Следуй за мной

Февраль Она вышла из запотевшей от горячей воды душевой кабинки и завернулась в толстый махровый халат. Намотав на волосы полотенце, Андреа ощутила, как боль вгрызается в виски. Дожили. Руки дрожали, а во рту стоял тошнотворный привкус, тогда она еще раз почистила зубы. Взглянув на свое отражение в зеркале, она состроила гримасу. Бледная, опухшая, с красными глазами… — Старушка-алкоголичка, миссис Уолш, — язвительно протянула она. Неужели она могла быть такой слепой? Такой дурой, не заметившей, что ее жизнь рушится на глазах, а прямо под носом ее собственная сестра вытворяет вещи, названия которым она не смогла подобрать, как ни старалась? — Андреа, с тобой все в порядке? — раздался голос мужа, и она вздрогнула. Шейн не переступал порог ее комнаты почти год, а то и больше. Интересно, когда они спали вместе в последний раз? Она не помнила его, ни его запах, ни тело, даже прикосновение руки… вспомнила только когда он дотронулся до нее в кабинете, желая успокоить. Когда они успели стать настолько чужими? Воспоминания нахлынули неожиданно — вот он, совсем еще незнакомый, с копной кудрявых темных волос смотрит на нее, и глаза сияют от восхищения. Ей тогда польстило его внимание, хотя особого впечатления он не произвел. Но это не остановило парня. Шейн упорно звал ее поужинать, в кино, на выставку, отвозил домой после работы, читал ее статьи и смешно морщил лоб, когда чего-то не понимал. И всегда в его глазах она видела свое отражение. Себя — красивой, юной, дерзкой и талантливой. Никто и никогда больше не смотрел на нее так, как человек, ставший потом ее мужем не из великой любви с ее стороны, а скорее от скуки и желания соответствовать общепринятым нормам. Человек, любовь которого она потеряла, так же, как свою красоту и талант. — Входи, Шейн, — собравшись с духом, произнесла она. Муж открыл дверь ее роскошной ванной комнаты и, как ей показалось, с жалостью посмотрел на нее, нервно перебирающую дрожащими от похмелья пальцами ворот халата. — Плохо? — буднично поинтересовался он. — Я бы сказала, хреновей еще не бывало, — пробормотала она, судорожно сглатывая вязкую противную слюну. Сейчас бы ощутить терпкий вкус текилы на языке. Голова перестала бы так болеть, а тело стало бы легким, невесомым, и ей было бы плевать, презирает ее Шейн или ему просто все равно. — Я понимаю, что тебе нелегко, но никто не поможет тебе, только ты сама. Есть клиники… Врачи… Все, что нужно. Ты знаешь, что я заплачу… — начал муж. — Ты слишком добр ко мне, — перебила Андреа, — я вообще удивлена, почему ты все еще здесь. В смысле, не прямо сейчас, а вообще. Ты же мог уйти… я… не заметила бы, честное слово. Я настолько зациклилась, что совсем не понимаю, как не догадалась, что Слай — это подстава. И что Эми и Роуан приложили руку к тому, что произошло. Я же, черт побери, журналистка. Умная, внимательная и догадливая. Как я пропустила такое?! — Не ты одна, — тихо признался Шейн, нервно ероша волосы, — я… мне надо многое тебе рассказать, если ты готова слушать. На самом деле, несмотря на то, что мы с тобой… особо не ладили в последнее время, я никогда всерьез не думал о… разводе. Ни о чем подобном. Но я изменил тебе. Один раз. — Я даже не осуждаю, — хрипло бросила Андреа, — я бы сама себе изменила. Со всеми, до кого смогла бы дотянуться. Обойдя Шейна, прислонившегося плечом к дверному косяку, она на секунду ощутила тепло его тела и терпкий аромат одеколона. Тот самый, которым он пользовался постоянно. Когда они первый раз оказались в одной постели, ее подушка долго хранила этот аромат, даже после стирки. Можжевельник, сандаловое дерево и мускус. Ему невероятно шел этот запах. Присев на оттоманку, стоявшую в изножье