Endless sunshine

      «Это была я – вот что Дерри помнит, вот почему мы когда-то отсюда уехали, вот почему Джош молчал... Это я подорвала город», — таковы были мысли Эмили до того, как она посетила кладбище, а после нахождения могильной плиты она будто наконец выпуталась из кандалов, державших её в постоянном ужасе и стрессе. Женщина почувствовала облегчение. Кто-то ведь похоронил ту, совершенно другую Эмили, настоящую виновницу произошедшего, кто-то видел её труп перед тем, как закопать его в землю. Это была не она, совершенно другая девочка. Хотя имя, фамилия и дата рождения были общими у обеих Эмили. Противный червячок сомнения отказывался покидать голову женщины и постоянно нашептывал о том, что это всё неправда, что это именно она всех убила, а сейчас пыталась позорно себя переубедить. Эмили изо всех сил старалась придушить такие мысли, но они снова и снова появлялись.       Всю последующую неделю она чувствовала себя в относительном спокойствии, полностью контролировала каждую минуту своей жизни – внезапных провалов во времени больше не было. Но, тем не менее, она всё чаще раздумывала и пыталась найти ответы на мучавшие её вопросы, хотя глубоко в них и не уходила, ей, всё-таки, нужно было заботиться о детях.       За всю эту неделю Джош так и не перезвонил, а его телефон оставался недоступным. Хлоя тоже не объявлялась, Эмили даже подумала, что та специально избегает её, лишь бы не разговаривать, а в возможных секретах подруги женщина уже практически не сомневалась. Её информация не состыковывалась с той, что ей предоставляли другие.       Хотя некоторые пугающие странности всё ещё преследовали женщину, в прямом смысле слова. Так, одним утром она наткнулась на когда-то выставленного котёнка. Он сидел на террасе под дверью, жалобно мяукая. Тогда это никак не зацепило Эмили, она просто прошла мимо, но вот когда это животное стало всё чаще попадаться ей на глаза, у неё случались приступы паранойи: в солнечные дни, когда дверь оставалась открытой, в дом забежал котёнок, его сразу же отнесли подальше, но он упрямо бежал за женщиной; когда она была вдали от дома, в городе, то видела как он быстро пробегал мимо домов, словно выслеживая каждый её шаг. А одним поздним вечером Эмили услышала, как в подвале упало что-то тяжёлое. Туда практически никогда не заходили, он оставался пустующим, наполненный разными стеллажами, полками и хламом. Свет в эту часть дома так и не был проведен, зато там стояли несколько свечей, которые Эмили зажгла, спускаясь. Витающая в воздухе пыль щекотала ноздри, а едва заметное свечение огня устрашало, она медленно спускалась по скрипучим ступеням. Мозг оставался уверенным в том, что стоит чему-нибудь задеть женщину – она завизжит со всей силы. Наконец, спустившись в самый низ, куда свет едва пробивался, она замерла. Здесь было довольно холодно, пахло сыростью, а наспех накинутый халат совсем не согревал. Эмили поёжилась, обхватив себя руками. Она поняла, что продвигаться вглубь подвала совсем нет желания, слишком уж страшно. Идти никуда и не пришлось, зачинщик шума, пушистый котёнок, петляя, вышел навстречу. Он потерся о голые ноги женщины и громко заурчал, словно маленький моторчик. Страх, на удивление, не отступал, а наоборот усиливался. Эмили совсем не понимала, как животное оказалось здесь. Взяв его в руки и быстро поднявшись по ступеням наверх, она выставила его за дверь, ещё на раз проверяя замки. Женщина надеялась на то, что это Джон не послушался мать и спрятал котёнка в подвале, потому что его появление в доме никаким другим образом нельзя было представить. Когда Эмили легла спать то перед сном подумала о том, что всё это не может быть простым совпадением, но такая мысль улетела вместе с ней в страну грёз.       