Испытание страхом

Все началось довольно мило. Утро, поздняя весна, солнце, чистое мирное небо над головой и радостное пение птиц. Вот как я охарактеризовала бы начало того дня, которое впоследствии принесло мне столько слёз. Если бы вы в то утро выглянули в окно, вы бы увидели, насколько чудесен мир и чем он может поражать вас неустанно, будь вы чуть внимательнее по отношению к природе, какой я тогда явно не была. За горизонтом брезжил рассвет. Он накрывал город свежим румянцем. Солнце плавно поднималось из-за домов, ласковые лучи аккуратно просачивались сквозь стройные столбы деревьев. Переливистые трели птиц витали над городом, издалека доносился шум морского прилива. Я любила наш городок-порт, наш Портленд, в котором в каждом магазине ты встречаешь знакомые лица, а в университет ходишь с широкой улыбкой на лице — предвкушение встречи с друзьями и долгих прогулок с ними после занятий. Я любила это время, когда деревья стояли в цвету, ласковое солнце окутывало тёплыми лучами твоё лицо, в город прибывали группы туристов, и все казалось ярким, нежным, веселым, словно в этом мире не существует более проблем. Я любила это время, и я навсегда запомню его. В тот день я нарочно вышла раньше, чтобы полюбоваться рассветом. В доме не было никого, кроме моего сводного брата Пьетро, — родители ушли на работу. Поэтому этим утром за хозяйку оставалась я. Мне хватило глотка горячего эспрессо и круассана — типичный «спешный» завтрак. Я схватила рюкзак, накинула его на плечо, выскочила из дома и оказалась на узкой улочке между домами. Затем, словно на крыльях, отправилась в сторону порта. Мной с самого утра повелевало приподнятое настроение: сегодня случается то, чего некоторые люди ждут уже семь лет кряду. Под ними я имею в виду себя и разве что пару соседей, что хорошо знают меня на протяжении нескольких лет. Я думала, что никогда не смогу узреть этот день, однако судьба оказалась благосклонней: годы пролетели, словно секунды. Я уже не помню себя той пятнадцатилетней девочкой, что когда-то со слезами на глазах прощалась с самым дорогим мне человеком, будучи на расстоянии нескольких километров от него. Он, казалось, уезжал в другой конец Вселенной. Сегодня же он приезжает обратно. И я не могла спокойно спать всю ночь. Пока я наносила макияж, мои руки дрожали так, словно мне предстояло сдавать экзамены. Дело обстояло иначе: я встречу своего друга, своего брата, свою любовь. Я оказалась у порта в считанные секунды: благо, жили мы рядом. Каждый вечер я стояла на балконе второго этажа и вглядывалась в морскую гладь, блестящие яхты, белоснежные корабли и уходящее вдаль необъятное небо. Я слышала оглушающие гудки, сообщающие об отбытии, я чувствовала прощающихся женщин и мужчин, я видела, как прямые носы пароходов раздвигают перед собой воду, покидая Портленд. Это было красиво. Я всегда буду помнить это. Возле порта, как всегда, собрался народ, вечно снующий по своим делам. Я заметила многочисленную семью, спускавшихся с корабля с чемоданами и рюкзаками, я видела туристов, приплывших сюда, вероятно, из Европы или Латинской Америки, и я прождала целую вечность, то и дело пропуская встречающих и прибывающих на пути друг к другу. Спустя несколько минут я все больше сомневалась, а правильный ли я жду корабль, и тогда, не дав моим терпению и нервам взорваться, на борту показалась сияющая, как солнечный луч, фигура. Я сложила ладонь козырьком у лба, вглядываясь вдаль, и мое сердце билось все быстрее и громче, мне казалось, что все вокруг слышали его. Я помню, какой шум воцарился в порту, несмотря на раннее время. Я слышала гудки, звонки, перекрикивания членов экипажа и работников порта, я слышала, как рядом со мной супружеская пара спорила насчёт гостиницы на сложном южном диалекте. — Когда прибывает следующий? — интересовался мужчина с сигаретой во рту. — Через