***
Исфару ёрзал на худых ягодицах и брезгливо морщился. Как он и предполагал, попасть в дом к Эшфану было легко. В борделе встретили чуть ли не с объятиями, в доме банкира — и того радостнее. Эшфан, мужчина не сильно старше Ренара, но куда запущеннее внешне, и впрямь был охотник до мальчиков. Но вовсе не злой. Свою новую «звезду», конечно же, сразу облапал, но это шеншаре снёс спокойно, как и поцелуй. Главное — не довести до ночи, опоить любыми силами, иначе банкир сладких стонов не дождётся, только побоев. Чёртова полупрозрачная материя раздражала неимоверно. Ассоциации она и впрямь вызывала самые яркие и негативные до отвращения, но кто ж выдаст ему нормальную одежду? Хозяин может зайти в любую минуту, кроме как во время гигиенических процедур. Это время Исфару ценил особенно, потому как «наследство» дорогого публичного дома подарило полное отсутствие волос на теле, и не приходилось проходить через мучительные и унизительные процедуры депиляции. Зато можно было думать и знакомиться с «товарищами по постели». Шеншаре не собирался ни с кем дружить, он просто должен был знать всех в лицо. Лемент появится в ближайшее время, и понятно, что он будет дивно красив, но перепутать с простым наложником будет непозволительной роскошью. — Это ты новая игрушка? Исфару лениво посмотрел на говорившего. Красивый и довольно высокий мужчина. В ушах золотые серёжки, а на груди колье. «Старший» наложник. — И что? — То, что ты явно не знаешь порядков. Шеншаре только ресницы опустил. Свары в любых гаремах — дело обычное. Арно как-то рассказывал, что во время них происходит. Могут просто побить, а могут и зубы выбить или кишки выпустить. Пусть попробуют. Он тут ненадолго, а быть рядом с Эшфаном ему нужно позарез, так что все недовольные могут идти лесом. — Я не собираюсь отбирать твою должность. Твоё почётное звание главной подстилки останется за тобой. От удара в живот Исфару увернулся, зато ухватил обидчика за ногу и, сдернув к себе в бассейн, припёр к бортику, почти придушив. Вечно их с Кадэ не считают за противников. Можно подумать, люди — это серьёзная угроза для тех, кто не боится драться с тварями и сопротивляться ивенэши… — Я не собираюсь с тобой драться. И твоё место занимать тоже. Шеншаре отпустил свою невольную жертву и выбрался из купальни. Ему ещё красоту наводить. Вечером в его комнате полумрак, разбавляемый только ночными лампами. Они красивые, причудливо вытянутые и разноцветные, из стекла и неона, по форме похожие на те, что в Нижнем Ишане, по содержимому и материалу — явственно из Верхнего. Рассматривать их куда приятнее, чем себя в этих непотребных прозрачно-текучих тряпках зелёного цвета. Они не скрывают, а скорее подчёркивают. А теперь еще и руки-ноги все в узорах хны, причудливых цветах и орнаментах. Он бы предпочёл на своём теле только один рисунок — татуировку с бабочками и именем, но та скрыта под слоем маскирующей массы, и её там даже больше, чем на лице. — Любуешься? Исфару вскочил слишком резко и сам себя обругал, но мужчине, напротив, видимо, даже понравилось. От рывка красиво взметнулись волосы и тонкая ткань, а лёгкий испуг у красивого существа, над которым ты имеешь полную власть, и вовсе бесподобен. — Ты красив, Форро. Очень. С именем Исфару мудрить не стал. Его второе имя довольно распространено. Банкир приблизился, на ходу ослабляя пояс халата. Он бережно отвёл смоляную прядь своего наваждения. — И впрямь «желанный». Огромных сил стоило не передёрнуть плечами от такой трактовки. Значение имени не имело сексуального подтекста, но кому надо, тот и святыню изгадит. Исфару опустил глаза. Он так и не определился с манерой поведения. Что этому толстосуму нужно: невинность или похоть? Обычно нужен их синтез: веди себя как девственник, а отсасывай и отдавайся как шлюха — это быстро позволил уяснить публичный дом. Но тут?.. — Раздень меня и ложись, как тебе хочется. Так, как ты любишь. О-о-о! Пошли игры в благородство и доброту. Такой