ID работы: 6838724

Живая мёртвая

Гет
PG-13
Завершён
9
автор
Размер:
102 страницы, 21 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
9 Нравится 6 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 11

Настройки текста
Изабель просыпается с жуткой сухостью во рту и жуткой головной болью. Болью настолько сильной, что кажется, хрупкие кости черепа не выдержат и разлететься на мелкие осколки. Она лежит пару минут на спине, пытаясь собрать мысли в кучу и сосредоточиться на том, чтобы сглотнуть. Но любые попытки сфокусировать мысли не заканчиваются успехом из-за тоны голубоватой смеси, которую они вливали в неё на протяжении этой долгой недели. Изабель наконец удаётся вздохнуть полной грудью и она, не разлепляя век, поворачивается на правый бок, свешивая голову над полом. Ее тошнит. Изабель не ела ничего уже очень давно. Пару месяцев так точно, поэтому она с трудом понимает, как такое возможно. Ее тошнит сгустками крови. Если бы ее ресницы не слиплись, она бы, возможно, увидела бы всю живописную картину сама. — Иззи, — Мейсон сидит с ней уже полтора часа, поглаживая по холодным щекам. Девушка дышит ртом, и оттуда у неё несёт землёй и ещё чем-то несвежим. — Дыши, пожалуйста. Можешь тошнить ещё, если хочешь. — Он заботливо завязывает ее темные волосы в низкий жиденький хвостик. — Только не засыпай снова. Думай о чём-нибудь хорошем. Мейсон с ней и днём, и ночью. Гладит ее по волосам, меняет баночки капельницы, вытирает рот салфеткой, поит водой. Иногда аккуратно вытирает холодный пот со лба салфеткой. Изабель чувствует себя овощем. Точнее, ничего не чувствует вообще... Мэйсон поправляет очки на нос, и его нижняя губа слегка подрагивает. Он отчитывается перед профессором Уитмор — худощавой ведьмой с бородавкой на лбу, об успехах сыворотки. Говорит, волнуясь и заикаясь, легонько улыбаясь уголком рта. — Она жива, профессор. — Он трясёт перед ее лицом плотной папкой с заметками. — Уже больше месяца ввода сыворотки, но она ещё жива. Эксперимент номер четыреста восемь ещё не провален! — профессор устало трёт переносицу и самодовольно хмыкает носом. — Девчонка ничего не соображает, а ее тело отказывается работать без наших лекарств и оборудования. Она — живая мертвая. У четыреста восьмого тоже нет ни единого шанса. Слишком слаба, чтобы продолжать лечение. Мейсон плачет вечерами. Сидит один у ее палаты, уже в обычном свитере и чёрных джинсах. Смотрит на дорогое плотное стекло, которое отделяет его от тела Изабель. От ее самой уже мало что осталось.

***

Капли смывают со стёкол кровавые разводы, а с пола — Лидия Клиффорд влажным полотенцем. Она из Сиэтла. Светлые серые пряди падают на замученное этой ночью лицо. Кожа в свете диска луна кажется фарфоровой, а глаза неестественно блестят в полумраке зала. Лидия трёт въевшиеся в паркет бурые разводы, оттирает от стен ошмётки своих друзей. Перевертыши уничтожили почти весь клан, разгромив Дюморт. Ещё пару часов назад весь пол был залит чёрной кровью, а голова ее друга Пита валялась у главного входа. Лидия бесшумно всхлипывает. Патрик сидит у стены, устало вытирая окровавленными руками лоб. Ночной ветер пробивается через разбитые стены, перебирая его каштановые волосы. Патрик устал терять людей. Терять друзей и знакомых. Даже эти подростки успели природниться, но чертова война забрала и их. Камиллы больше нет, Конклав выйдет из ума. Хотя, какой там Конклав... Привычного им мира больше не существует. — Я убрала тела перевертышей в камин, — невысокая блондинка в изорванном коктейльном платье держит в руках коробок спичек. — Могу поджигать по команде. — Спроси Мелани. — Патрик с трудом поднимается, оставляя девушку в одиночестве. Его тяжелые шаги больше не отдаются эхом в предрассветной тишине вампирского дома. Его лицо на миг кажется мертвенно серым, как пергамент, а глаза неживыми. — Пусть все оставшиеся соберутся в главном зале. Прикажи им вынести погибших и все, что от них осталось. Мы похороним их с честью. — - Мелани сказала нам уходить. Сказала, чтоб собирали вещи. В Дюморте больше небезопасно. — Патрик на миг замирает. Жгучая обида душит горло. — Все потому что Рафаэль не с нами. — Он останавливается, хватаясь за стену. — Клан без главы — не клан. — А если его больше нет в живых? — блондинка храбро выступает вперёд, догоняя Патрика. — Что нам теперь? Удушиться в этих развалинах? Следующего нападения мы не переживем. Патрик молчит. Дети изменились, но изменились не из-за влияния клана, а просто по-необходимости. — Мелани права. Мы уйдём. Только похороним погибших. — Он поправляет на стене картину неизвестного графа. — Но идти нам некуда. Камиллы больше нет, ее вампирский клан нас не примет.

