***
Встреча с Поттером в поезде произвела разительную перемену в настроении Драко. «Как же низко пал Поттер. Думал, что я не узнаю его? Что я позволю ему услышать правду? Придурок». На улице было темно. Света, исходившего из кончика волшебной палочки едва ли хватало, чтобы осветить дорогу, скрытую лесной гущей. Из-за стычки с Поттером Драко опоздал на последнюю повозку, ждать его, естественно, никто не собирался. «В отличии от Поттера. Его уж точно встретят». Хмыкнув, парень побрел по пустынной дороге, следуя за свежими следами от колес. Раньше Драко всегда проезжал здесь в карете, и сейчас в первый раз заметил, как далеко до школы от станции в Хогсмиде. Наконец он с облегчением увидел высокие каменные столбы по обе стороны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. Он замерз, проголодался, и ему не терпелось поскорее уснуть, пока боль снова не завладела его разумом. Но когда он протянул руку и толкнул ворота, оказалось, что они заперты. Вдали, у подножия замка, показался раскачивающийся фонарь. Драко выдохнул и посмотрел наверх, откуда хорошо было видно острые шпили замка. При всей своей надменности и упрямству, Драко был привязан к Хогвартсу, почти как к родному дому. Он с легкостью мог вспомнить все счастливые дни, проведенные в стенах школы и, едва ли мог найти подобные воспоминания в своей голове о Малфой-Мэноре. Драко заметил, что мерцающий желтый огонек был в футах десяти от него и поднял руку вверх, чтобы его могли увидеть. Еще через пару секунд перед ним стоял человек, в котором при свете фонаря он с раздражением узнал Северуса Снейпа. — Ну-ну, — хмыкнул профессор, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. — Очень мило, что Вы наконец-то соизволили явиться, Драко. Скажите «спасибо», что это я, а не какой-нибудь троль или инфернал. Их сейчас здесь полно. — Я не просил мне помогать. — Да, но Ваша мать просила, — твердо ответил Снейп. — Я скажу директору, что Вы заблудились. — И он поверит? — Конечно же, нет, — голос мужчины был спокоен. — Это не Ваша забота. Снейп повернулся, качнув фонарем, и Драко на мгновение смог увидеть его лицо: крючковатый нос, синяки под глазами и длинные сальные черные волосы. Наверное, целую минуту Снейп ничего не говорил. Драко чувствовал, как его захлестывают волны ненависти, такой сильной, что казалось невероятным, как это мужчина не замечает ее жара. — Выпейте зелье, — он протянул парню маленький пузырек с жидкостью синего цвета. — Не каждый волшебник в состоянии вынести такую боль. Он указал на левое предплечье. Метка. — Так будет всегда? — Нет, — Снейп посмотрел на него взглядом, которого парень прежде не видел. — Только пока Вы противитесь, Драко. Когда смирение настигнет Вашу душу — боль утихнет, но, вероятно, Вы потеряете прежнего себя. Драко промолчал, хотя у него было такое чувство, словно его сейчас разорвет на куски. Он залпом опустошил пузырек. Казалось, что жидкость обожгла его горло и внутренности аж до кончиков пальцев. — Гадость. Снейп внимательно наблюдал, но решил обойтись без комментариев. Наконец они подошли к ступеням у входа в замок. Огромные дубовые двери распахнулись, пропуская их в просторный, вымощенный каменными плитами вестибюль, и стали слышны смех, разговоры, звон тарелок и бокалов из раскрытых дверей Большого зала. «Черт!» Но Снейп как будто прочитал мысли парня. Он сказал: — Просто идите вперед. Драко повернулся и шагнул прямо в широко раскрытые двери. Большой зал с четырьмя длинными факультетскими столами и преподавательским столом на возвышении был, как обычно, украшен парящими в воздухе свечами, в свете которых тарелки на столах сверкали и переливались. Но у Драко все расплывалось в глазах, и он видел только какое-то неясное мерцание. Он заметил Забини с левой стороны стола и рванул вперед. — Где ты был? — спросил Блейз, выпучив на него глаза, как и ближайшие соседи по столу. — Не важно. Драко заметил, что несколько гриффиндорцев уставились на него с недовольными лицами, среди них была Грейнджер. Её взгляд был другим. «Подозрителым?» — Но… — сказала Пэнси. — Не сейчас, Паркинсон, — мрачным и многозначительным тоном произнес Драко. Разговоры