***
Ренар смотрит из-под полуопущенных ресниц то в зал, то на свою «левую тень». Кадэ стоял чуть поодаль, случайно, но, скорее всего, намеренно разместившись так, чтобы лучи клубной подсветки окутывали его со всех сторон и играли на чёрном лаке обтягивающей одежды. Мастеру Смерти было неприятно, что его протеже фактически раздевали глазами, но шеншаре было лучше знать, как исполнять свои обязанности. Каденция словно бы с ленцой перевёл свой зелёный взгляд на мага. В лице его ничего не поменялось, оно сохранило высокомерно-равнодушное выражение, но в глубине зрачков отразился вопрос: «Всё хорошо?» Ренар ответил так же глазами, медленно опустив и подняв веки. Общественности их разговор было понимать незачем. Маг отвёл глаза и коснулся губами коктейльного бокала на длинной ножке, так ни разу и не пригубив содержимого. Под правой лопаткой кольнуло, и через секунду Исфару сел на подлокотник его кресла, закинув ногу на ногу, а одну руку положив на спинку. Все взоры присутствующих господ советников тут же переключились на длинные ноги младшего из близнецов. Мастер Смерти поднял бокал повыше, чтобы никто не разглядел недовольную складку губ. Конечно, все они думали, что он спит со своими «тенями». Ну грех же не иметь во все дыры таких красавцев! Более того, Ренар знал, сколько было попыток перекупить его соколят, те неизменно ему ябедничали, с хохотом пересказывая, как им обещали не только большую зарплату, но и главенствующие позиции в постели. Дескать, Мастер Смерти их наверняка в хвост и в гриву имеет, а сам не даётся. Поразительная осведомлённость о его личной жизни, но удивляться не приходится. — Мастер, и всё же, — Прагансу уже час строит глазки магу и недвусмысленно поглаживает ножку бокала. К чести Мастера Воды, он не просто соблазняет, но и выводит на откровенность, правда, пока безуспешно. — Может, объясните, чем вам не мил закон об окончательном отделении Верхнего Ишана от Нижнего? Вы нам нужны тут. Безраздельно. О, да. Особенно ему, Прагансу. Интриган, сплетник и одарённый наложник, который умудряется держать половину Совета в кулаке благодаря совместно проведённым ночам. И ему очень нужно отделение городов, чтобы обеспечить себя «мясом» — жителями Нижнего города. Он и так приторговывает людьми, но жадность — страшная сила. — Это неразумно. В Нижнем городе первый ряд обороны, если кто-то из ивенэши проникнет за купол там — до верха он не доберётся. Но если черта будет одна и где-то истончится, то при желании флейтист или коллекционер успеет сожрать полгорода. Не совсем правда, но уж лучше немного припугнуть, чем поддержать чужую дурь, которая может обернуться реальной катастрофой. На вечере становится всё более невыносимо. Кампания против него началась уже давно, но последние годы Совет всё больше не жалует строптивого Мастера Смерти. Каденции и Исфару теперь двадцать шесть, но выглядят они на двадцать. Старше сорока так никогда и не станут, но и то в преклонном возрасте, если доживут. Они сильно вытянулись, сравнялись с магом в росте и почти в ширине плеч, но всё ещё значительно худее, жилистей. Длинноногие и длиннорукие, стройные, как статуэтки, и совершенно безжалостные и равнодушные ко всем, кроме их маленькой ненормальной семьи. Они давно уже стали неотъемлемой частью всех его раутов. Три покушения, к счастью, не увенчавшихся успехом, фактически привязали братьев к Мастеру, как бы тот ни противился этому. Поначалу их, конечно, сочли исключительно любовниками. Потом, правда, передумали, стоило только Каденции на глазах у всего Совета вырвать кадык чужому охраннику, косо посмотревшему на Ренара. Проделано это было быстро, жестоко и очень показательно, чтобы никто не сомневался, что красивые тонкие пальцы и руки, больше похожие на крылья ласточки, обделены силой. Мальчиков натаскивали очень хорошо. Вот и теперь взгляды, полные вожделения, так же полнятся и страхом. Шеншаре красивы. Краше всех наложников, что приходят на такие собрания со своими хозяевами, но в них нет жалости, трепета — ничего, что свойственно живым. Неудивительно, что его «теней» за глаза называют ивенэши. Они даже не подозревают, насколько верно это прозвище.***
