7 чувств Экстона к Майе

      На войне потери неизбежны. Он прекрасно знал это еще со времен службы в «Даль»: уж насмотрелся достаточно смертей, чтобы это стало привычным зрелищем. Чего греха таить – он сам успел стать причиной многих; в бою у Экстона было два верных товарища: «Сабля» и Сара – а остальное как-нибудь утрясется. После такой школы выживания остается два главных жизненных принципа: либо выжить любой ценой, либо продать свою жизнь так дорого, что сам Гиперион разорится к скажьей матери.       Пуля, вылетевшая из груди Роланда, казалось, застряла у него во лбу бесконечным воспоминанием того дня, когда они с Майей прорвались к Ангелу. Солдат потерял счет грузчикам, которых они отправили на запчасти, здорово присвистнул, увидев летающий Бункер, и прирос к месту, когда перед ними внезапно появился Джек. Он был зол, с легкостью спустив курок в спину лидера сопротивления, невероятно зла была и Лилит, наивной пташкой попавшая в его клетку, хотя Ангел и предупреждала не пускать сирену сюда. Но без помощи Ястреба они бы не смогли уничтожить последний генератор подачи эридия и…вместо неё Красавчик мог забрать Майю.       Эта мысль которую ночь не давала уснуть. Экстон поднялся с кушетки и вышел на балкон; холод жгуче прошелся по коже, ветер грубо лизнул по лицу, заставляя поежиться. Отчасти отрезвляло. Налетчики разом потеряли два сильных козыря, лидера и сирену, но каждый раз в голову назойливо ввинчивалась картинка того, как механический ошейник захлопывается на тонкой шее Майи. Сухой щелчок замка казался громче автоматной очереди. Собственная беспомощность превращалась в кошмар, едким шлаком травила воображение: в памяти возникал облик замученной Ангел, чье бледное лицо с медленной неотвратимостью приобретало черты Майи. Если Джек посадил родную дочь на эридиевый поводок, то что будет с сиреной, которую он считал причастной к её убийству? В фантазии гиперионской крысы сержант не сомневался.       Экстон наклонился, опершись локтями на перегородку, и положил ладонь на глаза. Он сильно давил на веки, пытаясь отогнать назойливые картинки, что роем озверевших варкидов клубились в голове: вот Джек вырезает синие узоры, заливая жгучим неочищенным эридием; со вкусом рассекает сзади ребра, медленно выламывает по кости – вместо настоящих крыльев сирены, которые испепелили бы его в ту же секунду, стоило Красавчику прикоснуться к Майе хоть пальцем. Она была сильной, даже без эридия, который пачками глотала Лилит. Но загадочный минерал с чарующим фиолетовым блеском не спасёт, стоит на шее захлопнуться капкану, что превратит даже самое сильное создание Пандоры в безвольную игрушку психопата с навязчивой идеей героя и спасителя. Роланд любил Лилит, но уже не сможет её спасти. Раньше Экстон считал, что у них нет ничего общего, кроме любви к своим турелям.       – Эй. – Майя оказалась позади совсем тихо, но сержант не дернулся, стоило теплым рукам мягко обвить его со спины. – Ты замерз.       Сержант убрал руку от лица и сжал тонкую ладонь, блеснувшую синим. Крылья, заискрившиеся вокруг, никогда не обжигали его кислотой, едко сплетающейся в смертельном дуэте с огнем, который грел так же мягко, как прикосновение изящных рук.       – Рядом с тобой, красавица, холодным останется только труп. Я же не похож на него? Только не убивай меня: совсем не горю желанием проверять свою же теорию, – он весело отозвался в ответ, благодарно перебрал губами тонкие пальцы. Не хотелось заставлять сирену волноваться о своей паранойе.       – Всё еще скорбишь? – сирена предсказуемо пропустила его бахвальство мимо, притулившись подбородком к его плечу. У неё обнаружилась фантастическая устойчивость к его болтовне.       Экстон промолчал. Это Сару злили его несвоевременные шутки, на Майю такие фокусы не действовали: она парой слов вытаскивала из него правду, если вообще не видела насквозь. Звучало жутковато, но солдат был не против таких правил игры.       – Не то, чтобы, – сержант небрежно отмахнулся. – Роланд – неплохой мужик, обалденный лидер и все такое, но мертвому скорбь до задницы. Я вернул «Скорпиона» – хоть что-то останется от него. У солдат глаза на мокром месте, когда они на его плакаты смотрят, что-то должно поддерживать боевой дух. Пусть помнят, за что борются, иначе Джеку здесь и разваливать нечего будет. Осталось вернуть Лилит – это задачка посложнее будет.       – Ты поэтому не спишь ночами? – Майя ему не поверила. Действительно, ему ли заботиться о боевом духе?       – Глазастая. Заметила, значит? – он с улыбкой повернул голову. Сирена в ответ выразительно повела бровью. – А я-то думал, ты блаженно спишь.       – Еще скажи, что завидовал этому, – она насмешливо отбила его шутку, но голубые глаза по-прежнему требовали ответа. Синевласка никогда не лезла не в свое дело, не травила душу вопросами о прошлом и наслаждалась настоящим. Но этот взгляд спецназовец хорошо знал: вкрадчивость, строго подчеркнутая смешливой уверенностью – так она задавала вопросы тем, кто ну очень не хотел давать ответы. Дополнительным внушительным аргументом служил её захват. Тут уж от разговора точно не отвертеться.       Экстон отвернулся и вздохнул; мальчишеская улыбка сменилась собранностью мужчины.       – Майя, Роланд погиб, а Лилит в плену у чокнутого психопата. Однажды он уже заставил Ангела подставить Убежище под бомбардировку.       – Ангел мертва, – коротко возразила Майя.       – Ангел не умела телепортироваться. Теперь у Джека есть «самая могущественная сирена» с ошейником, который заставит её лаять, прыгая на одной ноге, если ему так захочется. А еще ему в любой момент может вздуматься приказать ей свалить Убежище на землю или стереть его в пыль, например. – Солдат смотрел на спящий город, спрятавшийся от скорби под крылом ночи, что совсем не гарантировало его безопасности. Центр сопротивления некогда был недоступной крепостью – теперь же висел перед Гиперионом, как на ладони: сломленный и обманчиво-недоступный. Ненужно быть тактическим гением, чтобы распознать затишье перед бурей.       – Джек – трус и никогда не сунется сюда лично, – возразила Майя, сжимая крепкие руки в своих ладонях. – Даже в «самом безопасном городе» ошивался его двойник.       – Но он убил Роланда. И это явно был не его двойник, – вкрадчиво повторил сержант и развернулся к своей сирене. Она по-прежнему не понимала, а он не мог нагрести достаточно убедительных слов; кажется, порицать её любовь к чтению он больше точно не будет. – Майя, он мертв и уже не сможет спасти Лилит. Стой, не перебивай.       Он прижал палец к тонким губам.       – Когда Джек наиграется с ней, он придет за тобой. И если всадит мне пулю в череп, я тоже не смогу тебя спасти. Понимаешь? Зед такое точно не заштопает.       – Ты боишься повторить судьбу Роланда? – сирена удивленно моргнула. Наёмник кивнул, проведя пальцем по её щеке. Он расшаркивался перед ней несколько минут, чтобы Майя лаконично свела всё к одной фразе. Наверное, она жалела, что не читает мысли: может, так понять Экстона стало бы проще. Бросаться пафосной лирикой – совсем не в его духе: красноречивее сержанта говорил даже ракетный залп «Сабли».       Страх смерти – такая глупость, всегда считал он: она либо заберет тебя, либо зайдет в другой раз. Если удача не поворачивается к тебе задницей – круги с костлявой можно наматывать долго, но стоит капризной мадам отвернуться – и даже тупой бандитский топор умудрится застрять между глаз. Сара была их командиром: её, не задумываясь, прикрыл бы любой солдат, позволь Экстон ему это сделать – но, если солдат умрет, Майю прикрывать будет некому. Честь прикрыть спину товарища своей можно прожевать и выплюнуть, если ты оставишь этого товарища одного.       Вместе шансов у них вдвое больше.       – Никто не тронет тебя, пока я рядом, – пообещала сирена, прижимая сержанта к себе. Большие крылья тепло свернулись за его спиной. – А с тобой я в безопасности. Ты – Экстон, а не Роланд: это так же неоспоримо, как и то, что «Сабля» лучше «Скорпиона». Роланд и Лилит действовали поодиночке. Ты не повторишь его судьбу, если не станешь повторять его ошибок.       Она коснулась губами его уха, добавив: «Иначе я пристегну тебя к кровати и мне придется делать всю работу одной. Возьму у Скутера ремни покрепче».       – Дамочка, за такие предложения я вас сам пристегну и ни о какой работе речи идти не будет. Или у тебя уже все синяки сошли? – Экстон усмехнулся в ответ и сильно провел по спине сирены вниз, задержав руки на бедрах. – Я могу добавить парочку.       Майя показала ему, что, думая о чужой смерти, он начал забывать о том, что еще жив. Если их не убили ни взорвавшийся поезд, ни болтовня Железяки, ни целая Пандора со своими сюрпризами, костлявой придется еще подождать: сирена не отпустит солдата так просто, а он, жадно прижимая её на балконе, отвечал полной взаимностью.