Испытание страхом

Баки нещадно бил висящую под потолком «грушу», словно она совсем недавно причинила ему боль, а не те события, что вынудили его разлучиться со Стивом. Из радиоприёмника передавали новости, и с каждым новом словом тренажёр Баки получил всё новые — и более сильные — удары. Он был ужасно зол. Его волосы слегка отросли. Они уже доходили до ушей. На лице появилась лёгкая щетина. Вероятно, в последние дни ему было не до ухода за собой. Поразительно, каким статным, красивым, идеальным он выглядел, когда Стив был рядом, и как он забросил себя, когда того насильно убрали из его жизни. А ведь он мог увидеться с ним… А мог и умереть. И гадай теперь, спасла ли «Гидра» их будущее или только собирается погубить. Это был тот же самый зал, в котором совсем недавно Наташа выливала свой гнев на всю ту же «грушу». Я узнала и тренажёры, и тот же стол в углу, и зеркало во всю стену. Баки, выдохшись, сделал жадный глоток воды и восстановил дыхание. Дверь зала открылась. Он инстинктивно посмотрел на вход и, поняв, кто пришёл, явно насторожился. На его шее всё висел жетон с личным номером, как у всех солдатов. Он мог бы снять его, но тот, наверное, слишком сильно напоминал об утерянном медальоне. Но что я ещё заметила: на его левой руке, той, что заменял протез, виднелась яркая красная звезда. Внутрь снова вошла Наташа: как всегда, высоко поднятая голова, прямая спина, уверенный шаг и немного презрительный взгляд. — Ты передала ему послание? — удостоверился он. — Ещё бы, — Наташа откинула волосы с лица. — Он был рад его видеть. Я отдала записку и сразу же убежала, но он остался в коридоре, наверное, до конца перемены. Ты не представляешь, как он целый день пытался отловить меня и узнать, каким образом я связана с тобой. Я лишь сказала, что встречала тебя раз в жизни. — Отлично, — уголки губ Баки приподнялись. — Хочется верить, что совсем скоро мы сможем увидеться. Наташа сняла свою кожаную куртку, оставшись в спортивной майке, и тут же взялась за длинную палку, которой отрабатывала удары. — Если у тебя хорошо идут дела в «Гидре», — произнесла она, — то не жди светлой полосы в жизни. — О чём ты? — нахмурился Барнс, так же схватив палку и принявшись отрабатывать нападение вместе с напарницей. Интересно, сколько времени прошло, раз они перешли на «ты» и общались, как давние приятели? — Я не рассказывала тебе, почему оказалась здесь? — она сделала выпад. — Ты обмолвилась как-то: от этого зависела жизнь Беннера. — Так и есть. Они угрожали мне тем, что убьют его. Я вынуждена была работать на них. Ведь Брюс не виноват. Хорошо, что он даже ничего не подозревает. А ты, небось, тоже волонтёрством не дышишь? Баки крутанул палку в руках и покачал головой. — Он… твой отец сказал, что держит на мушке Стива. Я выяснял, с чем это может быть связано. Наши родители в прошлом сотрудничали с твоими и между ними, кажется, произошло что-то неприятное. Теперь твой отец считает потенциальными врагами всех до единого, даже тех, кто никогда не знал о том проекте. Ты знала? Наташа покачала головой. — Я выясняла у Брюса, он оказался немногословен. Перерыла все возможные документы. Думаю, они специально скрывают от меня большую часть информации. Чтобы я не могла схитрить и выставить их виноватыми. Они всё рассчитывают. Всегда. Обмануть их… почти невозможно. — Почти? — Баки вскинул бровь. — Я бы узнала, но рисковать своей жизнью… и жизнью Брюса… слишком опасно. — Понимаю, — кивнул Баки. — Я бы тоже не хотел рисковать… Стивом. Они снова сделали выпад, и Наташа ловко прогнулась под палкой, пропуская удар мимо себя. — Насчёт Стива. Мне нужно кое-что тебе сказать. Баки вновь нахмурился. — Меня зачислили в университет, где он учится. И я частенько вижусь с ним на переменах. Возможно, это сделали, чтобы проследить за ним. Как видишь, теперь и он потенциальный враг. Я на секунду оторвалась от того, что видела. Наташа училась в университете под прикрытием. Но что, если всё это время она следила не за Стивом, раз впоследствии Баки всё равно получит шанс видеться с ним? Что, если всё это время она должна была следить за мной и Пьетро?.. Меня передёрнуло. О боже. Я и не осознавала, насколько моя жизнь была под угрозой вес эти годы. — Даже не смей прикасаться к нему, — пробормотал Баки, и от тона его голоса по моей коже прошли мурашки. Он замахнулся и сделал неожиданный выпад в сторону Наташи. Палка чуть не проехалась по её лицу. Мне кажется, здесь сразу всё должно быть понятно. — Нужен мне твой Стив! — прыснула Наташа. — Я не к этому. Я могу приглядывать за ним, если хочешь. Рассказывать о нём. Держать в курсе событий. Баки задумался. — Идея неплохая, но какая тебе от этого выгода? Наташа пожала плечами. — Было бы мило, если бы кто-то докладывал мне о Брюсе. Но никому это не нужно, и я максимально увиливаю от работы, чтобы увидеть его хотя бы раз в день. Барнс слишком быстро крутанулся в воздухе и подкосил ноги Наташи. Та от неожиданности упала на пол. — Ты первый, кто смог отвлечь меня настолько, чтобы победить. Ну так что, согласен? Баки подал руку Наташе, прикрыл глаза и кивнул. Готова поспорить, прямо сейчас он мечтал вновь оказаться в объятиях Стива или хотя бы увидеть его издалека. Он даже не пытался скрыть улыбку. Однако и она растаяла в два счёта. Как только Наташа сообщила: — Мой отец хочет видеть тебя в своём кабинете сегодня вечером. Прости, что сразу не сказала, — она поправила свою майку и смахнула пылинки. — Удачи, сержант. Разговор явно будет не из лёгких.