И всё же, несмотря на путаницу в жизни, Эмили оставалась счастливой хотя бы потому, что снова начала контролировать ситуацию, даже в те моменты, когда ей снились кошмары – она прекрасно осознавала то, что это просто сон, а не возможная игра воображения. И вот, этой же ночью она столкнулась с одним из таких кошмаров:       Прогуливаясь по увядающему парку, Эмили наблюдала за листочками, что срывал не очень сильный ветер. Под ногами хрустела уже засохшая, давно опавшая и до сих пор не сметённая листва. Когда она зашла в самую глубь парка, то заметила, что впереди что-то лежит. Подойдя немного ближе, можно было понять, что это человек. Он лежал на холодном бетоне, а на его груди сидел маленький котёнок, давно донимавший женщину. Эмили сразу обратила внимание на то, что череп мужчины деформирован, он будто упал с большой высоты, впечатавшись головой в асфальт, а лужа крови около его головы была всё ещё свежей. Женщина даже удивилась тому, что это зрелище никак её не задело, ей было совершенно всё равно. Она подошла совсем близко, чтобы рассмотреть котёнка, который… облизывал лицо трупу? Неприятное предчувствие скрутило живот. Эмили тихо позвала котёнка и почувствовала, как паника охватывает её с новой силой: котёнок обернулся неестественно резко, вывернув голову, как сова. Вся его морда была измазана в крови, на лице человека было настоящее месиво, проглядывали кости. Он его жрал. От осознания этого желудок скрутило спазмом, как от неспелых яблок. Во рту появилась горечь. Неожиданно морда котёнка растянулась какой-то совсем отвратительной, человеческой усмешке, и чувствуя, как холодеют её пальцы, Эмили поняла, что он слишком похож на клоуна, который назвался Пеннивайзом. — Узнаёшь? — Ласково мурлыкнул котёнок клоунским голосом.       Эмили проснулась с бешено стучащим сердцем, она медленно поднялась с кровати, держась за голову. Опять ей приснился кошмар. Девушка тяжело вдохнула и выдохнула, привычно пытаясь успокоиться после сна. Лунный свет пробивался сквозь окно, и две точки, не мигая, смотрели на неё. Эмили замерла, чувствуя, как живот знакомо скрутило, совсем как в кошмаре. Котёнок. Это тот самый ненавистный котенок! Он, с неестественной внимательностью, смотрел прямо ей в глаза через небольшую щель в шторах, сидя на карнизе у окна. Эмили тут же подскочила с кровати и резко закрыла штору, чувствуя, как поднимается паника. Он смотрел, как она спит. Перед лицом все ещё стояла эта улыбка. Эмили буквально подпрыгнула на месте, она выскочила во двор в одной пижаме и тапочках, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она просто не выдержит. — Кого я узнаю?! — Закричала она во все горло котёнку, стоя у дерева, по которому он только что спустился. Он мяукнул с каким-то непониманием, подбежав к ногам женщины. — Я знаю, что это ты! Убирайся! Хватит преследовать меня!       Животное смотрело на Эмили, сощурив глаза, начиная тихо мурлыкать. Она буквально почувствовала, как отвращение к нему завозилось у неё под кожей, вызывая мурашки. Женщина отшатнулась, а после громко топнула на него ногой. Котёнок быстро убежал прочь. Эмили смотрела ему вслед, кажется, только сейчас поняв, что она выбежала из спальни, в одной пижаме, на улицу посреди ночи, чтобы просто наорать на котёнка. Женщина твёрдо сказала себе: «Я не сумасшедшая», — пытаясь скорее убедить себя.       Сразу после этого послышался игривый голос: — Учишься запугиванию? Лучше переходи на людей, их страх куда приятнее, — Эмили вздрогнула не столько от неожиданности, сколько от страха когда-то вновь услышать голос Пеннивайза, — и да, это вовсе не я.       Женщина быстро огляделась по сторонам, но поблизости совсем никого не было, ни единой живой души. Она отчаянно вертелась вокруг себя, вглядываясь в каждый угол, за каждый куст, пытаясь обнаружить хоть что-то, чтобы у неё появилось оправдание происходящему, но его попросту не было, так же как и самого клоуна. Эмили находилась совершенно одна на пустой улице. Она схватилась за голову, протяжно застонав. Сделав несколько вдохов холодного воздуха, безуспешно пытаясь успокоиться, она убежала в дом.       Сидя на диване, трясущимися руками она набирала номер Джоша. Как всегда, по ту сторону её встретил автоответчик. — Джош ты нужен мне, прошу, вернись, — отчаяние сдавило глотку, и она буквально выдавливала слова из себя. Ей было жизненно необходимо услышать голос мужа, его успокаивающие, убаюкивающие нотки, ощутить теплоту его тела. Но все, что встретило её — кромешная темнота в доме и ночная прохлада. — Кажется, это снова происходит. — Женщина не успела подавить всхлип и её голос дрогнул, — То, о чём говорили врачи. Галлюцинации. Они появились.

