Эксперимент 605 прошел неудачно

Возле меня стоял мужчина, примерно лет 50-55. Из-за плохого освещения я не смог рассмотреть тщательно его лицо. Да и к тому же у меня по прежнему слегка кружилась голова. Среднего, как мне казалось с моего положения, роста. На носу, сверкая стеклышками, красовались круглые очки. Седина на висках белела и хорошо выделялась на еще черных, коротко стриженых волосах. Одет просто: брюки, да ботинки, поверх белый, застиранный, медицинский халат. - Ви пойнимайт немецк? - спросил он меня на ломаном русском, сложив руки перед собой. - Немного. - помедлив ответил я, практично прошептав пересохшими губами. Пить хотелось до того сильно, что создавалось впечатление пустыни во рту. Вот - вот песком плеваться буду. - Ви хотейт пит? Вода? - бегло осматривая меня, спросил тот. Вот это поворот! Чтобы немец, может даже и доктор, заботливо предлагал мне, русскому, воды? Быть такого не может! И как он вообще догадался что я хочу пить? Неужели мое состояние настолько плохое? Скорей всего я еще сплю. Ну да, сейчас проснусь. - Воды нельзя сейчас. Может бит хуже. - закончив беглый осмотр, продолжил он. - Где я? - прохрипел, поморгав для верности. - Что... что это за место? - уставившись пустым взглядом на пришедшего, я ждал ответа. Но ответа не последовало. Врач, почему-то, проигнорировал мой вопрос. Может не понял? - Wo bin ich? (где я нахожусь?) - спросил я на чистейшем немецком. Немец на мгновение повернул ко мне голову. Видимо его удивило мое произношение, но и после этого он не ответил. Повернувшись в полу оборота, врачь стал копатся в мед-ящике, который раньше я не замечал за его спиной. Ящик, деревянный, маленький такой, с ручкой. В руках, на тусклом свете лампы, сверкнула игла. Он что собрался укол мне ставить?! - Спокойнт. - заметив мое беспокойство, немец в примирительном жесте поставил перед собой свободную руку. - Что это? - не на шутку распаниковался я. Если бы не боль в ноге и животе, да и общая слабость всего тела, которое ломало меня, я бы в жизни от немца не дался на подобное. - Поможет просыпайц. - немного насторожился тот. - Лютче. Лютче стайнт. Мне ничего не оставалось, как подчинится этому жесту милосердия. Если это так можно было назвать. Они могли меня убить еще там, в лесу. Так почему тогда оставили в живых? Я им был зачем-то нужен? Но зачем? На конц -лагерь это не совсем похоже, скорей на камеру-одиночку для заключенных. Да и не нужен им раненый. Я снова попытался вспомнить прошлые события. И на этот раз ничего не получалось. Лагерь, поляна, а дальше? Кто-то кажется погиб? Непомню. Закатав рукав на правой руке, немец, зыркая на меня, аккуратно проколол вену. Иш, боится меня. Правильно, бойся. Игла неприятно вонзилась в кожу. Так вот что мне в руку то кололо. Такие же неприятные ощущения. Наконец-то я понял, кто приходил ко мне тогда. Получается, он с самого начала следил за моим состоянием? Слишком странное для фашистов такое поведение. Слишком странно и подозрительно. Жидкость медленно сползала по шприцу в мою руку. Желтоватая, слегка мутная. Что это было? На яд не похоже. А хотя, откуда мне знать. Может именно сейчас на мне тестируют новый яд, биологическое оружие против наших. А я как дурак, поверил. Хотя что я мог сделать сейчас? Не то что встать, пошевелится нормально даже не мог. А встану и что потом? Положат обратно, да еще и прижмут сверху. - Хей, как ви? - отвлек меня от мыслей немец. Ничего я ему не ответил. Только зыркнул по волчьи. Врач тем временем сложил шприц обратно в ящик. Покопавшись немного, он достал оттуда бинты. Самые настоящие. Марлевые бинты. Ну и жируют они тут. Наши вот, рваными