***
Ужин в Малфой-Мэноре начался с молитвы, которая никак не была связана с религией. Это было поклонение злу в его худшем проявлении. — Мы собрались здесь, чтобы почтить память наших верных соратников, — безжизненный голос, казалось, доносился отовсюду. Темный Лорд сидел в центре длинного, отполированного до блеска, стола. Без его разрешения никто не двигался, а если бы мог, то и вовсе не дышал. Вся власть была в его костлявых руках. — Мы должны поблагодарить Нарциссу за гостеприимство. Очень жаль, что Люциус не может присоединиться к нам за ужином, но их прекрасный сын здесь. Драко, где ты? — Я здесь, мой Лорд. Парень неподвижно сидел за столом рядом с матерью. Соседнее место пустовало, но Роули едко заметил, что это «временно» и уже на следующей неделе место Люциуса займет Юфимия — его чекнутая старшая сестра. Это могло значить лишь одно — времени у Драко почти нет. — Нам всем интересно как продвигается твое задание? На каком ты этапе, мальчик мой? — Я нашел исчезающий шкаф, — ответил слизеринец и повернул голову, встречаясь взглядом с пустыми глазницами Реддла. — Также, на днях я собираюсь отправить Дамблдору изысканное предупреждение. Помещение наполнили удовлетворенные возгласы Пожирателей смерти. Белла едва не выскочила со стула, ее лицо исказила безумная улыбка. — Я знала, что у тебя получится, Драко. А ты не верила в него, Цисси. Нарцисса сжала руку сына и коротко кивнула. — Неужели мать так сильно не доверяет своему сыну? — Реддл хитро прищурился. Он играл и это было до жути отвратительное зрелище. — Встань! Женщина поднялась с места и повернула голову в сторону Волан-де-Морта. Она чувствовала, как холодные пальцы Драко сжимали ее руку. Ей было жаль, что ему придется видеть свою мать такой ничтожной. — Я никогда не сомневалась в Драко, как и в своем муже, мой Лорд. Реддла забавляла игра чужими чувствами. Вероятно именно потому, что он был лишен этой возможности. В нем не было чувств. Ничего больше не было, только мрак. — Врешь! — зашипел он и резко наклонился вперед, направляя волшебную палочку в сторону женщины. — Круцио! — Нет! — Драко вскочил к матери и едва успел подхватить ее, удержав от падения на холодный гранитный пол. — Перестаньте! Я все сделаю, отпустите ее! Женское и без того хрупкое тело тряслось в безудержной судороге. С уголков глаз стекали слезы, губы странно дергались, а из груди едва слышно вырывался хрип. Драко знал, что она кричит. Это был крик, на который только ей хватило сил. — Я убью его! Я сделаю все, что Вы скажите! Клянусь! — парень обнимал мать за плечи, ощущая как та теряет последние силы. — Прошу, перестаньте ее наказывать! Это все я! В одно мгновение все прекратилось. На лицах присутствующих застыл страх. Даже самые отчаянные Пожиратели смерти не могли спокойно наблюдать за пыткой над милой Цисси. — Хорошо, мне нравится твоя верность матери, Драко, — голос Реддла проник в голову. — Я хочу такой же верности по отношению к себе. — Я верен Вам, мой Лорд, — сказал Драко, вытирая слезы с лица Нарциссы. — Можно мне отнести ее в спальню? Прошу. — Я не… Реддл не успел договорить. В зал влетел Снейп. — Прошу прощение за опоздание, мой Лорд. В школе возникли некоторые проблемы. Парень заметил на себе быстрый взгляд Снейпа и тяжело вздохнул, подымая Нарциссу на руки. Драко знал, что профессор спас его от очередной пытки Непростительными заклятиями. Темный Лорд взвыл, бледное лицо исказилось в омерзительной гримасе. — Не такие новости я ожидал услышать от тебя, Северус, — Реддл указал мужчине на место по правую сторону от себя. Спинку массивного стула обвивала Нагайна и, как только Снейп сделал шаг в ее сторону, она зашипела и сползла на пол, от чего некоторые