Из художников в короли

Бесконечно длинный день не желал заканчиваться прощанием с Зейданом. Элион поджидала на лестнице, сидя в глубокой задумчивости. По выражению лица было не до конца понятно, какой кусок их разговора она подслушала, но что-то слышала или подозревала наверняка. — Кто это был, Филипп? Почему он пришёл к нам домой? Обвиняющий тон сестры Фобосу не понравился. Во многом потому, что он не знал, как ей ответить. Если она услышала главное, то нет смысла дальше недоговаривать, если же нет, то рубить с плеча и устраивать вторую исповедь за день тоже не лучшая идея. До того, как он успел что-либо сказать, Элион уже всё для себя интерпретировала и выплеснула наболевшее. — С тех пор как ты устроился на эту работу, я тебя почти не вижу! Ты всегда занят, а если нет, то или рисуешь, или учишься. Раньше ты тоже частенько пропадал, погружаясь с головой в очередную картину, но я хотя бы знала, что ты здесь, а не на другом конце города, если не дальше. Сколько раз ты уже улетал не предупредив? А потом возвращаешься как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось. Бормочешь что-то непонятное, и ничего мне не рассказываешь! Элион рыдала и глотала слова, не зная как лучше выразить свои чувства. — А теперь ещё и непонятные люди, приезжающие к нам домой! Неужели времени, которое ты проводишь в офисе, недостаточно?! Фобос смотрел на сестру сверху вниз и молчал. Её мнительное одиночество его порядком утомило. В такие моменты ему мечталось о появлении в жизни сестры чего-то увлекательнее его персоны. Возможно, тогда она перестала бы ныть по поводу и без, и путаться под ногами в самый неподходящий момент. Принцу нравится загруженность. Пусть из-за плотности графика он часто валился с ног от усталости, а времени не всегда хватает до конца осмыслить происходящее. Если о чём и приходится сожалеть, то только о недостатке рисования в каждодневном расписании. Не злиться на неспособную понять такие простые вещи сестру, он не мог. Огромного труда стоило не накричать на неё и тем самым положить конец дискуссии. — Я на самом деле много работаю. В том числе, чтобы тебе лучше жилось. Неужели так удивительно, что мне случается уставать? — Я не понимаю, зачем ты это делаешь. Раньше мы жили лучше, я видела тебя дома! Мы постоянно куда-нибудь ходили, а иногда и ездили, стоило тебе закончить очередную картину! А теперь по выходным и ночам ты рисуешь, а днем работаешь. Мне иногда кажется, что когда ты исчезаешь в неизвестном направлении, то это чтобы хоть немного поспать. На самом деле рисовал он сейчас в основном утром и днём, крадя время у обеда или совмещая с утренним кофе. Позже проводя большую часть выходных за доведением до ума набросков, исправлением дефектов или воплощением в жизнь новых замыслов. Ночи, проводимые у мольберта, к сожалению, пришлось свести к минимуму, а вот на Замбалу он в самом деле частенько сбегал, чтобы восполнить недостаток сна и отдохнуть. — Предлагаешь бросить спать? — спросил Фобос. Его замечание обидело Элион ещё больше. Она надулась и, уткнувшись носом в колени, вновь заплакала. Вздохнув, он сел рядом и продолжил разговор. — Неужели нет ничего, что тебе нравится делать? Я ведь всегда готов помочь и никогда не ограничивал. Ей необходимо найти себя. Тогда страх остаться в одиночестве и стремление сбежать куда подальше, лишь бы найти иллюзию собственной необходимости, уйдут сами собой. На том же закончатся и попытки заполнить пустую жизнь другими людьми. — Я хочу, чтобы ты был рядом, — продолжила упрямиться сестра. — Я не смогу быть рядом с тобой всю жизнь, — отрезал Фобос. — Но ты можешь быть рядом сейчас, — и не подумала сдаваться Элион. — Так мы ни до чего не договоримся. Ты невыносимо упряма, — подвёл итог князь. — Кто бы говорил, — буркнула принцесса. Её всхлипывание