— Я плачу, а значит, и цвета выбираю! Всё, больше никаких возражений.
Портной смутился от ругани в своей мастерской, но ничего не сказал и продолжал прикладывать куски ткани разных цветов к шее Ирины, чтобы посмотреть, из какого материала лучше шить платье для девушки.
— Давайте остановимся на черно-красном, — сказал Арс. — Красиво, празднично, практично.
— Ты точно хочешь именно такое платье для нее на пир барона? — уточнил Дима, скосившись на Ирину. — Тебе самой нравится.
— Красный хороший цвет, у нее лицо становится другим на его фоне, — ответил Арс, выписывая рукой узоры в воздухе. — В черном незаметна грязь, не стыдно будет выйти в свет, если то потребуется. На черном и красном не видно крови.
Ирина сглотнула и вздернула брови. Портной так ничего и не сказал, лишь ждал решения. Какая ему разница, если за работу все равно платят.
— Ладно, — вздохнул Дима, поняв, что спорить бесполезно. А потом вдруг выдал ехидное: — Как пожелает Его Высочество, — и чуть поклонился.
Арс рассмеялся. Да так звонко, так искренне.
Это нервное.
— Пока я вас всех содержу, называй меня именно так.
— Туфли почистить? — продолжил менестрель с улыбкой. — Извозчик нужен? Когда подавать обед?
— Я на тебе ездить буду, а обед Ирина вон приготовит.
— Вы милые, — сказала вдруг она. — Мне нравится ваша дружба.
— Это с учетом того, что мы знакомы… — Вор задумался. — Сколько знакомы? Три дня?
— Сегодня будет четвертая ночь, — ответил Дима. — В подземелье было непонятно, какое на дворе было время суток.
— Но ночи ты все равно считаешь.
— Ночь говорит о том, что день прошел и я все еще жив. Проще считать ночи, чем дни.
— У меня на родине тоже считают ночи, а еще луны, — сказала Ирина и спустилась с подиума к мужчинам. — Правда, там ночи страшнее дня, но зато зной уходит, а это спасение.
— Так, ладно. — Арс хлопнул в ладоши. — Если новое платье будет готово к вечеру, то можно пока погулять, натворить дел. Кстати, Дима, тебя я тоже хочу одеть. Сначала раздеть, потом одеть.
— Я не расстанусь со своим капюшоном, — сразу сказал менестрель.
— Да помню я про ваши фишки. Рубаху хочу тебе другую. Все-таки праздник, именины баронессы или что там?
— Не хочу тебя обременять. Я не хочу новую рубаху, она мне не нужна.
— Я хочу.
Они встретились взглядами. Диме показалось, что на него смотрит не человек, а хищная птица. Откуда в этих глазах появилась такая власть? Фактически у Арса ничего нет, но он почему-то раскомандовался.
— Пожалуйста, — попросил вор, взгляд смягчился. — Для меня. Хочу сделать тебе подарок, приятное. Ты мне столько раз помог, хочу тебя отблагодарить. Дай мне это сделать.
Больше отнекиваться Дима не стал. Поднялся на подиум и позволил портному делать все то же самое, как и пару минут назад делал с Ириной. Арс периодически хмурился и говорил, что ему не нравятся ткани, фактура, цвет и так далее по списку. Почему-то он так трепетно относился к будущим одеждам своих спутников, хотя сам ходил в обносках, как оборванец.
Совсем не принц.
Они так и не поговорили, а высказаться точно нужно. Но Арс сосредоточился на нарядах выступающих, а когда закончили, предложил снова сходить в таверну. Утром не завтракали, хотя планировали, успели только умыться и собрать вещи. И вот теперь солнце поднялось в свой пик, и троица сидела в таверне почти в центре города рядом с рыночной площадью. Городок у моря, следовательно, подавали разнообразных рыб. Дима с Ириной решили попробовать карпов с овощами, а вот Арс обошелся похлебкой, которая, как показалось менестрелю со стороны, слишком пуста была для молодого и вечно странствующего организма.
— Почему ты не взял рыбу? — спросила Ирина, озвучив очевидный вопрос. Дима вспомнил о нелюбви Арса к рыбе только из его ответа.
— Я терпеть ее не могу, — ответил Арс. — Наелся в детстве, я же из рыбацкой деревни, там этой рыбы… Мой желудок ее просто не переваривает и все.
