала на самой поверхности и принялась переодеваться.       Совсем скоро и другие девочки закончили делать то же самое и я, познакомившись с Адрианой, пожелала всем спокойных снов и улеглась на свежую прохладную постель.       Лежала я долго. Лежала и не могла уснуть. Сна не было ни в одном глазу: меня не отпускало странное напряжение, клубившееся внутри.        И только я поняла, что мои соседки перестали ворочаться и равномерно посапывают… сорвалась в плач. Я просто не понимаю, как я держалась до этого! Мои глаза лили и лили слезы, которых невесть откуда у меня было так много и я выпускала все свое напряжение. Как бы я сегодня себя ни вела, как бы ни пыталась шутить, мне все равно было плохо и осознание догнало меня только сейчас. Хорошо, что это случилось только сейчас, даже если до этого меня держал шок — я не расплакалась еще в Большом зале, за что была безгранично благодарна.       В этот момент я почувствовала себя настолько одинокой, что хотелось выть. Нет больше рядом Ленки и других друзей, нет Димы, любимого — Олега, нет больше моей любимой квартирки и походов в знакомый с детства лес. Нет! Я просто тут одна… В теле одиннадцатилетней девчонки. В незнакомом мире, среди людей другой нации...       Мне было стыдно за свою слабость. Сознание слабо напоминало, что я взрослая, что взрослые не плачут… Но мне было плевать. Мои всхлипы разносились все громче и громче, но это было уже неважно. Я чувствую себя такой брошенной…       Я и не заметила, как мои опухшие веки сомкнулись. Темнота успокаивала, убаюкивала и я медленно сорвалась в сон.       Надеюсь, завтра я не буду выглядеть как опухшая панда. Очень надеюсь…