Пожиратели в страхе подняли ноги. — Что случилось? — Один из учеников применил Непростительное заклятие в отношении другого ученика, — спокойно ответил профессор, и взмахнув длинными рукавами черной мантии, занял свое место. — Раньше главой попечительного совета был Люциус, но теперь кто-то другой должен занять его место. Столовая Малфой-Мэнора взорвалась бурным смехом. Вероятно, никто не воспринял слова Снейпа за проблему, которая стоила того, чтобы опоздать на ужин с Волан-де-Мортом. — И что ты предлагаешь? — спросил Темный Лорд, постукивая по столешнице своими костлявыми пальцами. — Кто по-твоему может возглавить попечительский совет? — Нарцисса могла бы стать достойной заменой своему мужу, если только Вы позволите. К тому же, на днях в поместье наведаются мракоборци, чтобы провести вторичный обыск. Артур Уизли, который возглавляет Сектор выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний, получил разрешение Министра. — Этот чертов предатель крови и любитель маглов слишком часто создает проблемы, — надменным тоном произнес Реддл. — Что касается Нарциссы, то я приму решение позже. Сейчас меня волнует лишь появившийся предатель в наших рядах. — Информация о том, что в поместье находятся темные артефакты сообщило частное лицо, — сказал Снейп. — Полагаю, что это кто-то из Ордена, мы все здесь верны Вам. — И ты так просто об этом говоришь? — Реддл бросил на мужчину ледяной взгляд и призвав к себе змею, принялся поглаживать ладонью ромбовидные узоры на теле Нагайны. — Ты должен был назвать мне имя предателя, Северус, или убить его. — Дайте мне два дня и я назову Вам имя этого человека, мой Лорд. Волан-де-Морт хищно прищурился. — Не важно, кто это, просто избавься от него, — он наблюдал за реакцией мужчины, но ни одна мускула не дрогнула на лице профессора. — Ты теряешь мое доверие, поэтому…стоит ли нам наказать нашего друга? Комнату озарили утвердительный возгласы, но Драко не стал ждать «десерт» и быстро двинулся в сторону лестницы, аккуратно удерживая Нарциссу в своих руках. С него достаточно жестокости, боли и крови. Достаточно каждый чертов раз ощущать себя бесполезным и жалким, неспособным защитить дорогих себе людей. Парень пнул ногой дверь в спальню матери и направился к кровати, укладывая на цветастое покрывало измученную заклятием Нарциссу. Она была бледной: губы застыли в искаженной улыбке, глаза прикрыты, и только ресницы легко подрагивали, указывая на то, что женщина жива. — Мне жаль, мама, — тихо прошептал Драко и опустился на пол, рядом с кроватью. Он подтянул ноги к груди и схватился за голову, пряча лицо между коленями. Парень не мог позволить себе слезы, только не в присутствии матери. «Малфои не плачут», — наставления Люциуса навсегда засели в голове слизеринца, делая юношу тверже и собраннее. Вероятно, Малфой-старший понимал с какой жестокостью предстоит столкнуться его наследнику и делал все возможное, чтобы тот ее выдержал. Своего сына он воспитывал в атмосфере сожаления, что Темный Лорд не смог достичь цели: господства над волшебниками. Любящий родитель поступил бы так со своим ребенком? Нет. «Малфои не стремятся к любви, Драко. Любовь — это слабость, а быть слабым — удел маглов». Эти слова Люциуса были ложью. Он любил Нарциссу, а она любила его. Их взгляды друг на друга о многом говорили, пусть ни один из них никогда не говорил громких слов о любви. Мужчина относился к жене со всей той нежностью и верностью, на которую только был способен. И это давало надежду, что они смогут все преодолеть: Азкабан, присутствие Пожирателей смерти в своем красивом доме, пытки и слезы. Все, кроме позора и смерти. Драко горько усмехнулся, но как только заметил тонкую