Спектр взаимодействий

      — А теперь мы, видимо, переходим к той части плана, где вы меня убиваете, чтобы замести следы. — Марина Саар закидывает ноги на стол и зажигает тонкую сигаретку. Зажигалку она торопливо убирает в бездонный карман лабораторного халата.              Саграда делает шаг вперёд, будто подтверждая её предположение, но запинается об аромат розы, грубо перебитый табаком. Михай не очень понимает почему: после Делайлы однажды вся кают-компания провоняла водорослями, а здесь смесь дурацкая, но не то чтобы неприятная. Потерпеть можно. Саграда приходит к тому же выводу и направляется к столу.              — Отошёл на три метра! — приказывает Марина.              Не успевает Михай сострить, что слова не помогут, как Саграда отступает, неверяще глядя под ноги.              — Смотри-ка, работает. — Марина вытаскивает руку из кармана и покачивает на пальце белый плоский брелок.              Умом Михай понимает, что брелок нужно отобрать, а потом разбираться. Но тот же ум подсказывает, что вряд ли это будет легко. А если будет — то отвлечение внимания. Много ли нужно секунд, чтобы вызвать охрану? Почему Марина до сих пор этого не сделала, ему прекрасно понятно. Это же нелогично — проводить сложную операцию по внедрению в кровь наномашинок, чтобы полчаса спустя устранить результат эксперимента. В отличие от Саграды, Марина Саар до сих пор вела себя крайне логично. Какими бы странными ни были её методы.       Оставив попытки подобраться ближе, Саграда тянется к пистолету, но Марина играет на упреждение. Она вытягивает руку с брелоком и, поставив палец на невидимую кнопку, чётко произносит:              — В здании никого не убивать. Не калечить, не угрожать, не шантажировать.              Она выходит из-за стола и неторопливо приближается. Саграда вынужден пятиться, выдерживая указанные три метра. Шаг, другой — пока не упирается в стену. Марина великодушно останавливается. Её речь превращается в хрипы и шипение. Каждое слово она сопровождает то жестами, то неловкими щелчками; каждую паузу забивает цоканьем языка. Какофония сливается в новый язык, в котором, однако, всё ещё различимы знакомые слова.              — Думаешь-што я не подстрахуюсь? Не бойсся, сразу не умрёшь. Мош-шет, ты неудачный эксперхимент, но луш-ший материал…              А Саграду шум не просто бесит. Он пытается заткнуть уши, закрыть глаза, лишь бы отгородиться от звуков, но не хочет ни терять Марину из вида, ни отпускать рукоятку пистолета, который так и не может вытащить из кобуры. Михай впервые сдаётся и не пытается прочитать его выражение лица. Возможно, это нечто новое. Нечто, что он не мог ни разу увидеть, потому что считал, будто Саграде чужды такие эмоции.       Страх?..              — Останови её... Убей... — выдавливает Саграда.       — Зачем? Чтобы от нас точно не отстали? Мы не за тем пришли.       — Схватываешь! — Марина довольно отходит и садится на стол. — Отлично, ты договороспособен, не зря пустила. Значит, поговорим с тобой.              Белый брелок соблазнительно болтается на виду, будто она проверяет, насколько хватит их терпения. Не их — одного Михая. Саграда так и не отлепился от стены. А Михай по-прежнему не видит убедительной причины, по которой нужно отнимать брелок ценой попытки переговоров.              — Что это? — спрашивают они с Саградой почти одновременно.       — Понятия не имею. Если вы про название. Пусть будет модулятор. — Марина подкидывает брелок и, поймав, направляет на Саграду. — Стоит мне нажать кнопку и задать установку, она отпечатается в его мозгах навсегда. Могу даже приказать умереть…              Глухое рычание — вот и всё, на что хватает Саграду. Он подходит ближе — на разрешённые три метра — но не может преодолеть невидимую преграду. Хватается за оружие и лениво его отпускает. Единственный удар приходится в беззащитную стену. Доска-экран удерживается, но с неё слетают листочки с нечитаемыми каракулями. Если у Саграды и болят пальцы после удара, то он стоически молчит.              — …впрочем, в этом пока нет необходимости, — заключает Марина.              Она садится вполоборота к Михаю и ждёт. Вопроса? Просьбы? Никаких намёков — догадайся сам. Благо, времени обдумать линию поведения было. В конце концов, ему безопасность Марина не обещала.              — Убей её, — шепчет с безопасного расстояния Саграда. До искусительного шёпота ему далеко. Михай небрежно отмахивается, хотя его жест, скорее, виден только Марине.       — Сделка закрыта. Мы можем уйти? Оба, — говорит Михай.              Твёрдым, спокойным тоном. Не сводить с неё глаз. Всё по-прежнему по плану. Понятно было, что Саграда в конце концов сорвётся, но Михай предполагал, что в таком случае придётся прорываться с боем. Разговоры проще. Намного проще. Особенно теперь, когда Саграда лишь скрипит зубами на каждую реплику Марины.              — Идите-идите, конечно. Тем же ходом, что пришли. Но имей в виду: защиту Корреа он потерял. Едва до них докатится, что он бесполезен как тело, команду брать только живым отменят.       — Но продолжат ли тратить ресурсы на поиск и уничтожение? — вмешивается Михай.       — Зависит от… — Марина очаровательно улыбается, не догадываясь, насколько её обаяние бесполезно.       — Если мы пообещаем не мешать Корреа, не разбалтывать секретных сведений, то всё в порядке?       — Пусть оставят меня в покое, — глухо произносит Саграда. — Или я…              Марина красноречиво катает брелок в ладонях, и угроза остаётся незавершённой.              — А ты? — уточняет Михай. — Тебе нужна помощь, защита?       — От кого? — удивлённо округляет глаза Марина. — От него, что ли? Так я справляюсь.       — От Корреа. Саграда попросил сделать его негодным к подключению — ты выполнила. Поверю, что удалось сохранить анонимность…       — Никто не видел сегодняшнего пациента, вся операция по приборам, — перебивает Марина. — Возможно, о чём-то догадаются по уровню её сложности.       — Как долго тебе удастся сохранить тайну?       — Так приятно, что ты обо мне беспокоишься! Да, я честно признаюсь, что угробила его тело, восстановлению не подлежит. Но что мне было делать, когда вы ворвались с оружием и угрозами?..              Марина показушно заламывает руки — такую плохую актрису не взяли бы даже в любительскую пародию. Однако Михай не сомневается, что надо будет — отыграет роль с блеском. Он сбивается со счёта, которая эта уже маска. Вроде четвёртая. Игнорировать мишуру, всё игнорировать. Что бы Марина ни болтала, цели свои она обозначила. Простые и понятные.       Картинно настрадавшись, Марина звонко хлопает себя по лбу — опять игра — и отходит к двери в кабинет. Доступ к запасному выходу теперь открыт — Саграда шустро перебегает к столу, опасливо поглядывая в её сторону. Чёрный ход легко открывается, но Саграда — да и Михай тоже, продолжает ждать подвоха.              — Можете идти. Правда-правда. Ничего мне больше от вас не нужно.              Саграда застывает в коридоре, прямой как струна, готовый атаковать, если понадобится.              — Почему ты всё ещё жив? — спрашивает Марина, и Михай вспоминает, что Саграда-то не поможет, пока они «в здании».       — Потому что мы выполнили твои условия и уходим с миром? — бросает он наугад, не имея ни малейшего представления, каким должен быть правильный ответ.       — Не обо мне речь, а о тебе. О вас. Ты не подчиняешься ему беспрекословно. А это необходимое условие, чтобы он оставил тебя в живых.       — Возможно, я хорошо умею договариваться…       — Нет-нет, с ним красивые слова не прокатят. Я же лично программировала его. Я ему почти как мать и знаю его вдоль и поперёк.       — Заткнись, — цедит сквозь зубы Саграда.              Он отталкивает Михая и рывком бросается к Марине, на ходу вытаскивая пистолет. Невероятная скорость, но и её не хватает. Глухой стук — Саграда сползает на пол с выражением полной обречённости.              — Видишь, как здорово работает? — комментирует Марина, почему-то продолжая смотреть исключительно на Михая. — Его мозг обрабатывает запрет быстрее, чем перехватывает контроль. Намного надёжнее, чем нынешний метод. Жаль, Корреа не соблазнятся использовать в текущем виде. Разве что вы мне поможете оттестировать?..       — И не надейся, — хрипит Саграда.              Марина прерывает его комбинацией из хрипов и щелчков, которые Михай ни за что бы не попытался воспроизвести.              — Будет достаточно, если вы не станете прекращать свою… кхм… деятельность в Серой зоне. Новостей мне на первых порах хватит. — Она покачивается на каблуках и будто бы потеряла желание продолжать, но уступает научному интересу. — Совсем недавно к нему прибился?       — Год… два назад?.. Я не считал, — не особо врёт Михай, но даже примерного срока хватает, чтобы Марина присвистнула.       — Интересно-интересно. Раз он за всё время на тебя не сорвался, значит, дело в тебе, а не у него случайно нейроны сработали в нужном порядке.              Она склоняет голову, будто бы опустившись в размышления. Тишину нарушает гул вентиляции да попытки Саграды встать. Михай подставляет ему плечо и попутно уточняет: «Ты успокоился? Пойдём уже», на что Саграда его недовольно отталкивает и встаёт в дверном проёме.              — Над чем смеёшься? — спрашивает Михай у Марины, не заботясь, померещилось ему или нет.       — Над тем, как всё очевидно. Позор мне, что сразу не догадалась!       — Чего тебе там очевидно? — ворчит из-за спины Саграда, но Марина не удостаивает его и взглядом.       — Будь вы обычными людьми, я бы сказала, что у вас любовь с первого взгляда. В данном случае всё наоборот. Ты не цепляешь его. Ничем. Вообще. Однако на случай, если я ошибаюсь… Держи! Вдруг пригодится.              Марина кидает брелок-модулятор, и Михай легко его ловит несмотря на неожиданный бросок.              — Используй с умом, но помни: команды нельзя отменять. На твоём месте я бы не вбивала взаимоисключающие установки.       — А ты?       — Я и так живу на работе.       — Что делает лабораторию удобной целью для удара с воздуха, — замечает Михай, крутя в руках брелок. Похож на тёплый камень, но одна из него поверхностей легко пружинит при касании. Саграда сверлит брелок взглядом и почему-то не стремится отобрать.       — Ты всё-таки не понял? — отвечает Марина. — Расстрелять издалека все могут. Он закодирован на то, чтобы убивать лично и точно знать, что цель уничтожена. И я очень стараюсь оставаться именно такой целью.       

***

             Им не мешают уйти и добраться до челночного катера. Делайла ни о чём не спрашивает, а Хамза до сих пор обижен, что его не пустили в лабораторию. Считает, что проиграл случаю и везучести «этой косматой гниды», но Михай теперь уверен: Марина пропустила бы его или никого. Остальные её бы не заинтересовали.       Вопреки ожиданиям Михая, Саграда не приказывает отобрать модулятор. Боится, что успеет пройти хоть один приказ? Что же, пусть боится. Какое странное это слово в отношении Саграды.       Забившись в дальний угол пассажирского отсека, Михай снова достаёт брелок-модулятор. Гладкая поверхность, ни единого шва. Но, если постараться, можно распилить и узнать, что там за чудо-техника внутри? Работать, конечно, перестанет — вряд ли удастся распилить, ничего не повредив.              — Отдай… — замогильным голосом просит нависшая тень.              Михай поднимает голову. Саграда стоит, выжидательно протянув ладонь, но больше активных действий не предпринимает.       Михай встаёт, прижав модулятор к груди. Саграда отступает, будто уже получил команду не приближаться.              — Нет, так дело совсем не пойдёт… — произносит Михай и оглядывается по сторонам.       — Чего ты за него хочешь? — смелеет Саграда и опять протягивает ладонь.       — Понятия не имею. Сейчас мне ничего от тебя не нужно.       — Что угодно. В разумных пределах. Когда придумаешь.       — Да-да… — рассеянно отвечает Михай. Где же мусоросжигатель? Не в пассажирском, а ближе к шлюзу?              Он выходит из отсека, а Саграда движется за ним на расстоянии шага. Нет, всё-таки к шлюзу лучше не приближаться, мало ли что ему в голову ударит.       К счастью, заслонка мусоросжигателя оказывается неподалёку, Михай узнаёт её по светящейся надписи «Не вентиляция!» и уверенно открывает. Саграда встаёт, сгорбившись, напряжённо ожидая следующих действий.              — Смотри! — зовёт Михай и разжимает пальцы в окошке мусоросжигателя.              Белый камень исчезает в темноте мгновенно, ещё через несколько секунд стихает постукивание об стенки. Кнопка принудительного сброса — и вот невидимый им модулятор вместе со скопившимся мусором вылетает под выхлоп. Саграда не отводит взгляда от дыры, не то ожидая взрыва, не то ещё более фантастичного исхода. Когда ожидания не оправдываются, он выпрямляется, и Михаю чудится вздох облегчения. Точно чудится — не могли Саграде оставить такие необязательные эмоции.              — Говоришь, у меня теперь есть одно желание? — произносит Михай больше в шутку, и удивляется, когда Саграда кивает.       

