The Cold Untroubled Heart

Большую часть времени никому не было дела до того, что отец Барри - самый известный убийца в Централ Сити. Прошло десять лет с его ареста, и только потому, что Барри был несовершеннолетним, о нем почти ничего не говорили в новостях. Люди не узнавали его на улице, а большинство даже не знало его имени. Однако копы подобные события запоминали лучше. Довольно многие склонялись к теории «яблоко от яблони» и, казалось, действительно верили, что это лишь вопрос времени, когда он сбросит овечью шкуру и покажет свое истинное лицо. Из-за этого работа в полиции временами была чересчур неудобной. Если б не постоянная поддержка лейтенанта Леонарда Снарта и детектива Джо Уэста – двух высокоуважаемых офицеров – работать было бы совсем невыносимо. Но сегодня, казалось, дела обстояли на порядок хуже. Все смотрели на него или, что еще хуже, резко отводили взгляд, стоило ему заметить их, чем только сильнее выдавали себя. Разговоры резко оборвались, стоило ему войти в участок, а пройдя вперед, он услышал нарастающий за спиной гул. Окончательно сбитый с толку, Барри вместо того, чтобы подняться в лабораторию, свернул у камер предварительного заключения и остановился у знакомого обшарпанного стола. - Эй, Джо? Мне кажется или сегодня на меня пялятся больше обычного? Мужчина поднял на него взгляд, в карих глазах плескались усталость и грусть. - Ты еще не смотрел на доску, да? Нахмурившись, Барри обернулся в сторону камер. На стене в той же части участка висела огромная доска со всеми нераскрытыми преступлениями, которые расследовали в данный момент, и их статус. Десятки прикрепленных магнитами фотографий и записок и так много ручных пометок, впихнутых в оставшееся свободное пространство, что с этого расстояния не было видно ни одного пустого местечка. - Нет, я только пришел. Джо выразительно посмотрел на него, и Барри застенчиво потер нос. Он опаздывал чаще, чем приходил вовремя, и, что было довольно-таки иронично, все стало только хуже, когда он начал бегать быстрее скорости звука. Сегодня он впервые пришел на самом деле рано, но ему пришлось проторчать снаружи, пока Лен не вышел из кабинета, чтобы он смог провибрировать через стену, повесить стащенную парку и вылезти обратно. Жаль, он не мог оставить там еще и камеру. Реакция Лена, когда он увидит куртку, должна быть бесценна. Джо тщательно сдерживал нейтральное выражение на лице, к которому все копы приучают себя за время работы, но взгляд слишком явно выдавал испытываемую им жалось, чтобы Барри мог успокоиться. - Прости, Бар. Для тебя это будет плохой день. Казалось, мир замер, пока мысли с невероятной скоростью понеслись в голове Барри – ответ его сил на резкий всплеск адреналина. Он еле сдержался и не дал перейти реакции на тело, не горя желанием заискриться прямо посреди участка. Была только одна причина, по которой Джо смотрит на него именно так. Произошло что-то, напомнившее всем о серийных убийствах Генри Аллена. Убийство, и, вероятно, довольно мерзкое. Желание промчаться и выяснить, что произошло, было невероятно сильным, но Барри подавил его. С усилием он вернулся к нормальной скорости, и тиканье наконец сдвинувшейся секундной стрелки на миг оглушило его. Как можно спокойнее, Барри двинулся в другую часть участка. Он знал, что его попытка изобразить равнодушие потерпела крах от обжигающих презрительных и жалостливых взглядов, но Барри смотрел точно вперед, сжав зубы и не опуская подбородка. Может, в нем нет ничего особенного, но гордость у него определенно была. Он не позволит ужасным поступкам отца отнять у него жизнь. Стоя у доски, не трудно было догадаться, из-за чего весь сыр-бор. На новом снимке, ознаменовавшем последнее обнаруженное убийство, была знакомая Барри женщина. Именно ее он нашел прошлой ночью в переулке после схватки с Холодом, только на этом снимке, явно взятом из соц. сетей, она была живой и улыбчивой. Кэндис Уилсон, судя по подписи. У нее были рыжие волосы, что он не заметил в темноте вонючего переулка, а это