кровати, Андреа сказала: — Ты сказал, что мы решим, что делать дальше там, внизу. Я не понимаю. Я думала, что ты просто выставишь меня и Эми. Уж ее так точно… — А я и выставил. Больше ты ее не увидишь, если не захочешь. Ты смотрела на нее так, будто придушишь на месте, — Шейн неожиданно улыбнулся, — напомнила мне тот ужин с Викери и его снобкой-женой. — Когда мы спорили о мигрантах и эта идиотка заявила, что всех, кто не говорит по-английски, стоит выслать в Мексику? — вспомнила Андреа. — А когда я спросила, какой национальности их кухарка и садовник, она сказала, что это совершенно другое дело, и им не обязательно знать язык, чтобы обслуживать их семейку? Боже, я бы точно ее треснула. Вазой с фруктами, нарезанной руками той самой кухарки. — Ты была великолепна, — с удовольствием произнес муж, — Вик потом сказал, что я везунчик, а он вынужден терпеть подобное каждый день. Андреа рассмеялась, почувствовав, как тело немного расслабилось. — Ты и в самом деле сказал Эми уйти? И как она отреагировала? — спросила Андреа. Шейн, немного подумав, сел с ней рядом, вытянув длинные ноги и признался: — Рыдала. Умоляла позволить все объяснить тебе. Но… я сказал, что вряд ли ты захочешь ее слушать. Да и как слова смогут исправить все, что она натворила? Ты простишь ее со временем, я знаю, но сейчас вам лучше побыть на расстоянии. Она, не удержавшись, похлопала его по руке. — Спасибо. Ты все правильно сделал. Так что ты хотел обсудить, кроме моего затянувшегося алкогольного безумия? Шейн долго молчал, уставившись на носки своих туфель, а когда заговорил, его голос звучал пристыженно, словно у маленького мальчика, и ей захотелось немедленно обнять его и утешить, несмотря на то, что сказанные им слова ранили. Лори Граймс. О, она догадывалась, что между ними что-то было, но думала, что дело ограничилось флиртом. Как жестоко она ошиблась! Ребенок. То, чего Шейн хотел больше, чем все деньги мира. Наверное, даже больше, чем ее саму. Что ж. Она проглотит эту горькую пилюлю, она ее заслужила сполна. — То есть ты видел Слай? — Андреа прямо взглянула в его блестевшие от волнения глаза. — Видел. И говорил. Хотя не помню ее лицо толком, она была в тени, но это определенно женщина, примерно твоего возраста, белая, и, судя по выговору, местная. У нее есть помощник, как раз с ним меня и свела твоя сестра, уж не знаю, откуда у нее сведения о Скотти. Я пытался искать и Слай, и его, но… Они как в воду канули. И Джудит тоже. Я… я боюсь, что она мертва, — торопливо говорил Шейн, — лучше бы я оставил ее с Риком или сделал так, как советовала эта женщина — пошел в суд. Что теперь делать, я ума не приложу! — В суд нельзя, — Андреа задумчиво прикусила губу, — ты правильно сделал, что не пошел туда. В полицию тоже идти ни в коем случае не стоит. Я могу попробовать… поднять старые связи, Шейн, но не обещаю, что получится. Прошло много времени. А ты… встречался с Риком… после? Может быть, ему удалось выяснить что-то о пропаже девочки? — Нет, — муж помотал головой, — он знает еще меньше, чем я. В больнице никто ничего не видел. Помнят какую-то блондинку-медсестру и дамочку, которая пришла на прием. Рисовали фотороботы, пробивали по базам — ничего. Как сквозь землю провалились. Андреа немного подумала, прежде чем спросить: — Если ты найдешь Джудит, что с ней будет? Ты оставишь ее себе? Ведь она твоя дочь. — Я не знаю, — прошептал Шейн, — но я точно знаю одно: я не справлюсь без тебя. Как насчет того, чтобы Андреа Харрисон-Уолш вернулась? Сможешь сделать это ради меня? И ради себя, конечно, прежде всего? — Я попытаюсь, Шейн. Не уверена, что получится, но я очень постараюсь, — пообещала она и была вознаграждена светом надежды, озарившим его лицо.

