blood in my veins is made up of roses

Универ можно прогулять — все равно делать там совсем нечего. Весь материал, что интересен — давно прочитан, все то, что нужно знать к зачету — выучено, а все лишнее и ненужное, что преподаётся в этом ненавистном месте давно уже послано во что-то глубокое и бездонное. Чимин просыпается поздно, с прекрасным ощущением благополучно прогулянного понедельника. Маленький мизантроп внутри кричит ура, потому что до самого вечера не придётся сталкиваться с людьми. Только неловко будет появляться в студии, с Чонгуком. Чимин сверлит глазами их переписку:

Спасибо за то, что был готов помочь мне, я очень это ценю Извини, что уехал, так и не найдя тебя. Я искал, честно

затем короткое и смущающееся

Мне очень понравилось, как ты выступал

совсем нелепое

:)

и наконец, чтобы украсить атмосферу полной неловкости коктейльной вишенкой:

Я не успел сказать, но ты здорово танцуешь

И Чонгук танцует здорово и в правду. Чонгук все делает здорово, и Чимин готов любоваться даже тем, как он раскачивается на стуле — кажется, даже это в его исполнении будет выглядеть профессионально, отточенно и до последней детали продумано. Вот так вот, лаконично, и ничего лишнего — такой Чонгук. Все, за что бы он ни брался, кажется, идеально выходит — Чимину отчего-то от этого факта грустно. Потому что сам он далеко не такой, и потому что понимает — с этим надо родиться. Чонгук, кажется, идеален во всем. Только вот игнорировать сообщения как-то не под стать его правильности. В любом случае, Чимин увидит его вживую. Отчего-то увидеть ему Чонгука надо и необходимо, и от волнения внутри сводит — наверное, потому что слишком стремно было сматываться из эйкью с Юнги, странным парнем, который за всю их недолгую историю отношений успел Чимина спасти (2х.) И пожелать прикончить (2х.). Не то чтобы Чимин когда-либо страдал от недостатка внимания — скорее, ограничивался от него сам. Но почему-то Чонгук — единственный, от кого это не противно. За исключением бармена-однокурсника, чьего имени Чимин даже не знает — от него внимание получать слишком странно. И Мин Юнги… от него — страшно.

***

— Привет, — Чимин переступает порог студии, елозя ладонью по ремешку спортивной сумки. Помещение, купающееся в лучах заходящего солнца практически пустует, единственный присутствующий вздрагивает, резко разворачиваясь. — Привет, — спокойно отвечает он, двигаясь на подушку и давая Чимину сесть рядом. — Извини за то, что тогда я не смог, я- — Нет, нет, — трясёт головой Чимин, растягивая губы в улыбке. — Все хорошо. Это я смылся, не отыскав тебя. — Не отыскал бы, — хмыкает Чонгук, и с его лица стираются все возможные следы натянутой беспечности. Он становится загруженным и отводит взгляд. — Что случилось? — Чимин участливо заглядывает в глаза, потянувшись ладонью к раскрывшимся в удивленном «о» губам, когда видит под глазом ярко-малиновый сгусток капилляров. — Что с тобой случилось?! — Огреб за тексты. Так бывает, — отмахивается Чонгук, пряча лицо, опустив голову. — Это тебя тот самый парень так?.. — Да. Это все компания одного раскрученного в эйкью парнишки, — невесело усмехается Чонгук, — не знаю, отчего они так ненавидят меня. Знаешь, меня нельзя назвать тем, кто ищет выгоду в связях и общении, но я подумал, что будет интересно пообщаться с этим Юнги, и… — Юнги? — Чимин поднимает растерянный взгляд на Чонгука. — Мин Юнги? — Да, этот. — Это он тебя ударил? — Не видел, я отключился почти сразу. Я никогда не был храбрым, — неохотно признается Чонгук, запуская пальцы в затылок. — Но это были они, голос Рэп Монстра я слышал, не спутаю ни с чем. Чимин не отвечает ни слова. И каким-то ледяным потоком окатывает его осознание того, что Мин Юнги — опасность.