затихло, и теперь сестра выжидала продолжение реакции на свои требования. Фобос тяжело вздохнул. Ему необходимо понять, что происходит и как действовать дальше, а не выслушивать вот это вот всё. Сил и без того не хватает, и он в шаге от гневных, посылающих всё в преисподнюю жестов. — Да, это семейное, — вынужденно согласился князь. Избавляющим от продолжения бесполезной траты времени благословением, сверху раздался голос потерявшей подругу Корнелии. — Вставай, договорим потом. Нехорошо оставлять твою подругу одну. Фобос поднялся на ноги и протянул сестре руку. Караулящих неподалеку стражниц и их ручного проводника он решил проигнорировать, отправившись спать. В эту ночь он впервые за долгое время увидел своего венценосного двойника. Свергнутый правитель Меридиана сидел на полу узкой, маленькой камеры. Сбоку светилась зачарованная решётка. Длинные волосы разметались по полу. Фобос понимал, что должен выглядеть похоже, сидя напротив и почти соприкасаясь ногами с давным знакомым. Разве что никогда не сможет выдавать столько величия в, казалось бы, обычной позе. — Почему ты тогда покинул Меридиан? — впервые за всё время их общения, спросил двойник. Принцу не потребовались уточнять, о чём шла речь. — По той же причине, что ты захватил власть: мне было страшно. На протяжении многих лет ему не хотелось признавать этого. Он сотни, если не тысячи раз задавал себе этот вопрос, придумывая подчас абсурдные объяснения и причины, но стоило признать очевидное и стало легче. Чувство вины и стыда оставило далеко не сразу, но Фобос понял главное: бояться не стыдно. Стыдно не признавать этого и позволять страху выливаться на других. Будь то тирания или добровольный побег от реальности. И всё равно насколько страшно признавать наличие у кто-то или чего-то над собой власти побуждающей прыгнуть выше головы. Доблесть не в том, чтобы изничтожить всех и всё, вызывающих подобное, или умении спрятать себя на недосягаемой для любой человечности высоте, а в том, чтобы принять это и жить наполненной неподдельным смыслом жизнью. — Сегодня Зейдан сказал, что я веду себя как простолюдин. — Я твержу тебе об этом уже десять лет, но слушаешь ты почему-то его, — сварливо заметил собеседник. — Ты бежишь от проблем, не пытаясь их решить, подчиняешься чужой воле, в надежде, что это сделает тебя лучше. В надежде, что стоит выполнить все поставленные условия и твоя жизнь станет достаточно комфортной, чтобы скрыться от всего, что тебя гложет. — Ты поступаешь точно так же, — заметил Фобос. — Только в отличие от меня ты прятался в огромном замке, отгораживаясь стенами и шептунами, отслеживая все опасности, не желая никого знать кроме самого себя. Лучшим вариантом для тебя было бы вручить престол Элион и поселиться в библиотеке. — Пока она бы не решила меня уничтожить. Глаза свергнутого тирана зло блестели. Он не хотел признавать триумф сестры и собственное бессилие. И свой страх перед миром он признать тоже не хотел. — Скоро стражницы будут вынуждены прийти ко мне, — заявил он. — Засунуть тебя в клетку поменьше и без освещения? — не удержался от ехидства князь. — Потому что Элион заточена внутри сердца Меридиана, и никто кроме меня не сможет забрать его у Нериссы. Отчаянная речь потерянного и сломленного человека Фобоса не заинтересовала, а вот имя колдуньи напротив. — Это ты про старуху с посохом? Я бы на твоём месте её не недооценивал. Она манипулирует человеческими слабостями, а твоя гордыня не лучший советчик. Даже если ты переиграешь её, то всё равно окажешься здесь. И так будет продолжаться раз за разом, до тех пор, пока ты не поймешь, что тебе нужно на самом деле. — Ты настолько веришь в силу стражниц и Кондракара? На яд в чужих словах Фобос решил не обращать внимания. Он сам недавно пришёл к этим нехитрым открытиям, и стоили они