полоску у двери, схватил волшебную палочку и направил ее в ту сторону. Дверь открылась чуть шире и в дверном проеме показалась тень Беллатрисы. Малфой не хотел будить мать, которая тяжело дышала во сне. Ей сильно досталось, заклятие забрало все силы. Драко как можно тише поднялся на ноги и, накрыв хрупкое тело Нарциссы тонким одеялом, двинулся к выходу. — Я не намерен слушать очередной поток ненависти, тетя, — сказал слизеринец, крепко сжимая палочку в руке. Выражения лица Беллы не предвещало ничего хорошего. Едва ли женщину заботило состояние сестры. Забота не была сильной стороной Лестрейндж. — Не будь таким злым, Драко, — ответила женщина с несвойственным ей спокойствием. — Тебе не идет образ бунтаря. — Неужели? А что мне подходит? — Темный Лорд разочарован вашей семьей. У него нет планов на спасение Люциуса из Азкабана, — Белла приблизилась к парню так, чтобы их разделял всего один шаг. — И вид скорбящей, по все еще живому мужу, Нарциссы, мой дорогой племянник, ему тоже порядком надоел. Сердце Драко замерло. Ее слова могли значить только одно — судьба Малфоев решена и задание, которое Волан-де-Морт поставил перед ним — повод избавиться от них всех. — Я не позволю, слышишь? Он не посмеет убить их! — почти заорал парень, но женщина заранее наложила на длинный коридор заглушающее заклятие. — Я убью всех, кого он захочет, но мои родители должны жить. Поттер, Дамблдор, Уизли — не важно. — Ты так и не понял, — женщина усмехнулась, глаза вспыхнули безумным ядовито-зеленым отблеском. — Твои желания, мысли, действия, даже жизнь — больше не принадлежат тебе. Мне жаль, что Цисси выросла похожей на нашего кузина — Регулуса Блэка и тебя воспитала похожим на него. Чем только думала! — Ты не можешь говорить о моей матери так, будто она ничего не значит для тебя, — сказал Драко с надеждой в голосе, которую Белла молниеносно разбила. — О, милый, мне все равно, что будет с вами. Все, кто хоть на секунду допустили мысль о предательстве — должны быть мертвы. — Это твои слова, — Драко сильнее сжал волшебную палочку, обдумывая варианты плана, который только-только придумал. — Или слова Темного Лорда? — Ты — Пожиратель смерти. Твои руки испачкались в крови в тот самый момент, когда на предплечье появилась Метка. Неужели дражайший отец не объяснил тебе столь простые вещи? Ох, по взгляду вижу, что нет. Как жаль. — Я был плохим учеником у Люциуса, но с тобой у меня отлично получалось, — Драко не успел подумать о последствиях, когда направил волшебную палочку на Беллатрису и прошептал заклятие: — Легилименс. Глаза волшебницы мгновенно стали пустыми, весь блеск исчез и, казалось, что ее сознание постепенно теряло четкость. О, она, несомненно, боролась, но Драко был умелым легилиментом и ничуть не уступал в этом Северусу, поэтому достаточно быстро смог рассмотреть некие визуальные образы в памяти Беллатрисы. Сложно было лишь отделить истинные воспоминания от фантазий и снов, которые женщина с безумием прятала глубоко в своей памяти. Смех, плачь, пытки над маглами, разговор с Нарциссой, темные улочки Коукворта, серьезный взгляд Снейпа, ночь, драка с Родольфусом, разговор с Темным Лордом и то, что повергло Драко в шок. Он опустил палочку, когда голову пронзила острая боль. Едва успел облокотиться о стену трясущимися руками, чтобы не рухнуть на пол. Легилименция была очень опасной способностью. При определенных условиях она давала возможность проникнуть в сознание других людей и правильно интерпретировать добытые сведения, но в тоже время забирала много сил, утомляя легилимента как морально, так и физически. Белла всегда говорила, что «использовать заклятие нужно лишь в крайних случаях. Оно может причинить боль, которая