***

— К сожалению, мы не можем оперировать её, она на последнем сроке беременности, такое вмешательство может навредить ребенку, — девушка очень быстро говорила, Джош едва поспевал за ней. — Но что будет с ней?! Об этом вы не думаете? Где хирург, я хочу поговорить с ним, — мужчина сильно нервничал, ходя по палате из стороны в сторону, он и не заметил, что его жена давно открыла глаза, шокировано наблюдая за происходящим. — Доктор Типпетс скажет Вам ровно то же самое, я всего лишь передаю его слова. — Я. Хочу. Поговорить. С хирургом, — отделяя каждое слово, твердо говорил мужчина. Девушка строго посмотрела на него и спокойно отчеканила: «ничем не могу помочь», — собираясь выйти из палаты. Джош в последний момент поймал её за руку, она замерла, насторожившись. — Пожалуйста… — Слушайте, от операции бы не стали отказываться, окажись это кровоизлияние опасным для её жизни. С вашей женой всё будет в порядке, — спокойно говорила она, сочувствующе глядя на мужчину. Когда Джош в тяжёлым выдохом отпустил её руку, она наконец вышла из палаты. — Милая, боже… Я так переживал, как ты себя чувствуешь? — Засуетился Джош наконец заметив широко распахнутые глаза Эмили. Он подбежал к кровати, нежно взяв её за руку. — Кто ты? — Земля ушла из под ног. Кажется, Джош слышал, как вокруг него стал с отвратительным гулом рушиться мир, который, раз за разом, повторял измученным и поникшим голосом жены, вопрос.

***

      Эмили уже добралась до кровати, она укрылась одеялом, чувствуя, что замерзает.       Вспоминать моменты после аварии совершенно не хотелось. Каждый раз, возвращая мысли в то время, женщина чувствовала, что упускает что-то важное, такое нужное, без чего невозможно жить. Также она вспоминала о том, что та девушка-доктор была права, кровоизлияние в мозг не было для Эмили смертельным. Вот только оперироваться она отказалась и после рождения ребёнка, небольшая гематома никак не ощущалась, не мешала жить, её будто и не было вовсе. Женщину сразу предупредили о том, что с малой вероятностью её могут посетить слуховые или визуальные галлюцинации, ведь с такой проблемой люди нередко заболевали шизофренией. Но даже врачи заверили Эмили в том, что её гематома настолько мала, что шансы на ухудшение состояния просто ничтожны. Доктора были правы, её не мучили галлюцинации, она жила спокойной жизнью. До сего момента. И сейчас, лежа на кровати, Эмили бездумно пялилась в потолок. Гнев поднимался в ней волнами — это всё из-за стресса. Всё из-за этого котёнка, клоуна, Хлои. Дерри. О, да, во всём был виноват именно этот город. Он был пропитан смертью, её прошлым и загадками. Она чувствовала, как этот город душит её, перекрывая кислород. Почти физически она ощущала тонкую невидимую леску, что сдавливает ей горло с каждым днём.       «Скорее бы Джош вернулся, — думала она, чувствуя, как усталость и недосып падает на неё с силой и скоростью ниагарского водопада, — и мы уехали из этого проклятого города».       Следующим утром Эмили сама пригласила Хлою, которая, к её большому удивлению, не сразу согласилась придти в гости.       Сидя на диване, подруги вели разговор ниочём, но это женщине и было нужно, она внимательно наблюдала за подругой, отмечая каждую её – и свою – эмоцию. Каждую секунду Эмили ожидала подвоха: голоса в голове, появления клоуна-психопата, лжи со стороны Хлои. Вот только ничего такого больше не было, даже котёнок, который все эти дни упрямо преследовал женщину, сейчас пропал. Стоило ей только поверить в свою ненормальность, как вдруг всё снова становилось на свои места. Это выводило женщину из себя.       Эмили обратила внимание на телевизор только когда, переключая каналы, Хлоя попала на новости. В очередной раз говорили про день памяти всех погибших из-за взрыва на фестивале. И этот день был завтра. Хлоя неожиданно переключила канал. — Зачем? Новости же, — возмутилась женщина, тут же насторожившись. — В них столько негатива… — у нее почти получилось изобразить увлеченность подводным миром, о котором говорилось на нынешнем канале, но Эмили знала, что та от неё специально что-то скрывает. Она попыталась совершенно невзначай задать пару вопросов чтобы узнать, может ли она доверять своей подруге. — А что за праздник такой? Я что-то слышала про фейерверки, — Хлоя тяжело сглотнула, не зная, как подобрать слова. — Нет фейерверков. Был когда-то праздник, а теперь это просто день памяти. Какая-то техническая неполадка подорвала все фейерверки раньше времени. Много людей погибло. — А ты там была? — Нет, я же пока что жива, — и она повернула голову на Эмили, заглядывая ей прямо в глаза, — слушай, а у тебя есть кофе? — Она поспешно ретировалась на кухню. Женщина сделала вид, что не заметила то, как Хлоя резко сменила тему. — Пойдёшь завтра со мной на этот… — Женщина вовремя чуть не сказала «праздник», — день памяти? — Эмили продолжала высматривать реакцию Хлои, проследовав за ней в кухню. — Я, э… Не знаю, смогу ли… — Как бы женщина не пыталась посмотреть в лицо подруги, Хлоя всё время уворачивалась, пытаясь изобразить занятость завариванием кофе. — Пожа-а-алуйста, — жалобно протянула она. Хлоя вздрогнула и замерла на месте. — Л-ладно, хорошо. Только ненадолго, — она, наконец, нашла силы посмотреть прямо на Эмили и даже показать некое подобие улыбки.       