Вечернее радио-шоу «Засветло»!

Когда я проснулся, в комнате было уже жарко. Солнце успело переползти за угол дома и неслабо так херачило сквозь не до конца задернутые шторы. Я откинул одеяло и подумал, что батареи уже вполне можно было бы отключить, потому что дышать в квартире нечем. Для Питера апрель выдался слишком теплым, слишком солнечным и, похоже, слишком… Счастливым?.. Память услужливо подкинула вчерашнюю сцену с подземной парковки, когда Рудбой дотронулся до моего лица, как пару раз погладил скулу большим пальцем, как потом целовал взахлеб. От этих мыслей губы сами расползлись в предательски глупой улыбке, а стояк недвусмысленно намекал на вполне очевидную потребность. Я неслышно прошел по коридору в ванную, чтобы спокойно подрочить в душе, вместо того, чтобы отчитываться перед Гнойным на тему моего вчерашнего затяжного похода в кино. При том что, судя по разгрому на кухне, Слава неплохо и без меня отметил триумфальный эфир с «Кровостоком». Обратно к себе я шлепал мокрыми ногами, потому что забыл в комнате носки. Пока отряхивал ступни, сидя на кровати, поймал себя на мысли, что нужно как-то намекнуть Славе на помывку полов. Усмехнулся собственной хитрожопости и полез искать телефон. Экран дружелюбно показал почти два часа дня и два новых сообщения. Рудбой: «Набери меня, когда проснешься» «И да, доброе утро!)» Только когда экран погас, я осознал, что сижу и лыблюсь собственному телефону, как влюбленная девица. Это было приятно и раздражающе, одновременно. Я будто перестал полностью контролировать свой разум. Даже дрочка в душе закончилась мыслями о татуированных руках. Блять, никогда раньше за собой такого фетиша не замечал, а теперь только и делал, что представлял, как его пальцы держат недобитый окурок или как его ладонь лежит совсем рядом с моим бедром на диванчике кинотеатра… А еще очень хотелось увидеть эти длинные пальцы с буковками на своем члене. Так! Стоп! Я решительно выдохнул и нажал на «вызов», пока не пришлось снова бежать в душ. — Доброе утро! — ответил мне не в меру бодрый Ванин голос. — Доброе! — сказал я, откашливаясь мимо трубки. — Ты вообще спал? — усмехнулся я. — Да, — я слышал, как он улыбнулся, и уголки моих губ опять поползли вверх. «Ну, точно! Влюбленная девица!», — давая себе мысленно подзатыльник, заключил я. — Мне просто утром из интернет-магазина позвонили, и я поехал новые пигменты — краски, короче — забирать, — он говорил о каких-то обычных вещах, а мне было приятно, что он, вроде как, делится со мной. — Слушай, ты не хочешь погулять? — совершенно неожиданно поинтересовался он. — Эм… Сейчас?.. — неуверенно спросил я, подходя к зеркалу на дверце старого платяного шкафа, который достался мне вместе со съемной жилплощадью. — Ну, ты можешь спокойно собраться, я тебя подожду, — он снова улыбнулся, а у меня как будто даже дыхание участилось при мысли, что я могу совсем скоро его увидеть. Я прикинул, сколько мне потребуется времени на завтрак, потом понял, что на кухне неминуемо придется разговаривать со Славиком, а он становится жутко любопытным, когда дело касается моих мужиков. Перемывать кости Ване почему-то сейчас совсем не хотелось, тем более, что там был щекотливый момент с моим «тайным» местом работы, великим Оксимироном и т.д., из-за которого мне было до сих пор стыдно. — Если ты обещаешь мне стакан кофе, то я смогу выйти из дома уже минут через десять, — ответил я, вытаскивая из шкафа черные джинсы. — Ок, — радостно ответил Рудбой. — Тогда через десять минут жду тебя у подъезда, — сказал он и отключился. *** — Привет! — сказал я, залезая на переднее сиденье. Вместо ответа мне в руки прилетел нарезанный батон в пакете. — Что за?.. — возмутился я, а Рудбой только хитро улыбнулся, протянул руку на заднее сиденье и достал пакет известной фастфудовской сети. — Это, типа, такой завтрак — «Сделай сам»? — сдерживая улыбку и пытаясь выглядеть возмущенным, спросил я. — Не, твой завтрак тут, — он, улыбаясь, показал пальцем на бумажный пакет, который я как раз разворачивал. Там обнаружился не только большой стакан кофе, но и чикен-ролл, и еще пирожок с вишней. Я почувствовал, как растекаюсь по сиденью от умиления. При виде этого неконтролируемого акта заботы, я даже испытал чувство искреннего голода, чего со мной по утрам практически не бывает. — А это, дай угадаю, для тебя? — не удержался от язвы я, скалясь на него наглым образом и продолжая сжимать в руках бумажный пакет. Сарказм — лучшая защита от неконтролируемых