— Понятно, очень жаль… Для меня рыба — деликатес. В степях и пустынях моей родины мало рек, поэтому рыба — это редкость. А вот ящерицы… Ты пробовал ящерицу?
— Нет, ни разу.
— Тогда я попробую ее приготовить в походе, если сможем поймать одну.
— Мало рек, говоришь? — хмыкнул Дима. — Можно сходить к морю куда-то за деревню. Отдохнуть, поплавать. Когда еще ты увидишь Ваэлию?
Про Арсов «обряд очищения» менестрель как раз не забыл. Наоборот, ему хотелось бы, чтобы сегодня Арс оказался в воде как в родной стихии. Он сам как вода. Гибкий, пластичный; буйный и спокойный одновременно, неоднозначный и переменчивый.
У него светлые чистые голубые глаза…
Как море…
— Море я тоже не видела. Только на причале.
— Тогда можно потом сходить на пляж, — плоско улыбаясь, согласился Арс.
Их всех троих тянуло друг к другу — хотелось прикоснуться, поддержать, о чем-то спросить. Но в каждом слове, на каждом движении будто бы висел тяжелый амбарный замок. Дима тянулся к Арсу, Ирина тянулась к нему, а он, кажется, не нуждался ни в ком, хотя его забота — та, какой он научился, — все-таки грела сердце и доказывала, что они ему тоже нужны. Для спокойствия или более материальной выгоды, но нужны. И раз уж путь одиночки и судьба вора вынуждали его быть без друзей и напарников, Дима с Ириной стали чем-то важным.
Спустя какое-то время они наконец-то оказались на пляже. Девушка сначала испугалась такого огромного количества воды, но потом, как ребенок, скинула туфли на песок, схватила платье повыше и кинулась в эту самую воду. Недолго думая, Арс тоже быстро разулся, скинул с себя камзол и рванул следом. Максимум — намочили ноги и немного одежды от брызг. Дима остался сидеть на песке со своим инструментом, даже не обращая внимания на разговоры ребят, пусть и пойти к морю было его идеей. Пляж недалеко от города, тут рядом журчала река, текущая из-под мостов Тюкингена, вокруг не было людей и даже рыбаков, хотя место живописное. Из своих мыслей менестрель вышел только тогда, когда Арс упал на спину на песок и закрыл глаза.
— Накупались?
— Только ножки помочили, — ответил Арс, все еще не открывая глаза. — Надо будет обсудить план, когда она вдоволь нарезвится.
— Арс, — вздохнул Дима, — расскажи мне про сны. Про карты, про Периклав. Ты же что-то знаешь.
Он открыл глаза, повернул голову и взглянул на менестреля. Взгляд снизу вверх казался совсем другим, непривычным, но в то же время и не чуждым. Странное чувство.
— Напомни, зачем я тебе помогаю?
— Напомнить, что я единственный человек, который знает твою историю и может сделать из нее новость века для всей Пангеи?
Вор поднялся и пододвинулся ближе. Слишком близко для друга и секрета.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю.
Дима отметил про себя другую не менее странную вещь — его забавляло, как сейчас Арс готов его убить на месте, а пару часов назад чуть ли не на коленях умолял нарядиться для него в новую рубаху. Это… странно.
— Ты что-то знаешь, а я слепо иду за тобой. Там может быть опасно или, наоборот, ничего нет. Расскажи мне.
— Это началось пару лет назад, — вздохнул Арс. — Мне снится… костяной берег. Камни и деревья, ракушки на песке, разбитый корабль и трупы. Очень много скелетов на земле, просто повсюду. Я знаю, что это берег Периклава. Просто знаю. Потом появляется гора из костей. На ее вершине стоит сундук. Я поднимаюсь к нему, открываю его и вижу череп с короной. У него глаза загораются зеленым светом, потом гора костей начинает шевелиться, я не удерживаю равновесие и падаю в сундук. Последнее, что я вижу перед пробуждением, это свое лицо. У меня тоже горят глаза зеленым мерзким цветом, потом с лица слезает кожа. И этот «я» так же улыбается, мерзко, будто сделал гадость всем жителям Раттуса и радуется. Это все.
Дима задумался. Если Арс рассказал правду и это действительно все, то ему этот сон вообще ничем не помог. Он пустой и не несет никакой нагрузки. Что в нем такого? Костяной берег и сундук. Зеленые глаза и копия Арса. На Периклаве погибло множество существ во время Войны Зелёного пламени, по преданиям, сундук может значить что-то скрытое и потаенное. Зеленые глаза — явно поглощенные Зеленым пламенем души живых, а копия Арса — его внутреннее состояние, его душа.