и смех в зале почти мгновенно стихли. Дамблдор за преподавательским столом поднялся на ноги. — Самого доброго вам вечера! — директор с широкой улыбкой раскинул руки, как будто хотел обнять всю школу. Драко слушал речь Дамблдора без особого интереса. Вникать в организационные вопросы он не хотел, единственное, что привлекло внимание парня — назначение Снейпа на пост преподавателя защиты от Тёмных искусств. Он, пожалуй, единственный, кто одарил зал аплодисментами. — Поздравляю, — его слова вызвали удивление и потрясение у всех присутствующих. Он заметил на себе яростный взгляд Поттера и ухмыльнулся. — Далее… Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волан-де-Морт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы, — при этих словах Дамблдора молчание сделалось натянутым, как струна. — Я надеюсь, что среди нас каждый ценит свою жизнь и жизни других, искренне желает мира и помнит, что смерть танцует в тени каждого из нас и только мы сами решаем, какую часть своей души открыть. От это зависит то, каким человеком вы будете. Лично я верю, что вы все станете хорошими людьми и выдающимися волшебниками! Голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся. — Но сейчас вас ждут уютные, теплые постели, какие только можно пожелать, и главная ваша задача на данный момент — хорошенько выспаться перед завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи! Пока!» Как всегда, с грохотом начали отодвигаться скамьи, сотни учеников потянулись из Большого зала по своим спальням. Драко не спешил — ему совсем не хотелось идти в общей толпе слизеринцев, где на него будут таращиться все, кому не лень. Пока Паркинсон показывала Дафне новый браслет, Драко ринулся вперед, сливаясь с толпой шумных гриффиндорцев. Драко поднимался по длинной лестнице, ведущей в спальни старост. Он всячески пытался снять с себя обязанности, возложенные Макгонагалл без его согласия, но профессор была непреклонна. Это раздражало. «Я оставила стопку бумаг на столе в гостиной старост. Внимательно изучите свои обязанности, мистер Малфой. Школа рассчитывает на Вас…» — Мне плевать на Хогвартс, — буркнул Драко и пнул ногой дверь, но она не открылась. «Пароль. Я не знаю чертов пароль!» — «Идти до конца — надежды зелёное пламя, — голос позади парня заставил его повернуться. — Порой нам вдруг повезёт, и ларчик откроется просто». Дверь отворилась, будто приглашая старост зайти внутрь благородных покоев. — Макгонагалл придумала пароль, позаимствовав несколько строк из гимна Слизерина и Гриффиндора, — сказала Гермиона. — Она решила, что это должно как-то укрепить командный дух. — Мы — не команда, Грейнджер, — ядовито ответил парень. Он даже не взглянул на девушку и быстрым шагом направился по коридору. Гермиона последовала за ним, борясь с желанием сбежать. «Школа рассчитывает на Вас, мисс Грейнджер» — слова, сказанные Макгонагалл, слишком сильно давили на неё. Она не могла отступить. — Я показала дорогу новичкам, Малфой. Завтра твоя очередь. Нужно заполнить таблицу, сделать опрос и раздать бланки… — Даже не надейся, что я буду следовать твоим указаниям, Грейнджер. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вышвырнуть тебя куда-подальше. «В окно…» — У тебя есть обязанности! «Или сбросить с башни…» — Заткнись. — Нет. Драко хватило пары секунд, чтобы оказаться рядом с девушкой. — Нет? — его глаза горели. «Такой контраст с его бледным лицом. Как он всё еще жив?» — Если ты не собирался выполнять обязанности старосты, то зачем соглашался? — её вопрос заставил парня отступить. Мог ли он сказать ей правду? Он мог бы стать плохим сыном? «Отец заставил меня». — Я хотел получить отдельную спальню. — И это все? — Хочешь знать зачем? — он усмехнулся и отступил назад. — Паркинсон нравится наедине. Она бывает громкой. — Что? — она изумлённо уставилась на него. — Ты… — Я иду спать, — Драко поднялся по лестнице, ведущей в его спальню с видом собственного превосходства. У самой двери он обернулся и сказал: — Больше не лезь ко мне, Грейнджер. Я собираюсь не замечать тебя, поэтому, будь добра, сиди тихо. — ИДИ К ЧЕРТУ, МАЛФОЙ! — слишком громко прокричала девушка. Она что, пыталась его разозлить? Дура. — Я был там, — он пнул ногой дверь и зашёл в спальню. — И мне не понравилось. Гермиона выдохнула. Она потеряла свою уверенность в том, что сможет мирно существовать с Малфоем. Всё в его действиях и словах говорило об обратном. «Сколько колких слов в его словаре? Как сильно они могут ранить?» Гермиона взяла несколько книг и последовала в свою спальню в надежде, что происходящее лишь сон.***
