костюм совершенства

ну ты же знаешь что ВСЕМ будет лучше БЕЗ ТЕБЯ у ойкавы трещит голова, но он приветливо улыбается отражению в зеркале, тренируя неизменное, ставшие рутинным настроение, которое он называет «тщеславный ублюдок». три таблетки обезболивающего, а лодыжка всё ноет и ноет, скотина. под какую-то популярную — хайповую, как говорит интернет — песню из радио-эфиров перестаёт гудеть голова. ты САМОЕ МЕРЗКОЕ что случалось с твоими близкими людьми и они просто не находят смелости сказать тебе об этом — привет, — Иваизуми машет ему рукой на обеде и зазывает за свой столик. — сядешь с нами? только пожимает плечами, чувствуя, как от лишних движений мнётся тонкая ткань школьной рубашки, но всё же проходит к парням, которые заняты алгеброй и супер-здоровыми перекусами, от которых ойкаву тянет блевать. — новый друг? — интересуется кудрявый парень с огромными тоннелями в ушах. — старый знакомый, — Хаджиме пожимает плечами. — просто он никогда раньше не приходил на обед. — спасал мир, — пытается шутить, но шутка выходит несмешной. никто не смеётся. ойкава опускает взгляд в чужую тетрадь с неуклюжими каракулями вместо цифр: — у тебя ошибка в третьем уравнении. иваизуми хмурится, смотря на собственные записи. тяжёлые мыслительные процессы практически проецируются на его смуглом лице: — ничего подобного, — наконец заключает парень. — верь супер-героям, — ойкава без спросу перетягивает неправильную домашку на свой край стола и тут же зачёркивает неверное решение. — никому не верь, — встревает кудрявый парень. — эй, верни тетрадь! — но у тебя ошибка, — он пишет цифры и буквы, как нужно: ровно, строго в ряд. — это моя ошибка, — Хаджиме уводит несчастное уравнение прямо из-под носа. — серьёзно, ты нормальный?! нет — ну ладно-ладно, — голова снова начинает гудеть, перекрывая боль в лодыжке. — я просто хотел помочь. кстати, кто у вас ведёт алгебру? назойливые капли дождя тарабанят в окно, как непрошеные гости. тоору откровенно скучает у очередного репетитора, вновь и вновь приходя к одной и той же мысли — это замкнутый круг, из которого не выбраться. ему подсовывают упражнения, а в голове вместо автоматического решения — чужой пример с явной ошибкой. нет, так точно нельзя. нельзя жить с ошибками и не позволять никому их исправить. тупая херня тупая херня тупая херня чего ты так завёлся — сосредоточься, ойкава. ойкава сосредотачивается и умирает от боли. в такси всегда крутят унылую музыку осенью, как будто весь мир превращается в дешёвый мюзикл, да только под пеленой дождя не скрывается нью-йорк и никакого «долго и счастливо» не будет. даже вшивую премию эмми не дадут. тоору набирает горячую ванну и опускает лодыжки в воду, пытаясь унять дрожь. телефон, лежащий на крае стиральной машины, звучно вибрирует и тут же оказывается на тошнотворно-голубом кафеле. огромная трещина на экране становится ещё больше, и ойкава давится воздухом, когда видит новую заявку в друзья от Иваизуми Хаджиме, с которым он разговаривал от силы три или четыре раза за все четырнадцать лет со дня их знакомства. «привет. как там твоя математика?» — пишет тоору, опускаясь в горячую воду. готовится, блядь, к аду. «Ты был прав насчёт ошибки» «я всегда прав. ну, это так, к слову» Иваизуми не отвечает, и ойкава знает, что должен что-то сказать, чтобы «я могу помочь тебе с математикой. ты же сейчас ей занимаешься?» «Следишь за мной?» «я просто всегда прав. что ты там нарешал?» остаток часа тоору проводит, проверяя чужое домашнее задание, и, закончив, он даже чувствует себя по-настоящему полезным и значимым. полотенце липнет к коже, и ойкава кутается в длинные рукава толстовки. знаешь я бы хотел чтобы тебя никогда не существовало