Следуй за мной

Он ни на секунду не сомневался, что найдет Генри. Он жил ради этого, после того, как потерял работу, любимую жену и желание двигаться дальше. Он каждый день думал о том, как снова обнимет мальчика, как скажет сестре, что ее сын жив и в порядке. Ему уже почти восемь, совсем взрослый. А потом, как по волшебству, появилась Доун. Та самая девушка, самая прекрасная на свете девушка. Иезекииль до сих пор чувствовал на своих губах их поцелуй. Но прежде, чем он успел сделать следующий шаг, позвонили из больницы. Одри стало хуже, значительно хуже. И он помчался туда, как и обычно. Словно мало было той боли, что они причинили друг другу! Но теперь, когда она умирает… как он может оставить ее одну. Ее, когда-то любимую им настолько, что сердце сжималось от одной ее улыбки, одного короткого взгляда… Они поженились еще в колледже. До его поступления в Квантико, до серийных убийц и извращенцев, ставших его компанией на долгие годы. До насмешек ее родителей — надо же, какая важная шишка — составитель психологических профилей тех, кому самое место на электрическом стуле. А он все ищет, почему они стали такими, пытается разобраться в хитросплетениях человеческого разума. Сажать их и казнить — вот и вся недолга. Потом были истерики Одри, ее мольбы уйти из ФБР, ее выкидыши и отчаянное, болезненное желание иметь детей. Когда родился Генри, его родной сестре был заказан вход в их дом — как же, она смеет хвастаться своим сынишкой. Да как она вообще может. А потом Одри потребовала развода, и он дал его ей, недоумевая, как они продержались так долго. Она проклинала его за свою разбитую жизнь, за то, что его вечно не было рядом. За то, что он не скорбит по их нерожденным детям так же сильно, как она. — Тебе наплевать, да? Да?! На все наплевать, кроме твоих драгоценных маньяков! Так ты сам маньяк, Из, маньяк, помешанный на тотальном контроле! Боже, да я и шагу ступить не могла, чтобы ты тут же не оказался поблизости! Чертова ищейка! Исчезни! Исчезни из моей жизни! Он переехал в Кадуэлл, бросил работу. Генри исчез, а его сестра Тереза уехала в Австралию с новым мужем, чтобы начать жизнь сначала. Из искренне надеялся, что хотя бы ей это удалось. Одри позвонила ранним утром, спустя год после развода и тихим размеренным голосом сообщила, что умирает. И чтобы он не искал ее. Конечно же он примчался так быстро, как мог. Он любил ее. До сих пор любил. И вот он меряет шагами ее палату. Одри спит, но, как шепнула ему медсестра, сочувственно похлопав по руке, счет пошел на часы. — Из… — свистящий шепот, с трудом вырывающийся из серых губ никак не мог принадлежать женщине, которая всегда была громкой и энергичной. Которая смотрела на него горящими глазами и шептала, что он только ее. Той Одри, что была его жизнью пятнадцать лет. — Я здесь, милая, — он присел на неудобный стол и погладил ее руку. Исхудавшие пальцы напоминали птичью лапку, когда-то шоколадная кожа стала почти серой, черные глаза запали. Совсем ничего не осталось от его жены. — Я умираю, да? Уже пришло время? — Одни с трудом сфокусировала взгляд. — Почему нельзя дать мне обезболивающее? Немного морфия? — Максимальная доза, Одри. Прости, — он судорожно сглотнул, глядя на ее исказившееся от боли лицо. — Это все ты подстроил, негодяй, — сипло сказала Одри, и он замер, поняв, что она дразнит его. Горло тут же перехватило от подступивших слез. — Перестань. Не раскисай. В конце концов, я тебя бросила. Я испортила тебе жизнь, Иезекииль. Ты должен сейчас благодарить святую деву, что я наконец оставлю тебя в покое. — Прекрати, милая. Ничего ты не портила, — пробормотал он, глубоко дыша. — Ты такой великодушный. Мистер умник. Само совершенство, — Одри закашлялась, — вот что я тебе скажу — забудь все, как страшный сон. Не ходи больше на могилу отца, Робби и Джека. И на мою не ходи, понял? Хватит. Возьми от этой жизни то, что не смогли все мы. Джек мог бы, но исчезновение Генри его подкосило окончательно. Не позволяй подобному случиться с тобой, Иззи? Понял? Сделай как Тереза — пошли все к черту и живи дальше. Обещай мне, что попытаешься. Обещаешь? — Хорошо, — он взял ее слабеющую руку в свою, — обещаю, Одри. Он в последний раз пришел