На следующее утро Гермиона встретилась с Гарри и Роном до завтрака в Большом зале. Поттер, надеясь, что Гермиона поддержит его теорию, поторопился рассказать о том, что подслушал в поезде. — Но он же явно просто выпендривался перед Паркинсон, правда? — встрял Рон, прежде чем Гермиона успела что-нибудь сказать. — Ну-у, — неуверенно протянула девушка, — Не знаю… Вообще-то похоже на Малфоя — пытаться придать себе больше важности, чем есть на самом деле… Но выдумать такое… Потолок в Большом зале был безмятежно голубого цвета с легкими штрихами облачков, как и квадратики неба, видневшиеся в высоких окнах с частым переплетом. Гермиона положила в тарелку немного овсянки и взяла яблоко, которое едва не упустила, встретившись взглядом с Малфоем. Она не стала говорить друзьям о вчерашней стычке со слизеринцем. — Он не доставал тебя, Гермиона? — спросил Рон, целиком заглатывая яичницу-глазунью. — Пусть только попробует тебя тронуть… Я оторву его белобрысую башку! — Не стоит, — Гермиона улыбнулась. — Я могу постоять за себя, Рон, но спасибо за беспокойство. После завтрака все остались на местах, дожидаясь, пока к ним подойдет профессор МакГонагалл. В этом году раздача персональных расписаний несколько усложнилась, так как профессор МакГонагалл должна была вначале удостовериться, что все получили нужное количество баллов за СОВ и могут продолжать занятия по выбранным предметам для подготовки к ЖАБА. Гермиона мгновенно получила разрешение продолжать курс по заклинаниям, защите от Темных искусств, трансфигурации, травологии, нумерологии, древним рунам и зельеварению и тут же унеслась на первый урок древних рун. Она немного переживала, но предмет оказался интересным. Перед занятием Гермиона побывала у Макгонагалл, чтобы узнать расписание Малфоя, которое, к счастью, не совпадало с ее планами. Следующим уроком в расписании стояла защита от Тёмных искусств. Гермиона решила подождать друзей возле кабинета, удерживая в руках стопку книг. — Нам столько назадавали по рунам, — сказала она с тревогой, когда Гарри и Рон подошли к ней. — Письменную работу на пятнадцать дюймов, два перевода, и еще все вот это нужно прочитать к среде! — Кошмар, — зевнул Рон. — Подожди, — обиженно огрызнулась девушка. — Спорим, Снейп нам тоже кучу домашних заданий накидает! Не успела она договорить, как дверь отворилась, и из классной комнаты вышел Снейп — изжелта-бледное лицо, как всегда, обрамлено сальными черными волосами. Толпа перед дверью моментально затихла. — В класс! — приказал профессор. Перешагнув порог, Гермиона осмотрелась. На всем уже был виден отпечаток личности Снейпа. В комнате было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие картины. — Я не велел вам достать учебники, — сказал профессор, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола. Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учебника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку и затолкала ее под стул. — Пока что просто послушайте меня. И попрошу не отвлекаться. Только ученики умолкли, как дверь в класс отворилась, и в дверном проёме показался Малфой. — Профессор Макгонагалл меня задержала, — поспешил сообщить слизеринец. — Я уладил вопрос. Снейп пристально посмотрел ему в глаза и указал на стол позади Гермионы, от чего у девушки началась икота. Профессор двинулся вдоль стены в обход класса; теперь он говорил, понизив голос, и ученикам приходилось выворачивать шеи, чтобы видеть его. — Темные искусства, — говорил Снейп, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно. Гермиона уставился на Снейпа. Одно дело — уважать Темные искусства как опасного врага, и совсем другое — говорить о них, как сейчас он, чуть ли не с нежностью. Она украдкой