— Светлые духи, я чокнусь когда-нибудь на этих собраниях. Ренар устало потирает лицо и падает в кресло, но уже дома. Арно тут же садится у его ног и, сложив руки на коленях Мастера Смерти, лукаво и весело щурится. — Боюсь, у тебя нет выбора. — Ты умеешь утешить. — Это моя прямая специализация — утешать. Соловей гортанно клокочет над своей остротой, его забавляет вся эта суета вокруг его Мастера и братьев. Он, конечно, серьёзно относится к их проблемам, но когда всё нормально и Ренар, как сейчас, устал от домогательств, а не от споров и борьбы, то позволяет себе ехидничать. — Да все чокнемся. Кадэ непочтительно падает на подлокотник кресла и бедром теснит Мастера Смерти, а то подумайте — руки раскинул, порядочному шеншаре и сесть негде. Исфару только фыркает и садится на другой подлокотник, словно во всём зале больше нет мебели. — А можно я всё-таки прирежу половину этого гадюшника, а? — Кадэ, это безбожно. Братья синхронно зло скалятся. — Мужеложство — это грех! Убийство — грех! Зависть, гордыня, похоть — тоже, да только все этим занимаются и мешают спокойно жить хорошим людям. Уж извините, Мастер, предпочитаю быть безбожником, если от этого вы будете дышать чуть свободнее, жить дольше, а нервничать меньше. Серо-жёлтые глаза устало вглядываются в яростные зелёные. Вопрос веры для соколят Мастера неразрешим. Глубокий внутренний конфликт мешает им как верить, так и отречься до конца, так что поддевать этим и впрямь было некорректно. Ренар аккуратно коснулся щеки старшего из шеншаре, кончиками пальцев погладив горячую смуглую кожу. Каденция вспыхнул и порывисто отвернулся, но касания не разрывал и от руки не отстранялся. Он не видел, но чувствовал маленькую улыбку брата и искорки в его глазах. — Мы в купальню, советуем поступить так же. Каденция стремительно соскочил с подлокотника и скрылся с глаз. Исфару тихонько фыркнул и двинулся следом. — Я не буду извиняться за него, Мастер. Вам ли не знать, что через полчаса сам явится и только что руки не облобызает. — Лучше скажи ему, что я не сержусь. Не надо извиняться, он просто устал. Исфару только плечами пожал. И он, и маг прекрасно знали, что Каденция всё равно придёт. Вспыльчивость старшего брата с годами не исчезла, он всё так же кусался и скалился, не боялся спорить и дерзить. А вот извинений из него было не вытащить и щипцами для пыток. Если это, конечно, не касалось их «мужского содружества». Вот тогда он начинал каяться и виниться, хотя Ренар и так никогда не сердился, а дерзить Соловью было нереально, тот сразу же стискивал в объятиях, и злые слова умирали, не родившись. В купальне Исфару стаскивал водолазку и узкие штаны неспешно, изредка поглядывая на чёрную макушку над водой. Сидит, анализирует. Всё же удивительно: насколько Кадэ был вспыльчив, настолько же и отходчив. Исфэ был не таков. Он разительно переменился за эти годы, а может, просто вскрылась его подлинная натура. Спокойствие и рассудительность вкупе с холодностью и жесткостью. Если Каденция был подобен огню, то сам он — льду. Когда на раутах братьев начинали лапать, Каденция прежде всего бил, стремясь отплатить болью за унижение. Исфару нет. Он просто доставал узкий нож и так же спокойно убирал его обратно, чуть испачкавшимся в чужой крови. Младший шеншаре прыгает в купальню «ласточкой» с противоположного брату бортика и, рыбкой скользнув под водой, вмиг выныривает напротив и вглядывается в глаза, в которых ему знакома каждая чёрточка. — Когда ты уже скажешь? — И не подумаю! — Но почему? Он же тебе нравится, — Исфару подбирается ещё ближе, мягко, но уверенно обнимая, и чуть склоняет голову. — Как по мне, самый подходящий объект для любви. Каденция вскидывается, и его тут же затыкают поцелуем. Руки с талии перемещаются на спину и начинают мягко поглаживать. — Ну ты чего? — тон у Исфару прежний, мягкий и участливый, дыхание после поцелуя ничуть не сбилось. — Ренэ — это лучшее, что я вообще видел в этом мире. Почему ты так боишься? — А как же ты? — А что я? Я — часть тебя, а ты — часть меня, и я желаю тебе счастья. — Когда ты тоже кого-то полюбишь… — Никогда. Улыбка у