Вечернее радио-шоу «Засветло»!

— Он согласился, представляешь?! — первое, что я слышу, когда переступаю порог аппаратной. Слава даже вскакивает мне навстречу. Радостный, восторженный, если не сказать, возбужденный. — Сам сегодня Андрею позвонил и сказал, что придет. — Кто придет, Слав? Не понимаю ничего, — нахмурился я. Мысли упорно не хотели концентрироваться на работе. После стрима Рудбой меня снова продинамил, домой только подкинул. Сказал, что ему завтра работать с утра целый день, а под вечер друг на сеанс должен прийти. Стал оправдываться, что у них примета есть: Ваня набухаться должен, чтобы татуировка зажила быстрее. Я, конечно, не то, чтобы сильно обломался, но в яйцах после его поцелуев аж звенело. Зато почти все воскресенье я за работой просидел. Темы для эфиров на неделю копал. Разные СМИ почитал. По музыке прошелся. С Гнойным посидели на кухне, потрещали. Рассказал ему, что на стрим по CS ездил. Он в ответ в меня глазками стрелял, жареных подробностей ждал, но я — кремень, не раскололся. Сидел только, все на телефон поглядывал. Знал ведь, что Ваня работает, но все равно бесился, что не пишет и не звонит. И не только на него бесился. Больше даже на себя. Что так быстро в какую-то болезненную зависимость впал. Как идиот влюбленный. Ну, а вечером Рудбой мне сообщение скинул: «Я в говно». А следом еще одно: «Я пиздец соскучился». И мне полегчало. Значит, все-таки думает обо мне. Сегодня днем он позвонил хриплым голосом, предложил вечером встретиться. Рассказал про то, как накануне сдерживал себя, чтобы не поехать ко мне и не начать пьяно домогаться. Я поржал и толсто намекнул, что был бы вовсе не против. Закончили на позитиве. Договорились созвониться после десяти. — Вань, ну, кто-кто! — резко выдернул меня из мыслей Славин голос. — Мирон, конечно! — закатил глаза друг, давая понять, что никакое другое согласие на интервью его так обрадовать не могло. — Он, вроде как, зайти должен, с Замаем перетереть, на конкретный день договориться, темы обсудить, с тобой познакомиться, — Гнойный расплылся в довольной улыбке. — Ну что, пускай приходит, — хмыкнул я, а потом подумал, что это действительно хорошая новость. Я наконец-то смогу Ване рассказать про радио, про «Засветло». От этих мыслей я даже заулыбался. Слава в ответ стал и вовсе светиться как медный таз. — Правда, меня Андрюха с аппаратной гонит, чтобы я малину не обломал раньше времени, — улыбка резко сменилась чуть надутыми губами и хмурой складкой меж бровей. — Да ладно, успеешь еще повидаться после эфира, — похлопал я друга по плечу и подмигнул ему. Я давно ловил себя на мысли, что Славина одержимость Великим Оксимироном вызвана вовсе не жаждой хайпануть на раскрученном имени, ненавистью, завистью или прочей хуйней, которую ему приписывали. Да, в сети Гнойный активно троллил Окси, но в жизни очень редко говорил о нем плохо. Думаю, если бы была реальная возможность, Слава хотел бы общаться с Мироном по-человечески. А эфир мог стать отличным поводом. *** — Салют Великий Новгород, Вышний Волочёк, Верхние Свароги! Это вечернее шоу «Засветло» с Ваней Светло на РэпРадио! — начинаю эфир и чувствую, что реально получаю удовольствие. Пока звучит отбивка, поднимаю глаза на Замая, который сегодня тусит за пультом, и улыбаюсь ему. Он тоже радостный, даже салютует мне. — Сегодня понедельник. Суровый день для многих. А для меня, наоборот! Сегодня я — бодр и весел! Разрешаю всем меня за это ненавидеть, — ощущение, что рот треснет от того, как широко я улыбаюсь. — Сегодня, как и всегда по понедельникам, у нас вечер звоночков, поэтому напоминаю номер студии: триста двадцать пять, четыре нуля. Можете набирать и делиться своей ненавистью в