Другой герой

      В Больничном крыле толпилось много народу. Профессор Макгонагалл отчитывала Финнигана и Грейнджер, чьё лицо напоминало морду кошки, пока мадам Помфри отпаивала её зельем. Снейп, пребывающий в состоянии крайнего бешенства, занимался диагностированием Миллисенты, Крэбба и Гойла, пока их друзья стояли рядом и с тревогой поглядывали на них, забыв про свои маски вселенского презрения. Староста Гриффиндора отчитывал младшего брата. Впервые в жизни близнецы Уизли были солидарны с Перси и объясняли вместе с ним всю тупость поступка Рональда. Только Джинни стояла около входа и с широко распахнутыми глазами наблюдала за происходящим. — А теперь, будьте добры, рассказывайте всё подробно, — прошипел зельевар, гневно глядя на гриффиндорцев. — Зачем вы сварили Оборотное зелье, ингредиенты для которого стащили у меня, и проникли в гостиную? — Мы хотели узнать, кто является Наследником Слизерина, — тихо ответил Симус. — Узнали? — саркастически произнёс Северус. Он помотал головой. — Из-за вашей, — Снейп посмотрел на трёх второкурсников Гриффиндора, — самоуверенности пострадало трое моих студентов и Грейнджер! Вы хоть понимаете, что ваш поступок мог привести к летальному исходу?! Нельзя варить зелья в подобных условиях и снимать с одежды волосы! И ещё нападение на студентов! — шипел он. Гермиона чуть не плакала. Симус был бледным. Рональд покраснел. — Минус триста очков за нападение! Минус сто очков за варку опасного зелья и проникновение в гостиную Слизерина! Отработки у Филча до конца года, а также вы лишаетесь права посещать матчи по квиддичу и выступать за сборную своего факультета! А со следующего года вам будет запрещено посещать Хогсмит! И радуйтесь, что вас не исключили…       После слов зельевара настала тишина. Гермиона плакала. Рон был зол. Симус сидел бледным. Перси и близнецы зло поглядывали на второкурсников. Крэбб, Гойл и Милли пришли в себя и пытались понять, что происходит. Остальные Слизеринцы с некоторым восхищением смотрели на декана. — Северус, это уже слишком, — попыталась вразумить коллегу Макгонагалл. — А нападать на однокурсников таким образом не слишком?! — рыкнул Снейп. — За подобное они по идее должны вылететь из школы…       Пока два декана спорили о судьбе трёх гриффиндорцев, Поттер обратил внимание на Джинни, которая имела весьма болезненный вид. — Ребят, я сейчас, — тихо произнёс Гарри друзьям, которые с интересом наблюдали за баталией преподавателей и даже не услышали слов соседа по спальне.       Слизеринец хмыкнул и подошёл к младшей Уизли, которая ещё больше занервничала, когда он приблизился. — Привет, — чуть слышно проговорила она. — Привет, — кивнул Поттер. — Гарри, прости за Рона, — несколько смущённо произнесла Джинни, мельком посмотрев на брата. — Мне стыдно за него. — Нашла за кого стыдиться, — хмыкнул Гарри, но тут же нахмурился. — С тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросил он.       Джинни прикусила губу. Её до сих пор мучили провалы в памяти, которые, по её подозрению, возникали из-за того, что она писала в дневнике Тома. — Тебя что-то тревожит? — внимательно взглянул на неё Поттер. Младшая Уизли отвела взгляд, теребя рукав мантии. — Джинни? — Я не могу сказать, — тихо произнесла девочка. — Не могу, — она нервно передёрнула плечами. — Он будет недоволен. И мне страшно… — Уизли запнулась и с опаской посмотрела по сторонам. — Может, всё-таки расскажешь? — сиплым от волнения голосом спросил Поттер.       Девочка с опаской на него посмотрела и отвернулась. — Мне страшно, Гарри, — приглушённо произнесла она. — Перебори себя, — тихо произнёс Поттер. — Если хочешь, то мы можем поговорить в другом месте…       Джинни и Гарри пришли в пустой класс. Гриффиндорка к тому времени немного успокоилась и теперь с любопытством рассматривала запыленное помещение. Слизеринец заклинанием очистил парту и уселся на неё, так как скрипучие стулья не внушали ему доверия. Уизли, чуть погодя, пристроилась рядом. — Летом среди учебников я нашла вот это, — произнесла она, протягивая старую тетрадку, которую достала из школьной сумки. Гарри быстро пролистал её, отметив для себя имя и дату. — Тут больше ничего нет, — заметил он. — Он заколдован, — пояснила Джинни. — Ты пишешь в нём, затем чернила исчезают, а через пару секунд появляется ответ от Тома.       Гарри поверил гриффиндорке и подозрительно глянул на дневник. — Но тебя не только это беспокоит, — заметил Поттер. Джинни напряглась и ответила. — У меня появились провалы в памяти, — приглушённо произнесла она. — Я не помню, что делала и где была в Хэллоуин. Я забыла, как оказалась поблизости от того места, где нашли Колина Криви.       Гарри примерно минуту вглядывался в изнеможенное, бледное лицо первокурсницы, под глазами которой были тёмно-фиолетовые, почти чёрные, круги. — Ты не против, если я заберу эту тетрадку? — поинтересовался он. Джинни испуганно на него посмотрела. — Что ты задумал?       Поттер лишь хитро улыбнулся.