делало ее узнаваемой уже в другом свете. Она подходила под описание жертв его отца. Генри Аллен выбирал высоких, рыжеволосых женщин, каждая из которых смутно, но напоминала его первую жертву – Нору Аллен, его жену и мать Барри. А в самом верху отчета была пометка о вскрытии – сердце пропало из ее груди. Это была подпись Убийцы Одиноких Сердец, который за пять лет убил девятерых женщин. Убийца, которым не мог быть никто иной, как отец Барри. Ему казалось, что его сердце остановилось в груди, и он еле заставил себя сделать следующий вдох. Барри попытался побороть накатывающую тошноту. Ничего удивительного, что все пялились на него и перешептывались за спиной, с таким-то напоминанием прямо перед глазами. Заметив, что его руки мелко трясутся, он спрятал их в карманы, чтобы никто больше не увидел этого. Он не может позволить себе выставить напоказ свою слабость, не когда все следят за ним, осуждают. Барри стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу крик, развернулся и направился в свою лабораторию, надеясь, что смог сдержать обычный темп. Видимо, он все же остался в пределах человеческой скорости, раз никто не закричал о Флэше. Только захлопнув за собой дверь лаборатории, Барри смог вдохнуть полной грудью, что на самом деле больше походило на всхлип. Прислонившись спиной к двери, чтобы никто не смог ее ненароком открыть, Барри позволил эмоциям выйти наружу. Комната замкнулась на нем, в глазах потемнело, а воздух покинул его легкие, когда невидимая рука сжалась вокруг его сердца. Дрожа, Барри обхватил себя руками, впиваясь пальцами в плечи. Он чувствовал, как его силы пронзили все тело, понимая, что он наверняка сейчас вибрирует так сильно, что больше похож на размытое пятно, но ничего не мог с собой поделать. В голове он слышал задушенный крик мамы, ее рыдания, когда она умоляла мужа пощадить их. Он мог чувствовать испуганные всхлипы, нарастающие в горле, невозможность сбежать, пока отец зажимал его рот так сильно, что было невозможно дышать. Он до сих пор мог видеть холодный, неистовый гнев в глазах отца, когда он стоял над не успевшими сбежать женой и сыном. И он чувствовал запах крови, ее вязкий металлический привкус, держащийся в воздухе, пока его отец снова и снова опускал скальпель на грудь мамы. В полном отчаянье Барри попытался вернуть себя в реальность, найти якорь, за который можно было бы зацепиться, который убедил бы его подсознание, что весь этот ужас остался в прошлом и никак не может навредить ему сейчас. Это убийство просто случайность. Здесь нет второго дна. Это не первая убитая девушка с рыжими волосами за годы его работы криминалистом. И это даже не первый случай за его практику, когда вырезали сердце, просто встречалось подобное гораздо реже. В какой-то момент эти переменные должны были совпасть. Его отец за решеткой в Айрон Хайтс. Он отбывает девять пожизненных без права на досрочное освобождение. Генри Аллен больше никогда не навредит Барри или кому-либо еще. Леонард Снарт, его герой и спаситель, обещал ему много лет назад, что он в безопасности. Лен всегда держал свое слово. Всегда. По капле Барри все же собрался с силами, замедляя дыхание и приводя сердцебиение в норму. Уже давно у него не было такой сильной панической атаки. Несколько лет. Иногда она нападала на него, когда кошмары преследовали его по ночам, и он, задыхаясь, просыпался в темноте в полной уверенности, что снова был заперт в той комнатке для наказаний. Но паника никогда не накатывала при свете дня. Порадовавшись, что он работал в лаборатории один, Барри оттолкнулся от двери и одернул рубашку. Его ждет работа, и он выполнит ее великолепно. Та девушка, Кэндис Уилсон, рассчитывает на его помощь в поиске и заключении убийцы. Барри не мог помочь восьмерым женщинам, которые погибли только потому, что он был слишком напуган, чтобы рассказать кому-нибудь об убийстве своей мамы. Но он видел, как знание того, что убийца их дочери, сестры или жены был пойман, помогало семьям жертв его отца. Именно поэтому