типаж шеншаре ненавидел особенно. Клиенты такого типа в «Исшенгаре» любили, чтобы под ними кончали. Если этого не происходило — расстраивались, а потом били. Они почему-то считают, что наложники получают от процесса неземное удовольствие, а они, клиенты, им чуть ли не одолжение делают, удовлетворяя их порочную натуру. Халат таки упал на пол, обнажая явственную заинтересованность обладателя, но Исфару никуда не лёг, только надавил на покатые плечи мужчины. — Я люблю, когда я сверху. Истинная правда, если не брать в расчёт, что банкир наверняка подумал о позе наездника, а сам шеншаре любил именно что главенствующую роль, которая в борделе ему, конечно же, не доставалась. Вполне разумно, впрочем. Всё равно бы ничего не вышло. Мужчина покорно улёгся, приподнявшись на предплечьях. Исфару, покачивая бёдрами, перекинул ногу через талию банкира и, стоя на четвереньках, потянулся к бокалу на тумбочке и отпил. Донельзя довольный мужчина ничего не имел против поцелуя, через который ему вливали в рот вино. Шеншаре ещё целую минуту возможными и невозможными способами приходилось уходить от жадных рук, тянущих его вниз. Пришлось пожертвовать штанами и задним проходом, в который прозорливо засунули пальцы, но, слава светлым духам, не более того. Усыпляющее таки подействовало. Чужая эрекция, стоны и пошлые причмокивания здорово раздражали, но первым делом Исфару помчался в ванную полоскать рот и мыться. Противно было до отвращения, но всё же лучше, чем переспать по-настоящему. Правда, когда он вернулся, проблема чужого возбуждения никуда не делась. Сцепив зубы, шеншаре накинул на «любовника» тонкое покрывало и через него принялся дрочить банкиру. Каденция наверняка сходит с ума от его гнева и бесится, но что поделать, если этот боров никак не желает сам себя удовлетворять? Всего перевернуться на живот да отлюбить простынь, нет же… Руки мыть пришлось чуть ли не со спиртом. Да он бы и вымыл, да только его не было. Духи, какая мерзость… Исфару уткнулся лбом в холодную гладь зеркала и тяжело вздохнул. Ему были противны прикосновения абсолютно всех людей, кроме Арно, Ренара и, конечно же, Каденции. О каком там любовнике говорил его старший братец? Да он этого любовника или убьёт, или его просто вырвет от отвращения и чужих касаний. Кадэ несказанно повезло: он ещё в состоянии любить. На зеркальном стекле остался запотевший след, но не успел он истаять, как шеншаре уже был на позорном ложе. Отгородившись целой стеной подушек от банкира, он преспокойно заснул и за всю ночь не просыпался и не размыкал век.***
Ренар нашёл свою левую тень в крайнем возбуждении. Каденция метался по комнате, заламывая руки, а зелень его глаз так и сверкала. — Ублюдок… Сукин сын… Убью… — Кадэ? Шеншаре замер как вкопанный, словно только сейчас заметил Мастера Смерти. Вдохнул-выдохнул и стал массировать себе виски. — Извините, Мастер. Вы что-то хотели? — Поговорить. Но ты не в духе. — Я буду не в духе, пока не вернётся Исфэ. Но это неважно. Мастер, я настоятельно прошу — вызовите ишухарэ. Я знаю, что Знатоки — это те ещё занозы в заднице, но мне будет спокойнее, если у вас будет ивенэши-охранник. — У меня есть ты и Кристо. Каденция покачал головой. — Нет. Я один без Исфару плох, он оттяпал половину меня, а половина плоха в охране, в ситуации, где нужно быть постоянно начеку и смотреть на триста шестьдесят. А Коллекционер — это вообще нечто. Он — квинтэссенция тьмы, и что у него в голове — даже ему неизвестно. Нет, вам нужен охранник. Мастер Смерти тяжело вздохнул, но сделал пассы руками прямо тут же, в комнате своих теней. Бесформенная масса, соткавшаяся из мрака, быстро приобрела вид тощей неказистой фигурки, много ниже человеческой. У ишухарэ были маленькие злые глаза, но поклоны он гнул исправно. — Аттар, какая честь… Как я счастлив и рад служить… — Исчезни с глаз. Ивенэши подчинился, но маг чувствовал тугую нить между собой и Знатоком. Мерзкое существо, одно из самых