Dreams

      Похороны я помню плохо. Почему-то, убийство мамы меня повергла в глубокий шок. Хотя я понимал что она для меня чужой человек, но всё же на некоторое время я выпал из жизни. Кто-то приходил, кто-то уходил, мне было без разницы, я сидел с прямой спиной и тупо смотрел в одну точку. Брат пытался растормошить меня, но ему не удавалось. По ночам я лежала в темноте и разглядывала трещинки на потолке. По потолку скользили пятна от фар проезжающих по улице редких авто, где-то на улице во дворах лаяла собака, в квартире было тихо-тихо. Я лежал и думала, а для чего теперь я живу? Вначале я жил просто так, потом, когда познакомился с мамой бывшей хозяйки тела, выполнял её просьбу, жил, чтобы маму не расстраивать, теперь же, когда никого не стало, я не знал как теперь быть. В принципе, просьбу я выполнил, можно было и уходить самому. Придя к этому выводу, стало как-то легче. Я поднялся, хотел встать с кровати, но краем глаза заметил сбоку что-то, что заставило замереть и медленно повернуться, чтобы рассмотреть это. Это было мое тело. Оно лежало на кровати вытянувшись в струнку, глаза слепо смотрели в потолок. Сколько я просидел так, глядя на тело, я не знаю. Оторвало меня от созерцания появившийся силуэт в дверях. Это была мама Александры. Она подошла ко мне и сказала, привет.- Не грусти, все люди умирают, кто-то раньше, кто-то позже. Спасибо тебе.       — За что?       — За Александру. За то, что пожил ещё немного со мной.       — Теперь всё?       — А ты слышишь зов?       — Какой зов?       Постояла еще немного, помолчала, а потом сказала:       — не слышишь, значит тебе еще рано уходить. Живи. Живи за всех нас.       — За кого?       Рядом с ней призрачными силуэтами появились мой отец, и моя мать, отец Александры, и сама Александра. Они просто стояли впятером и молчали, глядя на меня.       — За нас.       После этих слов она повернулась и пошла из комнаты. Я смотрел ей вслед и молчал, Силуэты быстро растворялись в ночном сумраке с каждым её шагом. Вот и ушла. Что ж, будем жить дальше.       Всю оставшуюся ночь я провел в полусне полубреду. Мысли хаотично появлялись и исчезали. Я лежала и думала обо всем и ни о чем. Такой полусон выматывал и с рассветом я встала. Пошла на кухню, поставила чайник, села и начала строить планы что делать и как жить дальше. Самое главное, было непонятно, что предпримет брат. Заварила кофе, сделала гренки с яичницей. Мой шум на кухне и запахи разбудили брата, он пошел умываться. Потом он вышел на кухню и обрадовался: о, очухалась, молодец.       Мы молчали, ели гренки и пили сладкий кофе. Я смотрел на него и думал с чего начать разговор. Вероятно, он был в такой же ситуации. Он заговорил первый.       — Санька, мне надо уехать. Я решил остаться на сверхсрочную, у меня там всё складывается хорошо. Тебя с собой взять пока не могу. Поживёшь одна, ладно? Деньги я присылать буду, да и участковый обещал за тобой присматривать. Если что обратись к соседке, она тоже обещала помочь.       Брат побыл еще пару дней и уехал. Так началась моя самостоятельная жизнь.       В школе после похорон мне все выражали сочувствие, ни о чем не спрашивали и ничего от меня не требовали. Я сидел на уроках, молча слушая учителей, потом так же молча стоял один на переменах возле дверей класса, потом шел домой, разогревал или готовил обед, ел, и шел на улицу и сидел на качелях до вечера. В один из таких дней меня увидел на качелях мой Мрачный друг, и, взяв за руку отвел к себе домой. Узнав о беде он кинулся обзванивать всех наших знакомых, и вскоре все были в сборе. Было решено взять надо мной шефство, особенно переживали за меня мои наставницы. Минуло 40 дней, середина ноября. Каких-то значительных событий за это время не происходило. Пришли соседки, принесли салатов, еды, помянули умершую. Было безветренно, шел снег. Соседки сказали, что ей снег пухом выстелил могилку. Прошедшие поминки как будто зачеркнули очередную главу моей жизни. Нужно очнуться и начать наконец жить. Снова достал наряды, макияж, кружевное бельё, разложил все на кроватях, задумчиво окинул всё взглядом и поймал себя на мысли, что если начинать наконец-то жить, то нужно уже прекращать думать о себе в мужском роде, нужно до конца уже принять на себя фразы «я сделала», «я пошла», и т.