будет намного сильнее за любое Непростительное заклятие. И это, несомненно, очень меня привлекает». Теперь Драко отчетливо понимал, что тетя имела ввиду. Боль была неописуемой. Его бросало в жар, а потом в холод, руки дрожали и ясность его сознания была нарушена, смешиваясь с обрывками воспоминаний Беллатрисы. Он чувствовал свое присутствие в каждом обрывистом воспоминании, которое кое-как пытался собрать в единую картину. И она, честно, была жуткой. Драко не знал, что делать с той тайной, которую он узнал, совершив очередной ужасный поступок по отношению к не менее ужасной родственнице, которую считал безумной, но великой волшебницей. Прошло минут пять, прежде чем Беллатриса начала приходить в себя. Ее взгляд становился все более ненавистным и злым, но она не могла двигаться, координация, как и возможность говорить, были нарушены. Малфой стоял в нескольких метрах от нее, прислонившись к стене. Его дыхание выровнялось, боль исчезала. — Прости, у меня не было выбора, — шепотом сказал Драко. Его слова мало походили на искренность, но больше ничего взамен он предложить не мог. — Я сохраню твою тайну, если ты сохранишь жизнь моей матери. — Как ты посмел применить ко мне это заклятие, — одними губами прошипела женщина. Ее взгляд был полон ненависти, она пыталась повторить то, что сделал ее племянник, только уже невербально, но Драко лишь ухмыльнулся и, вытер хлынувшую из носа, кровь. — Как посмел говорить со мной таким тоном? — Ты не оставила мне выбора, — ответил парень и выпрямил спину, удерживая волшебную палочку внизу. — Он знает? Беллатриса ничего не ответила. Ее тело все еще было слабым от довольно длительного воздействия заклятия. Драко проник слишком глубоко в кладезь ее воспоминаний, лишая сил и желания на что-либо, кроме сна. — Полагаю, что нет, — чуть погодя сказал слизеринец. Он понимал, что за подобный поступок Волан-де-Морт не оставит его в живых. Это значило лишь то, что теперь ему предстоит постоянно преграждать путь к своему сознанию. — Ты можешь мной гордиться, тетя, я стал твоим лучшим учеником. — Думаешь, что сможешь правильно воспользоваться моей тайной? — спросила Белла, ее губы расплылись в безумной улыбке. — Ты слишком слаб, Драко. Страх погубит тебя, я чувствую это. Малфой не слушал, что говорила женщина. Ему почему-то стало совершенно неинтересным все, что она могла сказать. — Ошибаешься, — парень повернулся к ней спиной, увереный, что она не станет бросаться в него заклятиями, и дернул за дверную ручку, ведущую в его спальню. — Ты понятия не имеешь на что я способен. И да, мне страшно, но знаешь, иногда это чувство становится движущей силой и, поверь, я удивлю тебя. Мне поможет твой страх, тетя. — Что за чушь ты несешь? — Ты боишься, но не за себя, — едва слышно резюмировал Драко. — Теперь ты должна понимать, что чувствовала Нарцисса, когда твой драгоценный любовник дал мне задание, заранее зная, что я не смогу его выполнить. — А ты действительно не сможешь? — сквозь шум, доносящийся из столовой, спросила Белла. — Уже сдаешься? — Нет, — ответил Драко и сильнее сжал дверную ручку. — Я просто хочу заключить сделку. — Со мной? — Почти, — парень медленно обернулся и пронзительно посмотрел в темные, как ночное небо перед грозой, глаза. — Я хочу заключить сделку с тем, кого ты обнимаешь. Беллатриса резко убрала руки от своего живота, подтверждая догадку Драко, в которой он еще пару секунд назад сомневался. Неужели беременность сделала ее такой невнимательной и слабой в окклюменции? Теперь все стало проясняться. — Чего ты хочешь? — Я уже сказал, — устало ответил Малфой. Он не был уверен, что она согласится, но выбор был невелик. — Сделай все, чтобы спасти моих