***

Спустя 8 месяцев после исчезновения, февраль Сегодня его дочери исполнилось ровно девять месяцев. Девять месяцев без Лори. И восемь — не зная, что произошло с Джудит и жива ли она вообще. Он остался один наедине с пугающей реальностью и с осознанием собственной беспомощности. Рику Граймсу до этого никогда не приходилось быть кем-то, кто должен был решать все сам, для бытовых вопросов и того, что же делать с детьми, у него была жена. Смерть Лори словно разделила его жизнь на до и после. До — сенатор Граймс, консервативный и осторожный республиканец, чей электорат уважал его за твердые моральные принципы и безупречную репутацию семьянина и политика. После — напуганный молодой отец новорожденной девочки и угрюмого страдающего мальчугана. Если бы не Доун, они все сошли бы с ума в первую неделю жизни без жены и матери. Карл рыдал и отказывался от еды, у Джудит были колики и сыпь от искусственного питания. Рик лез на стену от чувства вины, паники и желания бежать без оглядки куда угодно, лишь бы не слышать тоненький голос Карла, звавшего маму каждую ночь и плач голодного младенца. — Сенатор, к вам пришли, — Доун аккуратно постучала в открытую дверь его кабинета. — Что? Если это Абигейл, то я просил оставить меня в покое, никаких интервью, — сообщил Рик, не отрываясь от документа, который нужно было отредактировать к понедельнику. — Нет, это не журналисты, — голос Доун звенел от волнения, — этот человек… он говорит, что знает, где Джудит. — Что?! — Рик вскочил. — Кто он такой? Он из полиции? — Нет, — Доун замялась, — он… немного странный. Больше похож на бродягу… — Пусть проходит, — Рик нервно оглянулся по сторонам, обозрев свой безукоризненный кабинет с отделкой из светлого дерева, — если он что-то знает, мне плевать, кто он такой. Девушка, вздохнув, ушла и вернулась через минут десять с действительно странным типом, одетым в вытертую кожаную жилетку, мятую клетчатую рубашку, какие-то немыслимые драные на коленках штаны. И вдобавок с охотничьим ножом, висевшим на поясе. — Кто вы, мистер… — начал Рик, вглядываясь в светло-голубые глаза незнакомца, мгновенно пробежавшие по всем окружающим его предметам и вперившиеся в его лицо. — Диксон. Дэрил Диксон, — хриплым голосом представился мужчина. — Откуда вам известно о моей дочери, мистер Диксон? — напрямую спросил Рик, жестом предложив ему сесть на стул. С опаской устроившись на резном стуле из красного дерева, который Лори выбирала специально для кабинета, мужчина сказал: — А про вас все знают, сенатор. Ну и про девочку тоже. — Вы имеете какое-то отношение к исчезновению Джудит? — Рик весь подобрался, ожидая ответа. Презрительно ухмыльнувшись, Дэрил покачал головой. — Знал, что так подумаете, но нет. Мне оно ни к чему. Дети, похищения — маета. Дело такое — мой брат, кажется, видел вашу малявку в день, когда произошло убийство. Не даю стопроцентную гарантию, но версия толковая, стоит проверить. Коли уж копы ничего за столько времени не добились… — Что? Какое еще убийство?! — Рик судорожно сжал кулаки. — И при чем тут Джудит… — В клубе, в Атланте, не читали в газетах? Мелкую вашу украли по заказу, — проговорил Дэрил, — и я знаю, кто это сделал. И скажу, если поможете ее найти. — Ее? — тупо повторил Рик. — Ага, — собеседник кивнул, — Слай. Может, слышали о ней, а может, и нет, но она мне нужна. А у вас достаточно ресурсов, чтобы напасть на след. Детектива нанять, там, еще что… Я могу только зверье выследить, человека не так-то просто. — Я ничего не понимаю, — честно признался Рик, — но хочу разобраться, мистер Диксон. Что еще за Слай и как это связано с моей дочерью? И самый главный вопрос: какова ваша цена? Дэрил несколько минут молчал, прежде чем нехотя сказать: — Мне бабки ни к чему. Брат мой… что видел мелкую, уверен, что Слай ее украла, а в клуб потащилась за своей подругой, которую убили в перестрелке, а потом собрала вещички и исчезла. Дело в том, что Мэрл в тюрьме. Но он не убивал Нигана и его подругу, и Слай может это подтвердить. Кстати, подругу зовут Люсиль и она блондинка, ни о чем не говорит? — Вы намекаете на то, что Слай и Люсиль — те самые женщины из больницы, опознать которых никто не смог и именно они забрали мою дочь? — переспросил Рик с надеждой в голосе. — И вы знаете, где может быть Слай? Дэрил Диксон хмыкнул. — Я не намекаю, сенатор, а говорю, что так оно и было. Так что, вы в деле? — Да, — кивнул Рик, — разумеется, да.