***
POV Астрея Когда дверь открылась, а из зала вышел Лафейсон, я спряталась за первую из колонн, что находилась ко мне ближе остальных. Локи в этот момент никого и ничего не видел и не слышал. Он был погружён в собственные мысли, а на красивом лице застыла маска удивления и ужаса. Принц явно находился в шоке и не мог до конца поверить словам отца. Да, в Асгарде Трикстера многие недолюбливали, но терпели его лишь потому, что понимали — сколько бы бед государству не принёс Локи, спасал асов он не реже. Никто не хотел этого признавать, но большая часть сражений, что вёл Асгард с другими странами и даже планетами была выиграны именно благодаря Трикстеру. Он мог сотни раз плюнуть на асов и оставить их на веление судьбы, что обязательно предвещала бы для них неминуемую смерть и распад Асгарда, как Империи. Но Локи упрямо вытаскивал воинов даже из таких передряг, из которых, казалось, выхода нет. Да, он был подстрекателем, провокатором и хитрецом. Да, он подставлял Тора много раз, но не меньше он его спасал. Лафейсон всю свою жизнь пытался расположить к себе отца, обратить на себя внимание, показать, что он ничуть не хуже Тора, а в чём-то, возможно, даже и лучше. Он сносил все замечания, помыкания. Никогда не перечил Одину и всегда стойко терпел его нравоучения. Локи всегда был более спокойным и терпеливым. Но даже это не заставило Одина хотя бы единожды поблагодарить сына за помощь. Хоть один единственный раз поставить его в пример, вспомнить заслуги сына во время сражений… Сердце Всеотца непоколебимо принадлежало старшему из сыновей. И видя, понимая, слыша его мысли, мне хотелось просто разреветься от всего того, что пришлось испытать Лафейсону. Теперь я прекрасно понимала, почему его сердце очерствело, а разум впитал в себя нескончаемый поток злобы. Казалось, что сегодняшний скандал для самого принца стал отправной точкой, после которой его уже никто и ничто не сможет остановить. Всю свою жизнь, пусть и не показывая этого, брюнет любил и уважал Одина, но сегодня, лишь несколькими фразами, отец разрушил все чувства, превратив их в пыль. Как только я поняла, что Локи вернулся в свои покои, тут же, не медля ни секунды, отправилась к нему.***
— Пришла злорадствовать? Убирайся вон! — крикнул Локи вошедшей Астрее, даже не посмотрев на неё. Принц стоял у окна, скрестив руки за спиной. Вся его поза была словно каменным изваянием: прямая осанка, устремлённый вдаль взгляд и лицо, что не проявляло ни единой эмоции. Взяв себя в руки, Локи не позволил увидеть Астрее скорбь или печаль на своём лице. При богине его лицо не проявляло ровным счётом ничего, абсолютно никаких эмоций. — Я сказал, убирайся отсюда! Тебя никто не звал! Исчезни! — снова повысив голос и всё также смотря в окно, требовательно, в приказном тоне крикнул Локи, когда услышал лёгкие шаги в свою сторону. — Я и не думала злорадствовать, — осторожно подойдя к супругу, словно, подходила к опасному хищнику, богиня легонько опёрлась о мужскую спину лбом и крепко обняла его за талию. Ей не хотелось тратить слова впустую. Никакие, даже самые красноречивые, фразы не смогли бы унять даже частичку боли, что сейчас испытывал Локи. Внешне он оставался спокойным, но тело выдавало своего хозяина с потрохами. Высокие скулы, по которым бегали желваки. Напряжённая спина. Поджатые тонкие губы. И неизмеримая печаль во взгляде. Богиня просто молча стояла позади Локи и крепко обнимала его. В одну секунду позабыв все ссоры, споры и обиды, ей захотелось защитить его от всех напастей и печалей. И, обнимая его, крепко вжимаясь грудью в мужскую спину, девушка просто хотела, чтобы эта боль ушла. Она практически на физическом уровне ощущала то, что он сейчас испытывал, и от этого ей хотелось разрыдаться в голос. Но вместо этого Астрея просто продолжала стоять на месте. Своими слезами она бы ещё больше его разозлила. А этого делать ей совсем не хотелось. Богине хотелось принести ему хотя бы частичку спокойствия и умиротворения. Всё время Лафейсон стоял упорно не обращая внимания на эти объятия. Ему не хотелось, чтобы кто-то увидел его таким — уязвлённым, потерянным, слабым. И тем более он не хотел представать в таком образе перед той, что считала его пустым местом. Он был уверен, что она пришла добить его, в очередной раз уколов ядовитой фразой. Но вместо этого почувствовал крепкие объятия на своей талии. Локи опешил от этого, но продолжал стоять на месте. Он не знал, почему, не мог этого объяснить, но, по какой-то неизведанной ему причине, он стал расслабляться. Словно, супруга вместе с объятиями дарила ему и покой. Она просто пыталась его утешить, и, к удивлению Лафейсона, ей это удалось. Он не знал, сколько они так простояли, но как только Астрея спросила «Что я могу сделать?», молодой бог без раздумий ответил: — Просто не покидай меня этой ночью.