Нечисть

А что толку кричать? Стены в квартире покрыты соответствующей звукоизоляцией и обшиты доской-пятидесяткой. Меломаны такое сочетание особенно ценят — полное поглощение волн и звуковой эффект потрясающий. Никто. Ничего. Не. Услышал. Алексей Бородкин. «Легенда о Джеке Дэвисе»

      Из-под мантии невыразимца, позаимствованной Гарри, открывался неожиданно хороший обзор. Маг прекрасно видел не только каменный пол под ногами, но и весь внутренний двор, безлюдный, бесшумный и холодный. Немного впереди, взяв палочку наизготовку, осторожно ступала Джой, а между ними парил спящий Юджин, окруженный полем многослойных защитных чар.       Джой вела их в кабинет Гермионы — именно туда велел явиться Лефевр, когда они сообщили, что готовы выполнить его условия — и, судя по напряженной спине и неестественному повороту шеи, готовилась к худшему, намереваясь как минимум дорого продать свою жизнь. А Гарри, даже не доставший палочки, испытывал настойчивое желание… нет, не подбодрить или успокоить, это было бы бесполезно, а на правах старшего велеть сосчитать ступеньки, по которым они поднимались, или, например, вспомнить третий параграф должностной инструкции, о чем бы там ни говорилось. Потому что от ее дурных предчувствий и предельной, чрезмерной даже собранности, казалось, вот-вот начнет искрить воздух, а неведомые чудища полезут из складок реальности, заинтересовавшись этакой диковиной. Все же, когда к рискованному заданию примешивается личное, ничего доброго ждать не стоит. Гарри, десятилетие назад отправившийся на битву с одной только тревогой за близких и праведным гневом, знал об этом не понаслышке. А ведь в тот день ему отчаянно, неприлично везло!       Сейчас все было иначе. Пусть здесь он находился не по службе, а прикрывая друзей, голова его была холодной. А потому маг был уверен, что до момента обмена они в безопасности, и не тратил сил на предположения о трагических исходах. Они шли в лапы к маньяку, и окружающая обстановка чем-то неуловимым заставляла вспоминать экскурсии с Кейси, но все было под контролем.       — Проходы закрыты, — не оборачиваясь, тихо сказала Джой.       Это были первые ее слова с тех пор, как они получили от Лефевра сообщение с указаниями. Девушка остановилась и коснулась ладонью гладкого камня в стороне от лестничной площадки.       — Внизу, кажется, было так же. Думаешь, они еще живы?       — Ему ведь нужны заложники, — успокоил ее Гарри, улавливая в указанном месте странного рода энергетический контур. — Думаю, он просто не хотел лишней суеты.       — Хотела бы я знать, как ему это удалось, — мрачно проговорила Джой, ступая на последнюю лестницу, предварительно просканировав ее заклинанием. — Это же Азкабан, Поттер.       Гарри задумался.       — Юджин сказал, что Лефевр долго к этому готовился. Кто знает, что он мог…       — Это Азкабан, — едва не по слогам повторила Джой упрямо и твердо и закусила губу.       По озаренному белым светом коридору она привела их к плотно закрытой двери и, не давая себе времени на колебания, толкнула ее.       Будь у Гарри выбор, он не стал бы пропускать Джой вперед. В своей выдержке и скорости реакции он был уверен, а за ее ручаться не мог. Но следовало придерживаться легенды, а невыразимцы были учеными, а не бойцами. Поэтому, переместив Юджина к себе за спину, он шагнул следом, оглядывая кабинет из-под зачарованного капюшона.       Гермиона, которую он отыскал в первую очередь, сидела прямо на полу и выглядела если не довольной жизнью, то по крайней мере целой и невредимой. Лефевр — сейчас белокожий, черноволосый, большеглазый и неприятно ухмыляющийся, устроился на стуле чуть поодаль от письменного стола. В кабинете стоял едва различимый запах рвоты, а одежда колдуна была странно измятой, словно пот промочил ее до нитки, а потом неподходящие сушащие чары только усугубили положение. Несколько пятен крови у ворота довершали картину. Гарри еще раз взглянул на Гермиону: та совершенно точно была в порядке. И что здесь творилось до их прихода?       — Даже быстрее, чем я думал, — подал голос Лефевр, отчетливо картавя. — Соскучилась?       