***

поверхность ножниц неприятно холодит руку, но земля отдаёт летним теплом и сухостью. они сидят на свежескошенной траве, ветер нежно треплет угольные волосы. Рафаэль улыбается искренне, его чёрные глаза блестят от звонкого смеха и отражения девушки напротив. она сидит в паре сантиметров от него, опьяненная сладкой свободой, а взгляд ее нежно-голубых глаз трогательно обращён куда-то в даль. он держит ее тёплую руку, любуется ее розоватым румянцем, вдыхает ее чудаковатой запах пряных специй, исходящий от светлых волос. она держит в руках баночку с зеленой краской и улыбается хитро. Рафаэль, будто с опаской, обнимает ее за родной силуэт талии. девушка просит закрыть глаза и, выдохнув, начинает разукрашивать пряди волос, старательно высунув язычок. Рафаэль что-то говорит, они оба смеются, но этот смех больше не кажется таким живым. Светлые волосы девушки становятся угольно-чёрными, а кожа бледной. Глаза темнеют до почти шоколадного, а кончик носа чуть поднимается вверх. Лицо девушки напротив стало уверенным и гордым, но остался таким же родным и честным взглядом. — Помоги мне, прошу, — она вдруг становится жалкой и хрупкой, а солнце заволакивает тучами. Они теперь сидят не на лугу, а где-то в парке, под хлестающим щеки дождем. — Помоги, слышишь? Ты должен, должен... — она хватает его за рубашку слабыми руками и плачет навзрыд. Рафаэль с трудом узнает в этом приведении Изабель Лайтвуд.