Только вот Зеленое пламя никогда не существовало и ни на чью душу не претендует. Правда ведь?
— Извини.
— Это просто глупый одинаковый сон, который снится мне из раза в раз, — проигнорировал слова менестреля Арс. — Я его не понимаю и не могу правильно истолковать. И если «изумрудное солнце» Сержа это Зеленое пламя, про которое я весь день думаю, то это еще абсурднее. Зеленое пламя это миф. В него верят, как в нечто великое, хотя оно всего лишь предлог для возвышения Раттуса над всеми и унижения Муридеи.
— Ты знаешь и об этом? — удивился Дима.
— Я читал твой песенник. Я вор, но не дурак, и знаю, как «четырнадцать дней Изумрудный огонь в осаде престольную Песу держал». Только это тоже не факт, что было. Скорее всего, это все просто иллюзия для королей и баронов для поддержания своего авторитета. Ведь кто победил Зеленое пламя?
— Раттусское королевство…
— А сейчас кто правит почти над всеми, кто всем диктует условия?
— Тоже Раттус…
— Поэтому мне и кажется, что эти истории всего лишь выдумка взрослых хитрых людей. И мои сны туда же… Пустое.
— Историю строят на обломках правды, — повторил Дима слова леди Дуинлан. — Но Дуинлан рассказывала про Великую битву. Про Зеленое пламя.
— Это меня и пугает. Я думаю об этом весь день, слишком много Зеленого пламени за короткий промежуток времени. Слишком много внимания тому, чего не было.
Дима поджал губы. Свидетелей Великой битвы не осталось — прошло больше тысячи лет. Они общались с призраком Дуинлан, но можно ли доверять ее словам? Ей нет смысла обманывать, заманивать в ловушку, но в то же время эти двое могли понять что-то не так или вообще надумать себе еще больше проблем, чем есть сейчас.
Зеленое пламя считалось мифом, но его все равно боялись. Самое страшное проклятие, которое можно было услышать от человека.
Арс вздохнул и улегся на песок, закрыл глаза рукой, другую положил на живот. Еще один тяжелый вздох.
— Во что мы только ввязались?
Вор рассмеялся, поднялся и чуть повернул голову к менестрелю.
— Ты только сейчас это понял? Только сейчас?
— Я только сейчас пожалел об этом. Не это я искал, это точно.
— Я оказался в Тающих башнях совсем не случайно, — смех сняло как рукой, — намеренно. Специально забрался в тюрьму, когда никто не хочет там быть. И нашел совсем не то, что хотел. Ну, кроме тебя.
— Меня?
Дима удивился и даже ткнул себя пальцем в грудь. Да уж, судьба-злодейка, иначе и не скажешь, но Арс только сдержанно улыбнулся.
— Да, тебя. Ты мне нравишься, а еще мне нравится быть твоим другом. Ты мне правда помог, и я не про побег.
— Я ничего же такого не сделал…
— Это ты так думаешь.
Дима промолчал. Так мало нужно было сделать, чтобы стать чьим-то другом. Всего лишь помочь с побегом, спасти от сороки, дать выспаться и напиться, поддержать после шока и залатать небольшие раны и ушибы после стычки в подворотне. Всего лишь, это не так много.
— Найдем твои карты до Периклава, я выплачу долг Гильдии, — проговорил Арс. — И дальше наши пути разойдутся.
— Что? Как? Ты не пойдешь со мной?
— Я… нашел то, что искал. — Он перевел взгляд на Диму.
— Хоть что-то о своей семье?
Арс не ответил. Он поджал губы и посмотрел на Ирину. Он все еще ходила по песку у самой воды, совершенно не обращая внимания на мужчин, будто они не знакомы вовсе.
— Она такая… беззаботная, — вдруг сказал вор. — Нет у нее ни проблем, ни сомнений, ничего. Она как ребенок. И от нее отказались родители, продали. Не представляю, что она чувствовала, когда поняла это.
Возможно, она даже не до конца это поняла. А возможно, она просто очень сильно была увлечена изучением того, что видела, вероятно, впервые в жизни — огромной воды. Почему-то в этот момент Ирина напомнила Диме его Катю — та тоже много чего не видела, дальше своей деревни в Муридее не ездила и только рядом с Димой начала выбираться куда-то далеко-далеко.
