blood in my veins is made up of roses

Он никогда не отличался смелостью — да, Чонгук сам себя не считал храбрецом. Но бросать то, что получаться начало неплохо, что нравится, и к чему лежит душа не хочется, а тем более из-за шайки каких-то идиотов. Чонгук уверен с какой-то пленкой стыда — он бы дал отпор, не будь он один и в таком беззащитном положении. И тем не менее, все-таки, не повод здесь не появляться. С детства привитое: «ничего и никто никогда не должен помешать достижению твоей цели» мотивирует, да ещё как. И Чонгук появляется в «эйкью» совсем рано — часа в четыре, сразу после школы. Здесь практически никого — редкость видеть такое, Чонгук уже привык за месяц к толкучке и постоянным голосам. Бодро шагает к одинокой барной стойке по пустынному просторному (оказывается) помещению, опирается на локти и ожидающее рассматривает затылок бармена, наклонившегося над чем-то. Он сидит в таком положении уже минуту, и Чонгук молча и беззвучно перегибается через стойку, заглядывая, чем занимается Ким Тэхен. Парень вздрагивает, и очки едва не слетают с его носа. Тэхен резким движением руки сметает блокнот и ручку, которой упорно что-то расписывал или рисовал, и взволнованно смотрит. — Я напугал. Прости? — просто улыбается Чонгук, стягивая с примятых волос шапку. — Ты вообще, что ли, живешь тут? — Нет, просто… просто учеба закончилась, и я сразу сюда, — бормочет Тэхен, поднимаясь на ноги и прогибаясь в спине, разминая затёкшие мышцы. — А ты чего так рано? Чонгук отмахивается. — Не хочу сидеть дома. И я как-то толком не поблагодарил тебя за то, что ты спас меня, да? — Чонгук хихикает, не скрывая смущения, и запускает пальцы в волосы на затылке. Под надзором ошарашенного взгляда Тэхёна, Чонгук, покопавшись в портфеле, выуживает оттуда обыкновенный небольшой бумажный сверток, ставя его перед Тэхеном. — Э-э…? — склоняет он голову, а Чонгук небрежно двигает свёрток ближе к Тэ. — Это подарок, — утверждает он. — Просто забери его, а потом… — Но, Чонгук, — начал Тэхен, на что Чонгук приложил палец к губам. Улыбнулся совсем нежно, или Тэхену показалось?.. — Это же просто благодарность. И мое маленькое замечание. Расслабься, — совсем по-простому пожимает плечами Чонгук. В следующее мгновение он пропадает где-то за сценой, возможно, общаясь с прочими выступающими тут. А Тэхен один на один с бумажным свёртком, совсем простым. Торопливо прячет его в свою сумку, немного подумав, бросая туда и блокнотик с рисунками, пиная ее куда-то глубже под ноги. И принимаясь отсчитывать время до конца смены, которая ещё даже не началась.

***

Я надеюсь, все в порядке?

Да, что может быть не так?