***

             — Одного не понимаю: почему ты сбежал от Саграды? Тебе вроде неплохо жилось. Говоришь, лишь бы кормили и дали поспать в тепле…       — Не сбежал, а передал дела, когда убедился, что без меня команда не угробится. А параллельно искал, к кому бы пристроиться. Так мы и встретились.       — Ночные клубы плохо подходят для поисков.       — Я не искал именно там, но доволен результатом. А ты нет?       — Не поверю, будто у тебя не было вариантов.       — Внутри команды — нет. Саграда как заявил на меня права, так меня больше никто не трогал. Что до тех, кто понимает только прямой запрет… с Делайлой мы друг друга не интересуем ни в каком качестве. А Хамза тяжело переживает собственную бисексуальность, — закончил Михай и отхлебнул кофе.              От глотка он так скривился, что Винсент попробовал свой и понял: кофе давно остыл, можно без сожаления возвращать в цикл переработки. Не стоило заваривать чисто чёрный, теперь его уже не спасти. Михай тем временем задумчиво крутил бутылку ликёра за горлышко, приговаривая: «И зачем только я тебя достал?..». Голос его всё ещё звучал трезво, но необычно устало.       Прежде чем Винсент успел возразить, Михай легко перевернул бутылку и с громким бульканьем заполнил кружку до краёв.              — Там и так немного оставалось, выдохнется же. А мне надо как-то уснуть, — пояснил он.       — Кофе тебе показалось хорошей идеей…       — Тогда я не думал, что меня так вымотает. Не каждый день наизнанку выворачиваюсь и рассказываю самые страшные секреты. Свои. Чужие тоже. — Он мелкими глотками опустошил кружку и поднялся рывком. — Ты-то спать не собираешься?       — Нет. Пора, наконец, доложить Шарлин, чего мы наворотили.       — Только помни: я не для того тебе всё рассказывал, чтобы оно потом утекло к ней.       — Не знаю, что между вами произошло, но…       — Безотносительно к моему отношению, — отрезал Михай.              Требовалось как-то разрядить напряжение. Винсент подумал спросить, не выключить ли свет, но Михай сам покопался в браслете, чтобы выставить нужную яркость.              — Если понадоблюсь — буди смело. Но надеюсь, не придётся. Кому мы сейчас нужны вообще…              Он продолжил что-то бормотать под нос, раздеваясь, и плюхнулся на койку. Не до конца снятые штаны свесились на пол, но Михая это будто не беспокоило. Пока Винсент проверял, что за последние часы на «Камбрии» не произошло ничего достойного внимания, с койки донеслось тихое похрапывание. Михая вырубило столь стремительно, что он не накрылся одеялом и теперь свернулся зябко клубком. Винсент решил так его не оставлять и набросил одеяло. Подумав немного, стянул с него штаны и кинул сверху — наденет, когда проснётся, не убирать же всё за ним.       Одеяло легло небрежно, обнажённое плечо маняще выглядывало из-под ткани. Винсент не удержался, провёл по нему ладонью и поспешно отдёрнул, когда Михай повернулся на тепло. Глаз так и не открыл. И хорошо. Если бы открыл и опять попросил остаться, Винсент просидел бы рядом всю ночь, держа за руку.       По корабельным часам стоял ранний вечер, те полкружки кофе до сих пор бодрили. Винсент вернулся к экрану, смахнул все окна, оставив белый лист с мигающим значком ввода.       Нужно как следует продумать, о чём и как докладывать Старым мирам…              Он успел набрать с десяток абзацев, стереть два, переписать третий, когда комок в койке напротив зашевелился, и из него вылез Михай. Мутным взглядом он обвёл каюту и, завернувшись в одеяло, направился на свет экрана.       Опасности нет. Никакой. Тем не менее Винсент рефлекторно потянулся к поясу и очнулся, поняв, что сидит без оружия. Ни к чему же оно было. Михай если и заметил метания, то вида не подал, а бухнулся рядом и привалился к плечу.              — Сильно занят?              