Любовь через ненависть

Когда наступило утро, Локи уже не было рядом с Астреей. Проснувшись, он первым делом отправился к матери. Царица отказывалась покидать покои Одина и в отчаянии ждала его последнего вдоха. Фригг была уверена, что в этот раз Всеотец не проснётся. Лафейсон утешал мать, думая, как всё удачно складывается. Один спит и вряд ли сможет очнуться. Тор в изгнании. Теперь никто и ничто не могло помешать взойти ему на (как он сам считал) достойный его трон. Вся горесть от слов Одина отошла на второй план, и уже днём Локи предстал перед Асгардом, как новый Царь Асгарда. Он тешил верных друзей Тора — Сиф, Огуна, Фандрала и Вольштагга красноречивыми фразами и обещаниями, но сожалел, что не может вернуть брата в Асгард. — Первый указ нового Царя не может отменить последний указ его предшественника. — это всё, что ответил Локи, на просьбу друзей Тора вернуть громовержца в Асгард. Трикстер величественно восседал на троне, упиваясь тем, что лучшие воины империи преклонили перед ним колени. Тщеславие и гордыня Лафейсона не знали границ. А в планах у него было алчное желание править не только девятью мирами, что достались ему от Одина, но и завоёвывать новые. Астрея в этот момент не хотела видеть Локи. Она думала, что он захочет исправиться. Что, после сна, в который впал Один, Трикстер сам захочет вернуть брата домой. Но этого и близко не случилось. Лафейсон просто воспользовался ей этой ночью, втёрся в доверие и утром своими поступками сам же его и растоптал. Богиня жалела, что не способна становиться неведимкой. Ведь только стоило ей утром выйти из покоев Локи, как асгардские сплетники тут же разнесли по городу новость, что, теперь уже, царица эту ночь провела в покоях молодого царя. Со стороны всё выглядело так, словно Локи и Астрея наконец нашли общий язык и теперь заодно. Асы, что всегда недолюбливали Локи, теперь с подозрением смотрели и на его супругу. Лафейсон просто бессовестно подставил её. И теперь всё, чтобы ни сделала и ни сказала богиня, будет восприниматься жителями Асгарда с недоверием. Возможно, случись такое на Олимпе, Астрея вела бы себя куда более решительней. Но здесь был чужой для неё Асгард, где все смотрели на неё, как на всего лишь разменную монету между Асгардом и Грецией. POV Астрея — Царь желает Вас видеть в тронном зале, — оповестила меня одна из служанок, входя в мои покои. Я прекрасно понимала, что эта ночь ничего, по сути, для Локи не значила, поэтому я не тешила себя мыслью, что Трикстер изменит своё отношение ко мне. Но если раньше мне было наплевать на наш брак, то теперь я стыдилась самого факта, что являюсь женой такого Царя… — Вот и моя возлюбленная царица… — приветствовал меня Локи, явно с сарказмом произнеся эту фразу. Стоило мне только зайти в зал, как Лафейсон дал знак рукой, чтобы охрана, стоящая рядом с ним, оставила нас наедине. — Вы хотели меня видеть, Ваше Величество? — я не упустила момента, произнеся последнее слово с елейной интонацией в голосе. Кажется, став женой бога обмана, я и сама начала перенимать от него какие-то привычки. — Да. Мне хотелось лично от тебя услышать, что ты оказалась не права на мой счёт. Как видишь, я всё же стал царём. — съехидничал Локи. — В таком случае, думаю, что больше нет смысла в нашем браке. Как только я вернусь на Олимп, я обещаю, что заключённый между Грецией и Асгардом мир не будет нарушен. За это можете быть спокойны. — ястаралась говорить размеренно и вкрадчиво, чтобы не выдать все те эмоции, что сейчас испытывала. Лафейсон явно не ожидал от меня подобного, так как его лицо вытянулось в искреннем удивлении. — Моя милая, неужели ты добровольно отказываешься от трона? — вставая на ноги и спускаясь ко мне по ступеням, решил уточнить Локи. — Да, Ваше Величество. Вы всё совершенно верно поняли. Я отказываюсь становиться царицей Асгарда. Помнится, Вы сказали, что я не асинья и никогда ею не стану. И в этом Вы совершенно правы. Мне не быть асиньей. А у Асгарда может быть лишь одна царица, и имя ей Фригг. Локи посмотрел на меня весёлым взглядом и, усмехнувшись, подойдя вплотную и низко наклонившись, прошептал мне в самое ухо: — А ночью ты была более сговорчивой. Теперь, когда мы стояли вплотную друг к другу, мне приходилось задирать голову высоко вверх, чтобы смотреть ему в глаза. — Вы сами не позволяете себя любить, каждый раз разрушая доверие близких. Именно сегодня Вы так поступили и со мной. Не могу сказать, что сожалею о случившемся, но если Вы надеялись, что теперь я буду во всём Вас поддерживать, то должна Вас огорчить. То, что меня выдали замуж за Бога Хитрости, Обмана и Лжи — не мой выбор. Не думайте, что теперь я стану поощрять Ваши деяния. И, чтобы положить конец этим недоверию и презрению с обеих сторон, я прошу Вас о расторжении брака. Лафейсон какое-то время продолжал на меня безмолвно смотреть сверху вниз, а потом, подняв моё лицо за подбородок, всё таким же елейным голоском сказал, смотря мне прямо в глаза: — Хотите Вы того или нет, но Вы уже стали царицей. Думаете, этот брак или Ваши обещания о мире спасут Грецию от войны? Милая, если я захочу, то даже наш с Вами брак не помешает мне эту самую войну вновь развязать. Вы правда думали, что я просто возьму и соглашусь на развод? Вы мне нравитесь, Ваше Величество. И Вы подходите абсолютно по всем критериям для того, чтобы разделить этот трон со мной. Так для чего же тогда мне соглашаться расторгнуть брак? Думаю, в подобном решении нет смысла. — Без меня у Вас намного больше шансов на долгое правление, чем со мной. — смотря в лицо Локи, осмелилась я на эту дерзость. — Это угроза? — брови Локи наигранно-удивлённо поползли вверх. — Нет, Ваше Величество. Всего лишь дружеское предупреждение. — ухмыльнувшись, ответила я.