Любовь через ненависть

POV Астрея Смотря на Локи, я судорожно думала, как именно действовать дальше. Он, словно обезумев, крепко удерживал меня за локти, насмехаясь над моей беспомощностью. Да, мне бы и правда никто не поверил, если бы я с абсолютной серьёзностью стала утверждать, что Один — это Локи. Он предусмотрительно «скрылся» от Хеймдалля, Фригг и Гермеса, перед тем, как принять облик Одина. Иначе Гермес сразу бы понял подвох. И вот теперь я, уверенная в том, что Лафейсон мёртв, лицезрела его живого и здорового. И мне было на самом деле страшно. Страшно оттого, что я не знала его планов. Страшно оттого, что я понятия не имела, что он сделал с Одином. Страшно оттого, что он снова закрылся от меня. Я вновь видела того Локи, которого знала в самом начале нашего знакомства. Бескомпромиссного, самовлюблённого, эгоистичного, самоуверенного. Локи, что не доверял никому. Сейчас, урвав свою мечту, став царём Асгарда, он боялся — я видела в его глазах страх. Страх за то, что его могут свергнуть. Страх за то, что он потеряет трон. Я на самом деле готова была не вмешиваться и предоставила ему самому сделать этот выбор. Быть женой царя, что стал правителем обманным путём, мне совсем не хотелось. Поэтому, я честно попросила его дать мне развод. Одно его слово «согласен» — и я бы отошла в сторону. Я бы покинула Асгард, сделав вид, что не знаю правды, и он бы спокойно правил империей притворяясь Всеотцом. Локи Лафейсон продолжал бы оставаться для меня, как и для всех девяти миров — мёртвым. На Олимпе можно расторгнуть брак даже с покойным супругом/супругой. Это обычно обязательное условие перед тем, как заключить другой брак. И моё решение не вызвало бы ни у кого подозрений. Но, мало того, что Локи не согласился, так он ещё начал говорить о наследниках. Этого я уже вынести не могла. Мне было обидно, что он так со мной поступает. Трикстер говорил об этом так надменно, словно я была не живым существом, не его женой, а лишь инкубатором для производства детей. Я до последнего надеялась, что он одумается и поменяет своё решение, но этого не произошло. И вот я в панике думала, куда именно мне переместиться, наконец начав пользоваться кольцом на мизинце по его прямому назначению. До этого момента оно служило лишь как бесполезное украшение на моём пальце. Оставаться в Асгарде было опасно. Локи был непредсказуем, а когда я попыталась проникнуть в его разум, он, поняв это, закрыл от меня собственные мысли. На Олимп тоже нельзя было возвращаться. Угрозы Лафейсона были вполне серьёзны. Я не хотела подвергать опасности младшего брата, тем более, зная его бойкий характер и то, что он вечно лезет на рожон. А если я лично попрошу Гермеса держаться от меня подальше, то он воспримет мои слова как вызов. Спуститься в Мидгард и просить помощи у Тора было ещё более неразумно. Локи в последнее время воспринимал брата, как соперника, и если бы я вместе с Тором попыталась бы его вразумить — брюнет воспринял бы этот жест с моей стороны, как предательство. Я всё ещё надеюсь помирить братьев, а не вставать между ними. Так что, определённо, теперь мне надо было действовать в одиночку. Помощь кого-то из друзей или семьи — могла лишь ухудшить отношения между мной и Локи. А они и без того были далеки от идеальных. Оставался только один выход. Мне надо было спрятаться. Спрятаться там, где ни Локи, ни Тор, ни Гермес — не смогут меня найти. А потом я всё же навещу Аида и попрошу у него кое в чём помощи.  — Что ж… —в миг успокоившись и перестав вырываться, с сожалением ответила Астрея, — Ты сам напросился. Сказав это, Астрея испарилась в воздухе, переместившись в единственное, пожалуй нейтральное и безопасное для неё на данный момент место — в Рим. Богиня стояла у огромных ворот, что вели в государство, и не могла решиться открыть их. Олимп ненавидел Рим уже не одно тысячелетие. И со стороны Рима эта ненависть была взаимной. То, что она стояла у входа во враждующее государство и намеревалась просить у Юпитера временное убежище, со стороны казалось настоящим безумием. Но другого выхода у неё не было. Она просто объяснит, что пришла искать укрытие не как прямая наследница на престол, а как простой путник. Тем более, после того, как она скажет Юпитеру, что отказалась от трона, он, по идее, должен к ней смягчиться. Меркурий, заметив, что кто-то стоит спиной к воротам и всё никак не решается войти, подошёл ближе, чтобы рассмотреть незнакомку. Какого же было его удивление, когда он увидел Астрею. — дЧто ты здесь забыла? —насторожился римлянин. Ну да, Астрея и не ждала тёплого приёма, оттого и не удивилась на такое грубое приветствие. Римский бог путей, что исполнял в Риме те же самые обязанности, что и Гермес на Олимпе — недоверчиво смотрел на неё и в нетерпении ждал ответа. — Мне надо увидеть Юпитера, — сразу перешла к делу богиня. — С чего это вдруг? Нам от Олимпа не поступало никаких вестей о прибытии греческих послов для каких-либо переговоров. —Я сейчас стою перед тобой не как греческий посол, а как простая девушка, что не имеет никаких полномочий. Я хочу попросить Юпитера о укрытии в Риме. Меркурий всё продолжая недоверчиво смотреть на греческую богиню, молча ждал более подробных объяснений. — Я сбежала из Асгарда, — видя, что Меркурий ждёт от неё пояснений, продолжила она, — Зевс и Фемида не в курсе этого. Я отказалась от трона и после смерти Локи не вижу смысла в проживании в империи, что выиграла войну у моего народа. Мне неприятно там находиться. Меркурий рассмеялся от её слов, а успокоившись, спросил: — И именно поэтому ты пришла просить помощи у государства, что люто ненавидит Грецию? — не удержался от сарказма римский принц. —Я была той, кто помог предотвратить между нашими государствами войну, если ты запамятовал. Просто дай мне поговорить с твоим отцом. — Не сдержав раздражения, Астрея припомнила Меркурию о недавних событиях. — Он будет не в восторге от твоего визита. Ты ведь осознаёшь это? — не унимался римлянин. — Так же, как и я от этого не в восторге. Но, как бы нелепо это не звучало — мне больше не у кого просить помощи. И враждебный по отношению ко мне Рим в данный момент является для меня самым безопасным местом. Куда более безопасным, чем Олимп, Асгард или Мидгард. Когда я прибыла в Рим в прошлый раз, будучи послом от Греции, ты был единственным, кто поверил мне. И я не подвела тебя. Будь уверен, не подведу и сейчас. И если ты станешь свидетелем моего предательства или, если увидишь, что я совершаю действия, которые могут навредить Риму… — с этим словами Астрея ловко вытащила *Кадуцей, что был на поясе у римлянина и держа его острием к своему животу, смотря Меркурию в глаза, решительно произнесла, — то я сама вложу в твои руки Кадуцей и своими руками убью себя. Римский принц с недоверием смотрел то на Астрею, то на её руки, что сейчас держали его оружие и готовы были проткнуть тело богини в любую секунду. —Ты отчаянная, —с ухмылкой заметил бог путей. —Я просто хочу отомстить Асгарду и на какое-то время, чтобы претворить план в жизнь, мне нужно укрыться от посторонних глаз. —Какое дело до всего этого Риму? У нас нет проблем с Асгардом. —Взамен на помощь, я обещаю, что если будет на то моя воля — я всегда, во всех конфликтах между Грецией и Римом, буду первой, кто будет выступать за сохранение мира между нашими государствами. —А если о твоём пребывании в Риме узнают Зевс или Фемида? —продолжал пытать Астрею своими расспросами Меркурий. —Не узнают. Ни одна живая душа не знает, где я сейчас нахожусь. Я лично ручаюсь за сокрытие своего нынешнего местонахождения. Никто ничего не узнает. Я собираюсь действовать в одиночку, не прибегая к помощи олимпийских богов. —Ладно, я проведу тебя к Юпитеру. Но, я не могу ручаться, что он согласится дать тебе убежище. —Спасибо. Да, я это прекрасно понимаю. Но, если Юпитер откажет мне — будь уверен, я никому не расскажу, что была в Риме. *Кадуцей — жезл Меркурия, способностью которого является примирение между враждующими сторонами.