Джой заставила себя отвести взгляд от Гермионы и снова посмотрела на колдуна, на этот раз изучая обстоятельнее.       — Я смотрю, тебе кто-то сострадательный морду подлечил. — За насмешливой едкостью отчетливо слышалось звенящее напряжение.       — Не думай, что я забыл, — сощурился Лефевр, встал, обошел Джой, почти задев плечом, и приблизился к Гарри, внимательно его рассматривая.       — Тот же?       Магу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем речь.       — Боюсь, мой коллега, который занимался этим вопросом в прошлый раз, не смог присутствовать. — Он постарался говорить ровно и чуть более взволнованно, чем чувствовал себя на самом деле.       — Врешь ведь.       — Не вижу, как вас переубедить, — пожал плечами Гарри, поморщившись.       От Лефевра исходила поистине отвратительная смесь ароматов, заставлявшая задуматься о том, все ли время Гермиона вела себя настолько смирно. Никого другого, способного заставить гаитянина блевать и истекать кровью, он пока не заметил во всем Азкабане.       — Я могу приступать? — поинтересовался Гарри тоном человека, которому не терпится покончить с неприятной обязанностью.       — Не уверен, — проговорил Лефевр, обходя его по кругу и о чем-то раздумывая. — Как это делается?       — Мне нужно будет погрузить вас в легкий транс, чтобы избежать шока, затем произнести контрзаклинание, — ответил Гарри, слегка напрягшись.       Он рассчитывал бережно вырубить гаитянина прямо во время обмена, чтобы не доводить дело до битвы. Его жизнь была ценна для политической стабильности, и рисковать не стоило. А еще Гарри понимал, что после того, как Лефевр вернет себе тело, и безымянный невыразимец, и Юджин попросту станут ему не нужны. Поэтому объяснения Малфоя о технике погружения в транс слушал гораздо внимательнее, чем текст контрзаклинания. Его задача — оказаться в центре событий, сориентироваться и сыграть на самоуверенности колдуна, достаточно безрассудного, чтобы поднять против себя всю магическую Англию. А уж после пусть за дело берутся специалисты. Но, видимо, он поторопился надеяться на быстрый и легкий исход дела: поведение Лефевра настораживало и не укладывалось в планы. Не критично, разумеется, но неприятно.       — Какие-то проблемы? — уточнил Гарри с легким напором.       — У тебя, — подтвердил гаитянин почти ласково. — Я передумал. Справлюсь сам. У меня есть кое-что получше английского колдуна. — Он скривился от неподдельного отвращения. — Хватит с меня одного раза.       Маг раздосадованно выдохнул, позволил спрятанной в рукаве палочке скользнуть в ладонь, но медлил с оглушающим. Он не до конца разобрался в ситуации и подозревал, что спешка обернется неприятностями. Все еще было неясно, как Лефевр проник сюда и какую обеспечил себе страховку… Но следующей своей репликой тот резко сократил шансы выяснить это аккуратно и без резких движений.       — Ты, — грубо окликнул Лефевр Гермиону, явно осененный какой-то идеей, — преврати его в камень. Для коллекции. — Он ткнул пальцем в статую у входа. — Твоя ведь работа?       — Моя. Только мне и одной хватит, — спокойно ответила женщина.       — Мне не хватит! — оборвал колдун, делая несколько шагов в ее сторону, и отчетливо проговорил с каким-то странным нажимом: — Я хочу посмотреть, как ты это делаешь. Где твоя палочка?       Гарри перевел взгляд на Джой. Та пребывала в тихой ярости от происходящего, кулаки были крепко сжаты, но палочки в них не было. И вообще выглядела она так, словно вросла в пол и была бессильна двинуться. И учитывая обстоятельства, впечатление вполне могло оказаться правдивым. Следовало проверить… но Гарри отвлекло движение Гермионы, доставшей палочку из кармана мантии.       Он тут же приготовился поддержать атаку и как можно более бережно спеленать колдуна чарами. В принципе, это тоже было приемлемо, настораживало только то, что Гермиона не сделала этого раньше. Причиной могло быть что угодно — заставшее врасплох нападение, страх за жизнь своих людей, неуверенность… А могло и нечто более серьезное. Именно поэтому Гарри требовалось получить от нее хоть какое-то подтверждение, что колдуна можно брать, и он попытался поймать ее взгляд.       