ненавистных. — Вы хотели поговорить, — напомнил Каденция и сел на край кровати, правда, почти сразу же вскочил. — Может, сделать чаю? — Не надо, садись. Ренар и сам сел только в кресло напротив кровати и почти на пять минут просто «завис», созерцая свою левую тень. Высокое стройное тело было великолепно. Тем очевиднее это было сейчас, когда одежды на шеншаре осталось не так много. Штаны с узкой посадкой открывали тазовые косточки и незащищённый живот. По тому вниз должна была идти дорожка коротких жёстких волосков, но её не было и в помине. От этого было только хуже, тонкая смуглая кожа казалась лишь беззащитнее. Чуть покатая, в меру мускулистая грудь проглядывала в разрез рубашки, и, когда Каденция делал вздох, изгибая лебединую шею, маг дышать переставал. — После того, как всё закончится… Я думаю вас отпустить. — Что? Шеншаре широко распахнул глаза. Изумительные, хризопразовые, хризолитовые, изумрудные… — Мы вам надоели? Вы нас гоните? — Да нет же! Вы двое молодых мужчин, что вам за радость торчать подле меня? Ладно бы я путешествовал, но нет же, мой ареал ограничивается городом. — Нам хватает. Мы сами путешествуем, вам ли не знать. И когда не заняты охраной, то заняты чем-то другим. Исфэ, вон, в технике копается, и у него чудесно получается. Мастер, скажите честно, мы вам мешаем? — Да нет же! Оставайтесь хоть навсегда, но ваш личностный рост… — Не ваша забота, мой Мастер, — Каденция улыбнулся максимально мягко. — Как вы не понимаете? Больше всего на свете мы просто хотим свой дом и свою стаю. И нам казалось, мы её нашли, а теперь вы говорите… Ренар и сам не понял, когда сгрёб свою левую тень в объятия. Просто Каденция оказался прижатым к его груди, а кольцо рук словно обернулось крыльями, кутающими и укрывающими от мира. Чёрный волос пах карамелью и тонко цветами. Смуглая кожа обжигала, а чужое дыхание щекотало шею. — Вы даже не представляете, как вы мне оба дороги. Каденция неуверенно обнял в ответ. Вышло как-то смешно: с одной стороны — робко, с другой — по-мужски крепко и жёстко. Сам шеншаре был в смешанных чувствах. Ему было и приятно, и страшно, и томительно. Мага отпускать не хотелось, но надо было и срочно, пока остатки самообладания ещё призывали к сдержанности. А интересно, сёро-желтые глаза совсем по-оленьи округлятся, если сейчас коснуться губами губ? Каденция чуть не сорвал рукава накидки Мастера Смерти — так рванулся прочь. Маг украдкой перевёл дыхание. Его соколёнок всё так же не давался в руки, хотя обнимать его было так правильно… — Если вас это успокоит, Мастер, мы никуда не уйдём как минимум ближайшие лет пять. — Хорошо, — Ренар, принимая чужой ответ, чуть склонил голову. — Но как только вы захотите что-то поменять — скажите без стеснения. — Разумеется. Маг кивнул и вышел, а Каденция осел на край кровати, глядя в пустоту. Мда… И Исфару, как назло, нет, но тот, впрочем, и не поможет. Скорее за шкирку потащит к Ренару, а то и сам всё расскажет. И ещё злорадствовать будет. — Ну как? — Арно заглянул в комнату шеншаре, как лиса в чужую нору — бочком, не до конца, но с любопытством. — Целовались? — Изыди, развратник! В Соловья полетела подушка, тот поймал и, нимало не обидевшись, лукаво заулыбался. — Ну так целовались? Каденция, рыкнув, упал навзничь на кровать и, не вставая, показал неприличный жест. Арно тут же поджал губы и запустил подушкой обратно. — Придурки! Оба! Соловей решительно и зло развернулся и не вписался лбом в косяк. На его счастье, в доме мага они были деревянными, а не железными, как в прочих, но певцу хватило. Он охнул и где стоял, там и сел, держась за голову. — Арно! Тебе очень больно? Покажи! Каденция ласточкой вспорхнул с кровати и оказался рядом с Соловьём, утирающим слёзы боли. Тот был расстроен и потому грубо стряхнул с плеч участливые руки. — Идиоты! Недоразумения ходячие, уйду от вас и убьюсь, чтоб вам стыдно было! Выдав эту эмоциональную, но совершенно бессмысленную тираду, Соловей ушёл, так что только павлиний хвост его яркой накидки в дверях и мелькнул. Шеншаре растерянно почесал затылок. Кругом разверзся сумасшедший дом, а он в нём за санитара в отделении буйно помешанных. Так себе перспектива.***