взглянула на Малфоя. Он выглядел спокойным, даже слишком. Вероятно, Макгонагалл смогла подобрать нужные слова и убедить его. «Или он не ходил к ней?» — Сейчас, — снова заговорил Снейп. — Вы разделитесь на пары. Один партнер попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться, также молча, отвести от себя порчу. Приступайте. — Гермиона, ты не против, если я… Профессор не дал Невиллу закончить фразу. Он сказал: — Драко, подойти сюда. Слизеринец подошёл к ним с таким недовольством на лице, что Гермионе стало не по себе. — Я в паре с Забини. — Мисс Паркинсон заменит Вас, — Снейп взмахнул мантией, смахивая на летучую мышь. — А Вы встанете в пару с мисс Грейнджер. — С ней? — Профессор, я не думаю, что… — Вы плохо слышите? Гермиона отошла к стене, чтобы расстояние между ней и Малфоем стало чуть больше. Его взгляд заставил Гермиону усомниться в разумности происходящего. Она вытянула руку вперед, обдумывая заклятие, но мощный удар заставил её упасть на колени. «Заклятие-подножка». Класс наполнил смех и присвистывающие возгласы слизеринцев. Кто-то сказал «дай пять», «отличная работа», «на колени её». — Мисс Грейнджер, Вы не собираетесь отражать заклятие? Или Вы можете противостоять только Лонгботтому? — Я в порядке, профессор, спасибо за беспокойство. Гермиона постаралась вспомнить всё то ужасное, что говорил ей Малфой за все года обучения. Вероятно, хватило бы на несколько томов. В следующую секунду ничего не произошло. Прошла минута, две, пять, но они стояли на месте, направив друг на друга волшебные палочки. — Круцио, — с уст Малфоя сорвалось заклятие, которое он не собирался произносить. — Протего! — Гермиона среагировала чисто машинально: напрочь позабыв о невербальных заклинаниях. Щитовые чары получились у девушки такими мощными, что Малфой отлетел назад и врезался в соседнюю парту. Весь класс оглянулся и теперь смотрел, как он, злобно нахмурившись, поднимается на ноги. — С ума сошла? — завопила Паркинсон и ринулась к слизеринцу. — Драко, где болит? — Отвали, — парень поднялся на ноги и посмотрел на Гермиону так, что у девушки едва ли не остановилось дыхание. — Любое применение этих заклинаний к человеку карается пожизненным заключением в Азкабан, — сказал Гарри, направляя волшебную палочку в сторону Малфоя. — Но тебе ведь не впервой применять Круциатус, верно? Драко выпрямился и перевел взгляд на Гарри. Гнев загорался в глубине его души. — Хочешь обсудить это здесь? — парень усмехнулся, провоцируя гриффиндорца. — Кажется, урок затянулся, профессор. — Опустите волшебную палочку, Поттер! — сказал Снейп злобно нахмурившись. — Мисс Грейнджер, Вы в порядке? — Да. — Если так, тогда урок окончен. — Но профессор, Малфой применил Круциатус к ученице! В Хогвартсе! Вы так просто оставите это?! — возмущённо воскликнул Рон. Казалось, он использовал всю свою храбрость, чтобы произнести последние слова. — Я сам разберусь с Драко, — спокойно ответил Снейп. — К тому же, мисс Грейнджер не помешает немного встряски. Драко дал ей возможность узнать то, о чём не пишут в учебниках, коих в её сумке полно. — Так нечестно! — завопили гриффиндорцы. — А вот Вы, Поттер, явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снейп. — Наглости я не потерплю ни от кого… даже и от Избранного. — Профессор, Гарри вовсе не… — А что касается Вас, мисс Грейнджер, — Снейп подошёл к столу и взял небольшую книгу в черном переплёте. — Напишите объёмный доклад о применении Непростительных заклятий, особое внимание уделите заклятию Круциатус. — Но… — Какие-то проблемы? — Нет, но… — У Вас будет достаточно времени на его подготовку, мисс Грейнджер. Надеюсь, Вы проведете глубокий анализ и сделаете определённые выводы. — Хорошо, — ответила девушка. Она покосилась на друзей, которые, казалось, были в шаге от рукоприкладства. — Я пойду? — Идите, — ответил профессор, дав понять, что разговор окончен.***
