Из художников в короли

      На утро Фобос не смог подняться с постели. Поглощение двух родственных сердец и размышления на философские темы не пошли ему на пользу. Он бредил и горел, напугав сестру до полусмерти.       За годы их совместной жизни ему и раньше приходилось болеть, в том числе перенести несколько серьёзных заболеваний, но её ужас был неизменно одинаков. Элион начинало трясти, после чего она синела и теряла ориентацию в пространстве, не зная, куда бежать и что делать.       Принц надеялся, что с возрастом это пройдёт, но каждый раз убеждался в обратном. Пустые надежды на изменения лишали последних сил и приводили почти в отчаянье. Проводить успокоительную работу для сестры в таком состоянии возможности не оставалось. В такие моменты он сам нуждался в её помощи и поддержке, которых она дать не могла.       Пережив приступ причитаний сестрицы, Фобос выполз из-под одеяла, позвонил Гарольду, «обрадовав» новостями, после чего нашел в аптечке жаропонижающие, выпроводил Элион в школу и позвонил Галгейте.       Старая няня жила неподалёку, присматривала за принцессой, преподавая в школе математику. В отличие от семейства мятежных гвардейцев, она принца не раздражала, отчего в отчаянных ситуациях князь неизменно обращался к ней.       Галгейта обладала редким дипломатическим талантом и не менее редким чувством такта. Она знала, когда следует исчезнуть и промолчать, а когда сделать на своё усмотрение, пусть это и доведёт проблемного воспитанника до нервного тика. Элион она любила всей душой, к нему относилась спокойнее, но без неприязни, частенько искренне заботилась. О большем и мечтать нельзя.       Няня появилась двумя часами позже, открыв дверь своим ключом. Одним из условий их текущего союза был минимум контактов с Элион и её непосвящённость в детали их сотрудничества. Когда это обсуждалось, Фобос обставил всё так ловко, что при понимании наличия обмана Галгейта была вынуждена согласиться. Невозможность видеться с принцессой её огорчала, но крепнущая связь брата и сестры радовала и возмещала многие неудобства, позволяя сносить выкрутасы Фобоса. Только последний приказ не контактировать со стражницами дальше преподавания её обидел.       Убедившись, что в доме, кроме принца, никого нет, а тот спит, Галгейта принялась за готовку и уборку. Негодник не объяснил ей, что случилось, но она была уверена в необычайности настигших его трудностей. Не меньше недели её преследовало дурное предчувствие. И раз уж принцу нужна помощь, то придётся объяснить, что он натворил на этот раз.       Несколько лишних часов сна пошли Фобосу на пользу. Хоть он и чувствовал себя по-прежнему паскудно, уже мог без риска головокружения сидеть и разговаривать. Заглянувшая в спальню с горячим бульоном няня была вовремя.       Дождавшись, пока он наестся, она собиралась начать допрос, но воспитанник её опередил.       — Если ещё не догадалась, то смотри.       Фобос разжал ладонь, показывая два миниатюрных вращающихся солнца. Всплеснув руками, Галгейта испугалась, подозревая худшее. Фобос сразу развеял её сомнения, отрицательно покачав головой, после чего прогнал видение и заговорил снова.       — До того, как я поглотил силу Элион, Лилиан добровольно отдала мне сердце Земли, поэтому всё прошло безболезненно, и с Элион ничего не случится.       — Но тогда почему тебе плохо? — удивилась няня.       Она мало знала о магии. Имеющийся у неё небогатый набор информации почти целиком когда-то дал ей Фобос, отчасти из-за необходимости, отчасти из-за потребности хоть с кем-то об этом говорить.       — Потому что я не даю им слиться, да ещё и моя сила, не имеющая источника, — пояснил принц. — У Элион была не вся сила сердца Меридиана, пусть и большая её часть. Меридиану не выжить, если эта сила его покинет.       — Ты не сможешь держать их вечно, — озвучила очевидное няня.       — Да, их необходимо разделить, заключив одно из них в сосуд. Ну, или объединить Меридиан с Землёй, чего мне не слишком бы хотелось.       — Не хочешь терять власть? — нахмурилась няня.       — Не хочу быть свидетелем ужаса, который настанет, если это случится.       — Люди Земли свободны и великодушны, — заметила она.       — Да, да, — отмахнулся он. — Идея демократии, пусть и имеет недостатки, хороша и имеет место быть. Только проблемы это не решит. Если Земля столкнётся с Меридианом, случится катастрофа, в которой пострадают все, но преимущество будет не на стороне Мередиана. Тысячи обездоленных потянутся в поисках лучшей жизни, не будучи способными конкурировать с местными жителями. Ресурсов не будет хватать на всех, а это породит жестокость. Я не хочу этого видеть.       Разговор получался удручающим. Рассуждать о возможном возникновении обществ по борьбе за права мередианцев и начале охоты на ведьм Фобосу не хотелось. Тем более, этого никогда не будет. При худшем раскладе сердце Земли поглотит сердце Меридиана, и его родному миру придётся довольствоваться тем немногим, что у него было до прихода Эсканоров и постепенно умирать, надеясь на явление нового завоевателя и спасителя в одном лице.       Доев бульон, он поднялся с постели и приготовился собираться.       — Что ты задумал? — под впечатлением от услышанного няня начала путаться в мыслях.       — Пойду прогуляюсь. Отсутствие у Элион силы не делает Седрика менее опасным.       — Лорд Седрик здесь? — удивилась Галгейта.       — Уже несколько месяцев. Ему удалось завоевать её доверие и не попасться стражницам. Если моего участия окажется мало, то помогу им его найти.       Известие о желании принца защитить сестру успокоило няню, и она начала смотреть на него с привычным благодушием, пусть не без потаённого страха.       — Может, лучше подождать, когда начнёшь чувствовать себя лучше?       — Пройдет. Пройдусь пешком, чтобы прочистить голову. Будет совсем плохо — вернусь домой, не волнуйся.       Галгейта была права, но Фобос надеялся на действие жаропонижающего и ещё пары лекарств и слишком не хотел откладывать дело в долгий ящик.       На улице было холодно. Стоило немного пройтись, и принц понял, что отсутствие шапки — плохая идея, как и мысль куда-то идти. Дурное самочувствие напомнило о себе спустя несколько минут, но только укрепило его упрямство и вынудило воспользоваться автобусом.        Этого оказалось недостаточно. Мироздание было настроено против его встречи с Седриком в этот день, не иначе, даже подкинуло события, способные отвлечь княжеское внимание, дабы доказать свою позицию.       Не доехав до места две остановки, Фобос почувствовал неладное. Выскочив на улицу, он поспешил к месту событий и не обманулся в ожиданиях. Отряд меридианских воинов под предводительством Седрика в его змеином обличии преследовали лидера мятежников и сотрудничающего с ним проводника. В лапах последнего Фобос заметил вещь, о которой вспоминал всё время пребывания на Земле — свою печать.       Не раздумывая, он бросился следом по параллельной улице, надеясь перехватить до того, как их поймают, или мятежники поймут, что за вещь угодила им в руки. В способностях помогающей нынешнему поколению стражниц Ян Лин Фобос не сомневался.       Когда князь оказался на месте, проводник растянулся на земле, запутавшись в ногах, а лидер повстанцев свернул в смежный переулок, отводя преследователей в другую сторону. Когда Фобос заставил печать взлететь к себе в руки, перепуганное существо начало перебирать конечностями и стараться не закричать. Кто перед ним, оно не догадалось, но осознавало чужое преимущество в силе.       У верховодящего мальчишки с чувством самосохранения было хуже, чем у его зелёного друга. Измотанный погоней, он появился из-за угла и возмутился покушению на их собственность. Впрочем, за свою печать Фобос и сам бы с кем угодно сразился.       Ситуация скорее забавляла, чем досаждала. Даже плохое самочувствие отступило на второй план, но всё возможное веселье, толком не начавшись, было прервано приближением Седрика и его своры.       — Остановимся на необходимости убираться, если не хотите поболтать с ними, — прервал лидера мятежников Фобос.       Мальчишка хотел возразить, но понимая свой провал в попытке оторваться и сбить преследователей со следа, был вынужден смириться с диктатом сильнейшего.       Хуже всего был факт, что и сам Фобос услышал преследователей слишком поздно. Теперь и ему придётся убегать: выступать против ищеек Зейдана в таком состоянии — самоубийство.       Стартовали они вместе и, как назло, выбрали одно направление. Пробежав пару проулков, Фобос понял, что достиг предела выносливости, поэтому воспользовался первым же поворотом, чтобы скрыться.       Последовавший за ним повстанец раздражал, но делать было нечего. Создав на пустом месте стену, меридианский принц выиграл им необходимое время. Тяжело дыша, Фобос сполз по стене на землю. Срочность вопроса с сердцами напомнила о себе. Чувствовать истощение из-за столь простого и незначительного колдовства принцу было совсем не по душе.       Для начала князь впечатал мятежника в противоположную стену, чтобы тот не мешал. Пока Фобос переводил дух, повстанец отчаянно пытался выпутаться. Поражала его уверенность в нежелании незнакомца причинить ему вред. Из-за того, что сразу не разобрал на атомы? Так это никогда не поздно сделать.       — Если тебе нужно отдохнуть, то недалеко есть подходящие место, — вещал мятежник.       — Не уверен, что готов здороваться с Ян Лин, — неожиданно для себя ответил Фобос.       Дыхание приходило в норму, и скоро он сможет отправить дальше. Мятежник и не думал затихать, всё ещё силясь разрушить чары силой.       — Заклинание развеется, когда я окажусь достаточно далеко, — заверил его Фобос, надеясь выиграть себе пару минут тишины.       Мальчишка замолчал и затих, жаль, надолго его не хватило.       — Меня зовут Калеб.       Фобоса это известие не тронуло. В данный момент его больше волновала сохранность любимого пальто и чистота стены, к которой он по неосмотрительности прислонил голову.       — Ты с Меридиана? — закинул новую удочку мятежник.       Вопрос вновь пришелся мимо. Фобос молчал. Звон в голове закончился, и теперь он собирался идти дальше.       — Почему ты не хочешь отвечать? — выкрикнул в спину Калеб.       — Потому что не хочу иметь ничего общего с Кондракаром, — ответил Фобос, уходя.       Теперь у него было всё необходимое для визита к королеве Кадме, и путешествие на Замбалу не было смысла откладывать.