Исфару жёсткая. Это не первый их разговор в подобном ключе. Младший из братьев уже не знает, как объяснить, что одна влюблённость, которая у него была, начисто вытравила из него способность к любви вообще. Он любит только брата. Не по-родственному, но на максимум, который только возможен у этого чувства, чуть ли не до полного самоотречения. Кадэ хуже — он любит и брата, и мага, притом мага несколько сильнее. Брат и впрямь его полноправная часть, полновесная половина, любить его как-то больше просто нереально. Ещё его всё ещё дико смущает их родство, но Исфару только фыркает. Он куда охотнее понял и принял факт чужеродности этого мира и недейственности его законов. Какое, к чёрту, родство, если через несколько лет они станут одним существом? А то и раньше, жизнь ведь непредсказуема и имеет свойство быстро заканчиваться. В общем, Исфару было не до предрассудков, он слишком спешил любить. Каденция был настроен спорить, но кто бы ему дал. Исфару умел быть настойчивым и неумолимым, а прижать к бортику растерявшегося брата, не переставая терзать его рот, и вовсе не сложно. Руки обоих бесстыдно спустились ниже пояса. — Ая-яй, как нехорошо… А ещё родня… На счастье ивенэши, в него полетели только брызги: сложно извлечь кинжал из одежды, оставленной на берегу, находясь в бассейне. Коллекционер даже бровью не повёл, так, слегка наклонился, пропуская воду над собой. — Изыди, — желваки у Каденции заиграли только так, Исфару только и мог, что удерживать его за руку. — Не тебе читать мораль. — Светлые духи упаси, — ивенэши вальяжно разлёгся на бортике. Его чёрное одеяние стекло в воду больше чем наполовину, но Кристофа это не волновало. — Милуйтесь сколько влезет, но я не очень-то понимаю, почему Ренар ещё не в вашей компании. — Не твоё дело. — О, разумеется, — ивенэши насмешливо перебирал пальцами и иногда прищёлкивал, не сводя насурьмлённых глаз с близнецов. Несмотря на усмешку, глаза его были холодны. — Хотя два сапога пара. Идеалистичные и высокоморальные идиоты, а дело всего ничего — переспать разок, а там пойдёт как по накатанной… — Или говори, зачем пришёл, или убирайся. — Тсс, — Исфару обнял брата со спины и не стесняясь поцеловал в шею, «очень тихим шёпотом» вещая ему прямо в ухо. — Он тебя дразнит с одной единственной целью: как только займёшь Ренара, он заполучит Арно. Он же сохнет по нему все эти годы, падаль иномирная… Братья выпрыгнули из воды одним слитным движением, ровно за миг до того, как бассейн прорезала костяная плеть и мгла. Коллекционер был в бешенстве, шеншаре тоже. Они бы наверняка вцепились друг в друга, но ивенэши прикрыл глаза, пару раз выдохнул и провёл рукой по волосам уже совершенно спокойно. — Мне, в общем-то, всё равно. Решайте проблемы своего обожаемого Мастера сами. — Нет, — Каденция надел халат прямо на мокрое тело и сел напротив ивенэши. — Ты пришёл, а значит, что-то знаешь и хотел сказать. Решеншари наигранно фыркнул, но к собеседнику повернулся. Мастер Смерти понятия не имел, от скольких проблем его огораживал долгое время бывший любовник. Сам ивенэши объяснял это просто: за магом был долг и самому коллекционеру он нужен был живым, пока не расквитается. С появлением шеншаре обязанности по охране перешли к ним, но бывший маг не скупился на сведения и предчувствия, если таковые у него были. — Рядом с городом появился Мастер Смерти. Я его не знаю, не наша «школа». Судя по всему, вообще иностранец. Он сильный, а кроме того, его поддерживает Совет Десяти. — Как это касается нас? — Пока никак. Но он ворожит на кладбище, производит забор материала… — Какой-то медицинский термин, — Исфару потёр нос, словно тот зачесался от химического запаха. — Попроще сказать было никак? — Как умею, так и говорю, а больно умные могут разбираться сами. Каденция всё больше хмурился, а потом резко поднялся. — Надо проверить. Исфэ, я на кладбище, ты со мной? — Спрашиваешь.***
