Напомни судьбе свое имя

Фонари сверкали только на поясах стражников, что дежурили в ночную смену. Патрули ходили сонливо, очень лениво. Разглядеть всех Дима не смог, но по некоторым очертаниям лиц и тел ему показалось, что эти стражники давно должны быть на пенсии. Они не были старыми, дряхлыми. Это были озлобленные, но все-таки не молодые солдаты со страшными гримасами вместо лиц. Грязные, уставшие… Попасться такой охране явно не хотелось. Тем более беглому заключенному. А если поймают? Что будет? Страшно даже представить. Диме оставалось полагаться только на те маленькие хитрости, которым его научил Арс, и ночь. Тьма и малые проблески света от масляных ламп увеличивали шансы проскользнуть незаметным в саму крепость, а оттуда и в дозорную башню. Как же страшно. Дима только сделал шаг вперед, как вдруг охрана замотала головами. Откуда-то справа, где были ворота в другую часть крепости, послышался громкий шорох, скорее даже грохот. Менестрель пригнулся, осторожно выглядывая с лестницы во двор. Стража метнулась с криком на звуки:       — Заключенный! — кричала стража. «Арс…» — тут же пронеслось в голове Димы. Лицо приняло страдальческий вид, пришлось даже зажмуриться, когда послышалась возня, а потом и такой глухой удар. Алебардой в спину, если не в грудь и не в голову. Неужели все было зря?.. Даже если и зря, Диме нельзя терять время. Он подорвался с места и рванул, как учил Арс, к лестнице. Она вела на второй открытый этаж, в галерею. Дима не сразу заметил стоящего на своем посту охранника, но вовремя успел юркнуть куда-то за угол, ведущий в другой коридор. Там — небольшой холл с двумя лестницами. Одна какая-то широкая и винтовая, другая со сломанными перилами и еще одним охранником, спящим на ходу. И почему-то по какой-то интуиции Дима выбрал вторую. Перебраться в сломанные перила не составило особого труда, стражник тоже почти не отреагировал, разве что чихнул, помотал головой и широко зевнул. «Бедный Арс…» Почти что ползком Дима забрался по лестнице и увидел впереди свечение. Впереди оказалась небольшая арка с выходом на улицу. Вероятно, стена крепости. По ней ходил охранник туда-сюда. Диме пришлось пригнуться, немного подождать и мысленно молиться, чтобы никто никого не окликнул, никто вдруг не решил поменять траекторию своего движения и место поста. Сердце пропустило в тот момент, наверно, сто ударов за пару секунд, от которых легко можно было умереть и не дожидаться собственно смерти. Охранник остановился у арки, постоял на месте, переступил с ноги на ногу, встрепенулся (или вздрогнул от ночного холода), развернулся и пошел обратно по стене. И в этот же момент менестрель прыгает вперед на другую лестницу, что вела еще выше. Лестницы пугали. Непонятно, сколько их еще будет и когда конец этим ступеням. Но раз есть путь выше, значит, там же есть что-то по типу дозорной башни. Лишь бы не было потайных и незаметных коридоров. Благо глаза привыкли к темноте, и в ней уже прорисовывались очертания предметов интерьера крепости, оконных рам и ставень, кувшинов с маслом. Однако Дима не мог понять, как устроена эта крепость и что вообще это за крепость. В конце лестницы оказался большой зал с длинным столом, камином, еще одной лестницей наверх. Там же ходил охранник. Он спускался вниз по лестнице, доходил до камина с разожженным огнем и шел обратно. И менестрелю нужна была эта лестница. На очередном отходе на лестницу Дима юркнул к столу, спрятался под ним. Скатерти не было, да и в темноте его не заметили. Пришлось ждать, пока стражник спустится обратно. Почему-то в этот раз он остановился надолго у камина, даже зазевался. Нельзя было упустить такой момент, поэтому Дима быстро перепрыгнул через ступени, взлетел наверх и бросился бежать на носках вперед. Лишь бы не заметили. Но погони за