светлых и нежных чувств. — Не угадал! — не поддался на провокацию Ваня и завел машину. — Ты бы в машине хотел поесть или на свежем воздухе? — совсем по-доброму улыбнулся он. — Нам ехать минут пять, не больше. Потерпишь с кофе? — он положил руку на коробку передач, и я неосознанно перевел взгляд. — Да, без проблем, — я сглотнул, Ваня еще шире улыбнулся, очень эротично переключил скорость, играя пальцами с рукояткой, и покатил со двора. *** — Бля, не поверишь, сколько живу в Питере, еще ни разу здесь уток не кормил, — честно признался я, с азартом кидая очередной кусочек булки крякающим и толкающимся созданиям. Ваня же стоял чуть позади, курил и улыбался. Он, как и обещал, уже через пять минут привез меня на свежий воздух, а точнее, в парк на Крестовском. Газоны здесь успели покрыться неравномерным, но ярким травяным ковриком, хотя, казалось бы, еще пару дней назад все было застлано ледяной коркой. В парке мы быстро нашли свободную скамеечку, на которой я с аппетитом позавтракал. Пирожок, правда, в меня уже не влез, поэтому я его с большим удовольствием скормил Рудбою вместе с остатками кофе. На залитой солнцем скамейке Ваня выглядел очень довольным, даже счастливым. Особенно после съеденного пирожка. Нет, на самом деле, он все это время смотрел на меня какими-то совершенно нереальными, искрящимися глазами. Смотрел, улыбался, щурился, но не трогал. Даже при встрече не поцеловал. А мне жутко хотелось. Хотя раньше я не слишком-то замечал за собой тягу сосаться с мужиками. Ну, то есть во время секса — конечно, но вот чтобы просто хотеть целовать кого-то. Просто ради самого процесса — такого я не помню. Зато Рудбоя теперь хотелось целовать все время. Целовать, трогать, рассматривать татуировки. Когда я поймал себя на мысли, что залипаю на его улыбающихся губах, я решительно встал, собрал весь оставшийся после нашего импровизированного завтрака мусор и понес его до ближайшей помойки, у соседней скамейки. Когда я вернулся, Ваня уже стоял с батоном в руках. Мы пошли к прудику, где плавало порядка тридцати уток. Я стал отламывать кусочки булки и кидать в сторону голодных птиц. Они очень смешно сражались между собой за размоченный в воде мякиш, «материли» друг друга, щипали за хвосты и беспрестанно покрякивали. За ними было забавно наблюдать. Мы с Ваней вместе подкалывали особо активных участников раздачи, озвучивали их на разные голоса, много смеялись. Как-то незаметно для самого себя, я стал рассказывать о себе, своей семье, жизни в Хабаровске. Даже несколько историй про школу и про футбол вспомнил. Рудбой не перебивал, иногда лишь что-то добавлял от себя. Когда булка закончилась, мы просто бродили по парку, сидели на скамейке, я стрелял у него сигареты и рассказывал про то, сколько раз пытался бросить курить. Мы много говорили о детстве, о подростковых промахах. Он вскользь упомянул, что встречался больше с девушками, но, как я понял, опыт с мужиками у него тоже был. Вдаваться в подробности не хотелось ни мне, ни ему. Когда солнце перестало достаточно греть, мы переместились в кафешку. Там я стал рассказывать, как решился поступать в Питер на журфак. Потом пошли мои и его байки про учебу. И тут, пожалуй, наклюнулся идеальный вариант, чтобы рассказать про шоу «Засветло», как вдруг у Вани зазвонил телефон. — Да, Мир, — ответил он трубке, а у меня волосы на затылке шевельнулись. Маловероятно, что у Рудбоя в друзьях есть хотя бы еще один Мирон. — Да, бро, как договаривались! — наверное, именно этот звонок заставил меня снова трусливо промолчать. Очень уж хотелось как-нибудь через Рудбоя познакомиться с Мироном и уговорить его прийти на эфир. Славка вместе с Замаем были бы счастливы. Да и рейтинг программы, наверняка, подлетел бы. В общем, я снова совершенно по-скотски ничего не сказал, хотя и понимал, что Ваня — мне очень нравится. Но журналистская натура не давала расслабиться ни на секунду. При том что я не был уверен, как было бы проще выбить интервью: знай Рудбой о моем месте работы или нет. Но я лишний раз решил пока не светиться. Ведь всегда можно успеть рассказать правду, преподав ее в лучшем виде. Тем более что я никого не обманывал. Я просто чуть-чуть не договаривал. Но всю остальную, даже местами постыдную правду я на него вываливал, не задумываясь. И это буквально выбивало из колеи. Ни с кем из своих друзей я не был таким откровенным через сутки после знакомства. Даже Славе понадобилось несколько месяцев, чтобы по-настоящему меня разговорить. С