полчаса, — отвечали ему, — круизный лайнер. Его место вон там. — Не подскажете, где я могу найти капитана судна? — спрашивала одинокая старушка. — Он должен проверить корабль, прежде чем покидать его. — Но я не видела его столько месяцев, а ведь это мой сын! — Если мы сейчас же не найдём гостиницу, мы не пойдём в твой бар. Пожалуйста, имей терпение, Луи, — говорила женщина с тяжелыми мешками на плечах. Она была раздражена. Её муж закатывал глаза и, тяжело вздыхая, соглашался. Но на единственное мгновение весь этот мир замер. Осталась только я. И он, спускающийся на землю. Интересно, помнит ли он родные края?.. Вижн. Моя любовь, моя судьба, мое безответное счастье. Моё Видение. Высокий, статный, с искрящимся взглядом и неустанной улыбкой на розовых устах. В парадной форме военного он казался ещё красивее и мужественнее, чем семь лет назад. Он всматривался в толпу, будто выискивал в ней кого-то, и тогда я, расталкивая людей, помчалась к нему, к трапу, размахивая руками и повторяя его имя. — Вижн! Вижн! Это я, Ванда! Я боялась, что мой голос был недостаточно громким. Однако, постаравшись очутиться в его поле зрения, я смогла обратить его внимание на себя. Тысячи страхов одолевали мною: что, если он высматривал совершенно не меня? Был ли кто-то ещё в толпе, к кому он приехал на самом деле? Он не знал, что я буду его встречать: я хотела устроить сюрприз. Но что, если мой сюрприз испортит его встречу с кем-то? Вижн точно не вернулся таким же, каким я помню его семь лет назад. Он не сразу заметил меня. Да, мы писали друг другу. Изредка, раз в пару месяцев, когда он не был обременён дальними плаваниями. Он отправился в армию по контракту, и с тех пор мы ни разу не встречались. Он успел повидать северную Европу и Южную Америку, побывал в России и в некоторых странах Азии. Как же я завидовала ему! И сейчас он… Я видела его совершенно другим человеком. Я хранила его фото на память среди прочих дорогих мне вещей, и при взгляде на неё во мне смешивались ностальгия и необъятная любовь: как к брату, как к родному человеку. Нас объединяло слишком многое. Я чувствовала, как заново влюблялась в этого человека после долгой разлуки. Я пыталась спрятать это чувство, но между нами установилась слишком прочная эмоциональная связь. Я увидела взгляд его сияющих глаз, остановившийся на мне. — Ванда? — воскликнул его с легкой интонацией вопроса, читавшейся в его голосе. — Вижн, — вместе с выдохом произнесла я и побежала вверх по трапу, обнимая его. — Здравствуй, — произнёс он, прижимая меня к себе. Мои ноги обмякли. Я не могла твёрдо устоять на земле. — Я скучала, — я уткнулась в его плечо, вдыхая старый знакомый запах: запах, напоминающий мне о детстве. Многие друзья приветствуют друг друга поцелуем в щеку. Мы с ним никогда этого не делали. Я держала его в своих объятиях, чувствуя под формой ярко выраженные мышцы, а он гладил меня по волосам, и совсем скоро — не знаю, было ли это его решение или же наша чрезмерная наглость стоять на проходе, — он резко отпустил меня. — Рад тебя видеть. Как же я давно не бывал в этих краях, — он обвёл взглядом порт. — Вернулся на родину после долгого плавания, — я попыталась улыбнуться. В глазах у меня стояли слезы. — Пора вспомнить прошлое. Он взял свой чемодан, и мы направились в сторону города. Мы проходили мимо залитых утренними лучами солнца улочек Портленда, и в каждой витрине, в каждом окне, в каждом отблеске солнца я видела нас, свою широкую улыбку и искрящийся взгляд. Я слушала, как о своих далеких плаваниях говорит мне Вижн; будучи всего лишь на два года старше меня, он повидал целый мир, возможно, и не думая обо мне, в то время как я вздыхала над его письмами всякий раз, как он присылал мне их, и каждая буква врезалась в мое сердце его чернилами. Я и не знала, что способна так сильно скучать. Наша с ним история началась ужасно давно.