— Наверно, нам пора собираться на праздник. Или хотя бы порепетировать ваш репертуар на сегодняшний вечер.
***
В новой черно-красной рубахе Диме немного некомфортно. Он просто вспоминал каждую минуту, что его заставили ее купить и сейчас носить. Она прекрасна, она стоит своих денег, она ценна, как подарок, но она куплена на ворованные деньги. Арс же настоял.
Ирина смущения не испытывала, скорее наоборот. Платье четко и аккуратно подчеркивало достоинства ее тела, не было вульгарным. В этом платье была одна исключительная и просто невообразимая деталь — брюки. Под юбкой скрывались черные узкие брюки. Арс сказал, что это намного удобнее, а Ирина согласилась с этим. Движения они не сковывали и в случае неловких движений ноги не оголятся. А еще юбку можно было легко отстегнуть и превратить в плащ длиной примерно до колена или чуть выше.
Такой вот подарок от Арса.
На площади собралось много людей. Казалось, все вокруг темнело именно из-за людей, а не заката солнца. В толпе менестрель чувствовал себя неловко — последний раз выступление в толпе закончилось разлукой с Катей и заключением под стражу. Неожиданно Ирина взяла Диму под руку.
— Ты чего?
— На меня все пялятся…
Дима огляделся. Действительно, много кто смотрел то ли на саму парочку, то ли на Ирину. Впрочем, девушка очень выделялась на фоне местных жителей, по крайней мере была выше ростом большинства (если не всех) женщин на площади. Торговки морщили носы, местные молодые красавицы завистно хмурились. Вот что такое чужестранка.
— Все хорошо, — ответил Дима и аккуратно сжал ее руку. — Выступим и сразу же уедем.
— Да куда мы поедем? — тихо спросила Ирина.
— Арс узнает местоположение поместья барона, и тогда уедем. Сразу же, обещаю тебе.
Она быстро закивала и постаралась успокоиться. Мало ей мандража перед выступлением (перед бароном!), так еще и эти косые взгляды местных, несвойственных для танцовщицы. Странно вообще, что девушку смущают взгляды. Может ли быть такое, что Ирина на самом деле не танцовщица?
Очередной обман?
Некогда об этом думать, вообще не до этого сейчас.
— А мы выступаем какими по счету?
// — //
Под ногами мерзко скрипнула половица. Арс пригнулся, нахмурился. Тяжеловато стало дышать в маске, которую долго не носил, а на улице все еще очень душно. Благо охранники мало внимания обратили на этот шум. Наоборот, они только активнее продолжили обсуждать что-то, о чем крадущийся вор мало слышал. Что-то про дичь и детей. Или налоги и детей. Или дичь и налоги. Не важно.
Собравшись и глубоко вздохнув, Арс сделал выпад вперед и юркнул за какие-то бочки с припасами. Движения можно было сравнить только с кошкой, впрочем, отчасти мужчина ей и был. Свою кошку он никогда не имел, даже красть не приходилось. Цепкость пряталась в специальных перчатках из грубой кожи. Именно их вор натянул на ладони, пока сидел за бочками, затем уселся на гниющую перекладину (как она только не сломалась под весом его тела?), зацепился за нее руками и спрыгнул вниз.
Не самый быстрый способ проникновения в каюту капитана или барона, но выбирать не приходилось. Сделав два непосильных для Арса прыжка в сторону, он не удержался и упал бы в воду, но как же ему повезло, что окно в каюту капитана судна было приоткрыто, а внутри — пусто.
// — //
— Она очень красиво поет, — сказала Ирина Диме на ухо, пока перед ними выступала девушка. — Я так не смогу.
Пение очаровало. За артисткой с трепетом следила юная баронесса, что сидела рядом со своим отцом. Каким-то словам она очень сопереживала, на какие-то почти не реагировала. Ее волнение передавалось всей площади, а Ирина и вовсе осталась в напряжении. Совсем недолго осталось для ее выступления, и игнорировать чужие она не могла. Всегда невольно сравниваешь себя с другими. Дима взял ее за руку.
— Все будет хорошо, ты справишься, — ответил он ей.