родителей и взамен я сохраню твою тайну. Беллатриса подняла голову и раскинула ноги, безумно улыбаясь. Драко готов был расценить ее смех за отказ, но внезапно волшебница произнесла: — Я ошибалась. Мне действительно удалось сделать из тебя замечательного легилимента, — женщина резко замолчала, нащупав волшебную палочку в полуметре от себя. — Но ты, Драко, не в том положении, чтобы ставить мне условия. — Я все же попытаю удачу, тетя. — О, милый, я не благотворительная организация, мне проще убить тебя. — Забавно, — Драко слабо улыбнулся. — Тебе придется стать в очередь, ведь список мечтающих о моей скорой кончине слишком велик. Белла цокнула языком, кутаясь в черную мантию, словно в кокон. Действие заклятия постепенно спадало на нет, ощущение реальности возвращалось, как и чувства: раздражение, злость, призрение и…страх. — Я присмотрю на Нарциссой, обещаю, но и ты, Драко, должен мне кое-что взамен, — лицо женщины исказила дикая улыбка. — Чего ты хочешь? — Не говори никому о нашем разговоре. Никто, слышишь, никто не должен знать, пока я лично не сообщу новость Темному Лорду. — Обещаю, — ответил парень и открыл наконец-то дурацкую дверь. — Надеюсь, Реддл обрадуется и станет менее кровожадным, потому что еще одного монстра этот мир точно не выдержит.***
Драко никак не мог уснуть. Он сидел на дубовом полу и крутил в руке волшебную палочку, рассматривая танцующие тени, что проникали в его спальню сквозь окна. На заднем дворе Роули жгли костер, вероятно, предназначенный для очередного бедняги. Парень не стал возвращаться в столовую после разговора с Беллатрисой. К счастью, Темный Лорд был слишком занят и не стал наказывать Малфоя за его вольности во время ужина. В запасе Драко был лишь один день, завтра утром он должен вернуться в школу и приступить к выполнению задания Реддла. Вероятно, посылка, которую он ждал от Горбина, уже пришла. Драко приказал мужчине заколдовать коробку и отправить ее прямиком в Хогвартс, ведь посещение Хогсмида было под вопросом. Внимание парня привлекла картина, стоящая у шкафа. Он совсем забыл о ней, потому поднялся на ноги и развернул массивное полотно. Уродливое лицо смотрело на него и улыбалось. — Кто ты? — спросил парень, словно был уверен, что портрет ответит. Ничего не произошло. — Можешь не отвечать. В любом случае, я не совсем уверен, зачем забрал тебя из галереи. Чертов портрет какого-то сумасшедшего, с которым я, блядь, веду светскую беседу. Драко пнул ногой пустую бутылку огневиски и взъерошил светлые волосы. Хотелось одновременно кричать и быть в тишине. — Как же низко ты пал, Драко. Он давно перестал считать количество выпивки, которая хоть и на короткое время, но все же давала ему возможность забыться. Боль от Метки была ужасной: днем тупой и ноющей, а к вечеру настолько острой, что хотелось содрать кожу до самых костей. Никто не мог обьяснить, почему это происходит с ним. Блейз принял Метку за день до Малфоя и, по словам друга, ничего, кроме отвращения он не почувствовал. С Драко было иначе. Боль. Она была повсюду: в его руке, голове, кажется, она даже стала его тенью. И только профессор Снейп знал о ней. Вероятно, парень как-то выдал себя, предпочитая притворяться и скрывать свое состояние от матери, друзей и Темного Лорда. Но всё это не имело никакого значения. Только лишь зелье, которое Снейп дал ему в день возвращения в Хогвартс на некоторое время избавляло Драко от боли. Малфой нащупал в кармане дорожной мантии небольшой флакон с зельем, который оказался пустым. — Черт, — выругался парень и нервно усмехнулся. В кармане также лежал пузырек с зельем «Феликс Фелицис». — Стоит ли мне попытать удачу? Драко вспомнил разговор со Снейпом и то, как профессор