Из художников в короли

      Ночной прохлады не хватало, но открывать окно князь Фобос не спешил. В такие моменты герою любовнику полагалось пафосно курить, глядя на жизнь в городе. Он не курил, и на такую роль едва ли годился, но наблюдение от этого не становилось менее увлекательным.       Его новая знакомая не торопилась вылезать из постели, наслаждаясь послевкусием любовного действа. Поэтому принц радовался одиноким минутам, необходимым, чтобы насладиться уходящим вечером и ставшим редким в последнее время спокойствием.       — Почему ты не переберешься на Манхэттен? — спросила она.       — У меня есть младшая сестра, которую нужно воспитывать. В провинции это проще, а ещё мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь.       Кэндал поднялась на ноги и, прикрыв наготу, подошла к нему. В отличие от Фобоса она курила, чем и поспешила заняться, приоткрыв окно.       — Никогда не слышала, чтобы из художников подавались в экономисты.       Фобос тоже не слышал, как и о том, чтобы из художников подавались в короли. Вот наоборот сколько угодно. В большинстве своем, достигнув душевного умиротворения и возможности творить, люди теряли большую часть амбиций и интереса к окружающим их. У него получалось иначе. Фобос почти не сомневался, что решится сделать всё необходимое и расстаться со спокойной жизнью, променяв её на решение несчетного числа проблем.       Они проговорили ещё какое-то время, пока не пришла пора прощаться и возвращаться в Хезерфилд. Напоследок Фобос взял номер своей новой знакомой и подумал, что она не глупа, как он решил сначала. Скорее слишком хотела ему понравиться.       Ночной визит помог на какое-то время отвлечься от терзающих его вопросов, которые стали ещё сложнее, после сегодняшнего разговора на выставке. Нужную встряску, чтобы посмотреть на вещи свежим взглядом он получил. Вопросы больше не угнетали, а мозг работал.       Слово «герой» в зависимости от ситуации приобретало огромное количество значений. В современном обществе так именовали самоотверженных храбрецов, вытаскивающих детей из огня или что-то похожее. Звали так марвеловских персонажей в трико, прибавляя к слову приставку «супер», то ли чтобы подчеркнуть масштаб катастрофы, то ли оправдать внешний вид. Стражницы если не причисляли себя к этой категории, то своего мятежного друга наверняка. Но ответ на загадку Люциуса следовало искать в другой области, более древней, а от того жестокой и непричесанной моралью стремящегося к порядку общества.       Древние греки называли героями только потомков богов или потомков потомков. Другим, насколько бы они не были отважны и везучи, подобное звание не грозило. Герои сражались во имя славы, свершая подвиги не столько из любви к человечеству, сколько от необходимости, амбиций или нечего делать. Ответ был где-то здесь, Фобос это чувствовал, но не мог уловить суть.       Была ещё и вторая загадка, не дававшая ему покоя. Смена богов — это не только и не столько смена власти. Боги меняются вместе с мышлением верящих в них людей. Это очевидно, но едва ли требовалось понять только это.       Хезерфилд обещал встретить привычными проблемами и огромным рабочим завалом. Звонок от Гарольда раздался не успел князь сойти с самолета. Первой мыслью стало беспокойство об Элион. До сих пор каждая встреча Зейдана с принцессой порождала в ней недоверие и сомнение к отцу. Отчего Фобос сильно и не волновался, оставляя её на попечение Гарольда и шептунов. Было бы странно, откажись он от поездки, даже во имя работы.       Расслабленность почти отпуска помахала на прощание ручкой. Набрав в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, князь взял трубку. Пусть перед отъездом он отдал шептунам приказ слушаться Гарольда, услышать сводку последних новостей с Меридиана не ожидал.       Почти детская увлеченность с которой Хейл входил в курс дела и прикасался ко всему магическому удивляла, но была на руку. Поэтому князь не слишком об этом задумывался. К тому же в глубине души он был уверен, что не поняв до конца к чему его подключили, шеф будет присматривать за обожаемой дочерью и этим ограничится. Вместо этого Гарольд смог собрать ворох полезной информации и проанализировать её.       