собой он не услышал. Это была последняя лестница. Крыша над головой пропала, возникло яркое темное небо с кучей звезд. Так красиво, но сейчас совершенно не было времени мечтать о дальних землях и заниматься романтикой. Хотелось выжить и сбежать отсюда на свободу. Мужчина сделал пару шагов вперед, задерживая дыхание. Слева появилась еще одна арка, оттуда лилось слишком много света. Крадучись, Дима подошел к арке, заглянул за нее. Широкая площадка с кострищем посередине. У каменных стен — пушки, снаряды. Рядом какой-то мусор, бутылки из-под вина, бочки, палки, уголь и, возможно, порох. У огня стоял человек. Свет окрашивал его одежду в приятный зеленый цвет, цвет молодых листьев по весне. Он не в доспехах, оружия нет. По крайней мере широкий и короткий меч за пазухой вряд ли мог сравниться с теми алебардами, что Дима видел внизу. Таинственный незнакомец вызывал лишь осторожность, но не страх. Он другой. И он стоял на дозорной башне. Шорох заставил его выпрямиться и обернуться в сторону Димы. Тот увидел снисходительную улыбку.       — Почему ты прячешь лицо? — спросил незнакомец. — Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Дима стянул с головы капюшон менестреля и медленно подошел к человеку. Странно доверять кому-то из гарнизона, но выбора уже никакого нет. Требовалась любая помощь, к тому же он не представлял угрозы. Пока.       — Это ты оставил мне ключ и записку?       — Да, и, кажется, ты разочарован.       — Вовсе нет, я здесь, чтобы поблагодарить Вас… тебя… Незнакомец снисходительно улыбнулся.       — Послание было написано по-муридейски, — продолжил Дима. — Почему?       — Предосторожность. Мало стражников здесь умеют читать, но никто не умеет читать по-муридейски. Муридея — республика на востоке, откуда родом Дима. Она была силой присоединена и подчинена новому королевству, которым руководило пять баронов вместо сбежавшего короля. Земли сжигали, людей морили голодом и насиловали, чтобы те не могли оказывать сопротивление и боялись. К муридейцам до сих пор относились с пренебрежением, но это был и оставался самый многочисленный народ с большой территорией, пусть и под властью Совета баронов, с древнейшей культурой, высокой образованностью населения. Пренебрегать Муридеей не выгодно, пусть молодежь стала часто использовать муридейский язык вместо всеобщего и выходить на частые и продолжительные протесты и даже бунты.       — Ты… поможешь мне?       — Возможно, — хитро ухмыльнулся незнакомец. — Но сначала спой мне что-нибудь. Если ты менестрель, то спой. Что за дурацкие игры? Нет времени на песни, нет времени вообще. Кто знает, сколько часов осталось до рассвета. Но делать нечего, Дима стянул с плеча свою лютню и сжал ее гриф. Что играть? Он выбрал песню, которая напомнила ему о жене. Даже песня была названа ее именем, но позже Дима решил изменить название. «Дева не желает петь». Песня об очередном выступлении пары. Он — играет, она — танцует и поет. Но в этот раз они выступали перед бароном. Катя отказалась петь и танцевать. Она лишь молчала, с вызовом смотрела на барона. Почувствовав напряжение жены, Дима тоже отказался играть, из-за чего барон…       — Почему ты здесь? — спросил сигнальщик, когда Дима закончил.       — Ты же меня пригласил, нет?       — Другие бы забились в самый дальний угол или вовсе бросились бежать к воротам из крепости, а ты пришел ко мне. Почему?       — Я ищу кое-кого.       — Понятно… Стало быть, это твое. Он пошарился в своей сумке и передал Диме до боли знакомую лутку — белую фигурку человечка, в его случае — фигурку девушки с длинными волосами и платьем до колена. А потом и маленькую, но черного цвета. Такие фигурки вырезались из камня или дерева по случаю свадьбы и рождения ребенка. Белый цвет в честь живых, черный — в память о мертвых. Лутки — самая ценная личная вещь любого муридейца.       — Кто-то из твоих близких?       — Моя жена Кэтрин, — грустно ответил Дима. Где она сейчас?.. — Ожидал отыскать ее здесь, но… Где ты это взял?       — В кабинете начальника тюрьмы. А черная это…       — Мой сын.       — Мне жаль. Правда. На лице появилась грустная улыбка. Он прекрасно понимал, явно знал, что значат эти фигурки и их цвета, но все равно решил спросить. Вряд ли из любопытства, скорее от…       — Твоя жена. Я могу помочь найти ее. Диме стало не по себе. Найти жену. Но как? Впрочем, совсем не интересно, лишь бы найти ее.       — И что ты хочешь взамен? — Нет в этом мире уже ничего, что можно сделать за просто так.       — Ты должен будешь кое-что мне принести. Терять было нечего. Поэтому Дима согласился быстро и легко.       — Ладно.       — Вот и чудно. Кстати, меня зовут Павел. Наконец-то Дима узнал имя своего спасителя. Представился сам, а после Павел сразу же стал рассказывать план своих действий. По крайней мере как он собрался искать жену Димы.       — Регистрация заключенных, их аресты и перемещения, в этом регионе происходит в Юве. Доставка сообщения туда займет несколько дней, но они точно знают, где содержат и куда перевезут твою жену. Юва стала штаб-квартирой Совета баронов относительно недавно, зато очень успешно контролировала земли Муридеи и стала ее новой столицей. Несмотря на почти тотальный контроль, в районе города постоянно вспыхивали и продолжают вспыхивать акты неповиновения муридейского народа, которые так же постоянно и жестоко подавлялись властями. Так захотелось вернуться на родину… Павел вытащил из стоящей рядом коробки большого черного жука и начал что-то ему насвистывать и настукивать. Затем сложил в руку и подбросил в воздух; насекомое с треском улетело куда-то в темноту. Дима видел подобных жуков раньше. Из-за своих размеров, звуков и твердого панциря они не привлекательны для птиц, а потому можно было быть уверенным, что этот жук с сообщением (а свист и постукивания явно были шифром) прилетит туда, куда нужно. Жук полетел на север, как заверил Павел. Требуется только время.       — Возвращайся скорее, — тихо проговорил он. Неужели это жук несет письмо надежды? Какой-то жук? В этот момент Дима почувствовал, что недооценивал слишком много. Сейчас жизнь казалась совсем другой, было важно время, место, стороны света, люди и звери. С каморки Павла вдруг посыпалась черепица. С крыши с жутким грохотом на площадку упало чье-то тело, которое тут же застонало от боли. Павел резко положил руку на рукоять своего меча, а Дима спрятался за сигнальщика. Кто знает, что следовало ожидать. Но потом…       — Я думал, тебя зарубили! Арс кое-как поднялся с камней, придерживая спину руками. Хорошо ударился, бедняга.       — Много думать — вредно для здоровья, — прокряхтел Арс. Дима быстро подошел к нему и крепко обнял, Арс даже вздрогнул. Это было слишком неожиданно, почему-то даже и приятно. Но будто бы осознав нелепость ситуации, Дима тут же отстранился.       — Я не думал, что вас будет двое, — задумчиво произнес Павел, выпрямляясь. — Но чем больше, тем быстрее справитесь.       — Что ты ему уже пообещал? — спросил Арс. Вряд ли он ничего не слышал, поэтому повторять никто не стал. Вместо этого Павел принялся рассказывать. Он отдал Диме серебряную монету с каким-то красивым узором, рассказал о сети древних тоннелей под крепостью и том, что ему вообще нужно. Что-то ценное и очень древнее. Менестрель заподозрил, что он явно не первый, кто должен отправиться туда. Павел объяснил это обвалом тоннелей, маленьким ростом Димы и его причиной вернуться оттуда живым — вернуться к жене все еще хотелось. А тем временем у Арса забегали и заблестели глаза, это сложно было не заметить.       — Вы, должно быть, хотите спать и нормально отдохнуть.       — Думаешь, у нас есть время на сон?       — Времени достаточно. Вы нужны мне бодрыми и бдительными. Можете воспользоваться моей каморкой. Я покараулю.       — Ты пойдешь со мной? — спросил Дима и повернулся к Арсу.       — Если есть возможность спуститься в древние тоннели и разграбить парочку могил, то я не могу упустить такой шанс, — усмехнулся Арс.       — В тебе нет ничего святого.       — Зачем мертвым богатые ткани, украшения? — возмутился Арс. — В загробную жизнь это не возьмешь, а мне нужнее, я это продам да хлеба себе куплю. А то и вина. А то и не одну буханку и не одну бутылку! В каком-то смысле он прав, но Дима это не озвучил. Он лишь увидел мягкую улыбку Павла, так и намекающую, что им нужно хорошенько отдохнуть и спокойно выдохнуть. Сигнальщик не вызывал страха. Ему можно было довериться. Он открыл каморку, сказал, что можно есть и пить все, что есть на столе, а кровать стояла наверху (у окна была узкая вертикальная лестница на маленький этаж под самой крышей). От усталости, скорее страха, Диму жутко ломило. Тем более пришлось ложиться в одну кровать с Арсом. От него пахло вином и яблоками. Он так наелся и напился, что теперь ему было даже душно. Он забыл о боли в спине, не обращал внимания на царапины и ссадины на своих руках. Ему хотелось спать.       — Извини, если я буду жаться ночью к тебе, — виновато проговорил Дима. — Я по ночам мерзну.       — Ничего, я понимаю. Отдам тебе свой камзол, если совсем замерзнешь, — ответил Арс совершенно спокойно. В каморку дул прохладный ночной ветерок, зажженная лампа освещала стол и кровать. Здесь не было ничего особенного, так, холостяцкое армейское гнездышко. Но надо отдать ему должное, ведь здесь все-таки мягкая кровать с одеялом и подушкой, здесь вино, яблоки и хлеб. Здесь безопасность.       — Почему ты вернулся? Ты следил за мной?       — Мне стало интересно, кто же все-таки решил тебя спасти и почему, — вздохнул Арс и прикрыл глаза. Он один выпил целую бутылку вина, странно, что у него не очень-то заплетался язык.       — А честнее? Ты правда хочешь разворовать катакомбы? Дима приподнялся и посмотрел на Арса. Он выглядел таким безмятежным, спокойным, просто усталым, будто ничего не случилось и на рассвете его не собирались повесить.       — Мне есть, что там искать. — Он внимательно посмотрел на Диму. — И это не дорогие ткани и украшения. Это моя личная ценность. Иначе я бы не стал рисковать жизнью и попадать в тюрьму, тем более в Тающие башни.       — Что? — удивился Дима. — Мы в Тающих башнях?       — Жаль тебя расстраивать, но да. Значит, чутье не подвело. Злое место, откуда живыми уже не выходят. Тающие башни превратились в страшилку для детей. Поэтому здесь такая стража… В крепость отсылали гвардейцев за провинности перед баронами. Это место становилось последним местом службы, последним заданием и завершением карьеры. Крепость стояла на скалах, которые подмывало соленое море, тем самым разъедая камни и разрушая основание крепости. Потому и Тающие башни. Кроме того, из горных пород под воздействием воды и соли выделялись испарения, едкие испарения, влияющие на психику нынешних обитателей. Оттого стражники подвержены агрессии и раздражительности. Нужно бежать отсюда.       — Слушай, давай сейчас просто переспим, а утром решим все вопросы, хорошо? — попросил Арс. — Я так устал, у меня сегодня был тяжелый день. Да, новость о повешении, погоня по двору, новые знакомства. Тяжелый день. У Димы он тоже не задался. Поэтому он лишь вздохнул и прилег обратно на простыню. Арс неожиданно накинул сверху одеяло, которое тут лежало. Лишь бы не замерзнуть ночью и не жаться к вору. Сон поглотил быстро. Сновидений не было, спалось очень беспокойно. Дима был готов подскочить в любой момент и выскочить из окошка.