вручил ему записку с подробной инструкцией по изготовлению зелья. Лица гриффиндорцов нужно было запечатлеть на камеру и отправить в какое-нибудь развлекательное шоу для ведьм среднего возраста. Внимание Драко вновь привлек портрет. Черное полотно с движущейся тенью, словно туман, а за ним бледное человеческое лицо с выраженными, налитыми кровью глазами. Если это искусство, то Малфою оно не понравилось. Даже ему. Он не мог понять, но один только взгляд на портрет вызывал в нем странное чувство тревоги, смешанной с отвращением и страхом. Драко не был уверен, что маска, которую он смог достать ранее, не была результатом больного воображения. Слизеринец нервно усмехнулся и отмахнулся от подобных мыслей. Еще немного и ему будет одна дорога — в психиатрическое отделение больницы Св. Мунго. Драко достал волшебную палочку, обдумывая следующий шаг, который мог бы стать для него новой игрой. К несчастью, вся его жизнь уже была разложена на доске и подготовлена к игре, в которую он не хотел играть. Заклятие слетело с губ парня и полотно в одно мгновение охватило огненное пламя, за которым последовал крик. Кто-то горел. Кто-то смеялся. Но Драко лишь удивленно наблюдал. Портрет менялся. Черная краска становилась монохромной синей, бледное сморщенное лицо изменилось: от налитых кровью глаз ничего не осталось, они приобрели слегка янтарный оттенок. Это было лицо юноши, не старика. С портрета на Малфоя смотрел молодой человек, одетый в школьную мантию с гербом Слизерина. Его взгляд был отрешенным и расфокусированным, на лбу можно было заметить морщины, хотя на вид ему было лет не больше, чем самому Драко. — Кто ты? — повторил свой вопрос Малфой, направляя волшебную палочку в сторону полотна. — Что происходит? Незнакомец нахмурился, вероятно, обдумывая заданный ему вопрос, но его взгляд продолжал быть рассредоточенным. Зрачки не двигались, казалось, будто он смотрит, но не видит. Прошло несколько минут, прежде чем тишину нарушил слегка грубоватый голос: — Меня зовут Оминис Мракс, — сказал парень и прищурился, продолжая смотреть в одну точку. Он, изображенный на полотне, не был похож на портреты, висящие на стенах Хогвартса или на те, что находились в залах Малфой-Мэнора. — Ты, полагаю, из чистокровного рода Малфоев? Драко не спешил отвечать. — Я прав, — без лишний утверждений сказал молодой человек. — У тебя много вопросов, но я отвечу на два из них: да, я слепой с рождения. У меня нет представлений о том, как выглядит, например, солнце или снег, но моя интуиция куда лучше, чем у зрячего. На второй вопрос ответ тоже будет утвердительным. Я заперт здесь, в этой бронзовой рамке уже сотню лет. — Если это сон, то самый нелепый и раздражающий, — Драко хмыкнул и обошел полотно с другой стороны, осматривая заднюю часть на наличие каких-либо надписей. — Кто запер тебя? Как это вообще возможно? — О, это просто для того, кто искусно владеет темной магией. — Твоя форма, — Малфой ничего не нашел, потому подозрительно прищурился и сел на край кровати, рассматривая лицо незнакомца. — Ты учился в Хогвартсе? — Я потомок Салазара Слизерина, конечно же Хогвартс был моей Альма-матер, — с легким ехидством ответил Оминис. — Малфои не учились со мной на одном курсе, но то, что ты чистокровный волшебник, несомненно, понятно даже слепому. — Чистота крови имеет значение для портрета? С ума сойти! — Я не портрет, — возмущение Мракса звучало комично. — Тот, кто запер меня здесь должно быть давно мертв. — Кто и почему поступил так с тобой? — Сейчас не время для столь откровенных разговоров, — сказал Мракс и убрал с лица длинную челку, глядя прямо перед собой. Его зрачки не двигались. — Мне нужна твоя помощь. — С чего я должен