Другой герой

      Небольшая уютная гостиная была отделана в красно-золотистых тонах. В камине потрескивал огонь, а за окном медленно падал снег. Живая ель была уже наряжена к рождеству. Но вот настроение в доме царило не праздничное. — Бродяга, — вздохнул Джеймс Поттер, взлохматив свои и без того взъерошенные чёрные волосы, — прости, что долго скрывали это, но… — он виновато посмотрел на лучшего друга, который лишь вопросительно приподнял бровь. — Сириус, — мягко проговорила Лили, забирая младенца из рук мужа, — ты прости нас за то, что мы скрывали это так долго… В общем, за несколько месяцев до рождения Гарри нас с Джеймсом вызвал к себе Дамблдор, чтобы сообщить неприятную новость. — Какую именно новость? — нахмурился Блэк, поняв, что разговор будет серьезный. — Это как-то связано с тем, что вы начали скрываться? — Да, — кивнул Поттер. — Дело в том, что мы прячемся из-за пророчества. — Из-за пророчества? — скептически переспросил Сириус. — Вы серьёзно? — Вполне, — кивнула Лили, укачивая сына. —       Тот-Кого-Нельзя-Называть охотится за нами из-за пророчества. Вот почему Дамблдор настоял на том, чтобы нас укрыть. — А о чём говорится в этом пророчестве? — настороженно проговорил Блэк, уже жалея, что сам не стал Хранителем Поттеров. Он, как никто знал, что если в пророчество поверят, то… — Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца… — горько усмехнулся Джеймс. — Я его наизусть выучил. Убил бы того, кто растрепал об этом этой мрази. — Почему вы раньше не сказали? — возмущённо спросил Блэк. — Хотя не отвечайте… Дамблдор? Да. — Да, — вздохнула Лили. — Если бы я знал все обстоятельства, то не позволил бы Дамблдору настаивать на кандидатуре Питера, — мрачно произнёс Бродяга. — А теперь уже поздно что-то менять…       Поттер тяжело опустился на диван и запустил пальцы в волосы. Он был готов рычать от переполнявших его чувств. Его жизнь пошла под откос из-за какого-то пророчества и того, кто поверил в него. — Гарри? — осторожно позвала слизеринца Андромеда. Поттер вздрогнул и посмотрел на взрослых, которые ждали его реакции. — Не знаю, кто всю эту историю заварил и стал строить планы. Дамблдор, Воландеморт или сразу оба… Мне всё равно. Но скажу примерно то, — хриплым низким голосом произнес Поттер, — что сказал однажды друзьям. Пусть все идут нахрен со своими планами касательно моей персоны. — Как это не по-геройски, — ухмыльнулся Люциус, заработав укоризненный взгляд жены. — Все претензии не ко мне, — фыркнул Гарри, — а к тем, кто отправил меня к Дурслям, которые, в конце концов, напрочь отбили желание лезть в самое пекло. Кстати, Сириус, это правда, что Дамблдор настоял на Питере? — Правда, — вздохнул Блэк, который год ругая себя за то, что даже не попытался тогда отговорить директора. Если бы он знал на тот момент о пророчестве, то неприменно бы возразил Дамблдору… — А теперь, когда с этим более менее разобрались, то перейдем к другой теме разговора, — вступил в разговор мистер Пруэтт, который до этого хранил молчание. — Мистер Поттер, Сириус рассказал нам, что вы в одном из писем упоминали о том, что можете рассказать полезную информацию о Воландеморте.       Гарри, думавший о пророчестве, тряхнул головой и подавил вздох. — Во все тайны мадридского двора не стану вас посвещать, так как в этой истории замешан не только я, но кое-что расскажу, — медленно проговорил слизеринец, откидываясь на спинку дивана. Он на миг прикрыл глаза, а затем продолжил. — Однажды в мои руки попал дневник, который где-то полвека назад принадлежал некоему студенту Хогвартса Тому Марволо Реддлу. Первое имя и фамилия ничем не примечательны, но имя Марволо… Это имя некогда принадлежало одному из последних представителей Мраксов, потомков самого Салазара Слизерина. — Но семья Мраксов выродилась, — заметила Андромеда. — Не совсем, — чуть улыбнулся Поттер. Он достал палочку и взмахнул её. В воздухе появились буквы, которые сложились в имя владельца дневника. Ещё один взмах. Буквы переместились, образовав слово «Лорд Воландеморт».

***

      Гарри вернулся в Хогвартс в отвратительном настроении. Несмотря на то, что крестный и остальные не собирались втягивать его в дела с Воландемортом, на душе всё равно было отвратительно. Дурацкое пророчество. Дамблдор. Родители и их друзья. Его просто поразили наивность и доверие двадцатилетних людей по отношению к кому бы то ни было. Вот как так можно? Доверять свою жизнь, свою семью какому-то другому! Это же верх глупости, помноженной на идиотизм!       Отвлечься от мрачных и невеселых мыслей Поттеру помогли уроки, друзья, Флёр, а также подготовка к последнему испытанию, которое пока неизвестно в чём заключалось. Но по ночам слизеринец по-прежнему вспоминал пасхальные каникулы. Ему до сих пор не верилось, что родители так поступили… Как они могли доверить самое ценное, по сути, совершенно постороннему человеку? Как? Гарри бы и в голову не пришло доверить свою жизнь и семью кому бы то ни было. Ни бывшему директору школы, в которой он учился. Ни главе организации, в которой он состоит. И дело здесь не в уважении и прочем. Дело тут в инстинкте. Инстинкте не доверять никому. Особенно в такое неспокойное время. — Мистер Поттер, задержитесь, — велел Снейп, когда все начали покидать класс. Гарри кивнул друзьям и развернулся в сторону декана, вопросительно посмотрев на него. Но тот молчал до тех пор, пока дверь за последним учеников не закрылась. — Во что вы играете, мистер Поттер? — вкрадчиво спросил он. — Я не понимаю, о чём вы, — спокойно проговорил студент. — Не стройте из себя дурака, — прошипел декан. — Почему вы постоянно вызываете недовольство директора? — Вызываю недовольство директора? — переспросил он и холодно произнёс. — Странно, мне казалось, что это я должен быть им не доволен. — Что вы несете, Поттер? — вскипел Снейп. — Неужели вы забыли? — хрипло проговорил Поттер. — Неужели вы забыли, как он вёл себя после той статьи мисс Скитер? — холодно проговорил Гарри. — Он хотел меня вернуть к Дурслям, несмотря ни на что. Он обвинил меня во лжи. А помните свою реакцию на то, когда лично увидели мои шрамы? — У меня были причины на подобную реакцию. И я не обязан с вами это обсуждать, — сверкнул глазами Северус, на которого в детстве не раз поднимал руку отец, почти никогда не расстающийся с бутылкой спиртного. Он просто тогда не мог отреагировать по другому, так как прекрасно знал, что такое домашнее насилие. Но позже Дамблдор с ним поговорил об этом, заявив, что подобное является частью плана… Снейпу ничего не оставалось делать, как принять это, так как директору он обязан был очень и очень многим. И именно поэтому Северус ещё в девяносто втором также дословно рассказал историю, которую поведали ему слизеринцы в тот день, когда на кошку Филча было совершено нападение. — Вот и я не обязан играть по чьим-то правилам, — сухо произнёс Поттер. — Я могу идти? Не хочу опаздывать на урок…       Гарри был не в духе аж до самого конца дня. Только во время свидания с Делакур он чуть взбодрился. Девушка заставила отвлечься хотя бы на время от всего, в том числе и от разговора с деканом. И слизеринец был ей за это искренне благодарен.