Вроде бы он смотрел в экран, но Винсент не был уверен, насколько осмысленно. В любом случае скрывать от Михая было нечего, а этот конкретный отчёт ему лучше бы даже увидеть перед отправкой. Винсент увеличил шрифт в ожидании комментариев, но дождался осторожного касания бедра. Не услышав возражений, Михай продолжил гладить его, смотря куда-то сквозь экран. Тёплая рука ощущалась даже через плотную ткань штанов, уцелевшее правое ухо обдавало жарким дыханием. Близко, слишком близко. Знает же, что долго Винсент сопротивляться не сможет. Вот только сам действует, или недобитый триггер его направляет?..       Винсент вскинул руку и щёлкнул пальцами у него перед носом. Михай дёрнулся, но быстро вернулся в прежнее положение. Хорошо — похоже на реакцию нормального человека. Мог бы ещё возмутиться внезапностью, да только он не из таких. Это тоже вопросы доверия.              — Проверка: ты понимаешь, что делаешь? — озвучил Винсент.       — Прекрасно! Бухло не выветрилось, если ты об этом, но я помню, кто я и что делаю.              Михай приобнял его, убрав ладонь с бедра. Легче не стало. Винсент завёл руку за спину и дотянулся до его макушки. Мягкие волосы привычно щекотали пальцы, Михай даже притих и будто бы не дышал. Но стоило Винсенту широко провести рукой, как пряди выскользнули между пальцев. Волосы всё ещё слишком короткие. Да, он много раз жаловался, что длинные косички нервируют, но в то же время уже не мог представить Михая без них. Винсент нервно выдохнул. Не могут быть волосы самым важным. Голос тот же, характер на месте, а триггер вроде как и впрямь вычистили.              — Если я мешаю, так и скажи, — неправильно истолковал звук Михай.       — Шарлин может подождать день-другой. Всё нормально.       — Это хорошо. Ещё одну ночь порознь я просто не выдержу…              Уходить Михай не собирался. Он ткнулся в шею и легонько закусил кожу. То ли он по-своему истолковал замешательство Винсента, то ли почувствовал напряжение, но спросил:              — Боишься, что я на тебя брошусь? — Пока Винсент думал, как бы необидно ответить, Михай счёл паузу слишком длинной и напомнил о себе, куснув за мочку уха. — Ты знаешь, что нужно делать. Мне даже понравится…              Винсент раздвинул ноги, чем Михай не преминул воспользоваться и положил ладонь на пах.              — На твоём месте я бы больше беспокоился, как долго просижу неколебимой глыбой.       — Я как раз думал, просить тебя расстегнуть мне штаны или сам справлюсь.              Михай хохотнул: «Так намекал бы получше!» и, разжав объятия, стёк в ногам. Будь косички на месте, они бы обязательно мазнули по спине, а какая-то бы осталась перекинутой через плечо. Не отвлекаться… Не успел Михай дотянуться до застёжки, как Винсент сгрёб его запястья и пришпилил к койке. Ответом был радостный смех.              — Ты уверен, что будет приятно? — засомневался Винсент. — Всё-таки тебя потрепало в плену… Да и я руку приложил.       — Лучший способ всё поскорее забыть. Давай, не тяни! — Михай как смог, ткнул ему пяткой в бедро. Винсент отпустил руки, не без удовлетворения отметив, что Михай так и остался лежать, скрестив их над головой.       — Жди. Дёрнешься — я буду считать, что у тебя триггер, и тогда ты простым наказанием не отделаешься.              Мнение о подобных ролевых играх Михай если и имел, то оставил при себе и лишь нетерпеливо облизнул губы. Одного этого движения хватило, чтобы Винсент почти отбросил идею искать ремни. Терпение. Насколько можно вообще терпеть, когда в паху стало так тесно.       Первой под руку попалась лента. В иной раз бы подошла, но сейчас Винсент искал нечто понадёжнее. Широкий мягкий ремень — отлично. Но лента тоже пригодилась — не доверяя своим ощущениям, Винсент обмотал ею скрещённые запясться и затянул ремень поверх. Концы ленты завязал на скобе над изголовьем и отполз назад, оценивая надёжность фиксации.              — Тебе стало спокойнее? — проворковал Михай.              