тебе помогать? — спросил Драко. Волшебная палочка все еще находилась в руке и он был готов воспользоваться ею. — Ты просто результат чьего-то воображения. У меня слишком много проблем, я не намерен… — Мы можем помочь друг другу. Я хоть и слепой, но со слухом у меня все хорошо. К счастью, в галерее было много недалеких посетителей, включая членов Ордена и Пожирателей смерти, которые без умолку трепались о положении дел в Волшебном мире. Вы топчетесь на месте, словно на шахматной доске, — объяснил Оминис и вмиг добавил: — Кто-то должен сделать первый ход, и я бы предпочел, чтобы этим человеком был ты, Драко. Малфой некоторое время молчал, обдумывая услышанное, а затем спросил: — Чего ты хочешь? Парень, изображенный на полотне, улыбнулся и сложил руки в замок, атмосфера тут же сменилась на зловещую. — Ты должен найти одного человека, — низким полушепотом сказал Мракс. — Взамен я помогу тебе спасти этот мир от Реддла. Драко поднял голову и прищурился, рассматривая портрет. Он думал, что тот пошутил, но, когда во взгляде Мракса не оказалось и намека на шутку, спальню заполнил нервный смех. — Мерлин, я на секунду подумал, что мне все же стоит тебе поверить, но это была бы огромная ошибка! Никто, слышишь, никто не может справиться с ним, даже чертов Избранный, — парень подхватился на ноги и принялся расхаживать по комнате. — Неужели ты думаешь, что я пойду против Темного Лорда из-за слов какого-то портрета? К тому же, разве он не твой родственник? — Верно, но я не намерен поддерживать его кровожадность только из-за родства. — Если бы он услышал тебя, то эта рамка в мгновенье превратилась бы в горстку пепла, — сказал Драко. — И, если честно, то мне не составит труда провернуть с тобой тоже самое. — Ты не глупый парень, Драко, но не умеешь принимать решения и нести ответственность. Я слышал, что происходит в этом поместье, — Оминис прочистил горло, обдумывая следующие слова. Ему не хотелось врать. В конце концов, потомок Малфоев был единственным человеком, который смог распечатать полотно. — Ты бы мог извлечь максимум пользы из своего пребывания здесь. Запомнить как можно больше важной информации о планах Реддла и о том, что позволяет ему оставаться самым могущественным из всех. — Как бы я это сделал? Моя жизнь все еще дорога мне. — Неужели? Часом ранее ты был готов обменять ее на жизнь матери. — Заткнись! Я не милый парень, — предупредил Драко, рассматривая Мракса непроглядным черным взглядом. — У меня нет времени на бессмысленную болтовню. — Тогда нет смысла сопротивляться. Выполни задание, которое тебе дал Темный Лорд, а после займись моей просьбой, — последнее слово родственник Реддла выделил. — Уверен, ты справишься. Люциус будет невероятно горд. При упоминании имени отца Драко почувствовал неприятные покалывания, ощутимые где-то на затылке, напоминающие зарождение головной боли. — Хорошо, — спустя время слизеринец сдался, ощущая очередную волну ненависти к себе. Разговор о планах, в которых он все равно должен стать убийцей, заставил Драко даже на миг забыть о выматывающей боли. — Но кого я должен найти? — Ее фамилия Сэллоу, — в голосе Мракса парень услышал ноту сожаления. Вероятно, это было что-то личное и болезненное, такое не с чем не спутаешь. — Мы с ее братом-близнецом были друзьями. Она страдала от таинственной изнурительной болезни, что побудило Себастьяна обратиться к Тёмным искусствам в последней надежде на её излечение. — Подожди, — Драко перебил его, всматриваясь в лицо, изображенное на полотне. — Ты ищешь какую-то девчонку? Да ей должно быть лет двести! — Это не имеет никакого значения, тебе никогда не понять меня. — Как я должен найти ее? Не припомню, чтобы слышал что-либо о