***
Гарри с опаской покосился на картину, которая была занавешена плотной тканью, и последовал за Сириусом. Коридор был довольно просторным, но мрачным и каким-то холодным. Прикрепленные к стенам факелы, которые были зажжены все до одного, не добавляли тепла и уюта этому негостеприимному тёмному дому. — Миленько и со вкусом, — фыркнул Гарри, заметив вешалку из отрубленных голов эльфов. — А самое главное, что очень хозяйственные у тебя предки. Оттяпанную ногу тролля превратили в подставку для зонтов, а вешалка из домовиков… — Надо бы всё это выкинуть к чёртовой матери, — хмыкнул Блэк. Он не питал особой трепетной любви к вещам своей семьи. Комната, которую Сириус предоставил крестнику, поразила Гарри своей роскошью: мебель из красного дерева с позолоченным декором, камин из белого мрамора… — Располагайся и спускайся на кухню. Кикимер тебя проводит, — произнёс Блэк. Ворчащий себе под нос старый домовик не вызвал у Гарри особого интереса, а вот некая Нимфадора Тонкс, которая гостила у Сириуса вместе с матерью и отцом, вызвала у него любопытство тем, что она могла менять свою внешность по желанию. Ужин прошёл в довольно приподнятой атмосфере. Сириус и Римус рассказывали о своих школьных годах, чем заставляли Гарри ехидно улыбаться, а Тонксов смеяться. Поттер же не ожидал, что Андромеда, которая ему при первой и последующей встречах казалась спокойной и серьезной, могла веселиться. А вот её муж был намного более свободен в общении, но тут, наверное, сказывалось то, что он был маглорожденным, а не чистокровным представителем семьи, которая с детства вбивала в голову отпрысков правило «на лице ноль эмоций». — Сириус, а можно я завтра к Дафне Гринграсс отправлюсь на пару дней? — осторожно спросил Поттер после ужина, воспользовавшись тем, что Люпин разговаривает с Тонксом, а Андромеда что-то втолковывает дочери. — А ты ничего не хочешь мне рассказать? — произнес Блэк, хитро улыбнувшись. Слизеринец чуть смутился. — Мы с ней вроде как встречаемся, — напряженно произнёс студент. — Ладно, воспользуйся камином. Но жду подробностей. Поттер был доволен, что крёстный позволил ему отправиться к Дафне, которая пригласила его в гости буквально дня за три до начала каникул.***
Гарри, разобравшись с подарками и позавтракав, быстро собрал некоторые вещи в школьную сумку и, воспользовавшись инструкциями Блэка, при помощи камина переместился в дом Гринграссов. Оказался он в просторной светлой комнате, которая, судя по всему, служила гостиной. Мягкие диваны, кресла и прочие предметы интерьера напоминали об эпохе Эдуарда седьмого*. — Здравствуйте, мистер Поттер, — произнёс полноватый мужчина, одетый в дорогую чёрную мантию, с первыми залысинами в светлых волосах. — Рад с вами познакомиться, — он цепким взглядом серых глаз посмотрел на слизеринца. — Здравствуйте, — кивнул напряженный Поттер. — Я тоже рад, — он мельком взглянул на Дафну, стоящую в стороне вместе со своей младшей сестрой, Асторией. Младшая Гринграсс, как отметил Поттер, цветом волос пошла в отца. — Что же, общайтесь. Не буду вам мешать. Девочки, покажите гостю комнату, — велел он. — А то я уже опаздываю. Как только мужчина ушёл, напряжение чуть спало. Девочки поприветствовали Гарри и предложили осмотреть дом. Поттер возражать не стал. Во время импровизированной экскурсии Гарри заметил, что все помещения были обставлены в духе начала двадцатого века. После сестры проводили его в комнату, которая располагалась напротив их спален. Весь день трое слизеринцев провели в саду, который прилегал к поместью. Во время прогулки по узким дорожкам Поттер с интересом слушал рассказы Дафны и Астории о том, как они вместе проводили время до того, как поступили в Хогвартс. Но за ужином вся непринуждённость и беззаботность исчезли. По крайней мере, так показалось Гарри. Он постоянно ловил на себе оценивающие и расчётливые взгляды мистера Гринграсса. У подростка появилось стойкое ощущение, что этому мужчине от него что-то надо. Но что? После трапезы отец сестёр, извинившись перед гостем, пригласил дочь к себе в кабинет, чтобы обсудить оценки, а Астория отправилась в библиотеку для того, чтобы начать делать уроки. Она звала с собой и Гарри, но он отказался, сказав, что хочет дочитать книгу, которую ему посоветовал профессор Люпин. И младшая Гринграсс не стала настаивать. Гарри уже подошёл к лестнице, когда заметил, что через приоткрытую дверь, которая ведёт в кабинет мистера Гринграсса, льется тусклый жёлтый свет. И из той комнаты доносились голоса Дафны и её отца. Не в правилах Поттера подслушивать чужие разговоры, но будто чья-то рука подтолкнула его к той двери. С каждым шагом голоса звучали всё отчётливей. Гарри остановился так, чтобы его не увидели, и стал прислушиваться. — Ты выполнила план, и потому я очень доволен тобой, дочка, — раздался спокойный голос мистера Гринграсса. — Всё даже лучше, чем я ожидал. Он действительно будет очень хорошим мужем для тебя. А его состояние и влияние только ещё больше пойдут на пользу нашей семьи. — Я рада, что смогла тебе угодить, — тихо проговорила Дафна. Она ещё что-то сказала, но Поттер уже не услышал. Его использовали. Всё это было игрой. Игрой, в которой он был… А кем он был? Судя по всему, кошельком. Гарри не помнил, как добрался до гостевой комнаты, не помнил, как опустился на кровать… Он запомнил лишь такой знакомый свет фар. Утром Гарри почувствовал себя опустошенным и неживым. За завтраком он соврал Гринграссам, что с ним связался крёстный и срочно попросил вернуться. Ему было всё равно, поверили ему или нет, но после трапезы слизеринец вернулся на Гриммо. Поручив свои вещи Кикимеру, Гарри, не обращая внимания на оклик Сириуса, которого встретил на лестнице, прошёл в спальню и заперся в ней. Озадаченный и удивленный ранним появлением подростка Блэк спустился-таки на кухню, где уже завтракали Тонксы и Римус. — Что это с тобой? — поинтересовался Люпин, заметив обескураженное лицо лучшего друга. — Да Гарри рано вернулся от Гринграссов, — пояснил озадаченный Блэк. — Пронёсся мимо меня, не сказав ничего. Дверью только хлопнул. — Может, с Дафной поссорился? — предположила Тонкс, которая, как и остальные, была в курсе, что Поттер встречается со старшей из сестер Гринграсс. — Может, — вынужденно согласился Блэк. А Гарри тем временем лежал на кровати и бездумно пялился в потолок. У него было мерзко на душе. Дафна его использовала. Встречалась с ним из-за выгоды, о которой так мечтательно разглагольствовал её папаша. Он вновь почувствовал, что какую-то его часть просто уничтожили. Уничтожили без сожаления. Такое уничтожение нельзя сравнивать уничтожением Дурслей по отношению к нему. Это было намного более жестоко. Намного более жестоко потому, что ставка здесь была сделана на такие чувства, как первая влюбленность и первая любовь.