***

Колесит на своём автомобиле, паркуясь там же, где и обычно. Шагает по той же дорожке — как обычно. Юнги не думал никогда, что универ для него станет чем-то обычным, серьезно. В расписании снова прекрасный шанс прогулять пару-факультатив, на который ещё есть шанс попасть — плюс десять к настроению. Он не спеша поднимается в нужную аудиторию, лениво скользит глазами по разнокалиберным пришедшим, и уже примечает привычное место в задних рядах, но взгляд останавливается на светло-песочной макушке. Такой одинокой, потому что по близости никого, и это теперь официально его место — место Юнги. Потому что… оттуда лучше видно доску? Кожаный портфель падает на стол, отчего Чимин вздрагивает, отрываясь от записи чего-то в тетради. Поднимает хмурый взгляд на Юнги, поспешно отводя глаза и углубляясь в то, чем занимался до его появления. Изо всех сил старается игнорировать, и Юнги признает — старается усердно, потому что ладошка первокурсника подрагивает, до побеления сжимая ручку у самого основания. Предпочитая пропустить банальные элементы вежливости, Юнги откидывается на стуле, дожидаясь начала лекции. Без всякого смущения глядит на Чимина — ему идут белые рубашки, и краснеть ему тоже идёт, — Юнги хмыкает. — Что, даже не поблагодаришь за то, что довёз до дома? — нетерпеливо, наконец, интересуется Юнги, стараясь сохранять в своих действиях и интонациях полное безразличие. — Спасибо, — отзывается Пак, не отрываясь от занятия. Тогда Юнги, может, слегка перебарщивает — дёргает за локоть Чимина, обращая его лицо к своему. Потому что… какого черта? В глазах растерянность и какая-то зарождающаяся враждебность. Юнги это начинает не нравиться. — Отпусти? — просит Пак, дергая локоть. Затем молчит, и выдаёт: — Зря я считал тебя… нормальным. — Чего? — повышает тон Юнги, и Чимин поднимается с места, сметает в сумку тетради и намеревается отправиться вон. Юнги подрывается, движимый чем-то извне, догоняет его на выходе. — Что я успел натворить? — С чего тебя вообще это волнует? — осмеливается усмехнуться Чимин, глядит в глаза с сожалением, и Юнги от этого в момент теряет всю броню. Она буквально рассыпается, оголяя его хрупкие плечи. И важно только одно — что он сделал и чем заслужил такое отношение к себе? Ведь он старался ничего не испортить. — Из-за того, что я курил, что ли? — хмурится Юнги, ловя на себе взгляды проходящих мимо студентов. Благополучно на них забивая. — Ну, знаешь, это моя машина, и… — Да при чем тут, — отмахивается Чимин, крепче к груди прижимая сумку. Поднимает на Юнги своё глянцевое лицо, и Юнги ловит себя на том, что куда-то улетает. Лишь бы не думать о том, что… не думать о Пак Чимине. Куда угодно — на марс, в Африку — к черту все эти мысли о нем. Лекция начинается в аудитории за спиной, коридоры вмиг пустеют, и Юнги один на один с этими глазами. А смотрят они испытующе и продолжительно, так, что Юнги не выдерживает, и уже размыкает губы в попытке что-то сказать, но его перебивают. — Какого черта вы вообще нападаете по ночам на полностью беззащитных людей? — пылко начинает Чимин, и Юнги даже подвисает от удивления. Что? — И не делай вид, что не понимаешь, о чем я, — продолжает младший, — низко было Чонгука прессовать, когда он был один, а вас двое… четверо? Ай, не важно, все вы, Юнги — просто низко поступающие и зазнавшиеся… Чимин осекается в тот момент, когда Юнги грубо хватает его за запястье, разворачивает и прикладывает спиной и затылком к стене. Чимин морщится от боли, но пересиливает страх, так же отважно продолжая глядеть в глаза. И Юнги от этого смешно. Смешно сквозь ярость и злобу, потому что Чимина хочется убить за такую очевидную ахинею. — Что ты несёшь, придурок, — шипит Юнги, сильнее сжимая в пальцах тонкие запястья, — Чего вчера было, повтори. — В-вы напали на Чонгука, после того, как все кончилось, — произносит Чимин, и дергается, когда Юнги делает рывок куда-то в сторону, отлепляет его от стены. — После того, как все кончилось, я сел в свою тачку и отправился провожать одного заносчивого, и бессмертного, походу, малолетку, — Юнги Чимина толкает, и тот удерживает равновесие, какое-то время просто глядя на Юнги. Смутно сводя в своей голове концы с концами, видимо. Но Юнги уже все равно. — С головой своей разберись, Чимин, — выплёвывает Мин, одаряя младшего презрительным взглядом, оставляя после себя шлейф дорогого парфюма, поспешно удаляется. И на удивление самому себе, на Чимина он больше не злится. Ему, скорее, все равно. Злится он на Намджуна и Хосока — и злится так, что лучше под руку ему не попадайся. Юнги готов растерзать каждого, кто встретится ему на пути, и как назло ненавистное от Хосока в этот момент: «ну что, Юнги-хен, сегодня после пар приедешь?». Юнги садится в машину. Кладёт устало голову на руки, сложенные на руле. И решает поехать. Но не к Намджуну и Хосоку, однозначно.