***
За завтраком в Большой зал прибыли почтовые совы. Они влетали в окна, разбрызгивая вокруг дождевые капли. Почти всем ученикам теперь доставляли больше писем, чем обычно: встревоженные родители хотели почаще получать известия от своих детей и, соответственно, сообщать им, что дома все хорошо. Гермиона знала, что родители не смогут писать ей в Хогвартс. Перед началом учебного года она предупредила их, что меры безопасности в школе ужесточили. Они восприняли данную информацию с пониманием, но взяли с нее обещание, что Гермиона будет писать им трижды в месяц хотя бы короткое послание. Ей лишь приходилось надеяться, что с родителями все хорошо, они здоровы и счастливы. Гарри с начала учебного года тоже не получил ни одного письма. Единственный человек, регулярно ему писавший, умер. Они с Гермионой обменялись грусными взглядами и принялись есть бутерброды. Гарри потянулся за круассаном, но его трапезу прервало уханье совы. Парень очень удивился, увидев, что среди бурых и серых сов над столами кружит белоснежная Букля. Она приземлилась прямо перед ним с большим квадратным пакетом. В следующий миг второй точно такой же пакет шлепнулся на стол перед Роном, придавив собой крошечного, выбившегося из сил Сычика. — То, что нужно! — сказал Гарри, развернув пакет, в котором оказался новенький экземпляр «Расширенного курса зельеварения», только что от «Флориш и Блоттс». — Это тебе? — обрадовалась Гермиона. — Теперь ты сможешь вернуть ту исчирканную книжонку. — С ума сошла? — возмутился брюнет. — Я ее не отдам! Слушай, я все продумал… Он вытащил из сумки старый учебник, коснулся обложки волшебной палочкой и прошептал: —Диффиндо! Обложка отвалилась. Гарри проделал ту же операцию с новеньким учебником, не обращая внимание на осуждающий взгляд Гермионы. — Не смотри так, — в свое оправдание сказал друг, а затем поменял обложки, коснулся каждой из книг по очереди и сказал: — Репаро! И вот перед ним лежит экземпляр Принца, замаскированный под новый учебник, а рядом — свежий экземпляр от «Флориш и Блоттс», похожий на старую книгу. — Нет, ты не можешь! — Могу. Верну новый учебник. Слизнорту не на что жаловаться, он девять галеонов стоил. Довольный проделанной работой, Гарри схватил из рук Гермионы бутерброд и запил соком. Девушка поджала губы с сердитым и осуждающим видом, но ее отвлекла третья сова, усевшаяся перед нею на стол со свежим номером «Ежедневного пророка». Она быстро развернула газету и пробежала взглядом первую страницу. — Есть знакомые покойники? — спросил Рон деланно небрежным тоном. Он задавал этот вопрос каждый раз, когда Гермиона раскрывала свою газету. — Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, — сообщила гриффиндорка. — Пишут, что кто-то обокрал картинную галерею. — Кому это понадобилось? Там же нет ничего ценного. — Что? «Ничего ценного»? — Гермиона отложила газету и подняла голову, вскинув подбородок. — К твоему сведению, Рональд, там хранились артефакты. И не просто красивые картины и статуэтки, а важнейшие предметы магического искусства. Там были действительно страшные вещи. — Откуда тебе это знать? — Профессор Снейп рассказывал. — Я такого не припоминаю. — Ты просто плохо слушал, Рон. Уизли прищурился и посмотрел на Гарри, ища поддержку, но друг лишь пожал плечами. — Мисс Грейнджер, — к их столику подошла профессор Макгонагалл, держа в руках стопку фолиантов. — Мне нужна Ваша помощь. — Конечно. Встретимся в гостиной Гриффиндора, ребята, — девушка оживилась и, собрав вещи, последовала за женщиной. Они шли вдоль коридора, направляясь в кабинет Минервы. Гермиона помогла донести фолианты и села в кресло, на которое ей указала профессор. — Я хотела с Вами поговорить о Драко. Грейнджер удивленно подняла бровь. Она была готова говорить о чем угодно, но только не о Малфое. — Я с ним почти не общаюсь. — Это плохо, мисс Грейнджер. Очень плохо. — Но… Профессор не дала Гермионе договорить. — Вы же знаете, что профессор Снейп декан факультета Слизерин? — Конечно. — Так вот, мисс Грейнджер, поскольку мы с Вами в одной лодке, как принято сейчас говорить у вас, молодежи, нам нужно работать сообща, чтобы выиграть Кубок Хогвартса. — Я делаю все, что в моих силах. — Знаю, но нам нужно немножко больше. — Что Вы имеете ввиду? — Мне кажется, что у мистера Малфоя сложное время. — Ну, Люциус содержится в Азкабане, — чуть помедлив сказала Гермиона. — Как бы я к нему не относилась, но это все же его отец. — Думаете именно в этом причина? — Я не знаю и, как говорила ранее, мы почти не общаемся. — Вы могли бы с ним подружиться? Гермиона была на грани возмущения и раздражения. Слова Минервы задели ее. Она, которую