— Это несправедливо! — давился от возмущения Рон, когда они были отпущены на перемену и отошли на безопасное расстояние от кабинета. — Снейп знает как сильно я ненавижу Непростительные и всё равно вынуждает писать доклад, — проворчала Гермиона, хмуро взглянув на Малфоя, стоящего у окна с Паркинсон. — Что он себе, черт возьми, позволяет? — Бесчеловечный чурбан, — вскипел Гарри. — Теперь он добрался до тебя, Гермиона! Почему он не найдет себе для разнообразия другого подопытного кролика? И вообще, как это Дамблдору пришло в голову отдать ему уроки по защите? Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные… — Знаешь, — сказала Гермиона. — А я как раз подумала, что он говорил совсем как ты. — Как я?! — Да, когда ты нам рассказывал, что это такое — сразиться с Волан-де-Мортом. Ты говорил, что тут мало просто заучить кучу заклинаний, сказал: можно рассчитывать только на самого себя, на свои мозги, на свою храбрость… Так ведь примерно то же самое говорил и Снейп, верно? Что, по сути, главное — быть храбрым и быстро соображать. Гарри был совершенно обезоружен тем, что Гермиона настолько ценит его слова, даже выучила их наизусть, словно «Общую теорию заклинаний», а потому не стал больше спорить. — Мне нужно на нумерологию, — сообщила Гермиона. — Увидимся позже. Девушка двинулась по коридору, сжимая «Ведение в Тёмные искусства» до боли в пальцах. Произошедшее на уроке защиты от Темных искусств произвело тягостное впечатление и не только не развеяло другие её тревоги, но и добавило к ним новые. Малфой заставил столкнуться девушку с тем, чего она боялась больше всего. С болью.***
Драко шёл по коридору, ведущему в подземелья, в классную комнату, где по расписанию должен был проходить сдвоенный урок зельеварения. Оказалось, что продолжать обучение на уровне ЖАБА решились не больше дюжины человек. Крэбб и Гойл не получили достаточно высокой оценки на СОВ, но четверо слизеринцев все-таки набрали нужное количество баллов, в том числе и Драко. Ему не хотелось тратить время на бесполезную ерунду, вроде уроков зельеварения, которые он вынужден был посещать из-за желания Люциуса. В его планах было нечто совершенно иное. С каждым днём времени оставалось всё меньше, а препятствий на пути всё больше. «Грейнджер». В ней было всё, что он так ненавидел в людях: чрезмерная гордость, напрасная храбрость, желание выделиться, излишняя правильность и занудство. Ох, этот список можно было бы продолжать до бесконечности, но у Драко не было никакого желания тратить драгоценное время на одухотворение образа грязнокровки. Грейнджер была надоедливой всезнайкой — это общеизвестный факт, он лишь добавил ему всевозможных оттенков красного. Гермиона Грейнджер была причиной и следствием его проблем с начала учебного года. То, что произошло на защите от Тёмных искусств могло стоить Драко если не жизни, то свободы, и он не мог обьяснить, почему Непростительное заклятие, слетевшее с его уст, предназначалось именно Грейнджер. Он представил её, такую слабую и беззащитную, корчащуюся от боли посреди класса на глазах однокурсников и Поттера, и — ничего не почувствовал. «Гринграсс». Драко видел её в июле. Они прогуливались по вересковым пустошам Дартмура и западному побережью, на мысе неподалеку от Бриксхема. Астория держала в руках корзину с разноцветными гвоздиками, ландышами и луговым шафраном, звонко смеялась над его неуместными шутками и говорила что-то о любви. Драко не помнил. Она жаловалась ему на отца, спрашивала о том, есть ли у них будущее. Кажется, он ответил, что есть. Его слова были полны надежды для Астории, но для него самого всё казалось слишком мрачным и тяжёлым. — Не хочешь искупаться? — спросила девушка, расстегивая пуговицы на зелёном атласном платье, подол которого красиво развевался на ветру. Она знала, что обладает завораживающей красотой. От природы у нее была сильная харизма и «холодное» выражение лица, её эмоции было невозможно прочесть. Астория точно знала, чего хочет и Драко это в ней чрезвычайно нравилось. — Ты можешь замерзнуть, — ответил он, глядя на атласную поверхность Ла-Манша. Было спокойно, только у ближайших скал то появлялась, то исчезала молочно-белая пена обрывки которой, как языки, лизали прибрежные камни. Воздух был теплый и влажный, ветер обнимал и хлестал, подталкивая на нечто безумное. — Я тебе нравлюсь? — Гринграсс подошла слишком близко. Она пахла цветами, манящей свежестью и солнцем, но её