д. , и даже в мыслях наедине с самим собой считать себя женского рода. Что ж, буду становиться девочкой, а хорошей или плохой, время покажет. В компании Мрачного друга ходила избитая, пошлая шутка, про то, чем отличаются хорошие девочки от плохих: в общем, хорошие девочки делают всё тоже, что и плохие, только хорошо. Улыбнулась этому своему воспоминанию и поймала себя на мысли, что я буду хорошей девочкой.       Наступил конец недели, в школе планировались танцы, решила сходить. На консультацию по нарядам отправилась к своим наставницам. Идея была воспринята ими с энтузиазмом, я была накрашена, наряжена и отправлена в бой. Волосы после каскадной стрижки лежат гривой на спине, легкий макияж, увеличивающий глаза еще больше, платье, в общем я хороша!       Танцы проводились в местном доме культуры. В последние годы здание не ремонтировалось и оно все больше и больше ветшало. Местами штукатурка по обвалилась, в коридорах не везде хватало ламп, и многие места были не освещенные. Темнота — друг молодежи. Тем и нравилось ДК многим своим полумраком, можно было уединиться меж колоннами от посторонних взглядов. Танцы неожиданно увлекли, нравились ритмичные движения и звуки. Раньше, будучи парнем, я на таких мероприятиях, как и многие парни, стоял вдоль стены и смотрел на танцующих, в этот же раз, смело пошла в центр зала. Я быстро усвоила движения окружающих, повторяла за ними, и даже что-то начало получаться. Но к некоторым движениям девушек, если честно, всё же сохранилась антипатия. Это когда они начинали двигать бедрами, глубоко при этом приседая. Выглядело достаточно пошло, как будто они насаживались на кол, он был большим толстым и они, раскачиванием своих бедер, помогали себе налезть на него. Дошла очередь и до медляков. Сначала, я растерянно оглядывалась, не зная как поступить, но тут меня пригласил на танец старшеклассник. Он немного был под градусом, от него пахло вином и сигаретами и он был на голову выше меня, но отказываться я не стала. В полутьме зала он сразу обхватил меня своими граблями, положил ладони на ягодицы, и начал топтаться на месте, периодически наступая мне на туфли своими тяжелыми грязными ботинками. Блин, почему на танцах девчонки переодеваются, меняют сапожки на туфли, а парни нет? Как приходят в тяжелых грязных уличных ботинках, так в них и топчатся в зале изображая танец. Раньше, будучи в мужском теле, об этом я и не задумывался, а вот сейчас обратил внимание. Наконец танец закончился, парень сказал спасибо, как-то неуклюже клюнул губами в щеку и сбежал, я же осталась стоять, как брошенная. Если честно, ощущение не очень. На следующий медленный танец, этот юноша снова направился ко мне, уже в предвкушении расставляя руки и давя лыбу на лице, но я решила сбежать от его объятий, и дернула к себе первого попавшегося парня, стоящего рядом, желая отгородиться от ухажера. Упс, получилось, будто я сама пригласила парня на танец. И кого! Мои лапки зацепили одного из хулиганов старших классов. Он сам не ожидал такого, его обычно все сторонились, а тут получилась неожиданная пара: домашняя девочка-припевочка и хулиган. Но, неожиданно для меня, он умело повел и даже, после танца, не бросил и сбежал, а отвел меня галантно в сторону, и спросил:       — чудо, как звать-то тебя? ты кто такая?       