Малфой всегда считал «грязнокровкой», должна с ним подружиться? Как это возможно? Зачем? — Исключено. — Это Вы так думаете? — Конечно! — девушка прижала сумку к груди, желая как можно скорее покинуть кабинет. — Профессор, Вы же знаете, что мы из разных лиг. Нам никогда не быть друзьями, да я и не хочу! У меня есть Гарри и Рон! Профессор Макгонагалл не собиралась отступать. Она слишком хорошо знала Гермиону, ее сильные и слабые стороны. Безотказность была одной из них. — Я не предлагаю Вам завязать крепкую дружбу, — пояснила женщина. Она подошла к столу и начала что-то искать. — У меня есть задание, которое Вам предстоит выполнить как команде старост. — Это плохая идея. Он не захочет, как и я. — Слышала, что профессор Снейп задал Вам написать доклад об использовании Непростительных заклятий, — наконец она достала нужный фолиант и присела в кресло напротив гриффиндорки. — У Вас с этим сложности? — Да. — Я помогу Вам. — Правда? — Гермиона обрадовалась, но заметив на себе внимательный взгляд Минервы, притихла. Женщина была отличным манипулятором. — Взамен Вы хотите, чтобы я подружилась с Малфоем, верно? — Вы очень умная девушка, мисс Грейнджер, и потрясающая волшебница. Я рада, что Вы согласились. — Но я не… — Вот, держите, — женщина вложила в сумку Гермионы записи и вернулась за свой стол. — Жду Вас в конце недели с хорошими новостями. Задание, которое вам с мистером Малфоем предстоит выполнить, я передам через профессора Снейпа. Он с подозрением относится ко всему, что касается учеников Слизерина. Последние слова прозвучали с легким пренебрежением. Гермиона поблагодарила Минерву и покинула ее кабинет с чувством очередной возложенной ответственности, которую гриффиндорка не в силах была вынести.***
Драко отсутствовал в Хогвартсе около недели. За это время Гермиона привыкла допоздна засиживаться в общей гостиной, слушать джазовую музыку на той громкости, которая ей нравилась и засыпать на мягком диване, а не в душной спальне. Как-то за ужином Гарри спросил ее о Малфое, как бы невзначай напомнив о разговоре, который состоялся после посиделок у Хагрида. Тогда девушка пообещала, что постарается узнать о делах слизеринца чуть больше. И его отсутствие было отличной возможностью достать хоть какую-нибудь информацию. Гермиона убедилась, что его нет в башне старост и рванула вверх по лестнице, направляясь к двери, ведущей в покои парня. Она лишь раз была в спальнях для мальчиков, когда искала Гарри перед Турниром Трех Волшебников. Не то, чтобы она не жила в одной комнате с Гарри и Роном, но они были ее лучшими друзьями. Даже повзрослев, когда парни стали походить на мужчин, а гормоны перешли в активную фазу, она все еще спокойно могла уснуть в комнате Рона. Это было привычным для них делом. Наверное. Правда, последнее время с Уизли общаться становилось все менее комфортно. Не то, чтобы отношения между ними изменились, нет, просто она стала замечать мелочи, которые ей безумно нравились в друге и, которые жутко бесили. Иногда Гермиона могла засмотреться на губы Рона, на его дурацкую улыбку и сильные руки, представляя, что он касается ее тела. К Гарри у нее подобных мыслей не возникало. И это жутко ее пугало. Гриффиндорка достала волшебную палочку и произнесла заклятие, проверяя не наложил ли Малфой запирающее дверь заклятие. Нет, не наложил. Гермиона коснулась дверной ручки и открыла дверь, проникая в спальню слизеринца. Сердце бешено стучало, страх сковал движения. Кажется, ей было не так страшно находиться в Тайной комнате и даже в лапах гоблина, как в спальне Малфоя. Черт. Там было темно, поэтому Гермиона зажгла свечу в бронзовом подсвечнике, надеясь, что владелец комнаты не заметит, если та расплавится. Спальня Малфоя ничем не отличалась от ее собственной комнаты. Такие же окна, деревянная кровать с балдахином, только зеленого цвета, у стены стоял массивный комод, письменный стол, стул и чемодан. Никакого излишка и богатства в его спальне не было. Никакого золота, камней, вычурной отделки, картин или хрусталя. Даже ее жилище выглядело более живым, заставленное книгами, фотографиями в рамках, всякими безделушками и домашними растениями. Гермиона подошла к комоду, на котором в алфавитном порядке стояли учебники. На стуле аккуратно лежали мантии и белоснежные рубашки, вероятно даже в спешке он нашел время, чтобы сложить вещи. В помещении пахло древесиной, мускатным орехом и бергамотом. Девушка провела рукой вдоль ряда книг и вытянула одну, которая показалась ей смутно знакомой. Конечно. Как он мог не иметь в коллекции книгу своего предка? Находка слишком сильно задела ее. Она не была связана с угрозой Малфоя для