на кладбище, когда бывшую жену хоронили. Постоял у ее надгробия, затем положил цветы на могилы отца, брата и зятя. И ушел, не оборачиваясь. Он вернулся в Кадуэлл ранним утром. Кэрол напоила его кофе и как бы между прочим сообщила, что Доун теперь живет совсем рядом. — Привет, Доун, — он репетировал, что ей скажет, когда наконец увидит, но все слова потерялись, когда девушка улыбнулась ему, и в голубых глазах он прочитал радость. И облегчение. — Я не знала, где ты, — тихо сказала Доун, приглашая его в гостиную, — хочешь чай? Он хотел ее, но кивнул. Чай так чай. — Мне нужно было уехать в Атланту, сожалею, что не предупредил. Но все произошло так быстро, я совершенно не подумал, — принялся оправдываться Из, но Доун протестующе взмахнула рукой. — Ты мне ничего не должен. Я волновалась, но ты вернулся, это главное, — просто сказала девушка, садясь рядом с ним и протягивая чашку с блюдцем. — Кэрол знала, где я… И она же сказала, что вы сняли этот дом. Я рад, в мотеле вечно жить нельзя. Как Рик и Карл? Дэрил? — спросил Иезекииль, пригубив ароматный напиток. Бергамот и корица. У Доун отличный вкус. — Карл счастлив, Рик, кажется, влюбился, а Дэрил все так же живет в мотеле, упрямец. Может, я все же уговорю его переехать. Или лучше пусть с ним поговорит Кэрол, ее он послушает, — проговорила Доун. — Кэрол? Почему Кэрол? — проговорил Из и с удивлением заметил, как Доун помрачнела. — Всегда Кэрол… — пробормотала девушка. — Что ты имеешь в виду? — он наконец решился и, отставив чашку, взял ее за руку, ощутив мгновенную вспышку тепла, согревшую его. После больницы и Одри, после всех лет пустоты, ему стало по-настоящему хорошо. Только с ней. С первой минуты, как они встретились глазами. Доун молчала, но не пыталась освободить руку, наоборот, сжала его пальцы так, словно он собирался исчезнуть, если она его отпустит. И как сказать о своей, такой глупой и нелогичной ревности? Тем более, если он ей ничего не обещал… Один поцелуй и танец — вот и все, что было между ними. Но все же он пришел к ней, именно к ней сразу как вернулся. Ей хотелось расспросить, где он был и что делал. Кто он такой, и почему вскружил ей голову в первую же встречу. С ней никогда такого не было раньше. — Доун? — Из улыбнулся. — Мы с Кэрол просто друзья. Она помогла мне, а я ей, когда нам обоим было… непросто. Мы никогда не хотели быть вместе или что-то подобное. Разве стал бы я целовать тебя практически на ее глазах? Это было бы непорядочно, как по отношению к тебе, так и к ней. Что бы ты не думала, я не такой… — Я не думала, — поспешно отозвалась Доун, — просто вы живете в одном доме. Все в городке считают вас мужем и женой, какие еще могут быть варианты? — Логично, — согласился Иезекииль, - но не в этот раз. Между мной и Кэрол ничего нет. И не было никогда. После того, как ты неожиданно появилась в Кадуэлле, у меня на уме только ты… — Правда? — прошептала Доун, глядя на него огромными глазами. Вместо ответа он подтянул ее максимально близко, прижимая к себе и гладя затылок. Он скользнул губами по ее виску и щеке, а затем наконец нашел ее губы, уже приоткрытые в ожидании. Поцелуй длился и длился, нежный и неторопливый, изучающий и отдающий, а затем у него в голове что-то помутилось, когда Доун почему-то оказалась у него на коленях. Они целовались так, словно бежали марафон, она ухитрилась расстегнуть его рубашку, а он стащил с нее платье и изучал ладонями ее плечи и спину, наслаждаясь гладкой горячей кожей и ее глухими стонами. Из понял, что не сможет остановиться, ни на секунду, даже чтобы глотнуть воздуха, пока она движется под ним, такая откровенная в своем возбуждении и ждущая, готовая на все. Последнее, что он помнил, прежде чем они одновременно взорвались, удовлетворив взаимное желание, это ее шепот. Но что она сказала, он забыл в ту же секунду. Она открыла глаза, не понимая, почему за окном уже занимается вечер, и почему ей так зябко. Доун потянулась и осознала, что лежит абсолютно голая на диване в гостиной дома Рика Граймса, Иезекииль обнимает ее сзади, щекоча теплым дыханием шею, тоже голый. А Карла до сих пор нет дома, хотя он должен был появиться около трех. Взглянув на часы, она с ужасом