Первое пробуждение в одной кровати с банкиром чуть не обернулось для Исфару провалом. Мужчина с утра пораньше полез проверять целостность «рабочего места» своего любовника. Сонный шеншаре не думая приложил того кулаком по уху, но, по счастью, не до смерти, а только оглушив. Чертыхаясь и обещая Эшфану самые страшные кары, Исфару затащил сбитого на пол мужчину обратно на кровать и стал ждать, когда тот вновь очнётся. Банкир разлепил веки со стоном, но лапал своего полюбовника с восхищением. Ещё бы! Судя по восторгам и экстазу в глазах, воображение в наркотическом трансе нарисовало своему обладателю оргию, каких свет не видел. Фантазии вообще приятнее реальности, но если за них сильно цепляться, то можно и не вернуться. Исфару хотелось бы как-то уменьшить дозу психотропного, но ради этого он не собирался спать с мужчиной сам, так что выбора не оставалось. Он стал самым желанным партнёром на ночь, Эшфан приходил каждый вечер и одаривал подарками, какие вряд ли были у прежнего фаворита. Шеншаре же мужественно медитировал и крепился. Будет очень некстати, если он что-нибудь отрежет банкиру до того, как расквитается с лементом. День за днём он наблюдал и примечал, а ночами копался в банковской системе с планшета мужчины, пока тот пребывал в царстве грёз. Он даже как мог подчистил счета Мастера Смерти, но наверняка не все, всё же хакер из него был посредственный. Как-то удалось даже войти в управление с вирт-экранов, которые заменили прежние компьютеры, но успехов было немного, разве что чуть пообщался с Каденцией, после тщательно затерев все следы видеозвонка. Было тоскливо и как-то муторно. Да, прошла уже неделя и банкир был с потрохами его, накрепко привязанный своими «мокрыми фантазиями», но где эта чёртова кукла чужого Мастера?! Каденция прочёсывал город и окрестности, решеншари всегда был где-то рядом и иногда даже находил следы, но Мастер не показывался, и братья начинали нервничать.***
Откинув тонкий планшет, Каденция текуче встал с кровати и потянулся. Читать ему уже надоело, скакать по городам, пустыне, кладбищам и дальним садам — тоже. Тело было постоянно напряжено и при этом ныло. Невольно вспоминался публичный дом и мучительные, но сладостные растяжки и танцы. После такой нагрузки можно было спать не просыпаясь и не видя снов и в голову не лез всякий бред с участием Мастера Смерти. Ритуальная музыка родного Нижнего города тихо лилась из колонок, а шеншаре всем телом извивался под бой барабанов и плач тампуры. Это был не совсем танец, скорее долгая акробатическая тренировка, в которой все мышцы натянуты струной. Скааль бы уже давно отчитал его за такое неуважение, но хозяина борделя тут не было, а сам он давно был не в «Исшенгаре». Обещали ведь навестить и вырыть могилу… Надо же, вспомнил. Но есть ли теперь в этом смысл? Обладатель золотой серёжки наверняка мёртв… — Кхм! Каденция лениво посмотрел на Мастера Земли. Тот наверняка искал друга, а не найдя, решил обратиться к его тени. Разумно, но лучше бы он этого не делал. Шеншаре не любил Мастера Гренато. Тот когда-то забавлялся, смущая братьев шуточками или двусмысленными жестами, и до сих пор их не различал. Близнецам было неприятно, как и его высокомерие вкупе с добрым сердцем и мягким характером. Всего один недостаток, а как испоганил мнение о человеке… — Мастер на нижнем этаже. — Не проводишь? — А сами заблудитесь? Маг Земли насмешливо фыркнул. — Выросли, стали дерзить и огрызаться. Ренар никогда не умел воспитывать своё окружение. — В смысле — довлеть над ним? Мужчина не ответил, только чуть поджал губы. Шеншаре не обратил на то внимания. — Твои тени разленились, — без приветствия начал Мастер Земли. — Твой обожаемый танцует, вместо того чтобы патрулировать или искать что-то