Ваней же мне было очень легко. С первой минуты. *** — Йоу! Шо? Как? Видно? Слышно? — Ваня сидел за компом перед камерой, в наушниках и с микрофоном, пытаясь настроить стрим. — Шо? Как, ребят? Алле! После звонка Мирона я сознательно свернул тему. Мы стали говорить о компьютерных игрушках. Рудбой жутко обрадовался, что я — тоже любитель порубить в CS. Оказалось, что на вечер у него был запланирован стрим на канале Godlike Machine. Он позвал меня потусить вместе с парнями на студии. Ну, и я, ожидаемо, согласился. Мне было интересно посмотреть на Ваню за игрой, да и познакомиться с его друзьями тоже хотелось. Антон и Андрей оказались приветливыми и общительными ребятами. Антон, крупный парень с бритой головой и ухоженной, не в пример моей, бородой, усадил меня на гостевой диванчик и подогнал холодного пива. Андрей же, невысокий, стройный парень, чем-то похожий на меня, поставил передо мной ноут, чтобы я мог стримчик отслеживать. — Мани-мани, е-е-е! Видно, слышно! Ахуенно! Ща размутим парней и понеслась! — дернул бровями Рудбой, бросая взгляд в мою сторону на звук открывающейся банки пива. — Здрасте! «Вань, нормально!» — вот это то, что я хочу слышать, когда включаю дискорд, — улыбается. Довольный снова поглядывает на меня. — Всем здрасте! — теперь серьезный, мышкой елозит, глаза по экрану бегают. Смотрю на него и не могу взгляд оторвать. Он щелкает Редбуллом и делает большой глоток. Вижу, как дергается кадык. Раз, два. Руку опускает, а я взглядом по рисункам скольжу. Ахуенные. Идут ему неимоверно. Будто он с ними родился. Погружается в игру полностью, переговаривается со своей командой в эфире. Ругается и ржет. Кажется, весь там. То и дело меняет оружие в руках: автомат, нож армейский. Рукоятку крутит. Бежит. Стреляет. Хорошо играет, вообще. Парней строит. Комментирует постоянно. Шутит. Подкалывают друг друга. И меня затягивает. Будто и сам уже рублюсь. Так и тянет в чатике посидеть, но сдерживаюсь. Только ухмыляюсь в монитор. И в какой-то момент, заминка секундная, вроде, на экране, и я поднимаю глаза — вижу, как он на меня смотрит. Взгляд горящий, улыбается. Камере кажется, что шутке кого-то из парней, но нет. Мне. Чувствую. *** — А может, покурим? Давайте я вам музычки поставлю, — вырубает парням звук на микрофонах, запускает легкий хопчик и метает заставку с чатом на экран. Встает, стягивает наушники, шею разминает — прямо, как я после своих эфиров. Заебаный, но довольный. Боковым зрением вижу, как Антон пепельницу ближе к краю стола двигает. Ничего не успевает сказать, Ваня его опережает. — Тох, у вас ведь балкон открыт на этаже? — дожидается задумчивого кивка. — Вань, пойдем, может, воздухом подышим немножко? — еле сдерживает хитрющую улыбку, пока я с дивана встаю. Выходит первым, на ходу разворачивает кепку козырьком назад, еле успеваю за ним по короткому коридору. Толкает дверь, и я задыхаюсь порывом холодного воздуха. Замерзнуть не успеваю. Как только дверь на балкон захлопывается, меня тут же прижимают к ней, врываясь языком в рот. Внутренности в секунду скручивает, захлебываюсь на мгновение от напора. Дает сделать глоток кислорода. Вдыхаю шумно — улыбается хитро. Воплощение секса в одном взгляде, в блядской улыбке, в руках, которые упираются с обеих сторон от моей головы в дверь, к которой я прижат. Больше ничего не делает, смотрит, будто сжирает мое лицо взглядом. Жадно скользит от губ к глазам и обратно. В очередной заход притягиваю за шею к себе. Успевает широко улыбнуться, а потом сразу кусает за нижнюю губу, оттягивая, посасывая, и я не могу сдержать стон. Полузадушенный. Но и его хватает, чтобы почувствовать тяжесть тела напротив. Прижимается ко мне. Внизу живота тяжелеет, но увлекаться нельзя. У него всего пять минут. Нельзя заставлять себя ждать на стриме. Будто читает мои мысли, последний раз проходится языком по моим зубам и отстраняется. Спешно лезет в карман за сигаретами. Как зачарованный, смотрю на него. Изображение будто в слоу-моушн. Вижу, как чиркает зажигалкой, жадно втягивает дым полной грудью, выдыхает упругую струю, улыбается. Без слов тяну пальцы к сигарете — отдает и тут же прикуривает для себя еще одну. Успевает почти полностью спалить затяжки за четыре. Я выкидываю полсигареты. Но в голове будто дымка осела. Ясно видно только его взгляд. Возвращаемся тем же ходом. Перед самой дверью успевает еще раз мазнуть по моим губам, и я весь оставшийся стрим пытаюсь перестать лыбиться как умалишенный. Непривычно хорошо.