Но Гермиона, похоже, вообще не думала покушаться на вторгшегося в ее владения. На ее лице не было напряженности перед решительным ударом, только неправдоподобное безразличие, а палочка была направлена прямо на него.       И какого гребаного Мерлина она, совершенно не выглядящая и не ощущающаяся околдованной, творит?       Еще даже не успев взвесить «за» и «против», Гарри отпрыгнул с траектории полета заклинания, оказался по другую сторону стола, способного сойти за неубедительное и недолговечное укрытие, и бросил в колдуна несколько парализующих заклинаний подряд.       Следующие несколько секунд воспринимались с небывалой четкостью и в подробностях, наводивших на мысли о зачем-то замедлившемся времени. Гарри в мельчайших деталях рассмотрел несколько лучей, разрывавших пространство, сжигавших воздух на своем пути и оставлявших после себя короткие искрящиеся хвосты микроскопических вспышек и оглушительного покоя. Он забыл, когда в последний раз колдовал в полную силу, но был уверен, что прежде это происходило иначе. Менее… четко, понятно и досконально. И Гарри прекрасно жил бы и дальше без ощущения пронзительного безмолвного диалога с собственной магией, но сейчас принял его очень спокойно. В отличие от того факта, что лучи, аналогичным образом преодолев половину расстояния, растаяли быстро и бесследно, как спичка, которую захлестнуло приливной волной.       Бесполезность повторных попыток он понял сразу же, скорее чутьем, чем рациональной частью сознания. Но факт этот был подан достаточно убедительно, чтобы Гарри не стал продолжать. Было ясно, что гаитянина прикрывает сила, борьба с которой не то чтобы невыносимо трудна или опасна — она просто не подразумевается.       Гарри быстро взглянул на Гермиону. Либо это особенность ее кабинета, в котором она не хотела видеть никаких драк, либо у них неприятности. «Пре-кра-ти!» — прочитал он по ее губам, и знакомое выражение добродушной досады и усталости от идиотов заставило его послушаться.       Джой, несколькими минутами ранее получившая аналогичное предупреждение, едва сдерживалась, чтобы не наплевать на него и не присоединиться к Поттеру. Пусть даже это не сработает — то, что творилось сейчас, работало еще хуже. Наглый картавый сукин сын что-то сделал. С замком ли, с Гермионой ли — возможно, и то, и другое. Иначе какого Мерлина она сносит его выходки с таким смиренным видом, почему не вышвырнула его, не утопила, не скормила дементорам… Джой была уверена, что как минимум парочка особей должны были сохраниться в глубоких подвалах.       Но, кажется, Гермиона ошиблась насчет Азкабана. Как она говорила? Эти стены сами стерегут заключенных, а надзиратели нужны, чтобы те не разучились чувствовать себя людьми? Каким-то образом в эту безупречную схему закралась ошибка.       Гермиона тем временем медленно, почти нехотя поднялась с пола. Если бы не ее ясный и осмысленный взгляд, Джой уже давно утвердилась бы во мнении, что где-то в карманах мантии Лефевра покоится кукла вуду, связанная с женщиной ниточкой магии. Но раз не это заставляет ее покоряться капризам колдуна — то что?       — И зачем только пыль поднимал? — с усталым, насмешливым укором проговорила Гермиона, пристально глядя на Поттера. — Герой, надо же. Тут мало спрятать лицо под капюшоном, тебя все равно видно. Даже спрячься ты весь целиком, до нашего гостя не добраться. — Уголки ее губ опустились в притворном огорчении, и Джой не поверила своим глазам. Гермиона взмахнула палочкой — и Поттер даже не попытался защититься.       Кабинет заполнился пронзительным механическим визгом, словно в маггловской мастерской, оранжевые искры ослепительным полукругом рассыпались там, где стоял маг, а потом нос забила каменная пыль. Она же угодила в глаза, обожгла, исцарапала их за несколько секунд, потребовавшихся, чтобы выступили слезы. Но стоило сморгнуть их — и все стало как прежде, даже перестало першить в горле.       