***

Дверь с шумом открылась, и на пороге появился Баки. — Вы хотели видеть меня, — мрачно произнёс он и без приглашения вошёл внутрь. Мистер Романофф крутанулся в кресле и сложил пальцы «домиком», с хитрой самодовольной ухмылкой смотря на Барнса. — А вы как раз вовремя, сержант Барнс, — он указал на стул напротив. — Присаживайтесь. Нам есть о чём поговорить. — Я постою. Спасибо. — Может, хотите выпить? — Романофф поднялся с кресла и направился к мини-бару в углу кабинета. Он достал прозрачную бутылку с характерной коричневой жидкостью. — Прекрасный коньяк. Очень… зажигает, знаете. — Может, перейдём к делу? — Баки сжал губы в тонкую полоску. — Зачем я вам снова? Кого-то заказали? Учтите, я не могу убивать людей просто потому, что иначе вы убьёте Стива Роджерса. И я вас не боюсь, — без промедления заявил он. — Я не знаю, какого чёрта вам понадобился именно я, но вы не можете держать под прицелом Стива лишь потому, что его родители ваши потенциальные враги. — Можем, — снова ухмыльнулся Романофф и достал из кармана небольшой жестяной предмет. Немного повертев его в руках, он кинул его Баки и сделал глоток алкогольного напитка. — Узнаёте? Да тут узнавала даже я. Медальон, объявленный потерянным, на самом деле был всего лишь украден. Он всё это время лежал в кабинете Романофф. Баки тут же раскрыл медальон, и на него взглянуло улыбающееся лицо Стива. Таким он его наверняка и запомнил: радостным, лучезарным, счастливым. Кто бы мог только подумать, как повернётся их судьба. — Я знаю, вы любите его, — хмыкнул Романофф. — Хотя я всегда полагал, что такая любовь — не более, чем болезнь. Повреждения в психике. Повреждения в психике здесь были только у этого засранца. Понятия не имею, как Наташа до сих пор не отомстила ему. — А ещё вы не знаете, что его родители — ровно, как и ваши, — когда-то давно участвовали в опасном эксперименте. После несчастного случая, произошедшего с парочкой основателей, мы разделились на два лагеря. Разработки всё ещё в опасности: мы не знаем, в чьих они руках. Любой из основателей или их детей может в любой момент запустить эксперимент, а мы стараемся уберечь людей от него. Все они на мушке, сержант. И я предлагаю вам договор. Баки сделал тяжёлый вздох. Он уже предвкушал, как закончится эта беседа. — Вы будете свободны. Ото всех обязательств, которые наша организация накладывает на вас. Снова вернётесь к войскам, не будете больше состоять в нашем «плену», — Романофф усмехнулся. — Однако… Вот что я хочу. Мы не убьём ни вас, ни Стива, если вы согласитесь соблюсти условия. — Вы забрали меня в свой плен и ещё условия ставите? — Баки рот разинул от такого выпада. — Недостаточно того, что вы клеймили меня? — и он указал на символ — красную звезду — на своём протезе. — Вы сами выбрали безопасность для себя и мистера Роджерса, сержант. Так что теперь я говорю вам абсолютно серьёзно: мы позволим вам видеться, но в таком случае вы и ваша напарница, мисс Романофф, моя прекрасная дочь, будете следить за дорогим вашему сердцу Стивеном. И, если нужно… — тот развёл руками. — Убьёте его. Я ахнула. Он говорил эти вещи, словно они были какими-то обыденными, будничными. Приказ принеси-подай и то был более эмоционально окрашен. — Убить? — воскликнул Баки. — На каком основании? Все вещи, которые вы говорите, незаконны. Я не понимаю, почему вашу контору ещё не прикрыло государство. — Тише, успокойтесь, сержант. Мы выше государства, — улыбнулся Романофф и облокотился о мини-бар, элегантно выпячивая зад и смотря на Барнса поверх своего бокала. — Я же сказал — если что. Если мистер Роджерс будет представлять угрозу. Либо вам, в чём я сильно сомневаюсь, либо… Он отошёл от мини-бара, приближаясь к Баки, и в каждом его шаге виднелось желание убивать. В два счёта он оказался возле Барнса, вплотную к нему, как будто от того, насколько близко они окажутся, зависит жизнь целого мира. Однако я сомневаюсь, чтобы Романофф заботили жизни всех остальных людей на планете. Он осторожно отвёл руку с бокалом, наклонился к уху Барнса и обдал горячим дыханием его шею. Баки оставался непоколебим. — Либо всей нашей организации. Я знаю, вы найдёте красивый способ избавиться от него, не правда ли? — последние слова он скорее выбросил, чем сказал, вместе с потоком слюней. — Знаете, между вами ведь действительно… — Романофф ухмыльнулся; его губы почти соприкасались с кожей Баки. Ещё чуть-чуть — и они бы тут же завладели этой бледной шеей. Романофф больше походил на вампира, в чьей власти, как он сам считал, было рассчитываться с людскими судьбами. — Особая связь, — закончил он, не переставая дышать у его уха. Чёрт возьми, он что, пытался соблазнить его? Омерзительно. — Так что не подведите меня, сержант. А теперь… Я прощаюсь с вами. До скорой встречи. Если понадобится, убейте своего дружка. Воспоминание вспыхнуло и тут же превратилось в бесконечное чёрное полотно.