О затяжной болезни королевы Вейры Фобос знал, как и о приближении её неминуемой смерти. Желания увидеться с её величеством он при этом не испытывал. Гарольд считал иначе и бескомпромиссно убеждал принца это сделать. При этом если начал шеф с оттенком покровительственности в голосе, как всегда говорил с ним о личном, то закончил тоном, которым говорил всегда во время переговоров и заключения самых важных сделок. Фобос сдался и сказал, что сделает как тот хочет. Отослав багаж с курьером на работу, князь отправился на Меридиан.       В последний раз он был в родном мире не столь уж давно: когда объяснял Гарольду истинное положение вещей. Но когда он оказался по другую сторону портала возникло чувство, словно он вернулся домой после долгого путешествия.       — Ты долго, — раздалось сбоку, не успел князь сделать и пару вздохов.       Фобос сразу узнал говорившего, хоть и видел его всего раз в жизни. Странный человек с выставки сидел на траве скрестив ноги по-турецки и, похоже, медитировал. Тело принца охватил озноб, что делать он не знал. Параноидальные мысли, вытесненные из сознания более насущными вопросами разом вернулись.       — Не бойся, князь Фобос, если бы я хотел навредить тебе, то уже бы это сделал.       — Кто ты? — спросил принц.       Приближаясь к знакомому незнакомцу принц был готов бить на опережение.       — Как я и говорил — моё имя Люциус. И, наверное, в первую очередь я — твой отец.       Подобной наглости князь не ожидал и, растерявшись, подавился воздухом и раскашлялся. Люциус поднялся на ноги и заботливо пару раз ударил по спине.       — Не знаю, говорила ли тебе Вейра, но оно так.       — Откуда такая уверенность? — смог выдавить из себя принц.       Незнакомец пожал плечами, словно ничего странного не происходило.       — Случайно оказался поблизости и решил проверить. Столь близкое родство чувствуется, а чтобы убедиться наверняка притащил с собой Си на ту выставку. Он может определить родство до седьмого колена, да и другие связи умеет чувствовать.       Фобос вспомнил гордого юношу с прямой спиной и понял, что «Си» — это про него и что подобное обращение ему совсем не подходит. Вероятней всего так назвать его мог себе позволить только этот ненормальный.       — И к чему всё это? — спросил Фобос.       — Не знаю, — пожал плечами собеседник. — Это по-своему удивительно.       После чего Люциус вновь сел на траву и скрестил ноги.       — Судя по твоей реакции, ты знал, — заметил он.       — Я слышал, что Вейра родила меня не от Зейдана, а от Искателя Миров.       — Прозвище Варджапани мне дали мои подчинённые. Если хочешь можешь использовать его, но данное по рождении имя мне нравится больше.       Люциус говорил по-своему складные вещи, но поверить в их истинность казалось невозможным. Слишком уж фарсом они выглядели.       — Ладно, поговорили и будет, — продолжил он. — Королева Вейра умирает — самое время тебе вмешаться, — заключил предполагаемый родитель.       После чего он упал на спину и вытянулся в полный рост, глядя на низкое свинцовое меридианское небо. Фобос же задумался как лучше и быстрее будет добраться до матери. В конце концов за этим он сюда и пришел.       — Лови, — скомандовал Люциус.       В руки Фобосу полетела странная вещь, оказавшаяся давно пропавшим семицветным камнем в форме звезды из королевской короны, с прикрепленной к нему цепочкой. Раньше князю приходилось видеть его только на старинных картинках.       — Ещё увидимся. Удачи с королевой.       Не успел Фобос и слова сказать, как мир вокруг завертелся, как при переходе через измерение, а его новый знакомый исчез. Когда принц в следующий раз осознал себя он уже был в покоях королевы.       Несмотря на близость смерти , правительница Меридиана почувствовала его присутствие сразу.       — Кто здесь? — спросила королева.       Голос правительницы изменился с тех пор, как Фобос слышал его в последний раз. В нём появилось нечто дребезжаще-истеричное. Собрав последние силы, королева села на постели и увидела посетившего её сына. Выглядела она при этом настолько плохо, что в голову закралось подозрение не стараниями ли его нового знакомого она до сих пор жива.       — Это всего лишь я, матушка.       Он не называл её матерью много лет, и сейчас слово далось с трудом. Королева Вейра сильно постарела. Некогда красивое лицо избороздили морщины, придающие ей вечно недовольное выражение. Светлые волосы побелели и казались седыми.       — Фобос, — узнала сына королева.       — Да, матушка, — второй раз назвать её так было проще.       Вейра откинулась на подушки и не говорила больше ничего, пока он не подошел ближе и не сел на постель.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она.       — Решил навестить вас. Слухами земля полнится, и они безрадостны.       — Ждёшь, когда я умру, чтобы занять трон? Так тебе его не видать.       Откуда в ней взялось столько злости и даже ненависти, Фобос не знал. Отношение к нему матери никогда не было ровным. Она то любила его, то обвиняла во всех смертных грехах и несчастьях. Когда-то это задевало. Сейчас он видел перед собой не молодую, рано постаревшую женщину, которая как ни крути всё же была его матерью. Наклонившись ближе, Фобос поцеловал её в лоб и ответил:       — Если бы я этого хотел, то уже бы сделал.       Вейра удивлённо распахнула глаза и уставилась на него так, словно видела впервые. Дрожащими, сохранившими изящество пальцами, она нервно стала проверять его руки, словно боясь там что-то найти. По мнению Фобоса единственное, что она могла найти это родинку у большого пальца на правой руке и шрам неподалеку.       Когда она закончила и вновь откинулась на подушки, что-то в королеве неуловимо изменилось. Вероятней всего помогла вытянутая из него сила. Чему Фобос усмехнулся и решил и дальше не препятствовать ей. На многое в таком состоянии она не способна, даже если решиться тянуть из него магию всерьез.       — Ты отвратительно похож на него, — заключила она.       — На кого?       Теперь изменился и тон Фобоса. Мать вела себя странно. Её действия нельзя было объяснить только желанием подкрепить свои силы за его счёт.       — Ты и сам знаешь, — огрызнулась она.       — О нет, матушка, слишком много вариантов, чтобы соглашаться с подобным мнением.       Фобос навис над ней. И по побледневшему вмиг лицу и выражению на нём, понял, что смог напугать королеву.       — Ты отвратительно похож на своего отца, Искателя миров Варджапани, — процедила она сквозь зубы.       После чего моргнула, глубоко вздохнула и вновь посмотрела на сына уже с вызовом.       — Я сделала всё, чтобы его уничтожить, но он продолжает жить в тебе. Как будто напоминая, что у всего есть своя цена, и мне никогда не победить его.       Фобос вспомнил Люциуса, уверявшего, что он и есть легендарный Варджапани, и отсутствующее между собой и им внешнее сходство. Куда большее общего у него было с Зейданом, но Вейра подтвердила отсутствие между ними близкого родства. Это по-своему радовало. Вновь сев, Фобос ответил.       — Я — это я, а не кто-то другой.       — Знаю, — миролюбиво заключила мать.       После чего вновь взяла его за руку. В этот раз без угрозы или попытки вытянуть из него силу, просто желая прикоснуться.       — Если бы ты был им, я была бы уже мертва, — начала королева. — Когда ты родился, я обрадовалась. Тогда ещё было сложно о чём-то говорить, но твои глаза и светлый пушок на голове убеждали, что ты мой — никакого чёрного. Белизна Эсканоров победила, — словно исповедуясь говорила Вейра.       Смотреть ему в глаза королева избегала, но тон с которым она говорила и выражение её лица не давали возможности прервать или просто двинуться.       — Не знаю, известно ли тебе, но я унаследовала трон не от матери, а от сестры. Когда Варджапани впервые появился в королевском дворце Меридиана правила Лейена. Мне было тринадцать, и я влюбилась с первого взгляда. Он был поразительно красив, или же казался мне таковым. Но он обращал на меня внимания не больше, чем на пробегавшего мимо ребёнка.       Следующие два года я только и могла, что наблюдать за развернувшимся вокруг него состязанием между моей сестрой и стражницей земли. Казалось, что только я понимаю: как бы мы не старались, а Варджапани никому не достанется. Он любил лишь море и свободу. Сколько бы он не жил поблизости, всегда оставалось чувство, что он может исчезнуть навсегда в любой момент.       Так и случилось. В один день он и все его люди просто исчезли. Не знаю, как, но три месяца спустя Лейена смогла его вернуть. Его корабль встал в гавани Уван, его люди были расквартированы, а он сам поселился в спальне королевы. Но что-то изменилось и это касалось не только того, что он задержался в её покоях.       Варджапани много времени проводил в библиотеке. Притащил чуть ли не половину её сегодняшнего собрания. Бесконечно что-то искал и писал.       