// — //
Как же сложно красть то, за чем тебя именно прислали, и не иметь соблазна стащить чего-то еще да побольше…
Арс опустил маску с лица на подбородок и быстро огляделся. И чья это каюта? Слишком мало хлама на столе, слишком дорого для наемного работника. Вывод один — баронская. Вор начал свой поиск прямо со стола. Карты, документы, чертежи новых судов… Он мало интересовался, чем вообще занимаются бароны, кроме управления своими вотчинами, но, вероятно, барон Разиль изучал более тщательно территорию своего поместья и строил суда. Некоторые пометки на рисунках были сделаны красивым почерком — явно баронским.
Завидовать Разилю нельзя было — его владениями были земли на западе, на границах с Солером, Якулийским ханством и Тривским княжеством. Не самый спокойный район, но выбирать явно не приходилось. Впрочем, не Арсу об этом и думать.
Хотя он теперь вроде как наследный принц… Упразднил ли он баронство, если бы стал королем? Вернул ли земли крестьянам, оставив баронам лишь малую часть для жизни? Согласился ли народ на такое решение? А бароны — элита, поддержка короля?
— Не сейчас, — шикнул Арс сам себе. Руки в спешке шарили по столу. Что искать-то? Так барон и написал где-то, где конкретно он живет. Но вместо этой информации вор нашел другую. Не менее занятную.
— Нападение на баладонский грузовой корабль… Трум покинут окончательно… Раскольники в Пенбери… Ласская лихорадка в Яртоне-на-Триве… Знамена Красной гвардии…
Арс дернулся и нырнул под стол, схватив какую-то часть бумаг и затолкав ее к себе в сумку. От сквозняка дверь баронской каюты скрипнула.
// — //
Ирина пела весело. Несмотря на тяжелый смысловой текст, она пела весело. И не только пела, но и улыбалась, и танцевала. Так, как танцевала Ирина, не танцевал никто на этой площади. Дима с некоторым восторгом следил за ней, стараясь не испортить исполнение девушки случайно убегающими со струн пальцами. Он старался подпевать ей, но больше следил за своей игрой. Да и текст знал плохо.
Песня — не местная. Танец — не местный.
Не было на этой площади другой такой прекрасной якулийской женщины.
Что такое осень — это небо,
Плачущее небо под ногами.
В лужах разлетаются птицы с облаками.
Осень, я давно с тобою не был.
В лужах разлетаются птицы с облаками.
Осень, я давно с тобою не был.
Арс впервые наблюдал за попыткой своего разоблачения со страхом. Никогда прежде он не забирался во владения барона и никогда прежде ничего у баронов не крал. Сейчас же от его работы зависела жизнь — жизнь жены его друга. Если бы не он, вряд ли бы Арс вообще согласился на эту авантюру один.
Хотя справедливости ради он ее и предложил…
Не дыша и не имея права на ошибку, вор следил за ногами пришедшего с палубы стражника. Тот заметил беспорядок на столе, оглядел темную комнату, закрыл окно.
Бежать некуда.
Осень, в небе жгут корабли.
Осень, мне бы прочь от земли.
Там, где в море тонет печаль,
Осень — темная даль.
На площади становилось шумно. Слушатели начали свистеть и хлопать представлению, что устроила Ирина с Димой. Припев так понравился слушателям, что его на второй раз начали петь вместе с девушкой. Сама Ирина вошла в раж. Мыслями она была в песне и своем танце, совсем позабыв, для чего вообще это представление.
А Дима понимал одно — он отвлек всех, кого должен был отвлечь, чтобы Арс смог стащить нужные бумаги.
Барон был доволен. Его именинница улыбалась, как ребенок, затем подскочила из-за стола. Она восторженно хлопала в ладоши и улыбалась. Праздник явно удался. А потом вдруг выбежала из-за стола и умчалась к Ирине. Та аж вздрогнула от неожиданности, но представление не прекратила. Только когда баронесса схватила ее за руку и закрутила в своем танце, у Ирины сел голос.
Всего на мгновение, но Дима решил, что все пропало.
Что такое осень — это камни,
Верность над чернеющей Ливою.
Осень вновь напомнила душе о самом главном,
Осень, я опять лишен покоя.
Осень вновь напомнила душе о самом главном,
Осень, я опять лишен покоя.
Арс задержал дыхание и скользнул к выходу. На одних цыпочках, на одном дыхании. Он чуть не врезался в охрану, но поскользнулся и очень удачно упал в стоявшие рядом какие-то бочки. В момент заныло бедро. Вор закусил до крови губы и зажмурился. Одно лишнее шевеление — его убьют на месте.
