Черно-серый вслед за концом света

— Знаешь, на что похоже это место? Баки мечтательно огляделся вокруг. Он видел этот пейзаж преступное количество раз, но все равно не уставал проводить параллели с реальным миром. Питер знать об этом не знал, ведь Баки не любил раскрывать свою душу, но вспоминая их вчерашний вечер, когда Питер рыдал, уткнувшись ему в плечо, Барнс вдруг понял, что между ними больше нет никаких границ. — На что? — улыбнулся Питер. То, что на его лице появилась улыбка, Баки считал своей заслугой. После слез и всхлипов любое проявление радости лечило душу. Улыбка на лице Питера заменяла солнце. — На те места, где я жил в Ваканде, — признался Баки. Он неловко поджал губы, вспоминая несколько последних дней цветной жизни: у него не было левой руки, но была работа, с которой он справлялся. Питер осмотрелся еще раз. Они были на пути к их холму, на котором обитали все то время, что находились в этом до безумия странном, бесцветном мире. Но Баки остановился, видимо, вспомнив что-то из прошлой жизни. Точнее, одной из них. — Хочешь остаться здесь? — спросил Питер, крепко сжимая его руку. — Нам нужно к холму, — опустив взгляд на сцепленные пальцы, ответил Баки. — Вдруг нас будут искать, а где-то на холме есть вход в этот мир. Теорию о том, что в этот мир есть дверь, Баки озвучивал не раз, но Питер не принимал ее всерьез. Если бы дверь была, ее давно сломали бы. Мистер Старк не бросил бы его здесь, нашел бы лазейку и вытащил бы в тот мир, в котором были цвета и краски. В котором то, что он — Человек-паук имело значение. На холме ничего не было. Только пустота, серое небо над головой и возможность смотреть на мир сверху, видя его как на ладони. Здесь же росли деревья. Они тянулись к небу и солнцу. Их листья представляли собой огромную палитру черных и серых цветов, мощные стволы имели красивые узоры. Ветки казались вполне крепкими, а рядом, метрах в ста от того места, где они стояли, росли цветы. Баки смотрел на эту серую природу с каким-то особым блеском в глазах. Должно быть, это была сама ностальгия. Ну или что-то вроде нее. А потом, неожиданно для Пита, который с таким же увлечением рассматривал все вокруг, Баки потянул его за руку и пошел в направлении холма. — Стой! — крикнул Питер ему в спину, потянув на себя. — Не торопись. На его зов Баки повернулся. Подошел ближе, не расцепляя пальцев. Он не мог лишить Питера этого прикосновения. Питер поднял на него взгляд улыбающихся глаз и поджал губы, как он всегда делает перед тем, как сказать глупость. И, смотря на него в ответ, Баки ждал эту глупость, пытаясь угадать ее содержимое заранее. Каждая идея Питера безумнее другой, и это единственное, от чего он отталкивался. Может, он предложит обойти весь этот черно-серый, пепельный мир? Или спрыгнуть в реку, плыть по течению в поисках других жертв, попавших в сети? В конце концов, Пит мог предложить даже достать до неба и сделать качели из оставшейся у него паутины. Но Питер не торопился рушить тишину. Баки почувствовал, как он положил руку на его левое плечо, легко надавил, призывая сесть на землю. Он подчинялся, не отрывая взгляда и не отпуская руку Питера. Сел, упершись спиной о ствол дерева, и ждал, что же будет дальше. — Мы здесь застряли, — наконец начал объяснять Питер, садясь рядом с Баки на колени. — На месяц, на год… Кто знает, может быть, на всю жизнь. И если так, то какой смысл сидеть на одном месте? Несмотря на всю эту серость вокруг, я хочу жить, Баки. Неважно, по-настоящему это или нет. Плевать, если я всего лишь твоя иллюзия... — Питер, — протянул Баки со вздохом, но продолжить не смог. Питер поднял руку и приложил палец к губам Барнса, одними губами шепча «молчи». — Я ведь пережил конец света, — прошептал Питер. Он наклонился слишком близко, чувствовал, как часто дышал Баки, и, закрыв глаза, поцеловал, сжимая свободной рукой металлическое запястье. Питер целовал его осторожно, аккуратно, как будто пробовал, выяснял, понравится ему или нет. И судя по всему — Питеру нравилось. Он отпустил руки Баки, ладонями провел по предплечьям и положил их на плечи, проехался коленями по земле, двигаясь ближе. Баки обнял его, прижимая к себе. Питер его не жалел. Так не целуют из жалости или сочувствия. Баки, в свою очередь, не испытывал сочувствия к Питеру. Отвечая на поцелуй, он просто не понимал, в какой момент они стали так близки, что Питер сделал первый шаг сам. Когда от нехватки воздуха запершило в горле, Питер оторвался от губ Барнса и лег рядом, выдохнув простое: — Прости. Посмотрев на Питера, на его привычно-серое лицо, Баки вдруг разглядел легкий красный румянец на щеках. И не думая, склонился над Питом, взял его за подбородок и поцеловал снова. — Чёртов замкнутый круг, — прошептал Паркер, обнимая Баки за шею. — Переживешь, — хмыкнул Баки, целуя, — конец света ведь пережил. — Теперь главное не проснуться в мокрой постели. Странные слова, с которых жизнь для Питера началась заново.