прямом эфире, я к вашим услугам! Ну, а пока вы копите злобу, мы попросим нашего нежного звукорежиссера радиоэфира Сонечку поставить какую-нибудь особенно раздражающую музычку, — еле сдерживаю приступы саркастичного смеха, мьючу микрофон и в очередной раз проверяю телефон. В надежде, что Ваня что-нибудь написал. На экране пусто, но даже это не может испортить мне настроение. Мы договорились увидеться. Я уже решил, что сегодня же сдам себя с потрохами. Буду сидеть и слушать восторженные речи своему таланту ведущего популярного радиошоу. *** Я заметил его не сразу. По всей видимости, Мирон уже успел поздороваться с Замаем. Я же поднял глаза на окно в аппаратную как раз в тот момент, когда Федоров отпустил руку и повернулся в мою сторону. Я мазнул взглядом по часам и подумал, что оставшиеся двадцать две минуты эфира пройдут под пристальным взглядом императора рурэпа. А еще я успел понять, что придется задержаться и отодвинуть встречу с Ваней ради знакомства со звездой. Вот не мог он до эфира прийти?! — Здравствуйте! Вы в эфире, — я крутанул ручку и пустил в эфир голос школьницы из Нижнекамска, которая хотела поздравить свою лучшую подружку с днем рождения. Под внимательным взглядом Мирона хотелось как-то съязвить в ответ, но слова застряли в горле. За спиной Федорова я увидел еще одного человека. Он пожал руку Андрею и выглянул через окно из аппаратной ко мне в студию. Школьница продолжала что-то щебетать про то, как они с подружкой любят рэп, а я не мог даже языком пошевелить, только наблюдал, как меняется Ванино лицо. Как лучезарная улыбка сменяется удивлением, смятением, а потом и вовсе злостью. Девочка на том конце провода выпаливает последние слоги и замолкает. Эфир замолкает! А я не могу себя заставить что-нибудь сказать. Передо мной только глаза. Его глаза. Что со злостью сверлят во мне дыру. Не ожидал. Не ожидал его увидеть здесь. Не ожидал, что он узнает об этом так. Не ожидал, что моя маленькая, невинная ложь превратится в какой-то сплошной, парализующий пиздец. Мгновения тянутся преступно долго. Кажется ужас заполняет легкие расплавленным металлом. Понимаю, что красные цифры секунд на часах сменяют друг друга. Две. Три. Четыре секунды тишины в эфире. Вижу, как все в аппаратной замирают, как непонимающе смотрят на меня. Понимает только один… Андрей же начинает махать руками и тыкать пальцами в стекло, показывая на пульт, и я, на долю секунды отвлекаясь на него, отмираю. Говорю в микрофон какую-то нескладную херню. На автомате желаю всякой ерунды имениннице. Обещаю поставить песню. Пока я несу всю эту нелепую чушь, Ваня успевает шепнуть Мирону пару слов и выйти из аппаратной, осторожно прикрыв за собой дверь. Я же стараюсь быстрее попрощаться со слушательницей и включаю трек, о котором мы договорились вне эфира. До отрыжки заезженная Нойзовская «Выдыхай». Откуда старье такое вообще?! Именно то, что надо заказывать на день рождения, конечно! Хуевая, видать, подружка, раз такую депрессуху ей «дарят». Но мне сейчас очень в тему. Три минуты и шесть секунд. Ровно столько у меня времени, чтобы выкрутить звук, скинуть наушники на пульт, подорваться со стула и вылететь из студии. В коридоре пусто. Не успел. Подаюсь по коридору в сторону лестницы, но остатки разума останавливают. До улицы не добегу — студия на третьем этаже. Да и что скажешь за три минуты. Вернее, уже за две с половиной. Рефлекторно оборачиваюсь на звук — Замай стоит в коридоре, рассматривает меня взволнованно. Из-за его спины выглядывает Мирон. Тоже смотрит, с любопытством, с каким-то ехидством как будто или кажется просто?.. — Вань, чего случилось-то? — Андрей делает шаг навстречу. — Да не, норм все, — возвращаюсь к