он стал криминалистом: чтобы убедиться, что такие монстры, как его отец, не останутся на свободе, продолжая кровопролитие. На столе стоял замораживающий бокс из морга. Барри нахмурился, подходя к нему и проверяя бланк из хранилища улик. Заполнено все было верно, но бокс же должны были передать ему лично в руки, а не просто оставить на столе. Формально, это нарушало последовательность владения уликой. Уже не в первый раз парни из морга были не особо расторопными, ему стоит поговорить с ними об этом еще раз. Открыв его, он поморщился, увидев орган внутри. Как и подозревал, это было сердце, отправленное ему на определение ДНК, чтобы со сто процентной вероятностью говорить, что оно принадлежало Кэндис Уилсон, а не другой жертве, просто оставленное на месте преступления по какой-то больной причине. Никогда не знаешь, что творится в голове этих убийц. Иногда просто невозможно следовать их логике. Пытаясь предотвратить очередную волну паники, он потянулся и аккуратно срезал крохотный кусочек мышцы, стараясь сделать образец как можно тоньше. Он всегда чувствовал себя плохо из-за осквернения тел жертв, которых он проверял. Серьезно, из морга должны были отправить ему образец, а само сердце оставить у себя, но они совсем разленились. Правильная подготовка взятого образца заняла считанные минуты, после чего он поместил его в секвенатор ДНК и запустил машину. Ему не нужен подробный анализ, только основная проверка, которая подтвердит, что этот орган из тела жертвы. Все это не займет много времени. Как, черт возьми, он умудрился не заметить, что у жертвы отсутствовало сердце, когда он нашел тело? Да, было темно, и он еле различал что-либо в темноте, но каким боком он не заметил дыру в груди жертвы? Если только сердце не вытащили со спины, но тогда разрез повредил бы реберный каркас, делая все еще более заметным. Это просто бессмысленно. Когда он вернулся к столу, желая разобрать наконец огромную кучу документов, сваленных в его почте, стук в дверь привлек его внимание. Она открылась, и в проеме показался Джо Уэст. - Лейтенант Снарт хочет поговорить с тобой, Бар. - Конечно же хочет, - Барри вздохнул и стянул латексные перчатки, бросая их в ведро для биологически опасных отходов. Лен, должно быть, беспокоится о нем. Как он держится. У лейтенанта убойного отдела была определенная репутация из-за его хладнокровия и жесткости, но те немногие, близкие для него люди знали, что это всего лишь маска. Лен присматривает за всеми, кого он считает «своим» с той же свирепостью, с которой медведица следит за детьми. Барри был «его» с того самого вечера, когда он пришел к тогда-еще-детективу за помощью, и он знал, что это никогда не изменится. Он и не хочет, чтобы что-либо менялось, потому что Лен был для него незыблемой опорой почти десять лет. Была причина, по которой одно только воспоминание о данном Леном обещании помогло ему пережить панику. Если б только Барри мог убедить Лена увидеть в нем больше, чем просто напуганного, беспомощного пятнадцатилетку, каким он был тогда. Он больше не ребенок, которому необходима защита, черт возьми. Джо похлопал его по плечу, когда он проходил мимо него, и Барри благодарно кивнул за поддержку. Все это время Джо так же помогал ему, приглашал отмечать праздники с ним и его дочкой Айрис, утверждая, что «без него совсем тухло». К Джо приходили и Лен с Лизой, ведь они были единственной семьей друг для друга, а с Леном детектив работал уже не один год. Те праздники впервые показали Барри, что означало быть «нормальной» семьей. Это было громко, буйно, с вечными добродушными подначиваниями, а не тихо, холодно и с навязанным страхом «прилежным» поведением. Дверь в кабинет Лена была приоткрыта, но тот был полностью погружен в бумаги. Барри постучал по косяку и дождался, когда мужчина обратит на него внимание. - Сэр. Вы хотели меня видеть? - Заходи, Аллен. Закрой за собой дверь. Послушавшись, Барри протиснулся в дверной проем и сел на один из жестких деревянных стульев, стоящих перед столом