Мы разговорились, с ним было неожиданно интересно, так мы и протанцевали с ним оставшийся вечер. Что его выгодно отличало от первого кавалера, та то, что он не старался навалиться на меня всем своим весом, изображая объятия, и не пытался расположить свои ладони на моем заду. На следующий день после уроков он ждал меня на крыльце школы и навязался проводить меня домой. Я шла всю дорогу молча, глядя под ноги, он же, чуть ли не нарезая вокруг меня круги как охотничий пес, трепался о том, о сём, рассказывал о своих нехитрых интересах, и периодически заглядывал в мое лицо пытаясь понять, заинтересовалась ли я его рассказом или нет. Так мы дошли до моего дома. Мы стояли возле подъезда, он продолжал свой рассказ. Было прохладно и вскоре мы оба замерзли. Наконец он сказал: — ну, ладно, мне пора. Пойду пожалуй.       — Ты замёрз?       — Есть немного.       — А хочешь чаю? — неожиданно для себя спросила его.       — Да.       — Тогда пошли.       Мы поднимались по ступеням, и я его вела за руку, как зверушку на поводке. Почему у меня возникли такие ассоциации не знаю, но обдумывая мысль, пришла к выводу, что она мне нравится. Решено, он будет моей зверушкой. Осталось приручить его до конца. Приручение зверушек может быть достаточно простым, как поучали меня мои наставницы, можно сначала дать зверушке «сладость», потом отобрать её, и в дальнейшем ограничить выдачу этого «сладкого», а можно и ограничиться лишь одними обещаниями «сладкого», и то только после того, как зверушка выполнит команду хозяина. Такими сладостями могут быть дружеские объятья, поцелуи, более тесное тисканье в объятьях, и как суперприз — постель. Дома, хотя мы были одни, на парня напала косность и заторможенность. Пришлось всё брать в свои руки. Этапы превращения в зверушку были рассчитаны на раз-два. Это элементарно. Просто посадила его на диван, переоделась в домашний халатик на голое тело, потом попыталась пододвинуть журнальный столик поближе к нему и дивану, на котором он сидел, что было затрудненно из-за веса столика и моими силами, зато гость имел возможность насмотреться на содержимое запаха халата, потом на кухне поставила чашки с чаем на поднос, принесла его в комнату, и в комнате, будто бы запнувшись, уронила всё на гостя. Гость оказался мокрым с ног до головы и с оттопыренными спереди брюками. Парня облить кипятком было жалко, потому вода в чашках была не слишком горяча. Он и не заметил этого, просто вскочил и растерянно хлопал глазами, пытаясь одновременно смахнуть с себя, как ему казалось кипяток, и прикрыть бугор в паху. Меня пробило на хи-хи. Мой смех вызвал у него еще большее смущение от не понимания ситуации. Сквозь смех, махнула ему рукой, пойдем и повела его в ванну. Он был как послушная кукла. В общем, он не сильно сопротивлялся моим приказам снять рубашку, потом и брюки, да и почти безропотно оказался у меня в ванной голышом, а потом, после того как почистили слегка его вещи и развесили сушиться, а его завернули в полотенце, я его повела в спальню.       — Тебе понравилось? — спросила его, после произошедшего.       — Не знаю.       — Попробуем еще раз?       — Давай.       Через пару часов я его выпроводила. Любопытно, но процесс мне понравился. Не понравились только слюнявые поцелуи, и после того как он ушел, я тут же полезла в ванну смывать их со своего тела.       На следующий день после уроков, зверушка была уже у дверей школы и дожидалась меня. Он не пошел даже с друзьями пить пиво, что зачастую они делали после уроков. Что ж, сладость ему дали, теперь для него наступил этап второй — можно вертеть им как угодно, обещая дать сладость или призрак возможности получить сладость еще раз когда-нибудь в будущем. Мужчины платят даже за призрак возможности.