Я про то, что тебя, вроде как, недолюбливают

Я один

Чонгук вытягивает руку, нажимает на круглую кнопку на экране, предварительно состроив самое милое из всех выражений его личика, отправляет Чимину. Твой синяк почти прошёл Кстати Я хотел кое-что сказать Чимин продолжает набирать сообщение, что отображается троеточием рядом с круглым значком фотографии профиля, но Чонгук от переписки отвлекается, потому что дверь внезапно хлопает. Юнги? Чонгук подвисает, когда парень шагает к зарисованному зеркалу и бросает сумку рядом. Усаживается на столик. — Чонгук. — Что? — стараясь как можно обыденнее произнести, моргает Чонгук. — Что ты вообще про меня насочинял этому странному Чимину? — Я сказал, что… постой, откуда…? — Я придурок, я не спорю. Но неужели ты думаешь, что я бы тебя ударил? — Да н-нет, не думаю, — Чонгук испуганно косится на старшего, — Я просто думал, что это твоя компания. Но обычно от своей компании так не отнекиваются и не оправдываются перед предметом ненависти, особенно когда этот предмет вообще в принципе зла не делал никому. Так что держи авторитет. Юнги на секунду подвисает. В голове мигает выбор между преданностью Намджуну и Хосоку, «их враг — наш враг», цельность их неизменного трио, и… благородство? Он не отнекивается от друзей — это по-прежнему его самые близкие люди, чего бы он не наделал, но… А когда он вообще задумывался о благородстве? Редко, в основном позволяя себе обходиться с людьми настолько жестко, насколько хотел. Но и его сердце не каменное; мальчик, вроде как, ему плохого не сделал ничего, скорее наоборот, а потом ещё и огреб. От компании Юнги. — Почему чего бы мои друзья не сделали, вся вина на мне? — злится Мин. — Потому что это твои друзья, — пожимает плечами Чонгук, — но я не злюсь, даже если ты- — Не я. Юнги смотрит прожигающе, как-то твердо и намеренно. И тут в Юнги не то чтобы чувство справедливости задето, просто обманывать-то его было зачем, ну? Потерять авторитет боялись? А его задевает Чонгуковское «так что держи авторитет», потому что Юнги не продажный. А совершенно автономный и независимый (вроде?). Юнги может потерять высоту в глазах своих друзей, рассказав, что разговаривал с Чонгуком об этой ситуации и даже оправдывался. Юнги может. Но Юнги до лампочки, потому что он за авторитет не держится. Ведь его близкие люди все должны понять. Тогда почему ему так хочется доказать это Чонгуку? От: Хосок Ну что, заедешь за нами часов в семь? От Хосока, конечно. Юнги хмурится, быстро печатая ответ:

Сегодня вас ждёт взбучка от злого хена, парни.

Юнги никогда не был трусом. И уж точно не боялся отстоять своё мнение. Тем более, когда какое-то эфемерное чувство вины перед Чонгуком. Который лично ему ничего и не сделал, вроде бы. Юнги сомневается, что сделал что-то и лично Намджуну. И он, и Хосок за компанию в воспитательной беседе нуждаются. — Вы с Чимином в одном универе? Круто, — подмечает Чонгук, не отрываясь от телефона, пока Юнги его таранит взглядом. — На беду, — хмыкает Юнги. — Парнишка не дружит с головой, принялся обвинять меня во всем, что наделали мои друзья-идиоты. — Чимин-хен очень талантливый, на самом деле, просто людей не любит, — мимолетно произносит Чонгук, поймав короткое «в смысле?» и беспечно продолжая: — Всегда молчит, нормальной жизнью студента практически не живет. Никому не открывается. Даже мне до конца ничего не рассказывает. — Даже тебе, — с опаской уточняет Юнги, на что получает озадаченную ухмылку: — Да. И внутри что-то проваливается, и чувство разливающейся по жилам злости неконтролируемо. Юнги не хочет задавать этого вопроса, но какого черта именно Чонгук? Разливается тягучая болезненная растущая ярость — так дело не пойдёт. Чонгук не особенный. Не тот, кто нужен Чимину рядом. А кто ему тогда нужен? Юнги? А вот этот вопрос Юнги себе запрещает задавать категорически.

***

Тэхен вновь покидает «эйкью» уже в позднем часу, когда на его смену приходит парень с японским именем. Переступает порог заведения, оказываясь окутанным в противные холодные и влажные сумерки, нагнетающие со всех сторон. Ежится под легкой тканью осеннего пальто, утыкается носом в поднятый воротник, и вдруг вспоминает. Торопливо копается в рюкзаке, доставая бумажный свёрток с подарком. Свёрток похож на упаковку пончиков или булочек, и Тэхен был бы не против перекусить, на самом деле. Запускает руку внутрь, натыкаясь на что-то мягкое, и сперва нащупав бумажку. « Я подумал, что ты мёрзнешь, Тэхен. Поэтому я тоже спасу тебя » Тэхен выуживает оттуда что-то мягкое и тёплое. Оказавшееся светло-серым кашемировым шарфом, невероятно нежным. Он пахнет так, как пахнут абсолютно все шарфы, ни разу не ношеные, из магазина — но Тэхен зарывается в него носом, ощущая невероятное тепло. И почти чувствуя запах Чонгука. Возможно, он просто сохранил его в своих воспоминаниях? Тэхен стоит, как-то по глупому продолжая прижиматься щекой к ткани, потому что мягко и приятно. Тэхен не понимает, что чувствует сейчас. Потому что о нем никто никогда так не заботился.