Лена. Синее пятно за плечом лейтенанта привлекло его внимание, и он прикусил нижнюю губу, едва сдерживая рвущийся наружу хохот. Парка Капитана Холода все еще висела на вешалке, где ее недавно оставил Барри. Лен, видимо, был слишком занят убийством, чтобы заметить куртку, когда вернулся от кофемашины. Это было забавно, но несло за собой большую опасность, чем Барри предполагал. Он думал, что мужчина сразу спрячет ее, а не оставит на виду, пока кто-то другой не заметит и не распознает ее. - Милая куртка, - как можно небрежнее произнес он. – Разве у Капитана Холода не такая же? Голова Лена резко повернулась в сторону парки, и Барри пришлось закашляться, лишь бы сдержать смех. Долгое время мужчина просто пялился на нее, и наконец заставил себя позабавлено хмыкнуть. - Что я могу сказать. У парня хороший вкус. Я приобрел эту куртку задолго до того, как он появился на радарах, и не собираюсь переставать ее носить. Он так складно соврал, что, не знай Барри правды, он бы купился на это. Он позволил появиться легкой ухмылке, зная, что Лен воспримет это как поддразнивание лейтенанта, носящего ту же куртку, что и мститель города. - Понятно. Ты звал меня? Вынужденное веселье в выражении лица Лена погасло, замещаясь усталой озабоченностью. - Я хочу, чтобы ты держался подальше от дела Уилсон. Я передаю его в главную лабораторию. - Что? – Барри выпрямился, в шоке уставившись на Лена. Он ожидал вопроса о его самочувствии, а не отстранение от дела. – Лен, ты не можешь так поступить! Лен нахмурился, смотря на него, но Барри не волновало, что он только что нарушил их уговор придерживаться делового тона на работе. Это личное, черт возьми. Он посмотрел на Лена с таким же хмурым выражением лица, что было у того. - Лен, прошу. Я справлюсь. Я должен справиться с этим. Если ты отстранишь меня, все в участке будут шептаться о том, что ты не доверяешь мне, когда происходит что-то действительно серьезное. - Я знаю, прости, но речь идет о большем, чем твоя профессиональная гордость, - Лен постучал сведенными вместе пальцами - он всегда так делал, когда глубоко задумывался над чем-то. На его руках были перчатки. – Я должен рассматривать дело целиком. Любой знающий свое дело адвокат зацепится за твою причастность к этому делу. Он скажет, что для тебя это слишком личное, и ты мог быть слишком расстроен, что ввело тебя в заблуждение или что ты подделал доказательства, лишь бы быстрее найти убийцу, чувствуя вину за свое прошлое. Они съедят тебя живьем в суде, и это зародит обоснованные сомнения. Убийца выйдет на свободу. Я не могу так рисковать. Каждое слово било прямо в сердце, фразы ранили, потому что Барри знал, что Лен прав. Можно даже не надеяться, что адвокат пропустит его причастность и не воспользуется возможностью поставить улики под сомнение, а присяжные не отреагируют на напоминание о том, как с этим делом может быть связан криминалист. Некоторые пробовали подобную тактику, когда он впервые давал показания в суде, но на этот раз, с настолько сильной связью с убийствами его отца, у них будет больше шансов пошатнуть доверие к Барри. Он не может позволить убийце избежать наказания всего лишь из-за личного желания взяться за это дело. Выпустив воздух изо рта, он откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. - Ненавижу, когда ты прав. - Я знаю, - голос Лена смягчился, и когда Барри поднял на него взгляд, он увидел, как тот наклонился к нему с сочувствующим выражением на лице. – Я не сомневаюсь, что ты сможешь справиться с этим, Барри. Я бы никогда не убедил капитана Сингха нанять тебя, если б не был уверен в тебе на все сто. И я понимаю, что ты чувствуешь себя обязанным сделать это. - Но тебе так же нужно, чтобы я оставался профессионалом и делал свою работу, даже если это подразумевает не делать ничего с ней связанное, - закончил Барри за него. Ему было грустно от этой мысли, но он заставил себя выпрямиться и кивнуть. – Вы знаете, что всегда можете рассчитывать на меня, лейтенант. - Хороший мальчик, - одобрительная