руки, которыми она коснулась лица Драко, были ледяными. Она пристально смотрела в его глаза, ожидая ответа. Нет, она знала, что получит его. На ней было новое кружевное белье, а одиноко стоящий на краю мыса маяк мог бы послужить им убежищем. Её губы были близко, возьми и коснись, такие сухие и приоткрытые, ждущие поцелуя. — Дай определение слову «нравится», Астория, — сказал Драко и отошел, давая девушке возможность возмутиться и прийти в себя. — Наши родители хотят, чтобы в будущем мы поженились. Ты знала? — Забавно, — ответила она и расстегнула последнюю пуговицу. Атласная ткань обнажила её точеное тело, которое при свете заходящего солнца отдавало перламутровым блеском. Красиво. — Забавно, что об этом знали все, но только не ты, Драко. — Кто-нибудь может увидеть. — Брось, здесь на сотни километров нет ни единой живой души. «Здесь есть ты, милая». — Девятнадцать морских миль, — Драко посмотрел в сторону обрыва, туда, где виднелось море или необъятный океан. — Тебя видно ровно на девятнадцать миль в сторону Гернси. Астория улыбнулась. Её длинные чёрные как смола волосы струились по обнаженной спине, пальцы Драко чертили на ней узоры, словно на холсте. В тот вечер, в ту ночь, она позволила ему многое. Его поцелуи, тяжесть его тела, ветер, скрип деревянных половиц — это была великая ночь в очень многих отношениях. «Её последняя ночь». — Драко! Малфой обернулся, его взгляд блуждал по коридору, пока, наконец, не остановился на лице профессора Снейпа. — Вы собираетесь пропустить урок Зельеварения? — А Вы собираетесь доложить об этом моему отцу? — Нет, — ответил Снейп и подошел ближе. — Но я настоятельно рекомендую не делать глупостей и посетить урок профессора Слизнорта. Он может стать Вам, Драко, чрезвычайно полезным. — С чего бы? — Узнаете, если не будете тратить время на пререкания, — Снейп достал небольшой сверток пергамента и сунул его в руку Малфою. — Прочтите до того, как зайдёте в класс. И еще, никто, слышите, никто не должен знать об этом разговоре, Драко. Не дав парню сказать и слова, профессор направился в сторону выхода из подземелий и слился с темнотой.***
После нумерологии Гермиона успела заполнить таблицы, которые изначально должен был закончить Малфой, выпить кофе и перенести часть книг из гостиной старост в свою спальню. Она постучала в дверь и та открылась. В дверном проёме показался сперва живот Слизнорта, а потом уж и он сам. Радостно улыбаясь из-под пышных, как у моржа, усов, он одного за другим пропускал учеников в класс, причем с особенным энтузиазмом приветствовал Гарри и Забини. В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Гермиона с интересом принюхивалась, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и булькало. Четверо слизеринцев уселись вместе за один стол, другой заняли четверо когтевранцев, а Гарри, Рону и Гермионе осталось сесть с Эрни Макмилланом. Они выбрали себе стол поближе к котлу с золотистой жидкостью, от которого шел самый заманчивый аромат. Гермионе он напомнил лаванду, запах свеже напечатанных книг и что-то необычное — кажется, так пахло в гостиной старост. Она поймала себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья понемногу наполняет её до краев, словно чудесный напиток. «Оборотное зелье». Гермиона словно очнулась ото сна. Она взглянула на ребят, которые, казалось, выглядели слишком довольными. Гарри улыбнулся Рону через стол, и Рон лениво улыбнулся в ответ. — Ну-те-с, ну-те-с, — проговорил Слизнорт. Очертания его массивной фигуры мерцали и расплывались в мареве многоцветного пара. — Все достали весы, наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс зельеварения»… Гарри и Рон учебников не имели. Гермиона не обратила внимания на их стычку у книжного шкафа. Она украдкой взглянула на стол, за которым сидели слизеринцы. Малфой выглядел безучастным. «Это не меняет того факта, что ты, черт возьми, староста!» — Ну-с, — Слизнорт снова встал у доски, выпятив и без того объемистую грудь, так что пуговицы на жилете грозили оторваться. — Я приготовил для вас несколько зелий — так, для интереса, знаете ли. Такого рода зелья вы должны будете уметь