Он протянул к Винсенту ногу и пытался подцепить пальцами застёжку на штанах, будто в самом деле смог бы расстегнуть. Нужно однажды позволить ему так поразвлекаться… Винсент перехватил ступню и провёл по ней ногтем. В ответ на одобрительный стон прочертил пальцем ещё несколько узоров, а потом закинул ногу на плечо, поглаживая. Михай выжидающе молчал, не отрывая от него блестящих глаз. И крайне удивился, когда Винсент приподнял его задницу и провёл между ягодицами влажными от смазки пальцами. Всего лишь пальцами!              — Ну и выдержка… Я тебя зачем разогревал? — возмутился Михай. Попытку дотянуться второй ногой Винсент решительно пресёк, прижав её к матрасу.       — Ты когда в последний раз трахался? — бросил Винсент, но, смягчив тон, добавил: — Я не хочу тебя случайно повредить.              Он отпустил ногу и продолжил массировать пальцами промежность, стараясь не обращать внимания на вкрадчивый шёпот Михая.              — Да не повредишь. Ты будешь бережен и аккуратен, как всегда. Ну же, вперёд. Я тебе доверяю.              Подлец добился своего. Винсент судорожно расстегнул штаны, едва не сорвав застёжку, и вошёл в него. Тогда вездесущий шёпот наконец сменился сладкими стонами. Как давно их не было слышно… Михай пытался сдержать его, обнимая ногами и задавая ритм, но Винсент двигался быстрее, чтобы выжать ещё и ещё этих прекрасных звуков. Подвело его собственное тело: разрядка наступила раньше обычного. Соображай он хоть что-то, мог бы погордиться, что продержался чуть дольше Михая. Но пока Винсент бессильно опустился ему на грудь, не в силах даже подняться за салфетками. Каким-то образом Михай всё же высвободил руку и попробовал вытереть сперму одеялом. Мигом поняв бесполезность попыток, отбросил и положил ладонь Винсенту на голову. Пальцы так приятно перебирали волосы, что Винсент завис в полусне и через минуту-другую наверняка бы отключился полностью, но краем сознания уловил звук отъезжающей двери. Настолько не к месту, настолько не вовремя, что вскочил в поисках оружия.       Около двери испуганно вскрикнул Юкка.              — Я чуял, что этим однажды закончится, — прокомментировал Михай, спешно выпутывая вторую руку. — Почему ты дверь не блокируешь?       — У него доступ остался.       — Вот как. А мне до сих пор полные права не вернул…              В его голосе прозвучало столько осуждения, что Винсент машинально потянулся к запястью и, конечно, не нащупал там браслета. Тоже недоработка — вдруг бы к ним вломился вовсе не Юкка. И что с того, что сирена не сработала.              — Да подожду я. Напомню потом, — выдернул его в реальность Михай.              Юкка несмело зашёл в каюту, но всё ещё стоял слишком близко к двери, чтобы сработала автоматика закрытия. Винсент прикрылся одеялом, надеясь, что парень всё же испугается и рванёт прочь, как это у него обычно бывает. Но нет, не убежал же раньше, и теперь не собирался.              — Юкка, иди к нам, — подозвал Михай и поджал ноги, чтобы освободить место.       — Ты что задумал? — тихо спросил Винсент.       — Да не в постель тащить, ты за кого меня держишь?              Едва Юкка сел рядом, Михай обнял его со спины, что Винсент невольно позавидовал их близости. Когда Михай несколько часов назад всячески раздразнивал его, соприкосновение тел всё равно казалось недостаточным — разница в комплекции, не то что с Юккой.              — Просто чтобы ты знал… — сказал Михай, накручивая и отпуская алые локоны Юкки, — мы не любим тебя меньше, оттого что нам хорошо вдвоём. И ничего не будем от тебя требовать.       — Мне нормально пока… вроде… — тихо произнёс Юкка.       — Это хорошо, но не значит, что так останется всегда. Останется — прекрасно. Но ты в любое время можешь зайти к нам, если тебе одиноко.       — Если дверь не заблокирована, — возразил Винсент.       — Если не заблокирована. Сомневаешься, боишься, не доверяешь кому-то — обязательно рассказывай, что тебя тревожит.       — Тебе неплохо бы временами следовать собственным советам. Стольких недопониманий могли бы избежать.       — Конечно…              Михай подтянул его за подбородок и крепко поцеловал, всё так же обнимая Юкку.       

