Бремя ответственности

      Эрагон и Эльва изумленно смотрели на стоящую перед ними девушку, которой, судя по всему, лет должно быть не меньше, чем Арье. В то, что она дочь Враиля, предводителя Всадников, убитого сто лет назад Гальбаториксом, поверить было трудно, тем более, что Эрагон вообще никогда не встречал упоминаний о том, что у Враиля были дети. Но поскольку девушка сказала всё на древнем языке, сомневаться в её словах не приходилось.       — Это я должна благодарить тебя, Эрагон Губитель Шейдов, за то, что ты покарал убийцу моего отца, — Айнара первой нарушила затянувшееся молчание.       — Откуда ты знаешь моё имя? — Эрагон с ещё большим удивлением посмотрел на девушку.       — До встречи с вами я уже имела честь познакомиться с другим Всадником. Ведь вы оба Всадники, верно? О тебе, Эрагон, мне рассказал твой сводный брат, — ответила Айнара. — Он же и поведал мне обо всём, что произошло в Алагейзии за последние сто лет, — Айнара перевела взгляд с Эрагона на Эльву. — А ты, Эльва, не так ли?       — Интересно, а кто сказал тебе про меня? Вряд ли это был Муртаг, во всяком случае, он точно не знает, что я Всадница, — Эльва сдвинула брови.       — У меня есть и другие источники информации, — уклончиво ответила Айнара.       — А как так получилось, что я нигде не встречал упоминаний о тебе? — поинтересовался Эрагон. — Враиль скрывал, что у него есть дочь?       «Сто лет назад большинство Всадников и эльфов знали, что у Враиля была дочь, — вмешался в разговор Глаэдр. — Но когда стало ясно, что орден Всадников падёт, Враиль сделал так, что все забыли о существовании Айнары».       «А те немногие, кто, как я, помнил, считали её погибшей», — добавил Умаротх.       — Умаротх, и ты здесь, — лицо Айнары посуровело.       «Айнара, я счастлив, что ты жива и невредима, и рад нашей встрече», — судя по урчанию в голосе, старый дракон действительно обрадовался появлению дочери своего погибшего Всадника.       «Не могу сказать тебе того же», — откликнулась Айнара так, чтобы её мог слышать только Умаротх.       — Айнара, а как ты оказалась здесь, вдали от Алагейзии? — полюбопытствовала Эльва.       — Пусть вам Умаротх расскажет об этом, — в голосе Айнары послышались стальные нотки.       «Когда стало ясно, что орден Всадников падёт, Враиль захотел защитить свою единственную дочь, которая на тот момент была ещё детёнышем. Я почувствовал, что могу помочь своему Всаднику уберечь её. Как вы знаете, когда на драконов снисходит вдохновение, наши магические возможности практически безграничны. Я сказал моему Всаднику, что могу перенести его дочь в безопасное место, подальше от Дору Арибы. Враиль же, в свою очередь, взял с Айнары клятву, чтобы та, вне зависимости от того, что будет происходить в Алагейзии, никогда не вмешивалась в войну с Гальбаториксом. Но мы, драконы, не Всадники, и не можем направлять магию как вы, в итоге всё получилось не совсем так, как я хотел. Я не просто отправил Айнару подальше от Врёнгарда, я перенес её далеко за пределы Алагейзии, — голос старого дракона был виноватым. — Вот тогда Враиль и наложил заклятие, стирающее и изменяющее память, чтобы до поры, до времени никто не искал его дочь».       — Вы не будете возражать, если мы с Умаротхом побеседуем наедине? — Айнара посмотрела на Эрагона и Эльву.       Айнара мысленно отгородилась ото всех так, чтобы её мог слышать только Умаротх.       «Думаешь, я скажу тебе спасибо? — внешне дочь Враиля оставалась спокойной, но внутри у неё всё кипело от накопившихся за многие годы злости и обиды. — Отец полагал, что ты перенесёшь меня в Эллесмеру или к матери. А в итоге я, будучи ребёнком, по твоей милости, оказалась одна в чужой земле, вдали от Алагейзии!»       «Прости меня, Айнара, но ты знаешь, что у нас не всегда получается направлять магию так, как нам бы того хотелось».       «Так может, не стоило и пытаться? — Айнара не собиралась так просто прощать старого дракона.— Зачем было предлагать помощь, если не знал, что из этого выйдет?»       «Я не снимаю с себя вины и не оправдываюсь, но я, действительно, хотел сделать, как лучше, и не ожидал подобного результата. Поэтому я ещё раз прошу у тебя прощения, тем более, что мои усилия были не напрасны: ты жива и невредима», — Умаротх намеревался восстановить с Айнарой хорошие отношения, которые у них были когда-то.       Эрагон, чтобы не смущать Айнару, даже отвернулся. Ему бы самому не понравилось, если бы кто-то стал подслушивать его приватный разговор с Сапфирой или Глаэдром. Чтобы там Айнара не хотела сказать Умаротху, это касалось только их двоих. Эрагон покосился на Эльву, не будучи уверенным, что девушка не попытается понять смысл разговора при помощи своего дара. От неё можно было закрыть мысли, но не внутренний мир. Встретившись с Эльвой взглядом, Эрагон заметил в глазах девушки смесь тревоги и изумления.       «Эльва, ты что-то поняла про Айнару?» — Эрагон мысленно обратился к девушке, чтобы не отвлекать дочь Враиля и Умаротха.       «Я вообще ничего не могу про неё сказать, — Эльва едва заметно качнула головой. — Я словно натыкаюсь на непроницаемую стену, которая закрывает Айнару от моего дара. Такое раньше у меня было лишь с Анжелой».       Эрагон невольно поёжился. Известие о том, что на кого-то не действует дар Эльвы, пугало. Подобного поворота Эрагон не ожидал. Получается, чтобы ни было на уме у Айнары, Эльва не сможет ничего понять. Не то чтобы Эрагон был склонен не доверять дочери Враиля или подозревать её в чём-то, но мало ли что?       «Все наши предположения оказались ошибочными», — заметила вдруг Эльва.       «О чём ты?» — не понял Эрагон.       «Неужели ты ещё не догадался? Айнара — Всадница. И вон тому подтверждение», — Эльва кивнула наверх.       Проследив за взглядом девушки, Эрагон увидел приближающегося белого дракона. В это время Айнара и Умаротх прервали свой разговор.       «Значит, мы с Враилем были правы насчет того, кому предназначалось то яйцо», — прогудел Умаротх.       Легко и грациозно белый дракон опустился неподалёку от того места, где стояли Всадники. Больше всего новоприбывший напоминал мраморную статую, высеченную рукой искусного мастера. Дракон поистине был великолепен: стройное мускулистое тело, высокие лапы, длинный хвост, заострённую голову венчала корона из шипов и рогов. А могучие крылья, острые когти и шипы на хвосте указывали на то, что дракон не только красив, но и силён. И все тайны души белого дракона, так же как и его Всадницы, были сокрыты от Эльвы.       — Эрагон, Эльва, знакомьтесь, это Айедейл, — представила дракона Айнара.       Белый дракон, вернее дракониха, изящно, подобно лебедю, изогнула шею.       «Я рада встрече с вами, Всадники, и с тобой, отец», — последнее обращение, судя по всему, было адресовано Умаротху, поскольку старый дракон что-то нежно заурчал в ответ.       «Интересно, когда Умаротх говорил, что с белым яйцом связано что-то важное, он имел ввиду то, что оно предназначено для дочери его Всадника или по той причине, что из него должен был вылупиться его детёныш?» — подумал Эрагон, но вслух такой вопрос задавать не решился.       — Айедейл — необычное имя для дракона, — Эрагон вспомнил, что на древнем языке означает это слово.       — Блеск её чешуи в лучах солнца напоминает мне свет утренней звезды, — ответила Айнара.       Тем временем Эльва почувствовала, что кто-то пытается установить с ней мысленную связь. Поскольку прикосновение было незнакомым, девушка предположила, что это Айедейл, и оказалась права.       «Ты Всадница серебряной драконихи, верно?» — уточнила Айедейл.       «Да, а что?», — у Эльвы возникло нехорошее предчувствие: просто так Айедейл спрашивать не стала бы. Девушка боялась, вдруг она во время сражения с раззаками, не отразила, что что-то произошло с Вирдой: в том, что дракониха жива, сомнений не было, а вот цела ли?       «Пока она спала, на неё хотел напасть Летхрблака, но не волнуйся, с ней всё в порядке, — поспешила заверить девушку Айедейл. — И скоро она и Сапфира будут здесь».       В подтверждение её слов в небе показались два летящих дракона. Сапфира и Вирда были несколько удивлены, увидев рядом со своими Всадниками белого дракона.       «Похоже, у нас гости», — заметила Вирда.       «А может как раз гости — это мы?» — откликнулась Сапфира, намекая на то, что белый дракон мог жить в этих местах дольше, чем они.       — Это Айедейл, дочь Умаротха, и Айнара, дочь Враиля, — пояснил приземлившимся драконихам Эрагон. — Те, кого мы столь безуспешно искали, нашли нас сами. Айнара, Айедейл, позвольте представить: Сапфира и Вирда.       «Эрагон, может, ты мне подробно расскажешь, что тут произошло в моё отсутствие?», — заметив мёртвых раззаков, Сапфира вопросительно посмотрела на своего Всадника.       Пока Эрагон объяснял всё Сапфире, Эльва и Вирда разбирались со своими проблемами.       «Вирда, это правда, что на тебя напал Летхрблака?» — Эльва кинулась к своей драконихе.       «Да, но давай обойдёмся без подробностей, почему это случилось. Со мной всё в порядке, и хватит об этом. И, кстати, прости за то, что оставила тебя одну в лесу. Мне не следовало так поступать», — Вирда решила сделать вид, что никакой ссоры между ней и Всадницей не было, и не возвращаться к вопросу о помощи грифону.       «Ты решила извиниться, потому что сама влипла в историю?» — Эльва подозрительно посмотрела на Вирду, та виновато опустила глаза.       Девушка не стала больше мучить дракониху расспросами и обратилась к Эрагону и Сапфире:       — Думаю, нам пора возвращаться в долину.       Эрагон согласно кивнул и повернулся к Айнаре и Айедейл.       — Вы полетите вместе с нами?       — Если вы нас приглашаете.       Эрагон и Эльва поспешили оседлать своих драконих. А на Айедейл седло и так было. Сапфира и Вирда полетели вперёд, показывая дорогу, белая дракониха последовала за ними.       «Эльва, а как ты узнала про нападение Летхрблака? Почувствовала?» — поинтересовалась Вирда.       «Нет, она рассказала», — Эльва кивнула назад, в сторону белого дракона.       «А она откуда узнала? Меня спас Торн, и никаких других драконов, если не считать Сапфиры, я не видела».       «Как я понимаю, Айедейл и Айнара общаются с Торном и Муртагом», — ответила Эльва.       Вирда недовольно фыркнула. Она ожидала от Торна большего. А получается, что красный дракон сплетник.       В долине все с беспокойством ожидали возвращения Всадников. Особенно тревожились за Эльву, которую Вирда почему-то оставила одну посреди леса. И эльфы были очень удивлены, когда драконов прилетело трое, так же как и Всадников. А вот на лице Анжелы не было ни намёка на изумление.       — Вижу, кому-то надоело играть в прятки, — травница подмигнула Айнаре.       В это самое время Солембум с урчанием потёрся о лапу Айедейл. Дракониха опустила голову и осторожно погладила кота-оборотня кончиком носа.       Эрагон поймал на себе взгляд Эльвы, в котором читалось: «Ну, что я тебе говорила?» Но и без этого было понятно, что Анжела и Солембум явно раньше уже встречались с Айнарой и Айедейл. Скорей всего, это Анжела рассказала Айнаре про Эльву. А дочь Враиля, в свою очередь, помогла травнице быстро добраться сюда.       Между тем эльфы обступили Айнару, их изумление сменилось восторгом, когда они узнали, кто она такая. Как выяснилось, несколько заклинателей, включая самого Блёдхгарма, встречались с ней, когда она была ребёнком. И сейчас они были счастливы видеть её живой и невредимой. Эльфы относились к ней как к равной и обращались, как к эльфийке знатного происхождения. И последнее Айнаре, судя по выражению её лица, было не по нраву.       — Что-то не так? — спросила у неё Эльва, когда трое Всадников отошли в сторону, чтобы переговорить с глазу на глаз.       — Я не люблю, когда ко мне обращаются, как к эльфу. Да, мой отец был эльфом, но моя мать — нет. Так что я не эльф и никогда им себя не считала, хоть меня в детстве всегда за него принимали.       — А кем была твоя мать? — полюбопытствовала Эльва.       — Для вас достаточно знать, что она была другом эльфов.       «Враиль всегда разграничивал долг и личную жизнь, в которую он мало кого просвещал. Обязанности Всадника — это было одно дело, а личная жизнь — совсем иное, — вмешался в разговор Умаротх. — Существование дочери мой Всадник не скрывал, но имя её матери предпочитал не афишировать. Поэтому и вам не стоит задавать вопросы о матери Айнары. Особенно о том, кто она такая».       Эрагон предположил, что это должна была быть необыкновенная женщина, вряд ли самая заурядная смогла бы завоевать сердце предводителя Всадников. А то, что Враиль её любил, доказывало существование Айнары, ведь у эльфов наличие ребёнка было равносильно клятве вечной любви. И, кстати, о предводителе Всадников.       — Айнара, раз ты дочь Враиля, может, это тебе нужно возглавлять новый орден Всадников… — начал Эрагон. Правда, об ордене пока рано было говорить, вряд ли пятерых Всадников, включая Муртага, можно считать таковым.       Айнара посмотрела на Эрагона так, словно он сказал самую большую глупость, какую только было возможно.       — Да будет тебе известно, Эрагон, предводителем Всадников становились не по праву рождения, этот пост всегда занимал самый достойный. Ты избавил Алагейзию от гнёта Гальбаторикса, мне никогда не совершить подобного тому, что совершил ты. Именно тебе и никому другому принадлежит право возглавлять Всадников.       «К тому же ты, Эрагон стал Всадником раньше, чем Айнара. Айедейл вылупилась из яйца после того, как свой выбор сделала Сапфира», — добавил Умаротх.       — Тем более, что я вообще не уверена, что смогу когда-нибудь стать такой Всадницей, какой хотел бы видеть меня отец. И я не хочу, чтобы на меня смотрели только, как на дочь Враиля, и ожидали каких-то подвигов — тихо произнесла Айнара. — Так что, полагаю, проблема исчерпана, — Айнара поставила точку в вопросе.       Эрагон ещё раз окинул Айнару взглядом. Эльва верно заметила: все предположения о Всаднике не имели смысла. И теперь Эрагон не был уверен, что может чему-то обучать дочь Враиля, та наверняка многое знала ещё от отца. Хотя, если Айнара сто лет назад была ребёнком, вряд ли она знала так уж много. Правда, нельзя было исключать тот факт, что в последнее время её мог обучать кто-нибудь ещё, а именно Муртаг, знакомство с которым она не скрывала. К слову о знаниях, Эрагон поинтересовался, откуда Айнаре известно про Элдунари, ведь про них даже Всадникам рассказывали далеко ни сразу, а голос Умаротха, идущий, словно из ниоткуда, дочь Враиля явно не удивил.       — Про Элдунари мне рассказал отец, когда прощался со мной. Он сказал, что я всегда смогу рассчитывать на Умаротха, даже когда его самого уже не будет, — голос Айнары дрогнул.       Поскольку была уже глубокая ночь, Эрагон решил отложить все остальные вопросы до утра. Все разошлись отдыхать, только Айнара подошла к сидящей у костра Анжеле.       — Спасибо, что не рассказывала им про меня.       — Я же обещала, что не буду упоминать про тебя до того момента, пока ты сама не будешь готова встретиться с Эрагоном и Эльвой, а ты знаешь, я всегда держу данное слово, — Анжела кивнула на место рядом с собой, но Айнара садиться не стала.       — Я тоже сдержала обещание, данное отцу: не возвращаться в Алагейзию до тех пор, пока Гальбаторикс не будет повержен.       — Зато, как только узнала, что его больше нет, сразу направилась туда.       — И сделала это как раз вовремя. Посмотрела бы я, как бы ты стала добираться сюда на своём осле, — дерзко и грубо воскликнула Айнара.       — А я посмотрела бы на выражение лица твоего отца, если бы он узнал, куда девались все приличные манеры, которым он тебя учил.       — Я не эльф и не обязана следовать их традициям!       — Да, ты не эльф, но ты не имеешь права разговаривать со мной таким тоном, — Анжела сурово посмотрела на Айнару.       «Ты ведёшь себя неприлично», — до этого умывавшийся в стороне Солембум повернулся в сторону Айнары.       — Ещё ты будешь меня учить, как себя вести! Я уже давно не ребёнок, так что не нужно читать мне нотации! — Айнара круто развернулась на месте и ушла.       Анжела посмотрела ей вслед и со вздохом покачала головой. До этого она считала, что самое трудное здесь — это общаться с Эльвой, особенно, когда та не в духе, но, похоже, она ошибалась.