Два продолговатых, узких и потому словно бы хищных скарта* пронеслись по трассе, и только свет от их задних фар ещё некоторое время истаивал в ночной мгле. Дорога на кладбище была застелена ровным полотном, потому что Совет понимал, что это второе рабочее место Мастера Смерти, а значит, ему нужен максимальный комфорт. Остановившись у ограды, Каденция сдёрнул шлем. Чёрные волосы рассыпались по плечам и спине. За годы жизни с Мастером братья вдоволь наэкспериментировались с причёсками, то выбривая виски, то заплетая косы. В итоге в какой-то момент просто забили и теперь щеголяли с «гривами» до поясницы. Это было даже удобно — волосы прикрывали уши и никто не видел клипс, кафов или наушников, которыми пользовались шеншаре для связи, в том числе и в местах, где это было запрещено. — Что-нибудь чувствуешь? — Нет. Тут как всегда пахнет смертью, а больше ничем. Близнецы спокойно пошли между могил. Ишан рос с каждым годом, росло и кладбище, огибающее город полумесяцем. Жителям Верхнего города немалых денег стоило выбить себе место здесь, наверху. Огромная площадь и масса земли, которую приходилось держать над Нижним Ишаном, всё больше давила на антигравитационные установки, но пока инженеры справлялись и город не падал. — Ну и где этот любитель зубов, когда он нужен? — Кто ж знал, что вы так по мне соскучитесь. Братья недовольно посмотрели на решеншари, преспокойно соткавшегося из мрака и поплывшего куда-то в глубь погоста. Ощущение вечного покоя постепенно сходило на нет. Исфару поморщился. — Тут всё растревожено. Его что, не учили убирать за собой? — Есть вариант проще. Он намеренно не убрал, — ивенэши перебрал пальцами по одной из могильных плит, так что его когти неприятно поскреблись по мрамору. — Теперь это место — локальный магнит для таких, как я. Если его, конечно, не зачистить и не устранить причину. Земля под ногами ощутимо дрогнула. Братья покачнулись, но, ухватившись друг за друга, устояли, глядя в одном направлении. — Скотина! — Каденция выщерился, гневным жестом указывая на разворошённую землю. — Ты знал! Знал и не сказал, что чужак притащил пожирателя плоти! Уже истаивая, решеншари неприятно улыбнулся. — Вам пора было понять: я не прощаю пренебрежения. Удачи, и заберите содержимое его брюха. Каденция грязно выругался. Исфару неспешно достал из ножен небольшой, но острый и тонкий стилет. — Не люблю связываться с ивенэши. А ещё меньше с тварями, но выбора, видно, нет. Братья с брезгливыми выражениями на лицах стали продвигаться к пожирателю. Огромная тварь, представляющая собой червяка с четырьмя десятками зубов в круглой пасти, преспокойно ворошила свежие надгробия и выедала содержимое. Длинное кишкообразное тело шло волнами. — Духи, какая мерзость… Почему было не оставить костняка, раз так хотелось нагадить. — О да, гениально, Кадэ. Тебя не смущает, что пистолеты остались там же, где скарты, и всё, что у нас есть, — это четыре стилета? — Можно подумать, этих тварей берут пули, пусть даже и электрические. Близнецы разошлись, обходя пожирателя с двух сторон. Приблизившись к «голове» червяка, Каденция прыгнул, вгоняя оба стилета в рыхлую плоть. Пожиратель взревел, а во все стороны брызнула мутная жидкость — не то кровь, не то субстанция, заменяющая твари мускульную массу. Каденция, вытаскивая из шкуры червя кинжалы, вгоняя их обратно на уровень выше и подтягиваясь на них, словно по ступенькам, забирался всё выше. Исфару перебежками передвигался внизу, отвлекая пожирателя и не давая тому стряхнуть брата. Он не церемонясь делал куда более длинные и болезненные раны, пачкая руки по самый локоть. Огромный червяк переваливался с удивительной для его комплекции скоростью. Раздавленные массой его огромной туши летели во все стороны фрагменты плит, мраморные осколки и расквашенная земля. — Гадство! Каденцию хорошенько тряхнуло, и он удержался на пожирателе только благодаря стилету, доставшему таки до кости и, видно, застрявшему. Как только червь выровнялся и из вертикального положения вернулся в горизонтальное, шеншаре подскочил и стал вбивать узкое лезвие в кость. Пожиратель ходил под ним ходуном, рыхлая кожа была скользкой от крови и выделений секреции, а черепная кость никак не поддавалась. Исфару отбежал чуть в сторону и сгруппировался. Если бы это видел Каденция, то наверняка обругал бы брата последними словами. Но он не видел разбега и прыжка прямо