***

             — Значит, он всё ещё бегает? — Марина Саар облокотилась на перила смотровой площадки. — Сколько лет прошло... Он прожил минимум на год дольше, чем я прикидывала.       — И может в любой момент вернуться, — ответил Деклан.       — Мы всё ещё «внутри» здания. Я в безопасности. Я знаю, как работает его мозг. А парнишка тоже до сих пор при нём? Среднего роста такой, с косой до пояса.              Не упомяни она косу, Деклан бы не догадался, о ком речь. Рядом с Саградой все казались невысокими.              — При нём. Он Саграде как правая рука.       — Примерно в том же смысле, что я — левая для Корреа, — поправила Саар, не внеся никакой ясности. — И всё-таки, как он попал в слепое пятно… Я бы поизучала, не забрось Корреа идею боевой оболочки.       — Вы осознаёте, что делитесь сведениями, которые могут оказаться секретными?       — И что? Корреа прислали вас — больше некому. Это значит, вас обвешали соглашениями так, что, покинув лабораторию, вы забудете об этой встрече всё, кроме ответа «да» или «нет».       — Что если меня прислали получить ответ и зачистить объект?              Саар всё же соизволила повернуться к нему. Резко и поспешно, но не от испуга. Испуг ничего не выдаёт. Скорее, оскорбление.              — Это невозможно, — ласково ответила она тоном наставницы, указывающей на критичную ошибку в симулированном бою. — Вас не могли прислать именно за этим. Я незаменима.              Не бывает незаменимых. Деклан знал, какими качествами должен обладать его преемник, чтобы начальство допустило передачу полномочий, и планка была достижима, хоть и высока. Что уж говорить о всего лишь начальнице лаборатории.              Рука сама потянулась к пистолету. Он на предохранителе, случайный выстрел исключён. Но так хотелось проверить, насколько бравирует Саар. Больше хотелось только узнать, удивится ли она, получив пулю в лоб. Или обидится?              — Аккуратнее. Убьёшь меня — сотни моих черновиков разлетятся по научным редакциям. С полным перечислением источников данных, методов, анализа — ни один рецензент не придерётся. Ублюдочные редакторы ещё пожалеют, что отказывали в публикациях, пока я не могла раскрыть всё.              Ни смены интонации, ни мимики. То ли Саар видела его план насквозь, то ли угроза вышла недостаточно убедительной. Деклан отвёл предохранитель и с щелчком взвёл курок, заворожённо глядя, как на её лице не дрогнул ни один мускул.              Да… конечно. Всё сходится. Конечно, она понимает, чего ждать от человека с отмершим инстинктом самосохранения. Она знает о Корреа больше, чем сами Корреа. Не удивительно, если те в самом деле однажды решат от неё избавиться.              — И как? Я прошла проверку? — спросила Саар, едва он опустил пистолет.       — Нет. Это не проверка. Я всего лишь собираю информацию.              Он изучал её, она отвечала взаимностью. Безопасная игра для обоих: Саар не сможет ему навредить, а он умеет себя контролировать. Палец не соскользнёт случайно, пока последствия перевешивают секундное удовлетворение от поставленной точки.              — Меня прислали сопроводить вас до штаб-квартиры. Вам разрешено подготовить к отправке персонал и оборудование, использованные в последней крупной операции. Отказ не принимается.       — Ты так и не спросишь?       — О чём?       — Могу ли я воспроизвести «последнюю крупную операцию». Нет. Гарантирую ли я результат? Нет. Эксперимент не завершён, у меня недостаточно данных. Готова ли я к новым вызовам? О да!