***
Мэтт смотрит на Джессику с неким отвращением. Ее невысокая фигура и огненные волосы постоянно маячат перед ним, надоедая своей пестростью. Он сам удивляется, как она могла ему понравится в первый день знакомства. Джессика Уиттмор — пансельванская школьница, которая, приехав погостить в Нью-Йорк, познакомилась с парнем. По её истории, он затащил ее в казино, а то было дальше, она не может вспомнить. Она сказала, что проснулась на ближайшем кладбище, мертвенно холодная и зверски голодная. За ее рождением наблюдали несколько молодых людей, которые, не сказав ни слова, отправили Джессику в Дюморт. Так рыжеволосая стерва оказалась принцессой отеля Дюморт. Замка Дюморт — величественного строения в стиле восемнадцатого века под пологой, заросшей мхом, крышей. Вампиры дали ей кличку — зажигалка. Мэтт усмехается самому себе. зажигалка Ее подруга Кларисса — томная, худощавая, со впалыми глазами и уже посиневшей кожей. Она вообще мало походит на человека: вечно красные белки, агрессия, ряд острых, готовых к бою, клыков. Кларисса передвигается ловко и аккуратно, хватаясь длинными ногтями за любые поверхности. А ещё разговаривает, шипя, будто гадюка, и проговаривая каждое слово предельно медленно. Мэтт выходит из ступора из-за громкого голоса Мелани, которая явно старается угомонить толпу. Они бунтуют, потому что Рафаэль не вернулся с дневной вылазки. Бояться потери отца как огня. — Заткните рты, придурки, — она приближается к высокому парнише почти вплотную, громко выдыхая ноздрями. — Рафаэль вернётся, когда найдёт одну из дочерей Ночи. — Ее забрали оборотни? — с сарказмом и насмешкой проговаривает девчонка в платье с глубоким декольте. — Не совсем. — Томный голос Генри доносится как из под толщи воды. Он весь трясётся, на лбу выступили капли пота. Около виска набухла жилка, придавая мальчика немного безумный вид. — Ее забрали мужчины в чёрном. Они не смертные, но и не вампиры. Что среднее. — Он, не мигая, смотрит на свои ногти. — Она нужна им, потому что Рафаэль оставил ее. Я видел их. — Генри говорит, делая паузы после каждого слова и часто глотает. — В городе есть ещё вампиры кроме нас? —Джессика пафосно сидит в глубоком античном кресле, обитом кожей. Весь ее образ заставляет желудок Мэтта сжаться в тугой жгут. — Много. На Дарк стрит несколько кварталов вампирских семей. — Сухой голос Патрика жутким эхо раздаётся по гостиной. — Там растут Дьявольские дети — воспитанники лучшего пансионата для нечисти в мире. Они собирают всех подростков, в чьей крови есть дьявольская, а потом делают из них непобедимую армию. Только это уже не дети, а бездушные твари, не способные на эмоции и чувства. — он вдруг поднимается, осматривает подростков гордо и назидательно. — Как говорила один ангел в дьволькой коже: « Не обращение делает из вас нечистоту, а лишь только потеря души сведетельстует о полной черноте внутри вас». В зале воцаряется тишина. Даже Кларисса поднимает свой острый подбородок, вглядываясь Патрику в лицо. — Так говорила Элиза Сантьяго. — Другой, более нежный женский голос, но в том же повелительной форме охватывает зал. Вампиры обращают внимание на вход. — Ангел, чью светлую душу разделил на них двоих, Рафаэль. — Камилла? — Патрик сморит на женщину в дверях не мигая. Ее высокая фигура, обрамлённая в чёрное длинное платье с открытой спиной, угольные волосы заколоты сверху, а бледное лицо выражает самодовольство. — Она самая, Патрик, милый, она самая. — ее губы расплываются в ухмылке, и Мэтт замечает у неё за спиной пару чёрных заострённых крыльев.***
Изабель просыпается в тёплом пустом помещении, наполненном режущим глаза белым светом. Возможно, так и выглядит смерть. Изабель не знает сколько прошло минут, часов или даже дней. Окон в ее тюрьме нет. Вокруг лишь белая плитка и кафельный пол. Девушка постоянно находится на грани обморока, где-то между сном и явью. Мысли суматошно разлетаются в разные стороны, будто первенцы на уроке полета. В углу стоит ведро, рядом рулон туалетной бумаги. Руки теперь свободы, ноги по-прежнему скованны. Она с трудом поднимается, пытаясь справиться с головокружением и тошнотой. Голова, кажется, весит тонну, а руки и ноги болят от солнечных ожогов и верёвок. Изабель оглядывается в поисках двери из помещения, но ничего не находит. Это просто комнаты без выхода и входа, без источника света и связи. Девушка тут же оседает на пол, хватаясь за стены. Внезапно воздух разрезает, будто от басов реп трека, и Изабель зажимает уши руками. — Я рад, что твоему