в раззявленную пасть и того, как Исфэ изодрал ноги о зубы, только почувствовал боль в стопах и голенях, когда пожиратель взревел и неожиданно стал оседать. — Какого чёрта?! — Не ори. Младший из братьев вывалился из пасти твари, сжимая в руке какой-то странный, чуть пульсирующий сгусток. — Нет, ну ты идиот?! — Нёбо ему пробить было легче, чем череп. Исфару отбросил то, что держал в руках, и почти рухнул на брата. Стопы его были изранены. Охая и ругаясь, Каденция дотащил близнеца до первой же плиты и, усадив на неё, стянул с него высокие сапоги. «Умный» материал уже сам стал затягивать в себе дыры, чем не мог похвастать Исфэ. Старшему из братьев пришлось сбегать к скартам за аптечкой и виброножом. Пока Исфару обрабатывал свои ноги, Каденция примерился к брюху поверженной твари. Потрошить этот мешок падали у него не было желания, но Коллекционер никогда не советовал что-то просто так. Вибронож покорно удлинял прозрачное мерцающее лезвие. Он стоил совсем не дёшево, как и всё, что было у шеншаре и на них, но чувство вины очень скоро перестало их грызть — они опустошали счёт своего покровителя не просто так. Вот так прикончить тварь из нижнего мира всего-то вдвоём и чуть ли не голыми руками было совсем не просто. Может, оно и казалось таковым, но на деле требовало нечеловеческих сил. — Если эта зубастая падаль солгал — самолично ему зубы вырву. — Кадэ, подожди немного, — Исфэ уже успел натянуть один сапог на более или менее зажившую ногу. — Сейчас я сам это сделаю. — Лечись, ради светлых духов. Старший шеншаре вспорол пожирателю брюшину. Содержимое длинной кишки, которая разом была и желудком, и отчасти выполняла функции почек, смердело просто нестерпимо. Куча трупов разной степени разложения и парочка относительно «свежих» людей, возможно, живых ещё утром. Каденция разбирал человеческие останки с отвращением. Арно бы уже десять раз упал в обморок, но шеншаре так притерпелись к смерти, что стали относиться к ней чуть ли не практичнее Мастера. — Ну и кого конкретно нужно прихватить?.. Вопрос был риторический, но ивенэши явился самолично на него ответить. И, пока он ходил между трупов, Каденция презрительно наморщился. — Как ты меня достал со своими неожиданными появлениями и пропажами! Лучше бы помог эту тварь разделывать или убивать. — Зачем? — Кристоф уже сел на корточки возле одного тела, но к собеседнику таки изволил обернуться. — Вы справлялись сами, и вашей жизни ничего не угрожало. Умирали бы — другое дело. — Какая тебе, к дьяволу, разница? — Мне никакой. Строго говоря, мне вообще параллельно, когда вы станете тем, что вы есть, а вот Ренару нет. Так что ваше земное существование будет длительным. Вам нужен вот этот. Ивенэши пнул полуразложившееся, но при жизни красивое, в общем-то, тело и, ничего более не объяснив, истаял. Шеншаре, синхронно ругнувшись, подхватили труп с двух сторон. Как его нужно будет транспортировать — отдельный вопрос. Пока бы дотащить до калитки, не рассыпав все внутренности окончательно.***
— Ты не хочешь мне ничего объяснить?! Например, какого дьявола я в два часа ночи должен приводить землю на кладбище в должный вид? Я весь резерв угробил на это! Мастер Земли вошёл в рабочую комнату без предупреждения и приветствия, о чём пожалел, чуть не вылетев обратно. Ренар и близнецы преспокойно разбирали на запчасти какой-то труп в компании бледно-зелёного Арно и зубоскалящего ивенэши. — И тебе доброй ночи, Гренато. В этот момент Мастер Смерти извлёк печень, какую-то рыхлую и странного оттенка. Коллекционер тут же фыркнул: «Ей лет шестьдесят» — и переместился к Соловью, что-то ему зашептав. Арно побелел ещё сильнее, но почему-то не ушёл. — Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? Ренар поднял на друга глаза и наконец оторвался от тела на столе. От него уже мало что оставалось, хотя самое целое — голова — всё ещё была поразительно прекрасна. — Объясню. Я окончательно допёк Совет. Настолько, что они решили заказать меня другому Мастеру Смерти. Вот это, — маг указал на тело, стягивая окровавленные перчатки, — его пробный вариант создания лемента. Рассказываю популярно: лемент — это