дверям. — Показалось, — отмахиваюсь, хмурюсь. Захожу, сажусь в кресло, привычным жестом натягиваю на голову наушники и успеваю услышать ровнехонька фразу из песни: «Но, если честно, во всем виноват я сам». Блять! Спасибо, очень, блять, вовремя! Память услужливо подкидывает Ванин взгляд, которым он пепелил меня через стекло. В голове всплывают его упоминания крутости любимого радиошоу. Я кусал себя за щеки изнутри, чтобы не спалиться. Неловко переводил тему, чтобы не краснеть от хвалебных речей. Мне не хотелось его обманывать. Правда! Да, блять, правда! Могу сто раз это прокричать, только кто эту хуйню теперь слушать будет. Это же глупость какая-то! Почему было не сказать?! Он бы сам Мирона притащил ко мне. Блять! Это он, наверное, и притащил… Блять-блять-блять! Судорожно соображаю. Вспоминаю… «Другу татуху вечером буду бить»… «Нахуяриться нужно потом, традиция»… «Хорошо посидели, трепались за искусство и жизнь»… «Да, у меня тоже сегодня дело небольшое. Расскажу, как пройдет. Не терпится, пиздец!»… «Встретимся после десяти, ок»… И улыбка по телефонным проводам. Блять! Ну что я за мудак?! Ставлю следующий случайный трек, без пиздежа, без звонков. Какие, нахуй, звонки?! Мне бы самому позвонить. SMS! Точно! Хватаю со стола телефон. Набираю дрожащими пальцами. Перечитываю раз перед отправкой. «Вань, я объясню» Тишина в ответ. Сжимаю твердые грани до белеющих костяшек. И, вроде, ничего не случилось. Ничего прямо супер криминального. Да и кто он мне? Ну, парень очередной. Ну да, симпатичный, талантливый, не глупый, заботливый. Блять, да что так под ребрами-то давит, пиздец?! Не выдохнуть — не вдохнуть! Мы знакомы-то сколько дней? Три, блять? Четыре? Чего же так хуячит-то? Мы же даже не трахались. Значит, считай и не было ничего. Блять… Один трек сменяется другим. Вижу, как мигает лампочка на пульте, оповещая о входящих звонках. Нахуй. Сил нет совсем. Будто воздух из меня выпустили. Пятиминутная паника уступила место апатии и какой-то необъяснимой усталости. Покурить бы сейчас. На телефон смотрю — ничего. Уже восемнадцать минут. Когда это успело стать таким важным?.. Лучше бы мы в первый день потрахались и разбежались. И не было бы всей этой хуеты. Это я себя так успокаиваю. Пытаюсь. Тру лоб ладонями, жмурюсь. Поднимаю глаза и вижу растерянное лицо Андрея и озадаченное Мирона. В этот момент я вдруг понимаю, что мне глубоко плевать, что подумает обо мне Федоров. Мне даже стало плевать, согласится ли он дать мне интервью в эфире «Засветло». Конечно, подводить Андрея и лишать шанса Славу — не хотелось, но я чувствовал, что на кону сейчас что-то более значимое. Пододвигаю микрофон, дожидаюсь окончания трека, пускаю отбивку и собираюсь сказать то, что кажется самым важным. Надеюсь только, что буду услышан. — Ну что, дорогие слушатели! Вот и пролетели наши с вами три часа хорошей музыки и неуемного веселья, — глотаю жгучий, обреченный сарказм, который всегда меня защищает, даже не пытаюсь сделать голос веселым. — На прощание хотелось бы покаяться: я тут на днях совершил одну непростительную глупость — ненароком обманул одного хорошего человека… Не специально обманул. Просто так получилось. Это было глупо с моей стороны, но не злобно, не с насмешкой… Слышишь?.. — я чуть помолчал, стараясь не встречаться взглядом с теми, кто пристально смотрел на меня из-за стекла. — А теперь мне очень нужно, чтобы этот человек мне поверил и простил, — я перевел дыхание. Слова давались тяжело. Особенно такие. Особенно в прямом эфире. — К чему это я?! — силой воли я постарался вернуть голосу позитивные нотки. — Не допускайте моих ошибок! Не проебитесь! С вами был Ваня Светло и вечернее шоу «Засветло» на РэпРадио! До завтра!