***

      Поттер вернулся в замок вполне довольным. Шеша прокусила тот дневник, из которого сначала вырвался страшный душераздирающий вопль, а затем потекли черные чернила, которые чем-то напомнили слизеринцу кровь. — Гарри, тебя где носило? — налетел на него Нотт. — До завтрака осталось минут пятнадцать! — Тогда почему все ещё здесь? — ухмыльнулся Поттер, весело глядя на друзей. — Ты чего такой довольный? — подозрительно спросил Малфой. — Гриффиндорцев выбили из межфакультетского соревнования, а троих из них наказали не только до конца года, — с ухмылкой произнёс Поттер. — Чем не причина для радости?       Ребята отправились в Большой зал в приподнятом настроении. Действительно, чего им грустить. Крэбб и Гойл в порядке и идут рядом с ними. А Снейп влепил гриффиндорцам такое наказание, что месть была бы уже лишней.       Погода в этот день выдалась на радость ясная, а за ночь земля покрылась слоем белого снега. А по мере того, как поезд всё дальше отъезжал от Хогсмита, становилось ясно, что зима вступила в свои права не только в Шотландии.       На перроне Гарри и Драко встречали Нарцисса и Люциус. Они сдержанно поприветствовали второкурсников и трансгрессировали вместе с ними и их вещами.       Поттер в этот раз чувствовал какую-то непонятную отчуждённость. А оставшись наедине, он пытался понять, что с ним происходит. Учебная дуэль, проникновение в гостиную Слизерина, история с дневником Тома Реддла… Всё это, оказывается, подействовало на него. Особенно его волновало то, что он не мог понять, почему не испытал жалости, когда Уизли мог серьёзно пострадать.       Отвлечься от самокопания Гарри не получилось, так как стоило ему закрыть глаза, то в воспоминаниях вновь и вновь всплывал тот день, когда он чуть не попал под машину. Поттер, придя к выводу, что уснуть у него не получится, спустился в гостиную, где уютно потрескивал камин. Расположившись на диване, слизеринец стал бездумно смотреть на языки пламени, которые изгибались в причудливом танце. — Гарри? — послышался шелестящий голос Нарциссы. Поттер вздрогнул. — Почему ты не спишь? — Не могу уснуть, — приглушённо ответил он.       Женщина стремительно пересекла комнату и присела рядом со слизеринцем. — Что-то случилось? — поинтересовалась она. — Я ещё сам не решил, — произнёс он. — Просто это полугодие выдалось весьма напряжённым, — Поттер чуть помолчал и продолжил. — Локонс организовал Дуэльный клуб и поставил меня в пару к Рону Уизли. В общем, я так приложил гриффиндорца, что тот отлетел на несколько метров, сделав кувырки в воздухе, и рухнул на помост. И я не почувствовал к нему жалости. Даже когда он застонал.       Повисло молчание. Нарцисса несколько минут обдумывала признание Поттера и заговорила. — А к тебе когда-нибудь испытывали жалость? — Сколько себя помню, то ни разу, — пожал плечами Гарри. — А что? — Тебя никогда не жалели, вот поэтому, ты, наверное, и не можешь делать того же по отношению к другим. Особенно, если кто-то испытывает боль. Ты, скорее всего, считаешь, что раз ты смог терпеть физическую и моральную боль с минимальным проявлением эмоций на протяжении десяти лет, то и другие могут потерпеть это каких-то несколько жалких минут, — пояснила она. Гарри нахмурился, обдумывая слова Нарциссы, а та воспользовалась моментом и крепко прижала к себе слизеринца.