искусственно созданный шпион, подчиняющийся воле мага. Тело создаётся из мёртвой плоти, дух заменяет белсар — ивенэши низшего разряда, довольно смышлёное, чтобы имитировать человеческое поведение и жизнь. — А разве тебе подсылать эту куклу имело смысл? — Мастер Земли поостыл и стал разглядывать останки даже с любопытством. — Ты же его за версту распознаешь. — Я — да. А ты нет. Или кто-то ещё из Совета. Кто-то, кто знает о моей деятельности или имеет к ней доступ, но не знает об этом. Друзья многозначительно переглянулись. — Ты же не думаешь… — Эшфан. Больше некому. — А я всё равно ничего не понял, — Арно сделал трогательную моську, сведя брови домиком. — Чего такого знает этот ваш Эшфан? Почему это тело — пробный вариант? — Моя глупая маленькая птичка, — Коллекционер погладил Соловья по голове почти любовно. Ещё бы когти не впутывал в светлые волосы и не улыбался, демонстрируя зубы. — Наш дорогой Ренэ — беспечный дурак. Вместо того, чтобы завести нелегальные счета, все махинации со своими финансами проводит через банк. Эшфан — хозяин всей банковской системы Ишана. У него все коды и пароли, при этом он беспросветный дурак, но принципиальный. Гадить исподтишка не будет. Да и Ренара не ненавидит. А вот кто-то другой, у кого руки коротки, но варит котелок, с документами по этим счетам многое может сделать. Вплоть до того, что на нашего драгоценного аттара повесят растрату бюджетных денег. Лемент для этого и нужен. Эшфан очень хорошо думает членом и очень плохо головой. У него самый большой гарем красивых мальчиков во всём Ишане. Он спермой изойдёт от хорошо сделанной куклы, а та в перерывах между случками отдаст своему кукловоду всё, что тот попросит. Теперь ясно тебе, птичка? — Мне не ясно, — Каденция стоял, скрестив куки на груди и нахмурившись, Исфару в точности повторял позу брата. — Почему этот лемент пробный? Пожиратель — ладно, два свежих трупа у него в брюхе — это те несчастные, на которых его выманили из-под земли, чтобы перенести в Верхний Ишан. Зачем — тоже ясно: уничтожить улики и подпортить репутацию Мастеру, дескать, какие уж ивенэши, если твари уже стали в город попадать. Но почему так сложно, так грязно и топорно сработано? — Напротив, — маг смотрел на своих шеншаре со странным выражением. Серьёзность в его оленьем взгляде мешалась с нежностью, и Каденцию это здорово отвлекало, ибо его и так-то «вело», а уж от этих взглядов и подавно. — Сработано очень хорошо. Этот лемент создавался из трупов с моего кладбища. Я знаю «запчасти». Был на похоронах всех этих людей. Но вот что странно: маг использовал разновозрастных людей. Мышцы ещё относительно свежие, а вот внутренние органы совсем непотребные. Либо он надеялся быстро провернуть всё дело, либо он Мастер Плоти. — А вы разве нет? — Что ты, Кадэ. Я Мастер Кости. И вообще не мастак по части создания лементов. Это к Кристофу вопрос по жизнеспособности такого существа. — Сгодилось бы на месяц. Да я слегка дело подпортил, — ивенэши не стесняясь тискал Арно, который жёстко сопротивлялся и еле держался, чтобы банально не врезать Коллекционеру по носу. — Этот бедняга не ожидал, что на кладбище наведывается кто-то навроде меня, кто, во-первых, чувствует чужую силу, а во-вторых, может подгадить с зубами и костями лица. Бывший Мастер Смерти наконец оторвался от своего занятия и, шагнув к трупу, без прелюдий вырвал ему нижнюю челюсть. Чавкнуло, и всем стало видно, что зубы у покойника гнилы. Коллекционер самодовольно ухмыльнулся. — Неприятно трудиться две недели и обнаружить, что у твоей марионетки кариес. Мастера Плоти плохо работают с костью, а если искать новые зубы, то нужна и другая челюсть, а значит, изменится лицо и станет не таким красивым. Основа любой красоты — идеальный череп. Парадоксально, конечно, но факт. А работа и впрямь хорошая. Я сейчас про переполох на кладбище. Ведь если бы вы двое не забрали «это», то создание лемента можно было бы повесить на Ренэ. Картина лучше не придумать. Братья переглянулись. — Значит, у нас две недели, Исфэ. Мастер Гренато, не найдётся мелкой монеты? Маг рассеянно похлопал себя по карманам. Шеншаре хмыкнул и бросил Каденции