магического мира, это была угроза лично для нее — грязнокровки Грейнджер. Гермиона открыла книгу и пролистала несколько страниц. «Пристрастие к немагическому обществу — вернейший признак магического бессилия», — писал Брутус Малфой. — Если бы Вы только знали как ошибаетесь, мистер Малфой, — сказала Гермиона и вернула «Воинственный колдун» на место. Ей почему-то стало интересно мнение Малфоя. Поддерживает ли он взгляды предка? Очевидно же, что да. Все его действия отчетливо говорили об этом. Каждый чертов взгляд. — Почему я вообще об этом думаю? — прошептала Гермиона и обвинив себя в излишней лояльности, принялась открывать выдвижные ящики комода. Ничего интересного ей найти не удалось. Везде был порядок, словно Драко предполагал, что кто-то может проникнуть в его комнату. Думал ли он, что это будет ненавистная соседка? Хах, получи и распишись, Малфой. Гермиона открыла предпоследний ящик и сразу же закрыла. Она ожидала увидеть сахарный череп или выпивку, но никак не нижнее белье слизеринского принца. Это было уж слишком. — А вдруг он там что-то прячет? — подумала девушка, решительно открыла ящик и принялась обыскивая содержимое. Она поморщилась, нащупав на дне ящика пачку контрацептивов. — Мерлин, что я делаю? Он убьет меня, если узнает. Кроме черного, весьма сексуального белья и защиты, в ящике не было ничего ценного. Гермиона опустилась на колени и открыла последний нижний ящик, на дне которого лежала колдография. Темноволосая девушка смотрела на Гермиону пронзительным взглядом, в котором было так много привязанности. Она улыбалась, тому, кто делал снимок. Грейнджер перевернула колдографию и затаила дыхание. «Моему любимому Драко. Ковент-Гарден, Лондон». Надпись показалась ей слишком интимной. Значит слухи не врут, Малфой действительно встречался с Асторией Гринграсс. Гермиона вернула колдографию на место и закрыла комод. Она почти не знала Асторию, хоть они и учились на одном курсе. Девушка входила в свиту Малфоя на равне с Паркинсон, Забини и Ноттом. Крэбб и Гойл были лишь шестерками, это знали все. Гермиона больше не хотела находиться в этой комнате, в этой части Хогвартса. Мысль о том, что вторая часть слухов может оказаться правдой не была такой уж бредовой. И она не боялась допустить, что это возможно, она боялась разочароваться. Не в Малфое, нет. Она не хотела признать, что защищала слизеринца перед друзьями, словно хоть что-то знала о нем. Что была идиоткой, вот. Гриффиндорка хотела было броситься прочь, но ее внимание привлек сверток, лежащий на краю кровати. Она подошла ближе и заметила небольшой конверт. Гермиона открыла его и достала оттуда записку.«Как мы и договаривались, мистер Малфой, Ваш заказ доставлен в оговоренные сроки. Будьте внимательны и осторожны, используйте этот предмет с умом. С уважением, Г&Б».
Взгляд девушки то и дело возвращался к подписи, но она не успела ничего предпринять, как дверь спальни открылась. В дверном проходе в черной мантии с перламутровым переливом стоял Блейз Забини. Его взгляд выражал крайнюю степень удивления. — Что ты здесь делаешь, Грейнджер? Гермиона отпрянула от кровати и двинулась в сторону выхода, дорогу к которому перегородил слизеринец. — Дай пройти. — Что ты здесь делала? — более грубо повторил свой вопрос парень. — Ждала Малфоя. — Врешь. Он бы никогда не пустил грязнокровку в свою спальню. Гермиона усмехнулась и достала волшебную палочку. Девушка не собиралась колдовать, но в Блейзе она не была настолько уверена. — Если не хочешь запачкаться, — более уверено сказала гриффиндорка и подошла настолько близко, чтобы он тоже почувствовал ее уверенность. — Дай мне пройти, Забини. — Я не Малфой, мне все равно на то, какого цвета твоя кровь, Грейнджер. И твое происхождение меня тоже мало волнует. Гермиона не ожидала услышать подобное от слизеринца. Лучший друг Малфоя не мог иметь иные убеждения. — Ответь на мой вопрос и я не скажу ему, что ты была здесь. — Хорошо, — гриффиндорка посмотрела в его глаза и продолжила: — Мне нужно было убедиться, что я права, поэтому я здесь. — Что это значит? — Я видела Метку на его предплечье, — сказала Гермиона и коснулась рукой дверной ручки. — У тебя она тоже есть? — Вижу, что тебе нет равных в том, чтобы вызывать головную боль у людей, Грейнджер. Мулат, казалось, не был удивлен ее словам, но не стал что-либо подтверждать или отрицать. Ему нужно было поговорить с Драко. — У каждого свои недостатки, но знаешь, уж лучше раздражать заносчивых слизеринцев, чем быть… Ты знаешь кем. — Пожирателем смерти? — стальным тоном спросил Блейз. — Ага, — ответила девушка и отодвинув парня от двери, покинула спальню Малфоя. — Хорошего дня!