дорого. Самый тяжёлый в жизни год заканчивался появлением проблем, равных которым князь в своей жизни не знал. Их масштаб настолько впечатлял, что он едва представлял как быть. Пусть и не спешил паниковать, стараясь подступиться то с одной, то с другой стороны, подыскивая должные распутать клубок противоречий ниточки. — Сила стражниц в их бескорыстии и юности. Жизнь их ещё не ломала. Их единство помогает превозмогать любые страхи и разногласия, оттого его почти невозможно сломить. И ты не тот, кому подобное под силу, слишком немногим отличаешься от них. Разница лишь в том, что у тебя никого нет. Если хочешь выиграть, то отбрось пару лет опыта и связанного с ним высокомерия и попробуй стать частью их команды. Тогда ты получишь всё, что хочешь и, возможно, Меридиан в придачу. В эту встречу Фобос почему-то чувствовал себя старше двойника на целую жизнь. Визит Зейдана красочно показал, насколько он изменился, и от сколь многого готов отказаться ещё. Да, он чувствовал себя отвратительно юным и неопытным, неспособным на великие дела, бессильным перед надвигающейся катастрофой, но душа полнилась необъяснимым спокойствием и пониманием того, кто он есть. — Смотрю, ты стал философом. — Не всё же тебе учить меня жизни. К тому же, я неплохо знаю девчонок: они никогда не сдадутся, а Вилл Вандом любит и умеет удивлять. Из неё вышел толковый тактик и хороший предводитель, при этом она не исчерпала ещё и половины своих возможностей. — Ты всё же пошёл на поклон к Кондракару? Настроение плеваться ядом постепенно оставляло сверженного самодержца, и он начинал мыслить здраво. — Нет, — улыбнулся Фобос. — Они — подружки Элион и постоянно бывают у меня дома. — Они знают кто ты? — удивился принц. — Вероятней всего, но сообщать об этом не спешат. Я тоже не горю желанием общаться и слушать о мудрости королевы Вейры. Так же как и он сам, познавший власть двойник не называл её матерью, если не было необходимости обозначить родство. — Ты всё же решил побороться за Меридиан? — спросил он. Фобос не понимал, почему этот вопрос всегда так волновал его отражение. — Скорее за свою жизнь, а там как получится. Пока всё идет к тому, что мне придётся вернуться, но я не хотел бы делать этого в ближайшее время. Слишком сложно доказать, почему именно я должен стоять во главе страны. Народ, да и лорды тоже, желают видеть королеву, способную обуздать Свет Меридиана и остановить разрушение мира. До тех пор война не прекратится. — Справиться со Светом Меридиана можем и ты, и я. — Чем больше я им владею, тем больше мне кажется, что ему чего-то не хватает, что это всего лишь осколок сердца Земли, противопоставивший науку и магию, а подлинное сердце Меридиана другое. — Ты забрал у Элион Свет Меридиана? Делясь своими подозрениями Фобос надеялся получить подсказку, способную помочь решить мучающую его больше года загадку. Увы, вместо этого услышал лишь зависть с примесью вожделения. — А Лилиан отдала мне сердце Земли, — кивнул он. Двойник ударился затылком о стену и рассмеялся. — Теперь понятно чего тебя понесло в философию и чтение Ваджрапани. — Наша с тобой магия сама по себе устойчивей, чем кажется, — заметил Фобос. — Только ей не хватает источника, — согласился двойник. — Я тоже так думал, но всё больше склоняюсь к идее, что дело не в этом. Эта магия не сливается ни с одним из двух сердец, что у меня есть. Значит, она другого характера и истощение начинается из-за непонимания истока. Двойник ему не поверил, хоть и задумался. — Чего Зейдан хочет от Элион? — спросил он. Ещё одной вещью, которую Фобос с Меридиана не понимал в своём двойнике, но о которой он не мог не спросить, была странная привязанность к сестре. Сам он, столкнувшись с Элион, не смог не испытать к ней ничего, но всё же был далёк от самоотверженности и обеспокоенности своего