Примерно в то же время я узнала о планах Зейдана. Многое из его идей мне не нравилось, но я знала: другого способа добиться своего у меня не будет. Следующие полтора года мы работали вместе.       Мы много сделали тогда. Тебе нужно знать лишь, чем всё закончилось. Я подмешала Варджапани зелье, замутняющие сознание и выдала себя за сестру, зная, что это единственный раз и от этой связи неминуемо будет ребёнок. Ведьма, давшая мне зелье предупредила.       О моём обмане Варджапани узнал ещё быстрее, чем я надеялась, но было уже поздно. План тоже работал лучше, чем я думала. В ту же ночь моя сестра была повержена.       Я смотрела как она умирает и не знала, что делать. Ваджрапани пришёл в ярость, когда понял происходящее. Он уничтожил почти всех участников заговора и растворился в воздухе с мёртвой Лейеной на руках, прокляв меня напоследок. После смерти сестры я обрела сердце Меридиана и стала королевой, а через ещё два месяца мы с Зейданом поженились.       — Почему ты уверена, что родила меня именно от Ваджрапани? — спросил Фобос.       — Столь близкое родство чувствуется, — заверила мать. — Но есть и другие причины. Можешь не сомневаться, всё так, как я сказала.       — Ты сказала, что сделала всё, чтобы уничтожить его, — сменил тему Фобос.       — Да. Он ненавидел меня, а я его боялась. А ещё я не хотела, чтобы он когда-нибудь добрался до тебя.       Искать его врагов не пришлось: они сами нашли меня, а дальше и того проще. Следом за Варджапани я уничтожила и его врагов. Последнее, что я слышала о твоём отце — это то, что его распяли. Почему умертвили именно так, я не знаю.       Вероятное самозванство говорившего с ним человека, должно было успокоить Фобоса, но что-то не сходилось, и он не мог понять, что. Возможно, всему виной желание верить словам Люциуса.       — Фобос, почему ты пришел? — спросила мать.       Она сильнее сжала его руку и вынудила посмотреть ей в глаза.       — Я не хотел приходить, но шептуны доложили, что ты умираешь. Гарольд убедил меня, что я пожалею, если не сделаю этого.       Они были одновременно чужими и родными друг другу. Возможно, Гарольд был прав, и этот визит не был лишним.       Фобос вновь наклонился ниже, чтобы поцеловать мать в лоб. Годами он желал ей смерти. Теперь, когда это происходило, размышлял о возможности сохранить ей жизнь. Дело было вовсе не в её исповеди. Она сделала и не сделала слишком многое, что он никогда не простит, но всё равно оставалась его матерью.       Осознание было странным. Принц не ожидал от себя подобного, но отпуская всё дурное с ней связанное понимал — это к лучшему. Украденная у него сила лишь немного отсрочила предсмертную агонию. Она подходила к концу, унося вместе с собой осколки Сердца Меридиана, которым ещё обладала королева Вейра.       По щекам матери текли слёзы, похоже, и для неё эта встреча что-то значила. Давно потерянный сын явился, чтобы стать то ли душеприказчиком, то ли священником.       — Ты станешь хорошим королём, — сказала она.       Это следовало понимать, как последнюю строчку в завещании и жизни.       — Прощайте, мама.       Всё было кончено. Теперь о чём бы ещё он не хотел с ней поговорить, или какие бы вопросы не хотел задать, оно стало невозможным       Осознание необратимости давалось с трудом. Это была не первая в жизни принца смерть, свидетелем которой он стал, но от этого не становилось легче.       Когда смерть королевы стала известной обитателям замка, в монаршие покои ворвался лорд Сартан, последний её любовник. Он и обнаружил князя Фобоса сидящего в углу комнаты, то ли старавшегося сдержать слёзы, то ли сожалевшего, что они не шли.       — Созывайте знамёна, милорд, и готовьтесь к коронации. Нам некогда медлить, иначе война растянется надолго.       Констан удивлённо смотрел на принца, словно на призрака. В том, что лорд прибыл сюда от лица узнавших последнюю волю королевы князь не сомневался.       Ковать нужно было пока горячо, пока никто не опомнился и не осознал происходящего. Был шанс сплотить вокруг себя людей, преданных бывшей властительнице. Как говорят на Земле: король умер, да здравствует король. И поправка на пол тут ничего не меняет.       Поднявшись на ноги, Фобос отправился сначала вон из комнаты, а потом дальше по коридору, готовясь к предстоящей встрече. Выдержав надлежащую дистанцию лорд последовал за ним.