такой семье. В «Справочнике чистокровных волшебников» Сэллоу не упоминались. — Верно, потому что Кантанкерус Нотт, автор справочника, сам отбирал тех, кого считал «чистокровными», — пояснил Мракс. — Некоторые семьи возмущались тем, что не были включены в список «Священные двадцать восемь», но Себастьян не стал бы обращать внимание на такую глупость. — Где они жили? Что произошло? — В школьные годы я частенько гостил в доме их дяди в Инверберви, — размерено Мракс продолжал рассказывать о жизни его друзей, вызывая в Драко смесь чувств, которые тот не мог до конца понять. — Перед их шестым годом обучения Анна подверглась нападению и проклятию, когда Ранрок совершил налёт на их дом, в результате чего она сильно пострадала, а Себастьян долго винил себя за то, что не смог защитить ее. — Это все очень печально, но какая твоя роль в этой истории? Мраксы никогда не отличались добротой, дружелюбием или верностью, — Драко услышал шаги в коридоре и подошел к двери, прислонившись к ней ухом, а затем перешел на полушепот: — Только не говори, что был влюблен в Анну. — Я виноват перед ними, — чуть погодя сказал Оминис, не показывая никаких эмоций. — Себастьян обратился к Тёмным искусствам в последней надежде на излечение сестры, а я не смог его остановить. — Он запер тебя в этом портрете? — Нет, — парень отрицательно замотал головой, продолжая смотреть перед собой. — Это был Марволо Мракс, дед Реддла. — Темный Лорд уничтожит тебя, если узнает и мне, если честно, не хочется ему препятствовать. — Ты можешь стать героем, стать настоящим Избранным. Получишь власть, любовь, свободу. Спасешь свою семью и докажешь всем, что далеко не такой слабый, коем тебя считают все в этом доме, Драко. — Я давно не ребенок, мне незачем доказывать что-либо семье или тем безвольным идиотам, которые таскаются за Реддлом с явным вожделением. Эти тупицы не понимают, что они для него лишь грязь. Он, которым они восхищаются, может в любой момент их убить. — Если не ты, то никто не сможет покончить с этим. Призрение, с которым парень говорил о Пожирателях смерти — исчезло, как и другие мысли в его голове. — Что это значит? — наконец спросил слизеринец. Комичность и дикость ситуации просто обезоруживали. Не таким он представлял сегодняшний вечер. — О, я не могу сказать, — Мракс ехидно улыбнулся, и принялся поправлять, идеально сидящую на нем, мантию. — Как только найдешь какое-либо упоминание о Сэллоу — просто позови меня. — Если ты соврал мне или затеял игру, в которой мне отведена роль пешки, то этот портрет станет для тебя не просто тюрьмой, а могилой, — Драко перевел дыхание, сжимая дверную ручку в надежде, что Роули не станут входить в его спальню в такое время. Вероятно, костры угасли, раз в спальне стало на порядок темнее. — Я запомню, — серьезным тоном ответил на угрозы Онимис. — И еще, не трогай маску, она может сделать тебя плохим человеком. Медленно опустив взгляд, Малфой посмотрел на керамический предмет, лежащий на кровати и услышал звук двигающегося стула, на котором сидел Мракс, изображенный на полотне. Внутри появилось неприятное, давящее чувство, напоминающее удушье на дне океана в пучине темноты. Драко физически чувствовал, как это невероятное давление сжимало его с каждой стороны, как смертельно сильные объятия, которые ничем не расцепить. Снова эта боль. Он молча скинул с кровати подушки, стянул зеленое покрывало и набросил его на полотно, скрывая портрет за вишитой серебряными нитями тканью. Маску парень положил в карман мантии и направился к двери, накладывая на свою спальню очередное запирающее заклятие. Ему срочно нужно вернуться в Хогвартс. Ему срочно нужно увидеть Блейза. «Я похоронил свое лицо ради тебя».