— Все-таки хорошо, что барон решил оставить поместье.
— От греха подальше, сам понимаешь. А если покушение?
— Далековато забрались эти плешивые «Сына Аспера». С Большого Бирхема сразу на запад. Может, переворот готовят?
— Не говори так! Вдруг шпионы среди нас?
— Вряд ли. Если бы хотели убить барона, давно уже сделали. Здесь куда ближе до Бирхема, чем до Скарна. Как думаешь, сколько будем в Кастельбруке?
— Пока барон не отстроит новое поместье.
Арс кое-как поднялся, но снова замер.
— Девчонку его жалко. Невеста, а все детством страдает.
— Без матери росла, как иначе. Нянька-то материнской любви не даст, вот и требовательная выросла.
— Дела явно сыну отойдут, тут и думать нечего. А девочку бы замуж удачно выдать, да кому она такая юродивая нужна. Терпеливого еще найти…
— А ты чего так за баронессу переживаешь? Неужто сам пошел бы свататься?
Отползая назад, Арс тяжело выдохнул. Что-что, а слушать сплетни светской жизни ему явно сейчас не хотелось. Бедро все еще ужасно ныло, по губам стекала кровь. Точно в драку попал, а не крался. Еще чуть-чуть, и свобода. А там Ирина и Дима.
Дима так надеется на него, нельзя вот так просто сдаться из-за боли. На глазах выступили слезы.
— Сука, — выругался Арс и откинул голову назад.
— Были бы деньги, может, и пошел бы.
— Да-да, так я и поверил. Во всех позах ее уже представил? Еще скажи, что избавил бы от недуга!
Одно усилие, и Арс взобрался на перила, перекинул ногу, хотел аккуратно спуститься, но вместо этого лишь сорвался в воду, оставив за собой громкий всплеск и кучу брызг.
***
— Упал! О Создатель, смотри, Дима! Он умеет плавать?
Ирина сама чуть не упала на каменную дорогу, когда увидела, как Арс сорвался с корабля в воду. И не всплывал очень долго. Суета на корабле резко появилась и так же резко угасла, а потом в нескольких метрах от корабля появилась черная голова. Дима облегченно вздохнул и закрыл лицо руками.
Справились. Все справились. Даже лютня, казалось, облегченно скрипнула струнами.
Через какое-то время они помогли Арсу подняться на берег, на котором они мочили ноги буквально утром. Вор промок до нитки, кинул на песок такую же мокрую сумку со всеми вещами, тяжело вздохнул. Ирина порывисто его обняла, да так крепко-крепко, но даже что-то хрустнуло. Дима хотел возразить, что сейчас Арсу явно не это нужно, но промолчал, когда Арс, немного отдышавшись, приобнял девушку одной рукой за плечо, а потом и другой прижал к себе.
— Я тут немного искупался, пока вы были на празднике…
Запыхался. Каждое слово — глоток воздуха.
— Мы переживали, — выпалил Дима.
— О, не сомневаюсь.
Отпустив наконец-то Ирину, вор присел на песок, сморщился от боли в бедре и облизнул губы. Ночью на берегу очень холодно, а он тут еще и мокрый сидит на холодной земле. Ирина коротко рассказала, что было на празднике для баронессы, поделилась своими впечатлениями. Она была в восторге. Такой же детский восторг, как и утром на берегу в воде. Но Арс явно не слушал, и Дима напрягся. Он вытащил из своей сумки накидку и накрыл ей вора, присел рядом. Арс поднял взгляд на Диму.
— Это бесполезно. — Он сказал это так, будто дело касалось только их двоих. Будто это секрет, что-то очень личное, и Дима не до конца понял — это была усталость или обреченность?
— Что ты имеешь в виду?
— На западе, — Арс облизнул губы; Дима только сейчас заметил кровь, — диверсии, орудуют отряды «Сынов Аспера». Там бардак. Барон сбежал со своих земель.
— А поместье?
— Оно в Скарне, но это несколько дней пути, порт закрыт из-за баладонского судна. Даже если карты там, поместье быстро разграбят. Мы не успеем. Нужно искать другой вариант пути до Периклава.
Все шло слишком хорошо. Не могла одна весть от сороки о том, что Катя может быть живой, успокоить Диму, ведь впереди столько испытаний. Периклав явно не хочет, чтобы его нашли.