отражения. — Думаю, примерно то же самое, что тебе потребовалось от твоей. Только он медлит и это настораживает. Они по-прежнему сидели на границе прикосновения, используя одни и те же позы, но всё равно не дотрагиваясь друг до друга. Позабытое чувство единства понемногу возвращалось. Сон подходил к концу. Фобос проснулся легче привычного. Он сказал всё, что хотел, более того, сегодня больше говорил и встряхивал за шкирку сам, в отличие от обыкновенного. Пусть его венценосный двойник едва ли услышит доносимую до него мысль. В конце концов он не настолько безумен, чтобы слушать шизофрению, но вот самому начать следовать своим советам не поздно. За окном было ещё темно, а часы показывали три часа ночи, что тоже было удивительным: обычно после таких снов он просыпался с писком будильника. Поднявшись с постели Фобос побрел на кухню, хотелось пить. Не успел он справиться и с половиной стакана воды, как внутреннее чувство опасности просигнализировало о приближении чужаков, шептуны поспешили обозначить Корнелию. — Только не говори, что вы до сих пор не легли спать. Утром я отвезу вас в школу, и отговорки не принимаются, — сообщил князь стражнице земли. Он повернулся к ней лицом и оперся спиной о столешницу. — Не могу уснуть, — сообщила девочка. — Что-то случилось? — поинтересовался он не без интереса. За стражницами принц внимательно присматривал, но мог пропустить нечто важное, особенно если оно случилось сегодня. — Нет, — уверенно ответила Корнелия. — Просто… У тебя не бывает такого чувства, словно что-то вот-вот должно произойти и ты не можешь этому помешать? — Бывает, — согласился он. — Обычно я стараюсь понять что упускаю из внимания, предчувствия редко бывают необоснованные. В их ситуации, правда, и особенной интуиции не нужно. Пусть девочки по неопытности и непониманию многое упускают, за год они успели неплохо познакомиться с Меридианом и ситуацией, там царящей. Корнелия его совет приняла скептически. — Хочешь сказать, это поможет что-то изменить? — Может быть и так, — не стал спорить Фобос. — Часто, если проблема кажется слишком сложной, ты просто неправильно её решаешь. Неправильно понимая её суть или запутав себя. Усталости он не чувствовал, а вот потребность привести голову в порядок была, поэтому Фобос решил променять постель на мольберт. С каждой минутой руки всё больше подрагивали от нетерпения придать мысли материальное выражение через творчество. Если он сейчас ляжет спать, то утром будет чувствовать себя больным, а грядущие события упадут тяжестью на плечи. — Всё равно не уверена, что поможет, — заметила Корнелия. Правда, в этот раз задумалась над подкинутой ей мыслью. — Ты ведь собираешься рисовать, не против, если я посмотрю? — поинтересовалась стражница. У него уже было штук пять начатых картин на меридианскую тематику, все выполненные в разном стиле и цвете, но сил закончить хоть какую-то всё не хватало. Почему бы и не сегодня, раз уж даже стражница завесы предлагает побыть тихим фоном его мысли. — Только не мешай, — согласился Фобос. Она часто наблюдала за работой Элион, когда та рисовала. К нему в мастерскую девочки тоже иногда приходили. Так что проблем больше её завтрашнего зевания на уроках возникнуть не должно. Присутствие же кого-то живого поблизости почему-то неизменно приносило князю нелишнее вдохновение и большую в сравнении с обычным удовлетворенность от работы. Корнелия кивнула и последовала за ним в мастерскую. Минут через пятнадцать она заснула. Фобос не стал её будить, и лишь укрыл припрятанным в одном из ящиков на такие случаи пледом. На этом бесконечный день можно было считать законченным. Гадать, что готовил грядущий не хотелось от слова совсем, и князь собирался так и поступить, оставив свой мозг в покое и работоспособности до момента, когда они потребуются друг другу.