один из зубов со своих многочисленных ожерелий. Тот вопросительно вздёрнул бровь. Зуб в его ладони словно бы сплющился и стал гладким с одной стороны и с выступами с другой. Шеншаре равнодушно пожал плечами и положил «монету» на большой палец правой руки, готовясь подкидывать. — Моя сторона «коренная». Желтоватый кусочек кости крутанулся под потолком и упал на раскрытую ладонь. Гладкой стороной. — Нет, Исфэ! — Да. Каденция экспрессивно замахал руками, явно готовясь возмущаться, но Ренар положил руку ему на плечо и чуть прошёл вперёд, словно отгораживая от брата. — Я понимаю, что у вас чуть ли не телепатия, но лично мне ничего не ясно. На что у вас две недели? — На то, чтобы попасть к Эшфану и бдить за его гаремом, — Исфару деловито перешивал свои клипсы, явно настраивая их на длинные волны передачи. — Я пойду устраиваться к нему в наложники, Кадэ останется при вас. — Никуда ты не пойдёшь и спать с ним не будешь. — Конечно, Мастер, — младший шеншаре согласился так просто и серьёзно, что маг сразу понял, что это ещё не всё. — Зачем мне с ним спать? Есть же чудесные возбуждающие психотропные вещества. Фантазия этого вашего банкира всё сделает за меня. Главное — опоить, а это я могу. — Ты не понял, — Ренар отпустил Каденцию и нахмурился. — Ты никуда не пойдёшь. Я запрещаю. — А вы разве мой работодатель? У нас разве есть контракт? — Запру. Исфару мягко улыбнулся с выражением, подобным тому, с каким матери уже в десятый раз объясняют своим чадам, почему небо голубое, а трава зелёная. — Мастер, единственный способ нас сдержать — убить. Мы уже не шестнадцатилетние мальчишки, которые ведутся на мороженое и не знают, как выбраться из-под замка. На нас ведь даже чары не все действуют. Вот и не мешайте нам работать. — Выгоню. — Неа, — молодой мужчина дерзко хмыкнул, надевая клипсы. — Вы нас любите. И даже сейчас можете злиться, но, ей-ей, не выгоните. Скорее выкупите за последние деньги, так что не страшайте. Я же вас знаю. А вы знаете нас. И мы хотим решить вопрос, находящийся в нашей компетенции. Вы не хотите показывать зубы Совету, значит, нам придётся изрядно потрепать его за вас. Кадэ, пойдём, поможешь мне собраться, а заодно наорёшь на меня, а то тебя уже распирает. Братья ушли, а Коллекционер ехидно захохотал и истаял, напоследок когтями огладив Ренару щёку. — О-ча-ро-ва-тель-но… Слово, казалось, тоже истаяло в темноте, а Мастер Смерти сжал челюсть так, что заиграли желваки.***
— Не понимаю, почему ты так этим озабочен. — Действительно. Подумаешь, мальчик собирается ублажать этого борова ради решения моих проблем! Это же так, мелочи. Арно посмотрел на мага с сомнением и, не выдержав, зевнул. Разговор шёл уже за полночь, Соловей был расслаблен и совсем осоловел после «вечера любви». Ему хотелось спать, а Мастер Смерти даже после секса никак не мог расслабиться и угомонить свои мысли. — Они шеншаре. И не дураки. Если говорят, что могут сделать, — значит, могут. Светлые духи, Ренэ, они вдвоём завалили пожирателя. Вдвоём! Я вообще не знаю, что может им повредить. — Там Исфару будет один, без брата и его поддержки. И самое ужасное, что я действительно не могу их запереть. — А по-моему, тебе делать нечего. Проблемы надо решать по мере возникновения, а не накручивать себя на пустом месте. Я тоже против этой идеи, но раз решили, то решили. А все эти страдания — это ни о чём. Давай спать. На этой торжественной ноте Соловей отвернулся и действительно через минуту заснул. Ренар помялся ещё полчаса и так глубоко задумался, что как-то плавно тоже перетёк в сон.***