организму удалось справится с заражением. Поздравляю, — голос говорившего и вправду похож на счастливый. — теперь ты — новая форма создания Ночи. — Что? — Изабель с усердием пытается сосредоточиться, но жгучая боль во всех суставах, костях и мышцах ломит ее, как тростинку. — Твоё тело сейчас подвержено механическому воздействию, поэтому ты ощущаешь сильную боль. Это пройдёт. — он заботливо смягчает голос. — Если тебе удасться выжить, можешь считать, что ты будешь непобедима для любых созданий Ночи и детей Ангелов. — До Изабель наконец доходит смысл его слов. — Главное, чтобы твоё тело справилось в инкубационный период. — Сколько это займёт. — она заторможенно смотрит на руки, испещрённые синими отметинами. — Пару недель. Если повезёт. — Изабель с усердием старается держать глаза открытыми, но голос говорившего усыпляет, будто муху. — Что ты со мной сделал? — Не я, а мы. Теперь ты — новая часть мисси по поиску тела новой Лилит. — Кого? — Изабель теряет связь с окружающим миром. Тяжелый, неспокойный сон забирает ее разум полностью. — Это имя ещё слишком рано произносить вслух. — стены комнаты окрашиваются в чёрный, свет заухает. — Рафаэль ещё не видел новую тебя. Не будем начинать без него.***
Длинная фигура Рафаэля ловко передвигается вдоль узких улочек, спеша в темную часть города. Туда, где ночью опасно находится даже ему. Дарк стрит — несколько кварталов, объединённые с огромный полукруглый корпус. Большая часть корпуса — бардели, бары, наркопритоны, казино и покер. Дальше — дома экстремистов и отшельников-вампиров, чьи связи и средства даёт им возможность жить без клана. Что находится в центре — корпуса никто не знает. Рафаэль никогда не был в том районе. Дальше — пансионат для детей-вампиров, чистокровных кровопийц, которые сейчас являются огромной редкостью. Обычно там растят руководителей кланов. Элиза говорила, что эти дети уже выросли без души. Элиза. Рафаэль на секунду замедляется, пытаясь вспомнить ее светлый лик. главное, не забыть. не забыть. Потом снова ускоряет шаг, даже переходя на бег. в этот раз я успею Высокие многоэтажки Дарк стрит в лунном свете похожи на многоглавых чудовищ. Рафаэль сглатывает, поправляя давящий на шее шарф. — Теряешь форму, милый друг. — светловолосая девушка с пирсингом в виске, выходившая из казино, мягко яму улыбается. Есть что-то зловещее в улыбке ведьм. Они улыбаются, только когда им нравится то, что происходит. — Ты знаешь, где она, Гретель? — он смотрит на ведьму, не мигая, пытается прочитать в ее глазах хоть что-то. — Ты и сам знаешь. — вот стерва.***
Изабель живет три часа в сутки. Остальное время она спит неспокойно, вся в поту, потому что в помещении очень жарко. Ноги саднят железные кандалы. В горле сохнет от постоянных слез и криков. Изабель и сама не знает, кого зовёт. Ни Рафаэля так точно, потому что она давно утеряла надежду на то, что он готов чём-то жертвовать ради глупой соседки из жёлтого дома напротив. Какими же старыми кажутся эти воспоминания. Будто из другой жизни. жизни, жизни до смерти Сколько здесь людей — непонятно, может быть десятки, а может и того больше. Изабель пару раз слышала крики снизу и сверху. Еду несколько раз доставляют разные люди. Значит, это не просто временный лагерь, а целый подземный город. Еду, кстати, приносят на подносе: фарфоровая тарелка, стакан в подстаканнике, металлический нож и вилка, салфетка. Да и меню соответствующее: мясо с кровью, синяя вода с привкусом рвоты и неизменные красные витаминки в пластиковых пачках. Изабель не знает сколько времени прошло с момента ареста. В крошечной камере 14 на 14 футов нет ни календаря, ни часов, ни окна, поэтому трудно понять сколько пролетело часов, дней, недель или даже месяцев. Все слилось в бесконечную муть, которая лишь изредка прерывается холодным душем, а также тарелкой мяса или курицы с серой подливкой. Она не может трансформироваться, и в голове стоит туман. Значит, в еду что-то подмешивают. Изабель пытается отказаться от пищи, но голод оказывается сильнее. Свет никогда не выключается. Мысли похожи на клочки ваты — невозможно ни на чем сконцентрироваться. Иногда она говорит сама с собой. И в мозгу одна за другой проплывают картины: Первая встреча с Рафаэлем, отель Дюморт, новые знакомые, кожаные куртки, алая помада, Роузи, демон, оборотни, зеленые глаза молодого медбрата, усыпляющий голос комнаты. Изабель раз за разом проваливается в сон, надеясь, что не доживет до того момента, когда сыворотка сделает из неё мутанта-чудовище.