простынями раны перематывают, а они на врага бинтов не жалеют. Это сделало мои подозрения еще большими. - Я знайт, что вы не доверяйт мне. Но послушять меня. Я хочу помощ вам. - повернувшись ко мне, он указал на живот. - Was ist mit mir passiert? (что со мной произошло?) - снова спросил я на немецком. Что б уж точно понял вопрос. - Я точно не снать. Но я снать, что рана огромный. Глюбок сильно. Много кровь теряйт ви. - разматывая бинт, ответил он. - Почему я не помню последние события? - Амнезия. - коротко ответил врач. - возможьно, временно. Прохойдит он потом. Аккуратно приподнимая рубашку, врач оголил мой живот. Я кое как приподнял таки голову... и ужаснулся. Весь живот был перемотан бинтом. То тут, то там на нем красовались кровавые пятна. Разрезав ножницами бинт, доктор не спеша стал снимать его. Мне открывалась не самая лучшая картина. Три дырки в правой части живота на разной высоте. Раны уже были немного затянуты, но еще слегка кровили. Смачивая вату в какой-то жидкости он провел вокруг ран. Защипало неприятно. В нос ударил неприятный запах. Но это был не спирт, а что-то другое, фиг пойми что. - Не боль? - скосил он взгляд на меня. Ага, сказать фрицу что болит. А как же. Счас. Да я от боли скорей подохну чем покажу что мне больно, а тем более что щиплет. - Я хотеть зашить рану, но вы бить без памяти. Я не знайт ваш состояние. - протирая засохшую кровь вокруг последней раны сказал немец. Размотав новый бинт, он аккуратно замотал раны обратно. Оставив мой живот в покое, доктор принялся за ногу. Там уже все по спокойней было. Хотя нога болела сильно. Видимо пуля кость задела. Также протерев и замотав ногу в бинт, немец наконец -то оставил меня в покое. Меня терзали самые разные вопросы, на которые я хотел получить ответ немедля. Но я понимал, что на них сейчас мне никто не ответит. Ну раз я тут и видимо надолго так, то хоть имя спрошу. - Wie heißen Sie? (как ваше имя?) - Mein Name ist Ulrich Schimmel ( мое имя Ульрих Шиммер). - помедлив, ответил тот, складывая окровавленные бинты в бумажный пакет. По дверям громко, будто дубиной, постучали. Видимо один из тех двоих. Из-за дверей, в окошечке, раздалась громкая, неразборчивая для меня немецкая речь. - Geh schon raus. (уже выхожу) - прокричал врач. - прошу, отдыхайт скорэй. - быстро закрыв чемоданчик, он поспешно подошел к двери. Снова этот яркий свет. Дверь закрылась на три замка в несколько оборотов. Послышались удаляющиеся шаги. Снова стало тихо. Я лежал озадаченный и даже немного в шоке. Что это сейчас было? На дворе война, вторая мировая, а тут немецкий врач спасает своего же врага. Что за место странное? То ли допрашивать меня будут, то ли еще чего? Но почему-то подсознательно хотелось сказать спасибо этому, ну как его, Ульриху. Не сказал. Немец он и есть немец, хоть и добрый. Боится меня и то хорошо. Кто знает сколько эта доброта продержится ко мне. Я слегка пошевелился. Руки уже не сковывало так сильно и вообще меня немного попустило. Стало даже как-то легче дышать. Да и голова перестала кружится. Но пить по прежнему хотелось. И то ли тот укол на меня так подействовал, то ли я уже просто от усталости, но мне захотелось поспать. Захотелось вновь вернутся в теплые обятия сна, забытся. Холодная атмосфера вообще не мешала. Не впервой. И не на таких морозах засыпал. Кое как перевернулся на здоровый бок. Сразу заныли оба ранения. Я наконец-то таки смог понять на чем собственно лежало мое бренное тело. Деревянная платформа размером с односпальную кровать, даже меньше. Снизу ее поддерживали четыре коротеньких ножки. И все. Стараясь не обращать внимание, на боль я все же задремал.