в сети. — Раз танцует — значит, у него есть время, желание и возможность. Ренар методично разбирал кости и не обращал внимания на чужое недовольство. Рядом стояли три безликих Собирателя и один Коллекционер, перебиравший свои костяные ожерелья. — Что ты делаешь? — Ищу недостающие кости. Не из воздуха же мой коллега делает нового лемента. — И как? — Никак, и это самое странное. Решеншари подобрал одну бедренную кость и стал её мять, словно та была из пластилина или глины. Ренар смотрел на него задумчиво и внимательно. — После смерти вектор силы меняется? Кристоф поднял глаза, не прекращая манипуляции с костью. — Дело не в векторе. Меняется сила. Ты даже не представляешь, что случается за гранью и как реальность далека от теорий. — Не просветишь? Лёгкое пожатие плеч, а после Коллекционер и вовсе истаял во мраке. Гренато только головой тряхнул. — Как только ты его терпишь? Вот уж кого могила не исправила — что до смерти был мудаком, что после. — Кристо всегда был сам себе на уме. Он тёмная вода, не хороший и не плохой, просто то, что он есть. — Мне бы твою всепростительную философию… Я могу помочь?***
— И зачем она мне нужна? Арно с недоумением вертел в руках флейту. Довольно тяжёлую и, похоже, костяную. Ивенэши только плечами пожал. — Я так хочу. Причины поступков тьмы маленькая птичка всё равно никогда не поймёт. — Это очередное напоминание, что я дурак? — Нет. Что ты человек, Арно. В отличие от Ренара и близнецов, и ты вне нашего контекста. — А к слову о Ренаре. Он человек. — Он в теле человека. Это разные вещи. Арно чуть не выронил флейту, во все глаза глядя на ивенэши. — То есть как? Он че… — Он аттар. — Да что за дурацкое слово! Что оно значит?! Соловей возбуждённо замахал руками, того и гляди полетит, Кристо же прикрыл насурьмлённые веки и нехотя ответил: — Мы — это наша суть. Душа, если угодно. В этой жизни мы люди, в той мы то, что мы есть согласно потенциалу. Аттар — это «знающий», «посвящённый» и «носитель». Мы все ивенэши, наш потенциал определяет, каким «уровнем» мы будем, почти все средние или высшие. Наша татуировка — это частичка от ивенэши, поэтому она живёт своей жизнью. Когда наше человеческое существование закончится, она поглотит нашу суть и переродится. Это сложное таинство, а объяснить его убогим человеческим языком у меня не получается. — Разве быть чудовищем хорошо? — Чудовищем? Арно, моя маленькая глупая птичка, мы боги. Мы суть. Мы причина и следствие. Чёрное и белое, первооснова первооснов. Ты наивен и глуп, считая это ужасным. Этот свёрнутый с оси мир уже мёртв. Он агонизирует, но погибнет в ближайшее тысячелетие, и кто, по-твоему, возродит следующий? Подумай на досуге. Может, до чего и додумаешься.***
— Сначала стянет через голову рубашку… — Замолчи. — …и, лаская себя, спустится к штанам, а потом… — Да заткнись же! Ренар почти запустил заклятием в хохочущее лицо Каденции. Только вот глаза у того были красные. Ишухарэ выполнял свои обязанности отлично, но, как и положено Знатоку, знал слабости своих подопечных и мог питался их мучениями и болезненной реакцией. Мастеру Смерти же хотелось выть. Ивенэши было всё равно, что и как показывать, он вытягивал всё из подсознания и тёмных глубин бессознательного, куда маг очень долго складывал все нереализованные желания и мечты. Арно баловал его разнообразием в постели, вот только маг совсем ничего не чувствовал к Соловью и часто опускал глаза в присутствии близнецов. Позор и стыд, а теперь ещё эта гадость. Тяжелое тело оказалось на коленях, а горячие смуглые ладони заскользили по плечам. Удар получился даже слишком сильным, а вот фигура на полу скукожилась так, что заболело сердце. — Мастер, за что?.. — голос, сволочь, как он скопировал голос и интонацию?! — Я же только хотел… Я же вас лю… — Вон! Ивенэши, слава духам, истаял, а подскочивший от собственного крика Ренар рухнул обратно в кресло, хватаясь за сердце. Духи, когда же всё закончится. Он так долго не выдержит…