— Ну, я пошёл. Исфару провожала целая делегация. Каденция смотрел на брата хмуро, если не сказать осуждающе. Ренар поглядывал только на младшего из братьев, даже взгляд боясь кинуть на старшего, а всё из-за одежды. Чёрные широкие штаны наподобие шаровар с низкой посадкой могли свести с ума кого угодно, тем более что провокационно демонстрировали ямочки над не очень-то прикрытыми ягодицами. Маг понимал, что Исфару одет примерно так же, только этого не видно за накидкой и хоть какой-то верхней одеждой. — Идея дурацкая. — Идея шикарная, Кадэ. Исфару подмигнул брату, обнялся с Арно и церемонно попрощался с Ренаром. Закинул сумку на плечо и прямо пешком пошёл к ближайшему же борделю. Всю ночь он только и делал, что ругался и мирился с близнецом, и «корректировал» внешность с помощью маскирующей маски. Отдирать её потом от лица будет проблематично, но зато теперь он был просто похож на себя прежнего, а не был им. Всё-таки шеншаре Мастера Смерти в городе знали, а симпатичный юноша с серыми глазами, куда более высокими скулами и скруглённым подбородком на этих двоих хоть и походил, но точно не был их роднёй. А уж то, что его очень быстро переправят куда надо, Исфару не сомневался. Всего-то и надо было ввести под кожу крохотный чип одного из некогда элитных публичных домов и красиво наврать сутенёру, как он остался без хозяина и как ему красивому, но не очень умному теперь жить. Когда младший шеншаре пропал из вида, Каденция опустил скрещенные на груди руки и с горечью бросил: — Дурак. В дом старший из братьев ушёл явно расстроенным и подавленным. Ренар искренне ему сопереживал, и даже разрезы от щиколотки до бедра в этих чёртовых непристойных штанах его не отвлекали. Арно смотрел на Мастера и Каденцию лукаво и вместе с тем мягко. Он устал сводить этих упрямцев, но вовсю наслаждался обоюдными жаркими взглядами, которые видели решительно все, кроме разве что этих двоих. — Я думаю, его надо утешить. И поддержать. Ренар посмотрел на Соловья настороженно и хмуро, подозревая в очередной попытке сводничества, но тот смотрел в ответ с кристальной честностью и прямотой, так что придраться при всём желании было не к чему. Мастер тихонько вздохнул и тоже пошёл в дом. Арно, покашливая и пряча улыбку за ладонью, двинулся следом.***
— Ты обещал! Соловей почти не дышал, припечатанный к стене. Да он и боялся дышать. Решеншари нависал и почти хватал за горло, когти так точно холодили нежную кожу под нижней челюстью. За годы, проведённые под одной крышей, они сотню раз успели перессориться, но Арно так и не убили, даже не трепали сильно. Коллекционер иногда выходил из себя, и его когти ранили, но каким-то чудом всё же держался на черте. Но конкретно сейчас певцу стало страшно. Действительно страшно, чуть ли не впервые за все годы. — И я сдержу обещание. Мы договаривались, что ты поможешь мне их свести, но пока ничего не было. — Мы договаривались на мою помощь, а не на то, что они переспят! Я свою часть выполнил! Соловей неуверенно поднял ресницы, вглядываясь в чёрные глаза. Всё-таки очень красивые глаза. — Бери. Я же наложник, шлюха, ты сам говоришь через раз. Ну и бери. Когти сразу пропали, а сам ивенэши отступил, сжимая губы в линию. — Мы договаривались, что ты добровольно это сделаешь. Если бы я хотел насилия — твоего мнения никто бы не спрашивал. Арно сглотнул горькую слюну и отвёл глаза. Он прекрасно понимал, почему Кристоф сердится. Да, он обещал, и да, он это сделает. И нет, ему не противно. Ренар рано или поздно всё же поймёт, что его любовь всецело разделяет его чувства. И, уж конечно, он не будет сидеть на двух стульях — не в его характере. Ему и Каденции ещё что-то нужно будет придумать с Исфару, хотя, судя по всему, образуется органичный тройственный союз. А что делать ему? Уйти? Куда, к кому? Он-то никого не любит, а плотских радостей хочется. Да, низменно, а, с другой стороны, себя уже не переделать. Да, Кристоф наверняка прав. Он шлюха и, что самое страшное, не по профессии, а по состоянию души. Арно вздрогнул, когда холодные пальцы коснулись щеки. Он только секундой позже понял, что Коллекционер просто стирает дорожку выступивших слёз. — Извини. Я не хотел тебя пугать. Соловей даже не понял, как вцепился в чёрную накидку и, уткнувшись носом в грудь ивенэши, тихонько завыл. Он тоже устал и запутался. Устал сохранять вечную приветливость и дружелюбие, а ещё как-то разом навалился возрастной кризис. То ли повзрослел, то ли поглупел окончательно. Решеншари целиком прав: он подстилка и дурак. Бритвенно-острые когти касались золота волос очень аккуратно. Почти нежно. Скарт* — аналог мотоцикла, но чуть другой конструкции и с «антигравитационной подушкой», как и у кара, хотя имеет и колёса.