увидела, что уже почти шесть. — Из! — она потрясла его за плечо, судорожно ища на полу свое белье. — Черт, да проснись же! — Что? — он распахнул шоколадные глаза, все еще сонный и не до конца понимающий, где он. — Ты ничего не слышал? Никто не приходил, пока мы… — начала она, краснея. — Нет, а в чем дело? — он встал, с недоумением глядя, как девушка торопливо одевается. — Что-то не так, Доун? — Карл должен был прийти домой пару часов назад, а я… а мы… Боже, как я могла забыть про него. Я… сошла с ума, мог же вернуться Рик… а ты и я здесь, — закрыв лицо руками, она всхлипнула. Вздохнув с облегчением от того, что не он и то, что они неожиданно занялись сексом прямо в гостиной, является причиной ее слез, Иезекииль поспешно надел рубашку и брюки. — Где он должен был быть? Предлагаю пойти сначала туда. Он может быть с отцом? — спросил он. — Не знаю, — Доун продолжала плакать, — он обычно идет утром к Андерсонам, я сама его проводила, потом вернулась сюда, где Рик, я не знаю, он никогда не говорит, куда идет. — Так, — Из положил ладони ей на плечи, слегка встряхнув и глядя прямо в глаза, — ничего страшного еще не произошло. Может быть, они с Роном заигрались и забыли о времени. Или Рик пришел за ним. Карл не малыш, он знает, что нельзя пропадать. Мы сейчас сходим к Андерсонам, а дальше видно будет. Хорошо? Доун кивнула, глубоко дыша и пытаясь взять себя в руки. Они побывали у Джесси, узнав, что Карла забрал мужчина, издалека показавшийся ей Дэрилом. К тому же мальчик сам с ним пошел, поэтому Джесси не подумала, что это может быть незнакомец. Их видел Хершел, как раз вышедший на веранду выкурить трубку. Но они ушли в противоположную от мотеля сторону. Дэрил никогда бы не поступил так. — Я пойду в мотель, может быть, это все же Диксон, но я уверена, что нет, — Доун прикусила губу, — ты можешь еще раз сходить к нам домой? Может быть, Карл вернулся? — Хорошо. Я обойду соседей, может кто-то что-то видел. Не волнуйся. Встретимся позже, — Из хотел погладить ее по щеке, но Доун увернулась, торопливо зашагав прочь. Дома у Граймсов было пусто. «Где же может быть Рик?» — подумал Иезекииль, стараясь не думать о поведении Доун. Не время. Снова исчез ребенок, сколько же можно! И снова здесь, в Кадуэлле. Было над чем задуматься. Он вспомнил, как приехал сюда, очарованный тишиной и спокойствием. Теперь они внезапно показались ему зловещими. Он жил то здесь, то в Атланте и Вашингтоне, когда навещал Одри. А потом, когда познакомился с Кэрол, переехал в городок окончательно, продав квартиру в столице. В ней было слишком тихо и пусто. Меган он нашел по наводке друга Слай, Генри тоже, но в тот момент он не подумал, что это выглядит подозрительно, просто обрадовался хоть какой-то зацепке. А если это была ловушка? Нужно поговорить с Кэрол. — Карл не пришел? — запыхавшаяся Доун с надеждой обвела комнату взглядом, но тут же сникла, когда он отрицательно покачал головой. — Но я нашел сенатора Граймса, он уже идет сюда, — мягко сказал Из, — может быть ты пока присядешь? На тебе лица нет… — Я так виновата, — пробормотала Доун, — я опять пропустила… увлеклась… — О чем ты? — недоуменно нахмурился Из. Она не успела ответить, дверь открылась и появился Рик с хмурым и напряженным лицом, а следом тихо проскользнул съежившийся Карл, избегая смотреть на Доун. Она вскрикнула, бросившись к мальчику и обнимая его изо всех сил. — Где ты был? Мы половину города обежали… Карл, с тобой все в порядке? — Доун внимательно смотрела на ребенка, но тот молчал, смотря в пол. — Рик, может быть ты объяснишь, в чем дело? — Иезекииль скрестил руки на груди. — Где были вы оба? Доун чуть с ума не сошла, да и мы искали вас везде… — Конечно, объясню, еще как, — зло проговорил Граймс, — я только что узнал, что твоя подружка украла мою дочь. Доун, ты знала, что Кэрол — это Слай? Ты что, заодно со всеми этими людьми?! Тихий стук в дверь прервал его гневную тираду. — Карл! А Дэрил решил, что ты в кафе миссис Пелетье, — появившийся Гленн улыбнулся, заметив мальчика, — мы тебя несколько часов ищем… — Так, так, — прошипел Рик, быстрым шагом бросаясь вон из дома. — Папа! — Карл побежал следом. — В чем вообще дело? — недоуменно спросил Гленн.