После этого разговора женщина с пущим усердием следила за Хлоей. Пристальная внимательность к мелочам не позволила Эмили видеть то, что было совсем обычным. Она подумала об этом, когда взглянула на телевизор, по которому крутили её любимую старую комедию. А она даже не заметила этого. Более того, не заметила и того, что уже двадцать минут сидит рядом с Хлоей и смотрит телевизор, который совсем не слышит. Вокруг дивана осторожно ползал и ходил Сэм, он ощупывал различные вещи, иногда напрашиваясь к матери на руки, а затем снова спускаясь. За сыном женщина наблюдала с прежним вниманием, у неё уже вошло в привычку каждые пять минут проверять его. — Большинство людей, которые смеялись за кадром, сейчас мертвы. Мы слышим закадровый смех в ситкомах – это смех уже мертвых людей. Представь, если бы твоим наследием являлся записанный смех. Счастливый момент жизни… Это так печально и очаровательно… — Хлоя безынтересно слушала телевизор и смотрела в никуда с зачарованностью, едва приоткрыв рот. По ней было видно, что незаконченная мысль всё ещё продолжалась в её голове, и она говорила. Молча.       Эмили покосилась на подругу, толком не понимая, кому именно она это сказала. Привыкнув к подобным выпадам Хлои, женщина не стала заострять на этом внимание. За весь фильм Хлоя так ни разу и не засмеялась.       Через несколько минут в дом зашёл Джон, его лучший друг, два незнакомых мальчика и девочка. Его мать удивлённо изогнула брови. — Мам, наш с Ником вулкан победил, сегодня сказали результаты! Это мои друзья, мы хотели все вместе поиграть в честь этой победы, — он подлетел к женщине, обняв её, а затем протянул средних размеров кубок. Она посмотрела на Ника. Мальчишка широко улыбался, а в его руках была точно такая же награда. Эмили улыбнулась, радуясь за своего сына. Не столько из-за его победы, сколько за то, что он наконец завел друзей в школе.       Дети с полчаса играли в приставку, громко хихикая. Когда им надоело, они стали заваливать взрослых различными вопросами. Хлоя с радостью им на всё отвечала. Казалось, что девушка замечала то, как Джон заглядывается на тихую и единственную девочку из их компании, которая совсем недавно ушла, наигравшись. Так что она специально завела разговор в одну очень интересную тему: — Парни, а хотите узнать, как понравиться девчонкам? — Она заговорщически улыбнулась. — Пф! Да кому нужны эти девчонки? — Возразил один из мальчишек, гордо вздернув нос, а остальные закивали, следуя его примеру.       Тем не менее, Хлоя хитро сощурила глаза, начав раздавать советы. Каждый из резво отнекивающихся, сейчас внимательно её слушал. Эмили тоже прислушалась, находясь на кухне и пытаясь накормить раскапризничавшегося Сэма.       Хлоя говорила о дерзких, смелых мальчиках, которые не боятся высказать всё, что у них на уме, которые не боятся дать сдачи и отстоять своё. Девушка давала довольно агрессивные советы, и Эмили это жутко не нравилось. Она встряла в разговор, усомнившись в правильности слов подруги.       Они недолго спорили, пока Хлоя не сдалась, вскинув руки. — Ладно, тогда сама попробуй посоветовать что-нибудь, — и она уверенно улыбнулась, бросая женщине вызов. — Да без проблем, — фыркнула она, обращаясь к мальчикам, — девочки, которые вам нравятся, рано или поздно подрастут и будут обращать внимание на умных и начитанных парней, — она посмотрела Джону прямо в глаза, — как твой папа, а не безнадежных хулиганов и задир. — Да ботаники никому в жизни не понравятся! — Ребята залились смехом, а Хлоя едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. — Вы ещё вспомните мои слова, — она угрожающе сощурилась, а потом и сама рассмеялась.       Для Эмили время, проведенное с детьми, всегда летело очень быстро. Её сыновья каждый раз отгоняли все печали прочь, стоило только побыть с ними рядом. Женщина не успела оглянуться, как наступил вечер, а все гости разошлись по домам. Сегодня она легла спать пораньше, ей казалось, что завтрашний день будет очень важным – ответы на некоторые сложные вопросы наконец раскроются. Только бы эта правда не принесла ещё больше загадок, чем есть сейчас.