Джой было уставилась на Гермиону, ошеломленная этой выходкой, но наткнулась взглядом на статую, в которую обратился всего мгновение назад стоявший неподалеку Гарри. Его поза не изменилась: прямая спина, чуть склоненная голова под плотным капюшоном, держащим форму, сцепленные перед собой руки. И все это — из гладкого темно-серого камня.       — Вот так я это делаю, — безразлично сказала женщина, опуская палочку и поднимая голову на Лефевра. — Удовлетворен?       — Я же говорил, что мне не понадобится кукла, чтобы ты меня слушалась, — довольно прокартавил колдун, с любопытством оглядывая статую. — А ну-ка… — Он сосредоточился, глядя куда-то в район верхних застежек мантии невыразимца, и вдруг камень, начиная с плеч и макушки, стал осыпаться песком. — Посредственная работа, — резюмировал он, отворачиваясь; зацепился взглядом за изумленную Джой, ухмыльнулся, пообещал: — Подожди еще немного, и с тобой разберусь.       Девушка, не слушая его, не сводила взгляда с горки черного искрящегося песка. Только странное оцепенение удерживало ее от того, чтобы не закричать от ужаса. И только минуту спустя до нее дошло, что тяжесть на плечах — не плод ее воображения. Это чьи-то уверенные невидимые руки мягко удерживают ее, помогая устоять на ногах. Короткое подбадривающее пожатие — и они исчезли, а их тепло растворилось в прохладе начальственного кабинета.       Гермиона едва заметно кивнула, отмечая, что Джой пришла в норму, и обернулась к гаитянину.       — И дальше что? Ты так мечтал вернуть себе тело, теперь уничтожил единственного, кто мог с этим помочь, кого ты сам вызвал. И зачем все это?       Лефевр не ответил. Он, повернувшись к окну, склонился над сложенной лодочкой ладонью, потом подошел к столу и пересадил на него нечто черное и неподвижное, отдаленно напоминающее ящерицу. Потом вышел на центр комнаты, вздохнул и внезапно покачнулся, словно получив удар. Судорожный вздох сопровождался задушенным всхлипом, и Джой было схватилась за палочку, не желая упускать удачный момент, но Гермиона снова строго на нее посмотрела, повергнув девушку в ступор.       Та не понимала совершенно ничего. Что имел в виду Лефевр, говоря, что ему не нужна кукла? Он нашел другой способ подчинить Гермиону своей воле? Шантаж, угрозы, Стокгольмский синдром? Это все не про нее, и все же если нашлось что-то… В таком случае полагаться больше не на кого, надо действовать незамедлительно. Но Джой почему-то ждала, смотрела… Смотрела, как парящий над полом Юджин, оставленный Гарри у самого входа, медленно садится, проводит руками по бедрам и запускает пальцы в дреды, собранные безыскусным узлом. Морщится, стягивает резинку и несколькими отточенными движениями укладывает их в сложную высокую прическу.       — Действительно, — невозмутимо прокомментировала Гермиона, снова присаживаясь у стены.       Юджин — тот, что сидел на заднице в центре кабинета и пытался осознать себя в собственном теле — потерянно огляделся. Заметил спрыгнувшего с плотного воздуха Лефевра и тоже вскочил на ноги, быстро и неловко, как недельный книзл.       — Все так же привязан к жизни? — прищурившись, сказал колдун, сложным пассом развеивая защитные заклинания вокруг вернувшегося в его распоряжение тела. — Сколько раз я пытался тебя убить, а ты снова на меня смотришь.       Юджин ответил ему гневным взглядом и крепко сжал челюсти, стараясь не показывать страха, хотя Джой видела, что он был в ужасе. Правильно, ведь засыпал в своей палате под присмотром заботливого колдомедика и, согласно их замыслу, там же должен был и проснуться, невредимый, недоумевающий и при своем теле. Правда, этот самый замысел полетел к чертям с самого начала, свидетельством чему служила кучка мелкой каменной крошки на полу.       — Это Азкабан, — констатировал Юджин слабым, обреченным голосом.       — Прямо как ты и хотел, — издевательски подтвердил Лефевр.       Юджин поджал губы, заметил наконец Гермиону и, узнав ее, совсем поник.       — Я пытался предупредить дядю, — проговорил он, словно оправдываясь.       — Знаю, — неожиданно ответила женщина, прежде казавшаяся ко всему безучастной. — И Главный Аврор передал мне твое предупреждение. Но, боюсь, здесь ничего нельзя было сделать.       — Правильно понимаешь, — подтвердил Лефевр. — Видишь, все было зря. Все, чего ты добился, — это заставил своего дядюшку пожертвовать собой.       Гнев исказил черты молодого человека, и Гермиона поспешила отвлечь его от готовой сорваться с губ тирады.       — Жаль, что так случилось. Откуда ты узнал? — Она спрашивала мягко, словно готовилась утешать его, а не выведывала информацию.       Девушка заставила себя собраться и мыслить как аврор. Это ведь Грейнджер. Женщина, сумевшая организовать работу самого удивительного учреждения в магической Британии, гриффиндорка, прошедшая войну в первых рядах. Она просто не могла поддаться этому высокомерному, совершенно сумасшедшему придурку. Значит, все идет как нужно?       Юджин замялся вместо того, чтобы ответить, и в памяти всплыло предупреждение колдомедика. Лефевр молчал, кажется забавляясь, и Джой решила подать голос:       — Те безглазые трупы ведь на твоей совести, Юджин?       Тот побледнел до нездорового зеленоватого оттенка, а колдун искренне обрадовался.       — Угадала, ведьма, — изрек он, глядя на заложницу с явным одобрением.       — Это… — прохрипел Юджин, и Лефевр подхватил:       — Это было чудесное совпадение, идеальное сотрудничество, пока этот болван не струсил.       — Как я теперь вижу, не зря, только поздно, — процедил Юджин, злой, бледный и перепуганный.       — Ты использовал меня. Хотел, чтобы я по-дружески убивал для тебя этих крыс. — Колдун сложил руки на груди, пристально и жестко глядя на бывшего друга. — Я так и делал, не забыл? И собирался проникнуть в Азкабан в том числе для того, чтобы добраться до последней цели.       — Но в первую очередь не за этим! — отчаянно воскликнул Юджин. — Знаешь, сколько законов я нарушал, чье доверие предавал, чтобы доставать для тебя книги, которые ты просил?       — Они все равно оказались бесполезны, — отмахнулся Лефевр. — И я свою часть сделки выполнял безукоризненно.       — Потому что тебе нравится убивать, — с отвращением выплюнул молодой человек.       — А тебе нет? — криво улыбнулся колдун. — Ты так упорно разыскивал для меня этих ребят, выбирал удачное время, заманивал… Зачем тогда, если не для того, чтобы убить, неважно чьими руками?       — Да, Юджин, зачем? — спросила Гермиона.       Ее тихий мягкий голос сильно контрастировал с акцентом и резкостью Лефевра, так что молодой человек уставился на нее будто в поисках поддержки.       — Так было нужно, — безнадежно ответил он. — Для моего отца.       — Я говорила с ним пару дней назад, и с ним все было в порядке. Да, ему не пошло на пользу… — Гермиона взглянула на насмешливо кривящегося Лефевра и решила не развивать тему. — Но убийства начались гораздо раньше. В чем было дело?       — А его папочке и так неплохо жилось, — заявил колдун под ненавидящим взглядом Юджина, которому не дал ответить. — Но Юдж решил, что глупо не преподнести ему в подарок чужую силу, раз есть такая возможность.       — Чушь! — Голос молодого человека дрогнул. — Из-за своего прошлого отец вынужден был скрываться, отказаться от меня и превратиться в маггла, хотя заслужил… — Юджин тяжело вздохнул. — Он был аврором, ясно? Который отправился туда по приказу Министерства. — Он нес что-то невнятное, но Гермиона, кажется, не только все понимала, но и делала выводы.       — Значит, последний круг действительно был разорван до того, как остался только один маг, — сказала она скорее самой себе.       — Вы знаете, — обрадовался Юджин. — Да, круг был разорван в самом начале. Маги, которые должны были сражаться, сумели избежать ареста, объединив силы. А потом разбежались… Но не оставили друг друга в покое, слишком велик был соблазн убить и разделить между собой силу убитого.       — Но твой отец мог бы попросить Министерство о помощи в облаве. — Гермиона подтянула к себе ноги в серо-голубых кроссовках. — Конечно, он мог опасаться, что и его самого упрячут в тюрьму от греха подальше, но, скорее всего, он хотел разобраться сам. Юджин, я думаю, он сам решил участвовать в борьбе, Министерству было достаточно шпиона среди зрителей.       — Не могу этого знать, — буркнул Юджин. — Но он жалеет. Видели бы вы, какую жизнь он ведет! А все потому, что оставшиеся в живых в любой момент могут выследить его и навестить.       — И ты решил их опередить?       — И опередил, — упрямо подтвердил молодой человек. — Остался всего один.       — Не хочешь закончить дело? — с невинным видом предложил Лефевр. — Его срок подходит к концу, осталось, кажется, пару месяцев? К тому времени защитить твоего отца будет некому, это твой последний шанс.       Юджин сглотнул, похоже, совсем не удивленный. Видимо, с самого начала не рассчитывал выбраться из переделки живым.       — Только ты должен сделать это сам, — добавил колдун. — Жалко? Ты ведь сам называл их крысами, жадными до чужой силы. По большей части они перебили друг друга сами, мне ведь достались всего шестеро. За тобой седьмой.       — К черту, — выдохнул Юджин, уже некоторое время не вполне твердо стоявший на ногах, и опустился на пол, неловко скрестив ступни. — Иди к черту, Стефан. Зачем я тебя встретил?       Улыбка Лефевра была злорадной и торжествующей, но Юджин не успел ее увидеть. Он просто исчез в ту самую секунду, как колдун забрал со стола странную черную ящерицу.       — Наконец-то, — резюмировал он, разминая плечи. — За последний год он стал совершенно невыносим и при этом прискорбно живуч. — Он помолчал, безотчетно поглаживая существо на своей ладони. — Пора заканчивать это, — неожиданно спокойно добавил он и посмотрел на женщин тяжелым взглядом красивых золотистых глаз. — Кроме вас, в этой стране у меня не осталось дел, и я не хочу затягивать. — Он оглядел Джой, потом повернулся к Гермионе. — Прощай, ведьма.       Гермиона серьезно покивала, не меняя позы, потом вдруг встрепенулась, что-то вспомнив.       — Знаешь, — начала она, и Лефевр издал досадливый вздох, но не стал перебивать. — Ты не спрашивал, и я только сейчас поняла, что стоило тебе сказать.       — Да? — поторопил он, нахмурившись.       — Мне кажется, в прохладном месте они становятся ядовитыми, — с невинным видом проговорила она.       — Кто?       — Саламандры, — ответила Гермиона, снова откидываясь на стену. — Им больше нравятся угли. Хотя, возможно, дело и не в этом. Понятия не имею, они меня никогда не кусали. А тебя — да.       Лефевр опустил взгляд на свои руки, тут и там покрытые маленькими красными полумесяцами, от которых расходились синеватые ломаные линии угрожающего вида — следы острых как бритва зубок и никем не изученного яда. Казалось, они были безболезненными, но колдун резко взмахнул руками, отбрасывая существо, затем замер, глядя в одну точку неестественно расширившимися зрачками, и наконец издал тихий, на грани слышимости нечеловеческий вой.       — Ты же неплохой маг, Стефан, — с деланым сожалением проговорила Гермиона, и от улыбки, в которой то и дело намеревались растянуться ее губы, ошалевшей от такого поворота Джой стало не по себе. — Неужели ты всерьез рассчитывал, что Азкабан позволит хоть кому-то из людей собой командовать? Ему не нужен повелитель, ему приятно иметь партнера. И если он покоряется захватчику, — Гермиона поднялась на ноги и оперлась на трость, в то время как Лефевр медленно оседал, явно наблюдая чудовищные видения, запершие крик в его глотке и позволявшие хватать воздух через раз, — то нужно бежать, потому что ты в ловушке. И загоняешь себя все глубже и глубже, открываясь тому, что считаешь покорным. И теперь ты попался, господин гаитянский колдун. — Она поправила прическу и больше не смотрела на тихо корчившегося в углу мага.       Зато смотрел Гарри, сбросивший мантию-невидимку и откинувший капюшон второй, форменной.       — Я, конечно, понимаю, что у вас с ним счеты, — спокойно сказал он спустя минуту, — и не смею оспаривать право на месть…       — Точно. Спасибо, что поверил и не стал вмешиваться, — беспечно проговорила женщина, в несколько взмахов палочки наводя порядок на своем столе.       — Спасибо, что отвлекла его внимание вместо того, чтобы действительно превратить меня в статую, — в тон ей ответил Поттер, а потом посерьезнел. — Но он нужен живым. В конце концов, он принц.       — Мы договорились, что сегодня никто не умрет. Но было бы непорядочно не дать им времени.       — Кому? — не выдержала Джой. — С кем договорились?       — С Азкабаном, — вздохнув, нехотя ответила Гермиона.       — То есть все, о чем он говорил, — правда? — недоверчиво уточнила девушка.       — По большей части он говорил абсолютную чушь. Безграничная власть, повелитель, сама магия… Романтический бред.       — И все-таки ты договорилась с Азкабаном, — упрямо напомнила Джой.       Женщина с сомнением посмотрела на Поттера, который внимательно прислушивался к их разговору, потом все же сказала:       — Договорилась. С ним нужно договариваться, а не отдавать приказы, как пытался Лефевр.       Поттер кивнул так, словно этого и в самом деле было достаточно; а Джой попросту не нашлась что ответить.       — А Юджин? — деловито уточнил маг. — На него ваш договор распространяется?       — Поищи в камерах, — пожала плечами Гермиона. — Я думаю, Лефевр велел Азкабану уничтожить Юджина, а замок просто переместил его туда, где ему место. Он ведь тоже имеет отношение к этим убийствам.       — Наверное, лучше я поищу, — каким-то деревянным голосом предложила Джой, и Гермиона, растеряв самодовольный вид, посмотрела на нее виновато.       — Спасибо, что пришла, когда я позвала, — нерешительно улыбнулась она и добавила: — Теперь мы знаем, как все было на самом деле, все на своих местах…       У Джой был такой вид, словно ей не терпится высказаться, окончательно похоронив и без того позабытую субординацию, но она сдержалась.       — Скоро вернусь, — только и сказала она.       Они остались вдвоем. Лефевр по воле дорвавшегося до сладкого замка исчез незаметно глазу, но Гарри решил поверить Гермионе и считать, что через время гаитянин найдется в каком-нибудь подвале — получившим свое, но живым. Смутные подозрения, преследовавшие его поначалу, за последний час оформились в четкое, насколько это возможно, когда речь о неведомом, понимание: у развернувшегося в кабинете действа был еще один неочевидный, но главенствующий участник. И раз Гермиона утверждает, что способна вести с ним диалог, остается только восхититься и послушаться. Потому что сам Гарри в своих силах уверен не был.       Гермиона смотрела на него без улыбки, но он откуда-то знал, что она до крайности довольна.       — Герм, весь Аврорат и половина Отдела Тайн подняты по тревоге и пытаются пробиться через этот купол. — Он с легким укором кивнул на стену огня за маленьким окном.       — Не осуждай меня, — отмахнулась женщина. — Не могла упустить случай. Не так уж часто страшные колдуны пытаются лишить меня работы. К тому же, — она поджала губы, — на его счету несколько убийств и парочка новых шрамов у Кингсли. А мы ничего не можем сделать: принц, Мерлин его так. Зато теперь он в короткие сроки получит все, что ему причитается. Ты не видел его в деле, поэтому просто поверь: так будет честно.       — И в мыслях не было тебя осуждать, — кивнул Гарри с улыбкой, помолчал и негромко добавил: — Ты совсем взрослая стала. Даже обидно.       — Мне тоже, — автоматически ответила она, потом серьезно задумалась и наконец мотнула головой. — Хотя нет. Не обидно.       Помолчали, думая каждый о своем и об одном и том же.       — Да, — наконец подала голос Гермиона. — Непременно.       И Гарри понял, что она имеет в виду.       — Не обижай сестренку, — сказал он, уже стоя в дверях.       Ему предстояло убедить Кингсли в том, что опасности нет и Лефевр попадет в его руки в ближайшее время, поделиться с ним началом этой истории и выспросить, в чем именно был замешан отец Юджина. Говорить об этом с Гермионой не хотелось: сейчас их покрытой пылью дружбе требовались явно не разговоры о работе. Лучше они навестят Рона, когда все это закончится.       — Она за тебя волновалась, — добавил Гарри. — Не надо, ладно? Лучше хорошенько пни Лефевра.       Дверь он закрывал под почти беззвучный смех своей старой подруги.