***

      — Что ты делаешь? Дима проснулся от какого-то звона. Арс сидел на корточках и ковырялся с замком на небольшом ящике, что стоял под другим окном.       — Не трогай!       — Я хочу узнать, кто он такой, — сквозь зубы проговорил Арс, — и что на самом деле ему нужно. Спросонья Дима не смог даже быстро подняться с кровати. Он лишь увидел, как Арс с победной дрожью в плечах открыл сундук. Мужчина протянул менестрелю черную лутку:       — Теперь понятно, почему Муридея. Муридейцев не брали в гвардию. Никогда. Бароны не доверяли народу, не желавшему им подчиниться, а потому и не набирали новобранцев. Они предпочитали жестокий способ контроля и расплаты через насилие, суд, убийства и казни. Муридея и сама не готова отдавать своих людей в число гвардейцев, боясь потерять статус республики не только внутри королевства, но и среди своего же населения. В груди разлилось неприятное чувство. По сути Арс залез туда, куда не следовало, но это вскрыло один неприятный момент. Что-то здесь явно было не так. Арс подсел к Диме, сложил руку ему на колено, держа фигурку.       — Предлагаю следующее: мы спросим об этом твоего Павла тогда, когда выполним то, что он попросил, ладно? Мне нужно спуститься в катакомбы, а тебе нужно дождаться сообщения о жене. Он может испугаться или разозлиться, если мы начнем узнавать что-то прямо сейчас. Нельзя его спугнуть. Ты меня понял? Ты понял? Дима поднял на Арса взгляд. В серых глазах читалась решительность, у него явно созрел какой-то план. Что же ему нужно в этих тоннелях, в этих катакомбах? Он ведь и прав был: Павла нельзя было спугнуть, тем более они рылись в его вещах в первую же ночь знакомства. Вместо ответа Дима спросил:       — Который час? Арс выпрямился и спрятал лутку в свою сумку.       — Около шести утра, солнце встает. Они так долго проспали? Черт, времени мало, нельзя спать, нельзя.       — Ты выспался? — как-то даже обеспокоенно спросил Арс и нахмурился.       — Не очень, но времени мало. Арс взял со стола тарелку с деревянной ложкой и протянул Диме. Овсянка…       — Павел принес утром из столовой, — улыбнулся Арс. — Отдал свою двойную порцию. Овсянка с хлебом и вином. Кухарка пообещала вечером жареную форель с овощами. Нормальная еда. Боже. Этого не хватало. Дима вспомнил, как он очнулся, как накинулся на кусок хлеба, который ему принесли в камеру. А тут каша. И вино. Не хлеб с водой. Видимо, почувствовав какое-то напряжение и недоверие Димы, Арс присел рядом на кровать.       — Я помню, как стража возмущалась каждый раз, когда выходила вместе с аптекарем из твоей камеры. Ты был в отключке десять дней, тебя кормили с ложки или трубочки, я так и не понял. Думаю, они бы давно отравили тебя, но аптекарь явно сжалился. Десять дней. Как много могло произойти за десять дней? Что вообще могло случиться за десять дней? В памяти — пропасть. Огромное черное пятно между последним днем и нынешним. И последнее воспоминание было не лучшим. День ареста, неподчинения… Да, это был акт мятежа. Именно он. И возмущаться Дима не должен был. Документ об аресте был подписан правильно, это именно акт мятежа. Он перевел взгляд на Арса. Он не выспался, он тоже проспал в тревоге и готовности подскочить в любой момент.       — Что ты сделал? — спросил Дима. — За что тебя сюда забрали на самом деле? Арс поджал губы, но его спас появившийся на лестнице Павел. Тот сразу же обрадовался, заметив проснувшихся гостей.       — Позавтракали? — проговорил он. — Отлично. Спускайтесь на улицу, я вас жду. Делать нечего. Дима быстро доел кашу, точнее то, что от нее осталось после того, как Арс приложился к ней ложкой, затем так же быстро спустился на первый этаж каморки и вышел на улицу. Все еще горел костер, все еще у него стоял Павел, только теперь перед ним на табуретке сидел Арс. В утреннем свете они выглядели намного лучше. Тьма придавала лицам хмурые и страшные выражения, а сейчас… У Арса все еще красивые голубые (они все-таки голубые) глаза, похожие на кусочки льда. А у Павла острые скулы, хищные темные, почти черные, глаза, но взгляд сошел врознь с улыбкой. Несмотря на угрозу, что можно было прочесть в глазах, улыбка все очень смягчала. И это успокаивало. Дима присел рядом с Арсом. Павел тяжело вздохнул, а вот вор не выдержал, фыркнул и спросил:       — Так что за план? Что ты хочешь? Кроме похода в катакомбы.       — Я не думал, что вас будет двое, потому что я ждал только одного, — хмурится Павел. План достаточно простой: спуститься в катакомбы, забрать то, что нужно, бежать из тюрьмы. Павел поможет выйти из крепости живыми, даст все необходимые вещи и припасы. К тому же он пообещал, что через день-два вернется жук и принесет новости о местонахождении жены. С пустыми руками отсюда бежать нельзя, нет. А как поступит Арс?       — Поскольку тебе, Дима, это нужно больше всего, то и в катакомбы с отрядом спустишься ты.       — С отрядом? — удивился Дима. — Я буду стражником? Но у меня нет доспехов и направления штаба, наверно, нужно еще заявиться к командующему… Он здесь вообще, в крепости?       — Как много вопросов, — простонал Арс.       — Доспехи я тебе подберу, подкуплю кузнеца, как вариант. И документы на тебя у меня тоже уже есть. Всё абсолютно схвачено. Павел давно всё продумал. Он ждал нужного человека.       — Я ведь не первый, кого ты об этом просишь, верно? — Дима кинул взгляд на Павла, тот немного нахмурился.       — Да, но ты, возможно, единственный, у кого есть причина вернуться. Верно. Диме нужно сделать все, чтобы вернуться в город и найти жену, поэтому он готов пройти через все испытания, в том числе спуститься в проклятые катакомбы.       — Я тоже пойду в катакомбы, — заявил Арс.       — Нет, — коротко ответил Павел.       — Слушай, ты, крыса дозорная, — он поднялся с места и ткнул пальцем стражнику в грудь, — не играй со мной. У меня тоже есть дело в катакомбах, более важное, чем у него, поэтому будь добр, сделай еще одну пару документов и найди мне доспехи. Или я стащу твои. Да уж, стащить явно не составит ему никакого труда. Дима осторожно взял Арса за локоть. Не сейчас, не здесь. Они ведь тоже продумали план, свой план. Его тоже нужно придерживаться, нельзя так просто взять и поставить крест на всем.       — Я посмотрю, что можно сделать, — нахмурился Павел. — Обещать ничего не буду. Почему-то Дима решил про себя, что лишние руки Павлу явно не помешают, но тот решил умолчать. Арс тоже явно понял это. Поэтому он ждал решения. Дима вот боялся идти в катакомбы вместе со стражниками. С Арсом ему, вероятно, было бы спокойнее. Все-таки тоже заключенный среди стражников. Поймут друг друга, если что-то пойдет не так.       — Что я должен найти? — спросил Дима. А потом достал монету. — Что это за монета?       — Ты должен найти небольшой сундук. Ты поймешь, что это именно он. Монета — ключ. Она откроет сундук. Не сомневаюсь, что внутри окажется много драгоценностей, так что бери, что хочешь. Мне нужен только свиток оттуда. Или книга, не знаю точно. Арс нахмурился. Что-то его смутило, причем очень сильно. Разве ради одного свитка или книги он отправился бы в заключение, которое ему могло стоить жизни, в Тающие башни? Дима тоже немного напрягся, но выбора у него не было. Он уже доверился Павлу, когда пришел с его письмом на сторожевую башню и отправил вместе с ним жука. Придется… Ничего не поделаешь.       — Когда уходит отряд? — со вздохом спросил Дима.       — В полдень. Время еще есть, так что предлагаю пока собираться. И нужно сходить к командующему. Он хочет на тебя посмотреть.       — Ты так просто оденешь его, отдашь документы и отпустишь к начальнику крепости? — фыркнул Арс. — Ты либо дурак, либо неопытный.       — Ты будешь рядовым Скавом, присланным из Ювы на замену рядовому Фьюлу.       — Ты говорил про катакомбы, — продолжил Арс. — Что такого особенного в этих туннелях? Неужели ты сам не можешь спуститься и найти то, что нужно?       — Во-первых, я сигнальщик, а не рядовой, — сдержанно ответил Павел. — Я не могу просто так и надолго покидать свой пост. Во-вторых, нижняя часть крепости была отрезана несколько десятков лет назад, когда обрушился входной туннель. Теперь там живут только пауки. Арса перекосило, он даже на пару мгновений отвернулся. Дима плохо знал историю Тающих башен, но около тридцати-сорока лет назад на этой территории была война. Вероятно, тогда обвал и случился. А вот пауки…       — Пауки? — переспрашивает Дима. — Ты ничего не говорил о пауках.       — Уверен, ты сможешь от них сбежать. В горле появился твердый ком. Нет. Только не пауки.       — Однако несколько дней назад с поста пропал один из стражников. Мы нашли его тело в старом арсенале, и оно было замотано в паутину. Поэтому в катакомбы отправляется отряд из нескольких солдат — расставить ловушки и разложить яд. Из-за нехватки личного состава, у меня был приказ присоединиться к ним, но ты пойдешь вместо меня.       — Хитро, — ответил Арс.       — Кроме того, чтобы спуститься вниз, нужно раздобыть противоядие от яда пауков. Их укусы могут быть смертельными.       — Поверь мне, я знаю… — горько выдохнул Дима. Он вспомнил свою первую встречу с пауками, которая стала для него переломным моментом в жизни. Из-за этих тварей он теперь и носил черную лутку в сумке. Бедный ребенок…       — Давайте, чтобы не прийти на все готовое, я попробую изготовить противоядие, — проговорил Арс. — Только я не знаю, с чего мне стоит начать.       — Внизу, в стоках, есть человек, который сможет тебе помочь. Его зовут Фауст.       — Он один из стражников?       — Он заключенный. Бывший придворный аптекарь, который доживает свои последние дни на службе здесь.       — Он тебя может узнать, — нахмурился Арс, а затем посмотрел на Диму. — Это он тебя лечил. Кормил через трубочку и назначал суточные дозы еды.       — Тогда я добуду тебе доспех с саладом и пойдешь к нему. Что-что, а Диме появляться у Фауста точно нельзя, — подытожил Павел. Он рассказал, как пробраться к Фаусту, у кого украсть записку с направлением верного пути. В общем, работа исключительно подходила Арсу. Он в каком-то смысле даже просиял. Ему нужно было в катакомбы, он не мог упустить этот шанс. Пока вор занимался своим привычным делом, Дима успел одеться, забрать документы и заявиться к командующему гарнизоном. Ноги немного тряслись, но в целом встреча прошла успешно. Местные жители гарнизона совсем не отличались умом и сообразительностью, поэтому никакого подвоха начальник стражи не заметил. Да и сложно запомнить всех заключенных, их лица и голоса. Диму и вовсе привезли без сознания, никто не слышал, как он говорил. Кроме Арса. Он не явился к полудню к западным воротам. Ворота вели к подъемнику, который спускался в шахту катакомб. Стражники громко об этом говорили, пока Дима молча слушал. «Лишь бы с тобой ничего не случилось, Арс. Пожалуйста. Хоть бы с тобой ничего не случилось», носились в голове мысли.       — А не низковатый ли ты для службы? — решил переключить свое внимание на Диму один из стражников.       — Это потому что у меня звание низкое. Отряд разразился жутким, похожим на карканье ворон, хохотом. Издевка не вышла, зато и внимание от Димы ушло. Да где же этот Арс?! Он не успел. Спускаться в катакомбы пришлось без него. Как же страшно… без него.