готовить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слышали, даже если пока еще ни разу не варили. Кто-нибудь может мне сказать, что это за зелье? Он указал на котел рядом со столом слизеринцев. Гермиона отработанным движением подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на нее. — Это сыворотка правды, жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, говорить правду, — сказала девушка. — Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слизнорт. Он указал на котел возле стола когтевранцев. — Это зелье также широко известно… В последнее время не раз упоминалось в министерских брошюрках… Кто знает?.. Гермиона снова быстрее всех подняла руку. — Это Оборотное зелье, — сказала она. — Отлично, отлично! Ну, а это… Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы, которая снова подняла руку. — Это Амортенция! — В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — Но вы, вероятно, знаете, как оно действует? — Это самое мощное приворотное зелье в мире! — Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску? — И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона. — И еще оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся. — Позвольте узнать Ваше имя, моя дорогая? — спросил профессор. — Гермиона Грейнджер, сэр. — Грейнджер… Грейнджер… Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей? — Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов. Она заметил, как Забини наклонился к Малфою и что-то зашептал ему на ухо. Оба гадко засмеялись, но Слизнорт нимало не огорчился — напротив, он так и лучился улыбкой, переводя взгляд с Гермионы на Гарри, который сидел рядом с ней. — Ага! «Моя лучшая подруга — из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри? — Да, сэр, — сказал гриффиндорец. — Она грязнокровка! Кто вообще допустил её до занятий? Она слова сказать не даёт! — отвращение, с которым Нотт говорил о Гермионе, буквально заставило девушку поникнуть. — Не говорите так, мистер… — Нотт, сэр, — сказал слизеринец. — Теодор Нотт. — Ах, я когда-то знал Вашего отца… — Он ещё жив, сэр. — Рад слышать, — ответил Слизнорт, но заметив реакцию Гарри, продолжил: — Мистер Нотт, будьте добры, не говорите подобных слов и выражений в сторону мисс Грейнджер на моём уроке. — То есть, в остальное время можно называть её «грязнокровкой»? — спросил Малфой. — У Вас очень интересный подход к преподаванию. В его замечании Гермиона расслышала издевательство. Наверное впервые звучавшее из уст слизеринца не в отношении неё самой. Слизнорт проигнорировал слова Драко. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите заслуженные двадцать очков в пользу Гриффиндора. У Нотта было такое выражение лица, будто его заставили выпить чай из слизней. Гермиона, сияя, повернулась к Гарри и зашептала: — Ты правда сказал ему, что я лучшая на курсе? Ой, Гарри! — А что тут такого особенного? Я сказал правду. Гермиона улыбнулась, но приложила палец к губам, потому что Слизнорт опять начал что-то говорить. — Сэр, вы не сказали, что в этом котле. — Эрни Макмиллан указал на маленький черный котел, стоявший на учительском столе. В нем весело плескалась жидкость цвета расплавленного золота, большие капли подскакивали над поверхностью, точно золотые рыбки, но ничего не проливалось наружу. — Ага, — снова сказал Слизнорт. — Да. Это. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, Вы знаете, как действует это зелье, мисс Грейнджер? — Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу! Все выпрямились на стульях. Даже Малфой поднял голову, удосужив, наконец, присутствующих своим вниманием. — Совершенно верно, еще десять очков Гриффиндору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготовлении, и, если процесс хоть немного нарушен, последствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться… по крайней мере пока длится действие зелья. — Почему же его не пьют постоянно, сэр? — азартно спросил Терри Бут. — Потому что при неумеренном употреблении оно вызывает головокружение, безрассудство и опасный избыток уверенности в себе, — пояснил Слизнорт. — И это зелье будет наградой на нашем сегодняшнем уроке. Наступила такая тишина, что бульканье зелий в котлах как будто стало в десять раз громче. — У меня есть два малюсеньких флакончика «Феликс Фелицис», — Слизнорт вынул из кармана миниатюрные стеклянные бутылочки и показал их всему классу. — Один пузырек я дам нашему победителю. Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рассвета до заката вам будет везти во всех ваших начинаниях! На последнем слове Драко усмехнулся. Гермиона заметила с каким энтузиазмом слизеринец принялся изучать учебник, на котором двадцатью минутами ранее лежала голова Нотта. «Очевидно, ему совершенно необходим хоть один удачный день». — Так, — сказал Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон. — У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сварить Напиток живой смерти. Начали! Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не произносил ни слова. Сосредоточенную целеустремленность, царившую в классе, можно было, кажется, пощупать рукой. Все то и дело оглядывались посмотреть, как идут дела у соседей. В этом было и преимущество, и неудобство уроков зельеварения — никто не мог скрыть свою работу от других. Через десять минут комнату заволокло голубоватым паром. Гермиона, как всегда, продвигалась быстрее всех. Ее зелье приобрело вид «однородной жидкости цвета черной смородины», идеальный для промежуточной стадии. Она была довольна собой. — Можно одолжить у тебя серебряный ножик? — спросил Гарри. Гермиона нетерпеливо кивнула, не отрывая взгляда от своего зелья — оно все еще было густо-лиловым, хотя, если верить книжке, должно было уже стать светло-сиреневым. Малфой за соседним столом был спокоен. У Гарри на столе творился беспорядок, Гермиона разлила жидкость, но у слизеринца, казалось, всё шло идеально. — Как это у тебя получается? — спросила Гермиона, вся красная и растрепанная в клубах пара от своего котла. Ее зелье упорно сохраняло лиловую окраску, а зелье Гарри приобрело нежно-нежно розовый оттенок. — Надо один раз помешать по часовой стрелке… — Да нет, в учебнике сказано — против! — огрызнулась девушка. Это так было на неё похоже — следовать инструкции, жить по инструкции. Гермиона посмотрела по сторонам. Насколько она могла разглядеть, только у Гарри и Малфоя их зелья приобрело такой светлый оттенок. Она ощутила невероятное разочарование. — Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать! Профессор медленно двинулся между столами, заглядывая в котлы. Он не делал никаких комментариев, только иногда принюхивался или помешивал в котле. Он добрался до стола, за которым сидели Гарри, Рон, Гермиона и печально улыбнулся при виде вещества, напоминающего деготь, в котле Рона. Зелье Гермионы удостоилось одобрительного кивка. Тут Слизнорт увидел зелье Гарри, и на лице его выразилось недоверие, смешанное с восторгом. — Безусловная победа! — воскликнул он на все подземелье. — Отлично, отлично, Гарри! Боже праведный, вижу, вы унаследовали талант своей матери. Лили была великой мастерицей по зельям! Ну, вот вам приз — один флакончик «Феликс Фелицис», как обещано, и смотрите используйте его с толком! Гарри сунул крошечный пузырек с золотистой жидкостью во внутренний карман. Рон был просто ошарашен. — Профессор, Вы не проверили мой котел, — сказал Малфой. — Ааа, точно, совсем забыл, но у нас уже есть победитель… — Слизнорт остановился на полуслове. Его глаза округлились. — Как такое возможно? — Что там? — с досадой спросил Уизли. — Истинное волшебство! Впервые такое, чтобы два ученика в одно время приготовили столь сложное зелье так хорошо! Просто великолепно! Это войдёт в историю, вот увидите! Малфой посмотрел на Гарри с ухмылкой, казалось, что его Эго взлетело до небес. Забини похлопал слизеринца по плечу, Нотт торжественно выкрикнул что-то непонятное. — Профессор, Вы дадите мне «Феликс Фелицис»? — спросил Малфой. — Я готов принять Ваш экземпляр. Слизнорт неудобно замялся на месте, но знал, что причин не давать зелье Малфою было не найти. — Держите, — он отдал его слизеринцу, пристально глядя парню в глаза. — Используйте с умом, мистер Малфой. — Конечно, сэр, — Драко доброжелательно улыбнулся и бросив на Гермиону короткий торжествующий взгляд, покинул класс.