улыбка Лена согрела его, даже несмотря на осадок внутри от этого его «мальчик». – Не то чтобы ты мог сейчас взять и расслабиться. У нас есть много других дел для тебя. И то правда, у Барри сразу мелькнула виноватая мысль о куче бумаг в почтовом ящике. - Ладненько. Я передам сердце в главную лабораторию. Они могут перепроверить ДНК, если считаешь, что в суде могут использовать мою причастность к этому этапу… что? Лен смотрел на него со странным выражением на лице, его брови сошлись на переносице, а голова наклонилась в сторону в настороженности и смятении. - Сердце? О чем ты вообще? - Мм? Сердце жертвы, - Барри не понимал, что здесь может быть непонятно. Лен не знал, что морг уже отправил сердце в лабораторию? – То есть, я уверен, что оно ее, но успел только запустить тест на ДНК, когда пришел Джо и сказал, что ты звал меня. - Аллен, сердце пропало. - Да, его вырезали из груди, я читал отчет, - Барри был озадачен наравне с Леном. – Я думал, его поэтому ко мне и отправили – чтобы я смог подтвердить, что оно принадлежит жертве. Встав на ноги, Лен уперся на стол двумя руками и смотрел на Барри так, будто тот шпарил на греческом. - Пропало в плане не найдено. Сердца не было на месте преступления! - Тогда чье сердце стоит на моем столе с ее именем на бланке? – Барри снова стало дурно, его мозг перебирал возможные варианты. Могло ли это быть просто больным розыгрышем? Нет, вряд ли даже самые мерзкие и недолюбливающие его копы в участке зашли бы так далеко. Как по команде, они сдвинулись с места одновременно. Барри рванул дверь, распахивая ее, и побежал в лабораторию, Лен отстал от него, несмотря на невероятные усилия Барри держать свою скорость в узде. Удивленные офицеры и детективы выкрикивали вопросы им вслед, когда они пробегали по залу, но никто из них не позаботился ответить. Пока он открывал дверь, Лен догнал его, и они вломились в лабораторию вместе. Стол Барри был пуст. Ну, точнее, пуст в обычном для него состоянии: почтовый ящик был по-прежнему переполнен, а отчеты и распечатки были разбросаны по всей поверхности стола. Но не было ни единой капли крови или бумажки, указывающей, что недавно на нем стояло кое-что еще. С широко распахнутыми глазами он повернулся к Лену. - Оно было здесь! Я клянусь, оно стояло прямо тут, когда я вошел. Кто-то его забрал. - Барри, - голос Лена снова стал мягче, но на этот раз Барри это возмутило. – У тебя была паническая атака? - У меня не было галлюцинаций, - сорвался Барри, уязвленный от такого предположения. Лен был одним из немногих, кто знал о его приступах - слишком часто был свидетелем их в первые годы после ареста Генри Аллена. – Я не выдумываю вещи только потому, что взволнован. А даже если и так, то оно было бы в банке, как те, что хранил мой отец, а не в заморозке для улик. - Это может быть… Резкий писк прервал «успокаивающую» речь, которую уже готов был произнести Лен. Они посмотрели на секвенатор ДНК, мигающий ярко-зеленым огоньком, означавшим, что результаты теста были готовы. Чувствуя себя, будто во сне, Барри медленно потянулся за распечаткой, беря ее в руки. Он пробежался глазами по тексту, слишком быстро для нормального человека, но ему необходимо было поскорее увидеть результаты. Повезло, что у него в руках был только один листок, так что он не мог выдать себя излишне быстрым пролистыванием страниц. А потом он прочитал текст еще раз, и еще, потому что не мог заставить себя поверить в правдивость слов. Наконец он взглянул на Лена, только тогда понимая, что мужчина будто застыл, так быстро двигался Барри. Он вернулся к обычной скорости и протянул заключение Лену в немом подтверждении, что он не сошел с ума. Мужчина взял лист, но даже не взглянул на него – у него не было технического образования, чтобы расшифровать напечатанные графики. - Что здесь сказано? – потребовал Лен. - Полное совпадение, - голос Барри дрогнул, и он тяжело сглотнул. – Образец, который я прогнал, совпадает с ДНК Кэндис Уилсон. Ее сердце было здесь. А теперь оно пропало.