***

Мейсон сидит у кровати Изабель до темноты, аккуратно перебирая холодный лоб. Комнату оглушает писк пульсометра, на экране которого долгая непрерывная линия. Врач снимает очки с кончика носа, трёт глаза и смотрит на кроткий лик девушки с упоением. Ее губы полуприкрыты, а веки слегка подрагивают. Раз в несколько часов у неё судороги, поэтому руки и ноги прикованы к кровати. Мейсон раз за разом вводит ей под кожу синюю сыворотку, наблюдая, как сгиб локтя изящно окрашивается в голубоватый. Он вытирает с лица горячие слёзы, стараясь не смотреть на двери палаты. Мейсон чувствует приближение вампиров за километр. От них пахнет смертью, сыростью , кровью и немного ветром. Этот запах отрезвляет мгновенно. Рафаэль Сантьяго стоит за его спиной. Стоит, напоминая смерть с косой, и дышит коварством ему в спину. Мейсон сглатывает. Что-то внутри на миг обрывается, делая его душу такой незащищенной. Мейсон вдруг понимает, как много ужасного сделал в своей жизни, как много боли принёс в этот жестокий мир. Почему-то вспоминается фраза из заезженного субботнего сериала о том, что дьявол не убийца, а лишь каратель. — Если ты заберёшь ее, у неё не будет ни малейшего шанса выжить. — Мейсон почему-то уверен, что Рафаэль в бешенстве. Но вампир лишь гордо взирает на смертного парнишку с неопределенной жалостью и каким-то ещё непонятным чувством. — Я знаю. — Он обходит врача, присаживаясь на край кровати. Мейсон смотрит с животным страхом в глазах. — Я пришёл лишь увидеть ее ещё живой. Пришёл сказать то, что не успел, но теперь, видимо, ей это уже никогда не услышать. — Вампир поднимает на примитивного свои чёрные, будто ночь, глаза. Мейсон оценивает ситуацию взглядом, и на секунду в его голове мелькает мысль, что Рафаэль не сможет уйти отсюда живым. Больница — центр муравейника, который весь принадлежит Джастину Фликерману. А Джастин — влаственный и черствый оборотень, чьё тело пару лет назад заразили вампиризмом. Джастина изгнали из клана, обвиняя в том, что он мутант/изгой/грязный. А теперь у него целый дворец — вся Дарк Стрит и Темный Квартал, а он король этого дьявольского безумия, который ищет себе достойную Королеву. — Зачем ты пришёл? — Мейсон смотрит вампиру в глаза, пытаясь угадать, зачем тот пришёл на верную гибель. — Я уже вроде сказал. — Рафаэль отрешенно смотрит на Изабель, держа ее хрупкую руку обеими своими. Изабель кажется жутко живой. Ее бледное лицо иногда слегка подрагивает, а губы непроизвольно дергаются. — Иди отсюда. — голос Мейсона дрожит. — Оставь ее. Это теперь просто тело. — Что ты сказал? — Взгляд вампира мутнеет, а клыки невольно упираются в тонкую кожу губ. — Мне жаль, Рафаэль. — Он больше не боится этого монстра в человеческой плоти. — Мы оба знаем, что она не проснётся. Оба сидят в тишине, которую разрывает протяжный писк пульсометра. Рафаэль думает об Элизе и Изабель, а Мэйсон — о Рафаэле. Монстр внутри него больше не кажется таким страшным. Все ужасы этого существа перекрывают его тёплые чувства к кусочку полумертвой девушки, чей нежный лик лежит на белой подушке. Рафаэль, убивший и покалечивший столько жизней, роняет слезы на постель. Страх меркнет перед невероятной болью, которую отныне они делят на двоих. — Иди, Рафаэль Сантьяго. Беги отсюда. Тебя здесь ждут. — Мейсон не отводит взгляд от лица Изабель. — Они знают, что ты за ней придёшь. Ты нужен им так же, как и Изабель. Уноси отсюда ноги. Не будь эгоистом: на твой совести десятки подростков, чьи храбрые сердца сейчас разрывают демоны-убийцы. — О чем ты? — Рафаэль невольно привстает с кровати. — Торопись. — Мейсон выходит из комнаты, выключая в палате свет.

***

Мелани оглядывает жиденькую толпу подростков, читая в их глазах тихое повиновение. Она с трудом узнает взбалмошного Питера, миловидную Элизабет, суматошную Джессику и ее злобноватую подружку. Она с горечью во взгляде оглядывает группу парней у выхода: строптивый, слегка пугливый Мэтт окреп и телом, и духом. Чудаковатый Джеймс с разбитым носом и губой на удивление легко общается с друзьями, будто с братьями. Мелани смотрит на красавчика Перси с неловким любованием. Окровавленная правая щека лишь добавляет ему некой брутальности и мужественности. Его голый торс замотан грязными от крови бинтами, которые пытаются сдержать глубокие раны, которые не заживают уже несколько часов. Мелани невольно с ним прощается. Патрик дает сигнал, и девушка по имени Матильда — высокая брюнетка с модельной фигурой и белой рваной футболке открывает двери Дюморта. Группа вампиров-подростков выходит не спеша, вдыхая чистый запах ночной свободы. Все переглядываются украдкой, некоторые чуть заметно переплетают пальцы. — Чтобы не случилось с нами в это нелегкое время, я хочу, чтобы вы знали: у меня никогда не было никого ближе. — Одна из девушек, несущих на руках погибших детей, громко шмыгает носом. — И сколько бы нас не осталось, мы все ещё семья. Вампиры опускают головы. Патрик негромко говорит что-то неразборчивое, а Мелани слегка кивает Мэтту. Тот прикрывает двери Дюморта, оборачиваясь на готический фасад в последний раз. — Не прощаемся. — тихо шепчет Лидия. Вампиры уходят на север, ища помощи у соседей, оставляют свой дом и тела своих теперь уже навеки мертвых друзей.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.